Улитка

      Рабочий день подходил к концу, не обещая форс-мажоров. Яков Петрович уже прикидывал, не получится ли сбежать домой пораньше, когда в кабинет неуверенно поскреблись.       - Заходите, заходите, кто там, - мягко и немного устало произнёс Гуро.       Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась голова. Парень. Молодой, возможно, студент.       - Да вы заходите, заходите, голубчик, - улыбнулся Яков, - Ну, - он подпер кулаком подбородок, - Рассказывайте. С чем пожаловали?       Парнишка, весь какой-то растрепанный, нервный, дёрганый, стоял, переминаясь с ноги на ногу.       - У меня… - начал было парень, но снова смолк.       - Говорите, говорите, - поощрил Яков Петрович.       - Улитка, - тихо произнёс молодой человек и опустил глаза, - Там…       Яков недоуменно сдвинул брови.       - Там – это где?       - Ну… там.       Яков Петрович вздохнул с безграничным терпением.       -Яхонтовый мой, я мысли читать не умею. И рентгеновским зрением, к величайшему для себя сожалению, не обладаю. Говорите уже как есть.       Парень смутился, замялся, покраснел. Опустил голову ещё ниже, так, что пряди волос закрыли лицо.       - В попе, - совсем-совсем тихо произнёс он.       О как! Гуро удивлённо вскинул взгляд на парня. Тут два варианта. Либо ему не к хирургу, а к психиатру нужно, ибо жабы в желудке, иглы в вагине, рыбки, плавающие по венам – это по их части. Либо у парня действительно улитка в заднем проходе. Но как же она туда попала?       - Лизонька! – позвал Яков.       Из перевязочной вышла молодая медсестричка.       - Лизонька, душа моя, сопроводите молодого человека на рентген прямой кишки. А потом сразу ко мне.                     Яков Гуро был практикующим хирургом уже очень давно, стаж имел богатый, и чего только из человеческого тела доставать не приходилось. В том числе и из прямой кишки. Но сейчас, глядя то на снимок, то на совсем уж красного от смущения студента, Яков Петрович был поражён до крайности.       - Вот так пассаж… Простите, как вас по имени-отчеству? – спросил он наконец.       - Николай Васильевич я, - глухо отозвался парень, - Можно просто Коля.       - Николай Васильевич, значит… Николаша, свет очей моих, да как же вас так угораздило-то?!       Молчит. Кажется, психиатр тут всё же понадобится. Мыслимое ли дело – живую улитку, да вот так!       - Ну что ж… Подготовьте нам, Лизонька, всё необходимое в перевязочной, - Яков ещё раз глянул на снимок, на Колю, качнул головой, - Будем доставать.       Лизонька, едва сдерживая хихиканья, убежала в перевязочную, Гуро же продолжил допрос.       - Что, любезнейший, от армии, никак, косить вздумали?       «Косари» к Якову ходили с завидной регулярностью, особенно перед самым призывом. Но сейчас, вроде, не сезон.       Коля только головой помотал.       - Тогда зачем же вы себе в прямую кишку улитку запихнули?       - Да это… сама заползла, - невнятно буркнул Коля.       - Сама, - повторил Гуро, - Яхонтовый мой, это что ж за улитка-мутант, которая САМА раздвинула вам ягодицы, преодолела анальный сфинктер и сдалась, только преодолев, - Гуро снова взглянул на снимок и почти восхищённо произнёс, - почти треть прямой кишки! Голубчик, вы её шомполом туда пропихивали?       - Нет, - отозвался Коля, - Пальцем.       - Ага! Значит, всё-таки помогли!       Тут вернулась Лизонька.       - Всё готово, Яков Петрович.       - Спасибо, душа моя, - улыбнулся он девушке, встал, жестом пригласил Николая, - Ну что ж, пойдёмте, яхонтовый мой.                     В перевязочной Яков Петрович велел пациенту снять всё, что ниже пояса, разложил беднягу на специальном столе.       - Так что, голубчик, так и не расскажете, зачем вы так с животным? – допытывался Гуро.       - Да я… это… Прочитал, что когда улитка ползает… ну, там… по дырочке, это приятно, и можно даже оргазм словить.       Гуро сам едва сдерживался, чтобы не заряжать, аки половой конь. Господи, до чего человеческая глупость и жажда новых ощущений может довести!       - И как? Приятно было?       - Ну, пока ползала, ничё так…       - А как же она внутрь попала? – Яков уже во всю проводил манипуляции по извлечению инородного предмета.       - Ну… она такая прикольно-скользкая была… вот я и решил…       - А потом?       - А потом застряла. Я её сам вытащить пытался, а она из пальцев выскальзывала.              Улитку Яков вынул быстро и почти безболезненно. Коленьке велел с живыми существами больше так не обходиться, а в себя любимого пихать только приспособленные к этому предметы.       Больше всего Якова Петровича удивила живучесть маленького существа. Улитка, пережив такое, если и получила травму, то только психологическую и теперь мерно ползла от одного края рабочего стола до другого. Лизоньку он отправил в ближайший зоомагазин за всем необходимым для содержания виноградных улиток. Не выбрасывать же! Живая, всё-таки. Пусть в кабинете живёт, как напоминание о дурости некоторых людей.       А после, в кабинете у штатного проктолога сам хозяин кабинета, Яков, медсестра Лизонька, двое фельдшеров со скорой и уборщица баба Люся, катались по полу от смеха, когда Гуро, сам утирая слезы и с трудом переводя дыхание, рассказывал, какой пассаж с ним сегодня приключился.