***
— смотри, как красиво, давай сфоткаемся? хван хенджин. блять, этот ребенок-- — ты правда каждый раз будешь говорить это? — а что? я не каждый день летаю, как некоторые. — уже мог бы и привыкнуть, я не первый раз беру тебя… — чанбин пытается быть серьезным, но улыбка умиления невольно появляется на его лице. на хван хенджина невозможно злиться, даже если пилот, который ведет этот самолет прямо сейчас, ужасно бесит. — хен, а купишь мне полароид? — хенджин, пухлыми губами сжимая трубочку от напитка, умоляюще смотрит на старшего своими блестящими глазами-полумесяцами, — мы будем делать много фотографий и украшать ими стену. чанбин недовольно цокает в ответ, но все равно мягко улыбается, закрывает глаза и откидывает голову на сиденье. — у тебя не получается делать вид, что ты злишься, знаешь? — знаю. но я не злюсь. — вот и хорошо, я хочу много-много фотографий с тобой! — хенджин… может, я действительно хуевый пилот? — а? — хван, который до этого разглядывал облака за окном иллюминатора, резко повернулся к чанбину, — о чем ты говоришь? — ну, этот ли минхо… постоянно в ногах путается. я хоть раз в жизни получал хорошие рейсы? хуй там плавал. вечно какие-то идиотские перелеты, будто я отброс коллектива. должна же быть причина… — хен, ты, блять, не в себе? ты лучший пилот, которого я знаю! с тобой безопасно и комфортно, просто начальство твое — придурки. — просто заебало, что меня вообще ни вот что не ставят, — с явной обидой в голосе произнес со, через секунду оказавшись в теплых объятьях хенджина. он — единственный, кто всегда был рядом. единственный, кто не давал чанбину забывать о том, что он чего-то стоит. не давал забывать о том, что чанбин — самое драгоценное сокровище в руках хвана. и это действительно было так.***
сложно сказать, за что на самом деле чанбин полюбил хенджина. он полюбил в нем все. все и сразу. с ним всегда было весело и хорошо. он — тот тип бойфренда, который закомфортит до потери сознания, будет бесконечно делать чай, если заболеешь, и готовить любимые сэндвичи с авокадо на завтрак. хенджин — человек, который не отстанет, пока не убедится, что чанбин доверил ему абсолютно все переживания и не успокоится, пока не решит все его проблемы. хенджин комфортный и заботливый. он — правда лучший человек на свете, и со знал это, как никто другой. но чанбин ошибался в одном — в том, что хенджин всегда будет с ним. и сейчас чанбин уже не помнит наверняка, почему младший решил порвать с ним, — это произошло как-то быстро и так больно, что он решил никогда об этом не думать и не вспоминать. может, причина в том, что хван начал общаться с каким-то сынмином, может, в том, что хенджина заебали вечные претензии по поводу того, с кем там младший проводит время, пока чанбин улетает в рейс, а может и вовсе сами отлеты со — ведь хенджину необходимо было чувствовать любимое тело рядом, держать его за руки, гладить волосы, целовать в шею и бесконечно обнимать чанбина. а чанбин так не мог. не потому, что не хотел. нет, не поэтому. наоборот — он хотел этого больше всего на свете. но кто виноват, что чанбин был влюблен не только в хенджина, чанбин был влюблен в свою работу. он до мурашек по коже любил летать, чувствовать высоту и управлять самолетом своими собственными руками. он любил держать контроль на высоте и быть ответственным за безопасность пассажиров. он любил, когда его хвалили и ужасно не любил, когда хвалили минхо. минхо. этот чертов придурок. как же сильно чанбин ненавидел ли минхо. этот выебистый брюнет с обворожительной улыбкой и дурацким смехом. человек, на чью работу приходит посмотреть вся команда, когда тот нажимает на кнопки, заводя двигатель. человек, чьи фото в форме развешаны по всем кабинетам начальства, потому что минхо не только лучший пилот, но и охуительно сексуально смотрится в форме. с этим никто не мог поспорить, даже чанбин.***
— со, ты не занят? сгоняй в туалет для гостей, там что-то с краном, все жалуются, что даже руки невозможно помыть, — кричит один из стюардов. — блять, серьезно? почему я? а минхо не хочет посмотреть, он же у нас пиздец какой классный. — минхо второй пилот сейчас, тебя и так зачем-то на борт взяли, будь полезным хоть. — добазаришься мне, джисон. ты хоть младше, но дерзкий до ужаса. — работа такая, хен. чанбин, который и так злился, что его заставили полететь с минхо одним рейсом, был вынужден сейчас забить на то, что ему удалось немного поспать сегодня, и пойти чинить кран в туалете. невероятноя тупость — на борту миллиард человек, а сантехником сегодня работает чанбин. пилот, которому, видимо, нехуй больше делать. собрав агрессию в кулак, он с налитыми злостью щеками скептически стартовал в сторону туалета, в котором, к слову, было занято. — боже, как же меня все заебало, — чанбин с грохотом плюхнулся спиной о стену и закрыл глаза. секундой позже замок завертелся и кто-то с щелчком распахнул дверь: — со чанбин? неужели весь выпитый тобой клубничный латте просится наружу? — закрой рот, минхо. — младший с силой толкает его и заходит внутрь. — мне сказали, что тут с краном проблема, просто дай мне сделать свою работу, окей? — чанбин злится и, кажется, совсем не замечает, как громко хлопает дверью. — да пожалуйста, — ехидно фыркает ли, нажимая на ручку двери в надежде покинуть помещение и недоуменно поднимает брови, понимая, что дверь защелкнулась. — блять, заклинило. — что? — чанбин обернулся и начал судорожно дергать ручку, моля о том, чтобы это оказалось шуткой. но это ею не оказалось. — блять, блять, блять, БЛЯТЬ! — чанбин несколько раз ударил кулаком по двери и прислонился к ней лбом. — я ненавижу эту жизнь. — что, со, клаустрофобия? — старший все так же стоял с ехидной улыбкой на лице и сверкающими зрачками. щеки чанбина резко покраснели от злости, он повернулся и сузил расстояние между ними до минимума. — минхофобия, ясно тебе?! я ненавижу тебя больше всего на свете и сейчас вынужден смотреть на твое глупое лицо вблизи, потому что мы застряли в дурацком туалете в небе на охуеть какой большой высоте. я бы задушил тебя прямо здесь и сейчас этими собственными руками!!! — чанбин кричал и казалось, будто он сейчас взорвется, на что минхо вообще никак не реагировал. он лишь продолжал по-сучьи смотреть на младшего. а чанбину было мало: — и знаешь, почему я готов тебе глаза выцарапать за то, что ты такой весь пиздатый и самый лучший? минхо тут, минхо там, минхо в лондоне, минхо самый красивый в форме, минхо ездит в лучшие рейсы! я ебашу не меньше твоего, но получаю ровно ни-ху-я! — сложно смириться с тем, что я любимчик у начальства, правда? — минхо улыбается и закусывает губу. — закрой рот, мразь, — чанбин хватает старшего куда-то под челюсть, яростно сжимает, толкает его к стене и немного опускает, наклоняясь к уху: — еще раз ты так улыбнешься, и я за себя не ручаюсь. между ними не то чтобы слишком мало пространства - его нет совершенно. чанбин продолжает сжимать горло минхо, прижимая собой его тело к стене. — а то что? трахнешь меня? — минхо улыбается снова, и у чанбина сносит голову. его глаза наливаются кровью, и это сыграло явно не в его пользу. минхо это заводит. он отдергивает руку чанбина и впивается своими губами в губы младшего. чанбин не сопротивляется, ему хватило буквально полсекунды понять, что на самом деле он давно этого хотел. хотел поцеловать эти губы, хотел почувствовать минхо на вкус. минхо целуется страстно и жарко, кусает чанбина за нижнюю губу и оттягивает ее, затем снова возвращаясь к поцелую. волна возбуждения проходит по ним обоим, накрывая с головой и унося в другую реальность. минхо отстраняется, чтобы рассмотреть чанбина — такого крохотного в его руках, со вкусом клубничного латте на губах, и улыбается, чем заводит со еще больше — чанбин тянется за новыми поцелуями, прижимаясь к горячему телу. он срывает галстук со старшего, резко расстегивает пару пуговиц на рубашке, хватает его за талию обеими руками и спускается дорожкой из поцелуев ниже, выцеловывая шею. чанбин оставляет розовые мокрые метки на чужой горячей шее и жадно впивается в ключицы, покусывая кожу. минхо стонет от удовольствия, на что быстро реагирует чанбин — он накрывает его губы поцелуями, покрывая стоны — никто не должен услышать, чем они здесь занимаются. — черт, ты меня так заводишь, — сквозь сбившееся дыхание шепчет минхо чанбину, который увлекся покусыванием чужой шеи, — ты пиздец как горяч. чанбин чувствует приятное жжение в штанах, ему становится тесно, и минхо это замечает, на что снова реагирует ехидной улыбкой. — о, малышу там тесно? — закрой рот, — шепотом бросает чанбин и накрывает жарким поцелуем губы минхо, затыкая его. минхо отстраняется, смотрит прямо в бездонные глаза младшего, закусывает губу и спускается на колени: - мы высоко в небе, но я, кажется, улечу сейчас еще выше. от чанбина пахнет возбуждением, и минхо начинает скулить — он завелся не на шутку. пальцы ли касаются ширинки брюк чанбина и начинают массировать возбужденный член. младший закидывает голову назад, закусывает и так опухшую от поцелуев губу и ставит руку куда-то над минхо, пытаясь не потерять равновесие от подступившего возбуждения. минхо аккуратно расстегивает брюки чанбина и скользит пальцами в его нижнее белье — он очень долго этого ждал. не теряя ни секунды, он увлажняет ладонь и сжимает рукой член чанбина, заставляя того застонать в предвкушении. после нежных движений рукой минхо накрывает головку ртом, смачно причмокивая. ноги становятся ватными, чанбин задыхается и, понимая, что скоро не сможет устоять на месте, грубо хватает минхо за плечи, царапая их. ли ежится, но продолжает — он влажно двигает ртом по всей длине члена чанбина и вскоре выпускает его, снова накрыв рукой. у чанбина сносит крышу от удовольствия, а минхо уже задыхается в тесном нижнем белье. он встает, резким движением спускает с себя джинсы и всю ткань, что ему мешает, и накрывает второй ладонью свой член, продолжая водить другой рукой по члену чанбина. минхо шепчет что-то вроде того, что он больше не может и, положив руку чанбина на свой член, извергается в нее. чанбин кончает одновременно с ним, и они оба, сжимая члены друг друга, откидывают головы назад. минхо, пытаясь прийти в себя, ловит на себе взгляд чанбина, который так же старается привести дыхание в норму, но в этом особо нет смысла — ли срывает бумажное полотенце, вытирает руки и, обхватив пальцами шею чанбина, накрывает его губы своими, целуя жарко, страстно и грубо. чанбин обнимает его за талию, немного отстраняется и шепчет тому в губы: — так и знал, без формы ты еще охуеннее, чем в ней.