Незнакомец

Мертвую тишину нарушал стук капель об окно. Противный белый свет пробивался даже сквозь закрытые веки и мешал спать. Боль пронзала все тело при малейшем движении. Юноша с трудом разлепил глаза и, убрав мешавшие пряди густых волос, обвел комнату взглядом. Он был в больничной палате. Рядом стояло еще несколько коек, но они пустовали. Парень был совсем один. За окном было темно, редкие звезды виднелись из-за черных туч, а огоньки домов мелькали за завесой моросящего дождя. С губ сорвался болезненный стон, когда больной попытался повернуться. Пульсирующая боль внизу приковывала к себе большее внимание, а в горле до ужаса саднило, и глотать было трудно. Кинув взгляд на одну из рук, молодой человек увидел темные пятнышки, словно созвездия, сияющие на белой коже, — гематомы. Рассматривая себя, темноволосый юноша отмечал еще много таких синяков. Над всем телом надругались, избили, поиздевались вволю. На душе было гадко и отвратительно при одном только воспоминании о вчерашнем вечере. Или сколько прошло времени? Сколько он тут лежит? День? Два? Больше? Нет, скорее всего, сутки-двое. Тут раздался тихий стук в дверь, отчего парень вздрогнул. В комнату бесшумно зашел брюнет. На плечах у него был больничный халат, а в руках пакет. Константин, а это был именно он, замер, разглядывая больного, тот безмолвно смотрел на него, не в силах что-то произнести. Что-то дрогнуло у юноши, он приоткрыл рот, намереваясь поприветствовать гостя, но слова застряли комом в горле, поэтому послышался слабый хрип. Мужчину как бы отрезвил этот звук, и он подошел к больничной койке, сев на самый край и положив белый пакет на тумбочку. — Как ты? — низкий голос острой стрелой пронзил Сашу, вызывая бурю воспоминаний. Шатен неопределенно помотал головой, не зная, что ответить. — Все болит, — прохрипел он все-таки, потупив взор. Дышать было тяжело. Побелевшие губы юноши были украшены сине-красной кровоточиной, на сильно выделяющихся скулах были подтеки, а разбитая бровь вся распухла. Мужской взгляд мягко скользил по разбитому лицу. — Я пришел убедиться, что с тобой все хорошо и ты очнулся, — тон изменился, стал более ледяным. — С теми мерзавцами я разберусь, так что спокойно можешь возвращаться в университет, — добавил он после недолгой паузы. Александр молча слушал, не отрывая взгляда от своих рук. Константин тоже помолчал немного. Тишину нарушало только мерное тиканье часов. Дождь затих на некоторое время. — А еще я зашел попрощаться с тобой, — внезапно объявил мужчина. — Этот визит я совершил из вежливости. Сегодня я уеду из города. Возможно, навсегда. Это так поразило шатена, что он застыл на некоторое время, осмысливая сказанное гостем. Внезапно та сказка со счастливым концом испарилась, мечты о возможном будущем с тем, кого Саша полюбил, вернее понял, что любит, с треском рухнули, и острые концы этих обломков наивных мечтаний больно впились в сердце молодого человека. Ступор длился несколько минут, но за это время парню казалось, что он беззвучно умирал, что он уже мертвый, оставленный без всяких надежд на что-то, которые он сам и разрушил когда-то. Теперь только оставалось пожинать плоды своего отвратительного предательства. Наконец, он что-то смог из себя выдавить: — Но… Но я думал, что ты приехал, потому что у тебя остались ко мне чувства, — пролепетал Саша, и в его словах слышалось отчаяние и последняя попытка на чудо. — Думал… Думал, все еще можно вернуть… Раз… Раз ты приехал и… И спас… Меня… — он начал задыхаться. — Тише, тише, тебе сейчас нужно меньше говорить, — брюнет поспешил успокоить больного и, когда тот более-менее начал нормально дышать, ответил. — Я действовал по совести. Отплатил тебе долг. Помог, как тогда, при нашей первой встрече, ты помог мне. Не более. Его слова свинцовыми глыбами обрушились на юношу, отрезая его от мира грез и бросая в пучину реальности окончательно. В груди все стянуло, словно чья-то рука намотала внутренности на себя и мучительно медленно вырывала их из измученного тела. Слезы сами собой навернулись на темно-серых глазах, но парень постарался тут же взять себя в руки. — Вполне логично, — заметил он, но голос предательски дрогнул. — Весьма, — тихо подтвердил Константин. И снова неловкое молчание. Тиканье наручных часов, тяжелое дыхание. Александр ушел в себя, все еще не отошедший от грубой словесной пощечины мужчины. — Наверное, я пойду, — первым нарушил тишину Константин, вставая с койки. Александр не сразу отреагировал, подняв голову и устремив сухие глаза на гостя. Лицо побледнело еще больше, от этого вид у парня был мертвенный. Жизнь выдавало только все то же тяжелое дыхание. Мужчина порылся в кармане черного пальто и что-то достал. — Вот, — он вложил в руку парня небольшую красную, обитую бархатом коробочку. — Это в любом случае должно было стать твоим. Мужчина еще раз посмотрел на юношу, пристально, словно хотел снова насладиться бывшим любимым образом в последний раз. Тот же невидящим взглядом уставился на неожиданный подарок. Дождь возобновился, капли яростно затарабанили по стеклу. Константин, больше не говоря ни слова, вышел из палаты, и его удаляющиеся шаги постепенно затихали, оставляя Сашу вновь наедине с собой. Он сжал в руке коробочку и открыл ее большим пальцем. Внутри было обручальное кольцо. Немым укором оно отражалось в глазах шатена. «А я ведь тебя любил, и ты мог быть со мной счастлив. Но ты отверг меня», — будто бы говорил Константин в сознании парня. На бледном лице не было никаких эмоций. За окном природа неистово буйствовала, а в палате было очень тихо. Как в морге. И воздух вокруг будто мертвым стал. А Саша все смотрел и смотрел на кольцо, по капле уничтожая себя депрессивными мыслями. Нет, о суициде он не думал. Не думал он и о жизни. Он и так убил ее в себе, когда так жестоко обидел Константина. Теперь он чувствовал все то же самое, что и он. И, глядя на кольцо, он не думал вообще ни о чем, он лишь упивался воспоминаниями о единственных счастливых днях, потерянных навсегда.