Each morning I get up I die a little... Queen
Все начиналось довольно прозаично. Ученые, долгие годы искавшие чудодейственный способ лечения ВИЧ-инфекции, открыли новый блуждающий ген. При его активации в человеке проявлялась способность к телепортации предметов. Невозможно было перенести себя, но стало вполне реальным не таскать багаж на седьмой этаж, а по щелчку пальцев перемещать чемоданы в нужную комнату. Условий для удачного завершения операции было несколько: во-первых, хотя бы примерно надо было представлять место предполагаемой телепортации, во-вторых, человек, должен был обладать определенным потенциалом силы. И естественно, что силовой “запас” у всех был разный. Он не зависел от физических данных, но напрямую был связан с психоэмоциональным состоянием. Чаще всего срабатывало две крайности: либо полное спокойствие и концентрация - тогда переносу поддавались большие масса и объемы, либо крайнее волнение, тогда зачастую телепортации подвергалось большее количество предметов. Ученые подтвердили, что при перемещении взаимодействие происходит на уровне элементарных частиц, но дальнейшие исследования упирались в сферу нематериального. Выдвигалась отдельная теория о наличии-отсутствии души у объекта телепортации для возможности его переноса. Механизм проявления способностей был не до конца изучен, когда под давлением общественности и политиков запустили программу по активации гена всем желающим. За некоторую сумму любой мог пройти процедуру инициации в специализированном центре, и через несколько недель адаптации вполне сносно научиться управлять новыми способностями. Двадцатый век раскрыл перед человечеством ранее невероятные возможности. И каждый сам выбирал путь их применения. Кто-то работал на благо Родины или отдельных корпорация, кто-то материализовал лед в стакане понравившегося собеседника, а особо предприимчивые - пулю в сердце конкурента. Чуть позднее выяснилось, что ген передается по наследству и подвержен мутациям. У ребенка может не быть способностей родителей или они могут проявляться с частичными изменениями. Тогда же у носителей гена второго поколения стали проявляться различные отклонения.***
Джеджуна начинала бить мелкая дрожь, каждый раз когда он снимал с языка лепесток фрезии. В старой жестяной коробке из под печенья их скопилось приличное количество, хватило бы на хороший букет. Он бережно собирал и хранил их, пряча коробку в дальних шкафах гардеробной. Если бы кто-то спросил: “Зачем?”, он бы не смог объяснить. Возможно, давняя ностальгия по временам, когда он был еще частью DBSK. Его разновидность мутации называлась красивым иероглифическим словом, звучащим, как “Ханахаки”. Ее обнаружили японские учеными в середине девяностых годов. Джеджуну исполнилось девятнадцать, когда первый белый лепесток слетел с его губ и осел на пол репетиционной. Тогда учитель вокала лишь неодобрительно посмотрел в его сторону. Их дебют уже состоялся, время невозможно было повернуть вспять или заменить его на нового члена группы, но компания сделала выводы. Долгое время болезнь не прогрессировала, но и не поддавалась контролю. Ее проявления успешно удавалось скрывать. Не велика трагедия - пара лепестков в месяц, которые тут же исчезали, спрятанные между жестяных стенок. В точности телепортации Джеджун мог потягаться силами со многими снайперами. Контракт с ним расторгли, когда приступы стали чаще. Информация о причинах его отстранения от групповой деятельности не разглашалась, а вскоре и вовсем затерялась в потоке событий. В то время агентство дебютировало новую группу. Набирал популярность концепт бойз-бендов со сверхспособностями. И компания Джеджуна активно включилось в гонку. Молодые парни предвещали не столь отдаленное будущее, когда ученые окончательно расшифруют геном человека и каждый сможет выбрать суперспособности по желанию. Врачи и ученые постепенно разбирались в закономерностях развития заболеваний, связанных с телепортацией. Ханахаки сравнительно редко проявлялась как отклонение, потому что процент носителей был очень мал. Гораздо чаще встречались люди, неспособные полность контролировать свою силу. Вокруг них постоянно кружил ураган из мелких предметов. Иногда сбой срабатывал рандомно,и можно было увидеть, как вокруг несчастного водят хороводы, игрушечные звезды или пряничные человечки. Состав мини урагана мог любым. Все зависело от индивидуальных особенностей и везения. Чувства юмора у вселенной никто не отменял Одно дело, когда ты девочка и вокруг тебя танцуют розовые единорожки, и совсем другой расклад, если ты, к примеру, рэппер, а вокруг тебя воронка из сахарной пудры. И чем больше злости, тем воронка плотней. Проявление Ханахаки запускалась контактом с другим человеком. Романтичная история для двоих - решили создатели манги и обрели нескончаемый источник вдохновения. Наивные авторы придумывали красивые причины, якобы объясняющие возникновение и симптомы. На страницах историй рисованные герои красиво порорастали цветами и истлевали на глазах возлюбленных, не дождавшись от них взаимности. Джеджуну сложно было представить, чтобы в нем каким-то образом долгое время цвела фрезия. Но периодически мелькали новости о том, что кто-то из неудачно влюбленных, начитавшись книжных романов, воспользовался способностями и телепортировал куст рододендрона в себе грудную клетку. Способ самоубийства казался весьма изощренным. Порой Джеджун думал, что пуля в сердце гуманнее - человека еще можно было спасти, вовремя оказав медицинскую помощь. Цветы в грудине практически гарантировали летальный исход, разрывая внутренности на части, и не оставляли шансов. Визуально зрелище было очень далеко от эстетики. Вряд ли кто-то в своем уме хотел бы, чтобы его запомнили развороченным куском мяса. Несчастного спасали, только если от недостатка силы он перенес небольшое количество лепестков и его можно было быстро прооперировать. Но, строго говоря, к Ханахаки такие инциденты не имели ни малейшего отношения. В реальности все действительно оказалось связано с эмоциями. Цветы были ассоциацией с человеком. И чем сильнее проявлялась эмоциональная привязанность, тем больше была вероятность заполучить в горло цветочную композицию. Материализовываться могли как отдельные лепестки, так и целые соцветия. Ученые не сумели установить, почему именно в полости рта. Долгое время Джеджун считал, что уж лучше так, хоть какое-то время, чтобы среагировать и если нужно скрыть произошедшее. Цветы не прорастали внутри, но чтобы задохнуться хватило бы и небольшого бутона неудачно попавшего в горло, или несколько цветков разом - исход так и так один. Внешние проявления в какой-то степени выглядели даже красиво. Все как на картинках: кашель лепестками и кровью в особо запущенных случаях. Подлинные причины проявления Ханахаки так и оставались загадкой. Например, каким должно быть взаимодействие, чтобы началась реакция. Не все случаи объяснялись несчастной любовью. Зачастую достаточно было испытывать любые сильные эмоции к человеку, но все же мощнейшими катализаторами оставались любовь и ненависть. Но если негативное отношение можно было выплеснуть, и вроде как отпускало без последствий и побочных эффектов, то со скрытой симпатией все обстояло гораздо сложнее. Подавляемые чувства отравляли организм, вызывая подобие аллергической реакции. Антидотом выступало взаимодействие с понравившимся человеком. Близость к такому человеку и невозможность выразить свои чувства увеличивали силу последствий. Множество случаев на самом деле было связано с неразделенной любовью. Но человеческая натура изменчива, как и все в этом мире. В большинстве своем после смены объекта влюбленности симптомы либо сходили на нет, либо проявлялись по минимуму. Уменьшалась частота приступов, если объект привязанности не находился в непосредственной близости. Для однолюбов исход оказывался плачевным. С Ханахаки можно было жить, но каждый день мог стать последним. После ухода из группы Джеджун надолго пропал из поля зрения фанатов и прессы. Не то чтобы он специально к этому стремился. Но армейская служба и длительно проживание за границей сделали свое дело. Ему нравилось в Японии, и большую часть времени он проводил в Токио. Закончив отдавать долг Родине, Джеджун принял решение двигаться дальше или начать все заново - кому как нравится. Врачи запретили выступления и концертную деятельность. Джеджун смирился с тем, что сможет лишь изредка пользоваться голосом в полную силу и начал поиски нового себя. Долгое время пение оставалось смыслом всей его жизни. Джеджун любил своих фанатов и концерты. Считал эту связь особым видом магии. Многотысячные залы, подпевающие слова и поющие в унисон для артиста - что может быть более трогательным? Красный океан заставлял сердце биться в два раза чаще, а слезы непроизвольно поблескивать в уголках глаз. Вспоминая такие моменты, Джеджун прикусывал губу, стараясь не выть в голос. Первые дни после вынесения приговора врачей слились в кромешный мрак. Джеджун не помнил, сколько пил и выходил ли из своей квартиры. Кто из друзей приходил, и о чем они говорили. Вероятно, что ни о чем. Вряд ли тогда Джеджун мог связать больше двух слов разом. Надежду и проблеск во тьме подарил Ючон. Он убедил друга уйти в армию. Солдатская дисциплина не давала совсем расклеиться. Жизнь по заведенному порядку спасала и давала отсрочку неизбежному. Тогда Ючон пообещал, что споет все, что напишет Джеджун. В жизни можно было держаться за контракты, идти к какой-то цели, не прогибаться и работать на износ на пределе возможностей. Но в моменты отчаянья спасали только близкие люди. Джеджун разом лишился важнейших из них. Агентство решило подстраховаться, запретив участникам группы любые встречи с Джеджуном. Официальная версия ставила на первый план заботу его о здоровье. Казалось бы, вернее решить проблему и устранить причину. Но логика никогда не была сильной стороной менеджеров агентства. Впрочем, их тоже можно было понять - общество Южной Кореи все еще оставалось достаточно закрытым, чтобы принять отношения двух мужчин. Рано или поздно правда бы открылась, и группу ожидал бы скандал, после которого трудно отправиться. А в том, что причина страданий Джеджуна кто-то из участников группы не сомневался никто. В Джеджуне кипели обида и горечь. Он сжег мосты и сбежал в Японию. Другой город - старые и новые знакомые. Говорят, можно сменить место жительства, но все проблемы в голове и переезжают вместе с тобой. Отчасти нельзя было с этим не согласится. Потребность дарить свои эмоции в текстах и песнях искореняется не сразу. Пришлось ломать себя. Какое-то время Джеджун продолжал писать. Его стол оказался полон посланий, но делиться ими он был не готов. Жизнь в Японии оказалась размеренной и неспешной. Рефлексия и принятие себя - никто не сумел превзойти в этом страну восходящего солнца. Чтение, кулинарные курсы, долгие прогулки - все, чтобы заполнить время по максимуму. По-настоящему его спасала фотография. Тысячи и тысячи фотоснимков, чтобы убедить себя в том, что вокруг море прекрасного, и все еще стоит жить. Хотя бы ради того, чтобы запечатлеть как падают лепестки сакуры. Привкус фрезии на языке не давал Джеджуну забыть, что каждый день лишь отсрочка. Рано или поздно придется вернуться и встретиться лицом к лицу с причиной его бед. Либо продолжать быть глубоко несчастным. Джеджуну были не интересны тусовки и компанейские сборы, толпа друзей не скрывала от одиночества. Вечера он коротал в компании виски. А днем его поглощала фотосъемка. Все его фото рассказывали одну историю - о том как не сломаться, как каждый день находить в себе силы проснуться и жить. Радоваться рассвету и туману над городом, крику чаек на белой полоской моря. О том как находить красоту в цепочке следов на песчаном пляже, и паре кед, оставленных у кромки волн. Он снимал обыденные сюжеты, чарующие своей простотой: дождь на улице и полдень в парке, наполненные особой аурой, в них звенящая тишина и покой. Спокойствие и меланхолия снимков, как противовес черной зубастой яме в сердце, которая как лангольеры каждую ночь отгрызала новый кусок. Алкоголь помогал забыться и провалиться в беспробудный сон. Лишь бы вновь не видеть кошмары о том, что его оставили наедине с чувствами, которые он был не в силах побороть. Кто-то из друзей убедил Джеджуна поучаствовать в выставке. Он согласился, выставив работы под коротким псевдонимом J-June. Ничего необычного - несколько снимков размытых силуэтов на фоне городской суеты. Фотографии тысячами расходятся по каталогам и инстаграмным страничкам. “Особая эстетика нового времени.” - писали о них, - “Романтика поколения урбанизации. Одиночество в сердце как гимн мегаполиса”. Аудитория благосклонно приняла нового героя, и Джеджуну впервые предложили отснять фотосессию в экстерьерах города. Для него оказалось необычно находиться по другую сторону объектива. Но работа отгоняла мрачные мысли. Получаться начало не сразу, но Джеджун настойчиво шел вперед. Учился шаг за шагом как не потерять себя в глянце и сохранить свою суть. Успех стал очевидным, когда его работы публикует Vogue. Новая известность постепенно затмевает прошлое, никто уже не помнит, что некогда он дебютировал в группе и пропал через несколько лет. Джеджун странным образом привык к мысли об одиночестве. К тому, что в плотном графике насыщенной жизни нет места любви и сентиментальности. Со временем его перестали пугать мысли, что до конца жизни он так и останется совершенно один. Он свыкся, перестал искать в себе изъяны и оглядываться назад. В его графике не осталось места для отдыха и переживаний, он был расписан на два года вперед. Бесконечные перелеты, поезда, автобусы - нужно было бежать быстрее, чтобы не стоять на месте, иначе прошлое снова начинало сжирать изнутри. Вечерний город за окном плыл размытыми огнями, Джеджун смотрел на Токийскую телебашню, когда его уединение нарушил Хичоль. Помимо семьи он - последняя уцелевшая связь с тем миром, куда обратной дороги нет. Можно было сколько угодно прятаться, но не родился еще тот человек, который сумел бы послать Хичоля. Его не очень-то заботили запреты агентства, а в телефоне оставалось полно номеров. Например, друга-друзей-донсена-хена-лучшего-друга, который когда-то где-то видел на съемках Джеджуна. Пара усилий, и нужный номер телефона отыскали бы где угодно. Хичоль любил делиться новостями с родных берегов. Незаметно для Джеджуна прошло восемь лет. У компании новая группа, по численности равная все остальным артистам агентства. Super Junior изредка выпускали альбомы. DBSK дали юбилейный концерт и прекратили свое существование. Джунсу окончательно ушел в мюзиклы, Ючон - в актеры. Чанмина планировали продвигать сольно. Юнхо остался в руководстве компании, но больше занимался студией, в которой когда-то начинал танцевать. Джеджун из вежливости слушал свежие сплетни. Ючон вроде бы собрался жениться, а вроде бы нет. У Чанмина затяжной роман с вином, пока Кюхен в армии. Сам Хичоль сходил с ума от Саны из Твайс. В тот вечер они больше не вспоминали старых знакомых, переключившись на общих японских друзей. Ночью, стоя перед зеркалом в ванной, Джеджун почувствовал забытый горьковатый привкус - белый лепесток оседает в глубине раковине и загнанным узником мечется под струей воды. Еще один он снял с языка непослушными пальцами. В жестяную коробку поверх почти рассыпавшихся и истлевших легли свежие лепестки. Разговор с Хичолем поселил дурацкую надежду, которая несмелыми ростками крошила стену, которую Джеджун возводил много лет. К концу недели, когда все лепестки перестают умещаться в коробке, Джеджун распыляет один на простейшие составляющие и переносит в старый репетиционный зал, оставляя лежать на потертом паркете. Тем же вечером курьер приносит посылку, а в ней старая коробка из-под кроссовок, до краев наполненная белыми лилиями. Джеджун сомневается лишь мгновенье, перед тем как покупает билет в Сеул.