The worst day ever

С каждым могут произойти непредвиденные ситуации, которые никто бы в жизни не предугадал. Судьба преподносит неожиданные и неприятные сюрпризы именно когда твоя бдительность в режиме сна, а реакция, как у пьяного медведя. Одним ярким утром понедельника Чэнлэ, встав не с той ноги, спотыкается о собственные тапки. И это только начало, ведь за феерическим падением следует сгоревший завтрак, дыра от утюга в любимой рубашке, забытый вчера с пятью процентами смартфон. Чжон на мгновение останавливает свою спешку, поняв, что если продолжить в том же духе, то он сожжёт не только рубашку, но и всю квартиру. Парень стоит посреди комнаты в одном носке, домашней футболке и с брюками в руках. Ему кажется, что на его голову пало проклятие свыше или кто сглазил, потому что настолько ужасного утра просто так, ни за что, быть не может. В силах ли оно стать ещё ужаснее? Определенно. В прихожей раздаётся трель звонка. Чжон матерится про себя, догадываясь, кто пришел по его душу в такую рань. И этого человека уж точно не хотелось бы встречать сгоревшими тостами. Его ими сейчас хочется закидать, как углями. - Дельфин, чего так долго открываешь?- Джисон перехватывает дверь левой рукой, чтобы хозяин квартиры с пылу жару не впечатал его в стену подъезда. Пак закатывает глаза, когда в нос бьёт запах гари, но в момент столбенеет в проходе и отводит взгляд куда-то в сторону.- Ты бы оделся там не знаю. Штаны не сумочка - их надо на ноги надевать. Упомянутые брюки в ту же секунду летят Паку в лицо, отчего он начинает звонко смеяться. Тем временем Чэнлэ зло топает на кухню, не обращая никакого внимания на гостя, что акуратно следует за ним. Парень заваривает две чашки кофе - как ни как, надо быть гостеприимным - и ставит одну чашку перед другом. - Ты решил в пожарного поиграть, чем так воняет?- Джисон кривится от вони стоящей в помещении, на что Чжон лишь пожимает плечами, но встаёт и открывает окно. Возвращаясь в прежнее положение, парень плюхается на своё место, цепляя локтем стол. Чашка стоящая на нем переворачивается и остатки горячего кофе чуть не попадают на Пака. Благо, он встал в самый последний момент. Тем временем Чэнлэ согнулся пополам от острой боли в руке и тихо ругается себе под нос на родном языке, проклиная свою чрезмерную неуклюжесть. Джисон обходит стол, присаживаясь перед Лэ и протягивает руку к ушибу, немного растирая больное место.- Собирайся, рукожоп, пока не убился тут. - Мы уже опаздываем, дубина, лучше помоги убраться. Уже в здании института - а точнее спустя полчаса после начала первой пары - Чжон ощущает, что утро ещё продолжается, а цирк только в самом разгаре. Когда преподаватель просит всех сдать домашнее задание, парень начинает судорожно рыться в рюкзаке. В сознании идёт переучет всех версий, где же он мог оставить то злосчастное сочинение. И спустя минуту бесполезных поисков, память даёт горькую пощёчину осознанием, что тетрадь так и осталась лежать на письменном столе в его спальне. Чжон уже ощущает, что вот-вот расплачется от несправедливости бытия, как вдруг он чувствует слабый тычок в правое плечо. Обернувшись на прикосновение, парень сталкивается с виноватым взглядом и собственной тетрадью по философии в чужой руке. - Откуда ты...- было открыл рот Лэ для такого волнующего сейчас вопроса, но ответ опередил все слова, не заставляя себя долго ждать. - Увидел тетрадь на полу возле обуви. Посмотрел и решил прихватить с собой. Виноват, не отдал раньше.- тихо шепчет Джисон, вручая потерянную вещь ее обладателю. - Спасибо.- Чжон мягко улыбается и поворачивается обратно к доске. Снаружи он выглядит вполне спокойным, но мысленно благодарит всех существующих богов, возводя руки к небу, за то, что Пак догадался подобрать блокнот с пола. На перемене он покупает младшему обед в благодарность за спасение от двойки и сохранность драгоценного сна в погоне за пересдачей. Остаток учебного дня Чжон внимательно следил за каждым своим словом и действием во избежание каких-либо ещё неожиданностей, заботливо подготовленных ему самой судьбой. Случай с сочинением мог быть обманным маневром, преследующим что-то более изощрённое. Лэ, конечно, отдаленно задумывается над тем, что просто накручивает себя неудачами и что всё не так уж плохо. Но отгоняет эти мысли куда подальше под черепную коробку, с нетерпением ожидая конца этого "черного" дня, который он обязательно отметит в календаре красным маркером. Вот уже настало время возвращаться домой под теплое одеяло, к чашке горячего вкусного чая с бергамотом и к ноутбуку со скаченными на нем сериалами. Ага, конечно... Сзади на парня напрыгивает тяжёлая туша Пак Джисона и оповещает, что друг обещал позаниматься с ним. Лэ с досадой вздыхает. Он виноват, совсем из головы вылетело, а ведь сам же и предложил. Вечер пятницы больше не обещает пройти спокойно. Последняя под завес забитая маршрутка напоминает об этом своей теснотой, и парням, честно, крупно повезло было влезть в нее. Чэнлэ может залез бы без проблем, но плотно прижатый к нему со спины Джисон не сулит уверенность, что Чжона самого тут бы не задавили. Ещё вдобавок автобус трясёт как наркомана на каждой кочке. По пришествию в квартиру Чэнлэ, Пак как-то незаметно ретируется в туалет, позже аргументируя столь быстрый побег тем, что его укачало. Хозяин на то лишь хмыкает. Он говорит другу раскладывать учебники, пока будет ставить греться чайник на кухне и уходит в темноту коридора. По возвращению с двумя чашками чая с бергамотом, он наблюдает картину интенсивного мыслительного процесса над задачей по математике в лице Пака и не может сдержать смех. - Чего ржешь, умник, помог бы лучше.- парень возмущённо выпрямляется, бросая в друга грозный взгляд, на что тот лишь слегка улыбается и ставит чай на стол. Спустя час вдалбливания знаний в вакуум младшего, парню хочется воткнуть тому в глаз карандаш и при этом остаться с чистой совестью. Он же избавит планету от одного из 8 миллиардов паразитов. Тем не менее Чжон продолжает объяснять, по его мнению, элементарные формулы, в надежде хоть на малейший позитивный результат. Тем временем Паку становится жарко от такого большого количества информации и он решает снять с себя спортивную кофту, открывая взор на загорелую кожу, неприкрытую тканью борцовки. В какой-то момент Чэнлэ ловит себя на том, что он залип на руки своего друга. Тот что-то записывает, то крепко сжимая карандаш, то вертя деревяшку в пальцах. В голову откуда-то начинают закрадываться не совсем приличные мысли и парень вовремя одергивает себя, отводя взгляд к теореме в учебнике. Его уши заметно пылают, но Пак предпочитает думать, что Лэ просто душно. - Дышать совсем нечем, я открою форточку.- Чжон откладывает ручку и поднимается с пола. Видимо, неудачи на сегодня ещё не закончились, ведь он цепляет коленом стол и уже порядком остывший чай выливается прямиком на джинсы Джисона. А как иначе. - Ох ты ж блять. Тебя в детстве не учили не ставить чашки на край?- матерится Пак. Он откидывается спиной на диван позади, наблюдая пятно на своих любимых джинсах. Мокрый след красуется на левом бедре и ткань брюк неприятно липнет к коже.- Помогай теперь, чё уж. - Я вытру, не быкуй.- Чэнлэ тянется к тумбочке возле софы́, выуживая оттуда пачку салфеток. - Даже знать не хочу для чего ты здесь салфетки держишь.- Пак ухмыляется вмиг поалевшим щекам друга. - Чтобы вытирать таких нерях как ты, уёба. - До меня был кто-то ещё? - Заткнись уже. Чжон придвигается ближе к ногам Джисона, не решаясь смотреть тому в глаза. Парень было опускает руку и начинает вытирать штанину, как вдруг его запястье перехватывают и тянут на себя. Чэнлэ опешил от такой резкости, поднимая взгляд на друга. В глазах напротив читается лёгкое раздражение и злость. Парень застывает, чувствуя, как на поясницу легла теплая ладонь. - Ты не ответил.- Пак выдыхает прямо в раскрытые от удивления губы парня и слегка сжимает руку на чужой талии.- У тебя кто-то есть? - Ч-что ты городишь?- запинается Лэ, ударяя друга в плечо свободной рукой. Парень надеется, что тот сейчас рассмеется и скажет, что это был глупый розыгрыш, но когда Пак опускает его руку на собственный пах уже становится не до смеха. Внизу он твёрдый и это не на шутку пугает. - Чувствуешь?- тихо шепчет Джисон где-то в районе чжоновой шеи прежде чем оставить на ней мокрый поцелуй.- Ты же понимаешь, что на друга не должно стоять? За следующим поцелуем до ушей Пака доносится тихий стон, и он принимает его за зелёный свет. Чэнлэ чувствует юркие ладони, что пробираются под широкую футболку. Кончики пальцев покалывает от внезапно накатившего возбуждения, а в глазах появляется лёгкая дымка. Джисон не медлит, но старается делать всё осторожно, чтобы доставить старшему удовольствие в каждом прикосновении. Он стягивает с парня ненужную вещь и на мгновение повисает от открывшегося вида. Манящая бледная кожа поблескивает в свете настольной лампы и Пак не сдерживает себя, в желании припасть к ней губами и оставить свои отметины, как искусный художник, рисуя их на белоснежном полотне. Чжон зарывается тонкими пальчиками в пряди парня, прогибаясь навстречу влажному языку. Дыхание полностью сбито, а здравый разум машет ему ручкой на прощание. Во всей этой ситуации столько всего неправильного, но Лэ только скулит, когда Джисон немного грубо усаживает его на свои бедра и прижимает худое тельце плотнее к себе, что их возбуждения ощутимо трутся друг о друга. Его губы в момент оказываются в плену жаркого поцелуя. Парень буквально растворяется в этом спектре эмоций, что захлестнули его волной по имени Пак Джисон. Та самая волна именно сейчас соскальзывает своими большими ладонями прямиком под чжоново бельё, отчего тот вздрагивает, цепляясь за чужую борцовку, как за спасательный круг. Прикосновения на мгновение пропадают, когда Пак решает для начала скинуть с себя ненужную на сей момент майку, а затем и брюки Лэ вместе с нижним бельём. Парень послушно привстаёт, чтобы его было удобнее раздеть. В следующую секунду он уже на диване. Младший нависает сверху, расположившись меж худых бедер, и прижимает тонкие запястья над головой Лэ, попутно покрывая поцелуями молочную шею и ключицы. Старший буквально тает под Соном, тонет в собственных противоречиях, но всё его существо тянется к незамысловатым ласкам. Чжон вскрикивает, когда внутри оказывается один палец, смоченный его же слюной, но очень быстро привыкает, слегка постанывая на чужое ухо. Свободной ладонью Пак проходится по плоскому животу, выпирающим рёбрам, мягким бёдрам, что очень хорошо успокаивает когда младший постепенно добавляет ещё два пальца, а старший уже без какого либо стеснения стонет во весь голос. С губ срывается разочарованный вздох, когда пальцы пропадают и ощущается такая, ставшая непривычной, пустота. Сознание распадается на тысячи осколков, когда входа касается чужое возбуждение. Чжон захлёбывается от предвкушения и с силой сцепляет пальцы на плечах младшего. - Я не нашел смазки, но прихватил из ванной крем для рук.- Пак тихо смеётся на ухо старшего, прихватывая зубами нежную мочку.- Может быть немного больно, потерпи, малыш. Младший входит медленно, зацеловывая каждый сантиметр любимого лица, искривленного болезненной гримасой. Лэ мечется по грубой обивке, ощущая неприятную заполненность, что постепенно сменяется наслаждением. Первый самый звонкий стон прерывается чужими губами. Поцелуй получается смазанным и мокрым, и Пак старается вложить в него все свои чувства. Джисон любит. Любит до боли в грудной клетке и как же долго он прятал всё это, что когда чаша переполнилась, стало невозможно остановиться. Младший чувствует, что уже на пределе, и спустя пару фрикций намеренно попадает по нужному комку нервов. Это становится последней каплей и Чжон с громким стоном кончает, полосуя широкую спину короткими ногтями. Оба полностью измученные лежат на диване, глядя друг другу в глаза. Младший думает, что никогда не отпустить, а Чэнлэ - что утонул без остатка в этих карих омутах. - Так, ты говоришь, взял крем для рук? - Нашел, конечно, время обсуждать бытовые вопросы. - Нет я спрошу! С каждым могут произойти непредвиденные ситуации, которые никто бы в жизни не предугадал. Судьба преподносит неожиданные и не всегда приятные сюрпризы, но в конце вас уже ждёт лучший подарок.