Я покажу тебе космос в одно касание

Ему так сильно хочется прикоснуться. Так, что живот крутит, будто бы бабочки не просто летают где-то там — размножаются со скоростью одна штука в милю секунды, летают и умудряются царапать своими нежными крыльями все изнутри. Так, что из головы вылетают все мысли и наступает блаженно-пустой покой просто при виде оголенного участка тела — рука, нога, шея, да хоть пятка. Труднее всего, что на лицо вообще-то ничего никто не надевает, и башка из-за голой кожи своего объекта обожания (но это не точно) у нашего Эррора пустая каждую секунду. Особенно когда Инк улыбается, и на его лице появляются эти идиотские, но такие милые ямочки. Эррору лишь приходится тщетно надеяться на то, что очки магическим образом скроют румянец на щеках и абсолютно точно помешанный взгляд. Хотя… Инк кого угодно на себе помешает. Эррор так хочет просто протянуть руку и «случайно» коснуться кончиками пальцев чужого запястья, однако каждый раз когда он пытается сделать это только что пустой мозг начинает подкидывать жестокие картины, которые выжигают все хорошее изнутри, пробуждая эхо побежденных пару месяцев назад голосов. Он думает о том, что вообще то не нужен Инку — слишком неправильный, слишком проблемный. Просто… Просто ошибка. Он действительно, действительно хочет коснуться, однако так чертовски сильно боится, что сразу одергивает руку. Инк действительно смотрит слегка недоуменно, но после привычного едкого замечания он вздыхает, отворачиваясь и показывая, что продолжать разговор не собирается. Очевидно, нет ничего такого, чего Эррор хочет больше, чем обычного прикосновения, но чертова жизнь издевается. Именно тогда, когда он хочет контакта, она смеётся ему в лицо и красноречиво показывает средний палец. Прекрасно. Просто прекрасно. Отчаявшись, Эррор даже говорит об этом со своим психологом, заранее зная, что бояться нечего — это вынужденная мера, так что родители не будут спрашивать о его состоянии, а мистер Дриммур не будет докладывать. Азриэль выслушивает, даёт таблеточку и какой-то очередной философский совет, что никак не помогает, но Эррор хотя бы немного расслабляется, потому что «Это абсолютно нормально для твоего состояния. Думаю, нам стоит почаще встречаться, например, два раза в неделю, и мы сможем преодолеть это». Мистер Дриммур говорит о том, что Эррор просто уже от всех привык ждать плохого, и мозгу нужно реальное доказательство того, что Инк не причинит ему вреда. Первая умная мысль Азриэля, если честно, но после нее он уже не кажется таким уёбком. Кажется, у него есть парень, который является его сводным братом. Хм. Неплохо, неплохо… Только вот сеансы с психологом не помогают, и от любви (или чего-то похожего) трясутся у Эррора не коленки, а руки. Инк все ещё шутит, все ещё иногда издевается, и их странноватая борьба, в которой никто не стремится победить продолжается своим привычным ходом, заканчиваясь после школы. Просто однажды, когда Эррор в особенно плохом настроении из-за очередной ссоры с родителями (ладно бы им просто было похуй, но нет, надо же им придраться к чему-нибудь) наорал на Инка в ответ на «Хэй, Эррор» о том, что никто не имеет права так его называть, и что он не ошибка, чуть ли не рыдая от ноющего чувства в груди, Инк просто спокойно подходит и самостоятельно кладет руку на его плечо. Буквально на секунду, тут же одергивая руку, но тепло чужого тела расходится по коже. — Оши звучит лучше, не думаешь? Вот так просто. И уходит, сволочь такая. Мистер Дриммур говорит о том, что Инк, прикоснувшись, не сделал ничего плохого, и даже убрал руку спустя секунду, так как знал об этаком недуге своего… Своего кого? Хотя, не важно. А то, что Инк не причинит ему боль теоретически значит, что бояться Эррору нечего! Только вот руки, пусть теперь и не трясутся, все равно отказываются слушаться. Чёртовы конечности! Чертов Инк со своим ласковым «Оши» в ответ на мат! Они обедают вместе. Эррор как обычно садится на крыше, потому что друзей у него, соответственно, нет (А кто захочет дружить с ошибкой природы?), а вот Инк подходит неожиданно, именно чтобы посидеть с Эррором, кто бы мог подумать, хах? Его руки в краске, за ухом оставлен карандаш, а на правой щеке пятно черных чернил. Он всегда выглядит слегка небрежно, однако именно это и создаёт вокруг Инка определенный шарм. Кажется, художник оставил своих друзей ради того, чтобы присесть с ним. Вау. Их руки лежат так близко. Эррор так хочет прикоснуться, но просто не может. Ближе. Ближе. Нет, ладонь скользит назад, но ее перехватывают. Невесомо, нежно, боязливо. — Ты же не против? — тихо спрашивает Инк, пока Эррор краснеет, отводя взгляд. Рука художника теплая, и это тепло согревает промерзшие косточки, прогревает все его существо. Это так чертовски приятно, но в голове в это время бушует настоящий ураган из картинок домашнего насилия, исходы из последних проявлений которого прямо сейчас прячутся за пиджаком и синим шарфом. Руки трясутся, но Эррор качает головой. — Не против. Инк сжимает хрупкую ледяную ладонь в своей руке чуть сильнее, но все ещё боязливо — нельзя переборщить, но нужно показать как можно больше. Он приближается, приближается и приближается до тех пор, пока не касается губ Ошибки в нежном поцелуе, чувствуя, как тот трясётся, но не отталкивает. Инк отстраняется сам, буквально через пару секунд. Эррор смотрит ошарашенно, напуганно, с нежностью и счастьем. Он молчит. Тишина становится невыносимой.  — Оши? — Я хочу ещё.