Спирали

У Кристофера Сен-Клера есть все. Престижная работа врача в бостонской клинике, множество друзей и благодарных пациентов, трехэтажный дом в Куинси — и полное, безраздельное одиночество. Каждое утро Кристофер садится в свою красную «сентру» и едет на работу. Здесь — смысл его жизни; иногда ему кажется, что и единственный. Кристофер молод, умен, красив и перспективен. Каждый вечер Кристофер возвращается домой, загоняет свою красную «сентру» под навес, ужинает с девушкой, которой нет до него никакого дела, и ложится спать. У Кристофера Сен-Клера есть сны. В этих снах он как наяву чувствует тяжесть собственного тела, повисшего на пеньковой веревке, чует запах гниения и слышит яростные крики толпы — и в самой ее гуще белеет прекраснейшее и отчаяннейшее в мире лицо, окруженное, как ореолом пламени, пышными рыже-русыми волосами. Кристофер тянет к ней руки, потому что не желает терять ее из виду, не желает терять ее вообще — но кто-то выбивает из-под его ног чурбак, и все темнеет, и в ушах звенит женский крик. У Кристофера Сен-Клера есть все… у него нет ничего. Кроме этих снов. И девушки, которой он никогда не увидит наяву. *** У Анджелины Фьюри есть все. Непыльная работа шерифа в бостонском полицейском участке, множество связей и уважение коллег, студия в Бруклайне — и абсолютное, невиданное одиночество. Изо дня в день Анджелина пересекает Элк-стрит и оказывается на своей работе. Без нее жизнь Анджелины была бы совершенно лишенной цели — золотая шерифская звезда на ее груди вселяет уверенность в том, что правда на ее стороне. Анджелина полна энтузиазма и сил, верна своим принципам, молода и энергична. Из вечера в вечер Анджелина возвращается домой, откалывает с отворота куртки свою золотую звезду, говорит по телефону со своим fiancée, насчет которого она не совсем уверена, и ложится спать. У Анджелины Фьюри есть сны. В этих снах она стоит посреди площади перед виселицей, и холодный ветер развевает ее непривычно длинные волосы — она стоит, опершись на меч, и в мире нет ничего, кроме этого ледяного осеннего ветра и кареглазого юноши, на шее которого накинута петля — у юноши печальное и в то же время суровое лицо человека, принявшего свою судьбу. Анджелина кричит, потому что не хочет, чтобы он умирал, не хочет, чтобы ему причинили вред вообще — но кто-то выбивает из-под его ног чурбак, и в глазах Анджелины темнеет, и из горла рвется уже не крик, а хрип. У Анджелины Фьюри есть все и в то же время — абсолютно ничего. Кроме этих грез. И юноши, который умирает в них каждую ночь. *** Кристофер Сен-Клер не верит в мистику, волшебство и вещие сны. Он вообще ни во что, кроме человеческих возможностей, не верит. Золотая звезда на отвороте белой куртки сияет в свете фар, и Кристофер еле успевает затормозить. — Простите, мэм, я… Девушка поворачивает к нему лицо — белое, тонкое, в обрамлении коротких золотых волос. И Кристофер понимает, что какая-то маленькая, но жизненно важная функция его организма теперь зависит от нее. — Ничего, сэр, — говорит она звенящим, нежным, невероятным голосом. *** Анджелина Фьюри не верит в магию, переселение душ и сказки о любви. Она верит только в силу шерифского значка и себя. Ярко-красная, бордовая в свете фонарей машина тормозит прямо перед носками ее сапог, и Анджелина даже не успевает испугаться. — Простите, мэм, я… Он выскакивает из машины — ее ровесник, такой же красный, как и его «сентра», шарф и встревоженные, беспокойные карие глаза. Анджелина смотрит в них — и понимает, что в мире что-то самую чуточку сдвинулось — но из-за этого «чуточку» безвозвратно изменилась и жизнь, и она сама. — Ничего, сэр, — говорит она, не в силах оторваться от этих ярких, глубоких, невероятных глаз. *** Она выглядит так же, как девушка из сна — синие джинсы и белая кожаная куртка вместо золоченых доспехов, стрижка пикси вместо длинных локонов, в руках сложенный зонт, а не меч; но это она, определенно она, думает Кристофер в каком-то лихорадочном, иррациональном ликовании. Это она — Кристофер знает. Потому что… Потому что по-другому и не может быть. Если это не так — значит, солнце встает на западе, а зимой на Аляске не выпадает снег. *** Он совершенно такой же, как тот юноша из сна — на шее кашемировый шарф, а не веревка, вместо красной мантии — простое черное пальто, да и на темных волосах не видно серебряного венца; но это он, точно он, думает Анджелина, не пытаясь скрыть глупой счастливой улыбки. Это он — Анджелина знает. По-другому никак. По-другому никак — и это неоспоримо, как законы Эйнштейна. *** — Мне кажется, я где-то видел вас, мэм. — Может быть, в молле, в метро?.. *** Некоторые истории вьются спиралью. *** Но, быть может, в этот раз она закончится счастливо?