Ключи на Flight Rising

Госпожа посол предусмотрительно имела с собой собственный сервиз. В доме, чрезмерном для гарпий, уместном для дракона, нашлась подходящих размеров лишь мерная чарка. Слишком утончённой была когтистая ладонь оперённой руки легата. Но Винсент знал достаточно гарпийских рук, чтобы признать в обманчивой хрупкости воинский хват. — Но я простой алхимик, посол. Этот вопрос уместней задать старейшинам клана. Винсент прекрасно управлялся с посудой наработанными движениями — ловко удерживал между пальцами ушко фигурной чаши и тарелку с закуской. Они сидели с госпожой послом напротив друг друга. Он — один, белоснежный небесный танцор, ростом превосходящий гарпию и её свиту на голову с длинной шеей, сложив крылья наподобие плаща. Она — в чернёной маске, в пурпурном искрящемся цвете, во главе двух гарпий яркого зелёного раскраса, смиренно стоящих поодаль. Их столом непредвиденных переговоров стал бамбуковый настил, единственный подходящий по размеру для удобного размещения госпожи посла. Винсент был простым алхимиком, но он знал манеры. — Плато Ветров — ваш дом, чтимый алхимик. Нет ничего нерешаемого в краю мирных вихрей для родных детей Поющего на Ветру. Винсент сверкнул красными глазами. Исключительная эрудированность для члена звероклана. — Я. Простой. Алхимик. Решить подобное могут лишь старейшины, не я. У госпожи посла была статная — для зверорас — фигурка, прочно стоящая на двух задних лапах. Встав, она отдала использованный сервиз — едва испачканную предложенным чаем кружку и пустую тарелочку — служанке и сложила руки-крылья на животе, спрятав пальцы в перьях. Винсент тоже отложил посуду, распустил крылья и поставил на пол передние лапы — совсем как дракон. Зелёные гарпии насторожились, но госпожа посол поклонилась хозяину дома. Винсент кивнул в ответ: в конце концов, это зверораса вторглась к нему для странной беседы. Было достаточно того, что танцор не напал на них, защищая своё жилище. — Я поняла ваше мнение, чтимый алхимик. Она развернулась к широким аркам выхода — прекрасным резным вратам, украшенным просто, но столь искусно, что легко выдавали в резчике — мастера, а в обладателе — небесного танцора, из народа известных драконьих любителей украшений. — Но… Госпожа посол измерила пространство дома невесомыми шагами, делая вид, что уходит. — Ваши старейшины отказали мне… — шепнула гарпия, ступив за дверь, сопрягая меж ладоней тайную магию. Не было ничего предосудительного в том, чтобы использовать против врага его же оружие. На войне каждый — воин. Под рассветным небом блеснули клинки Глаз Талоны. — …Посмеявшись! Что-то пощекотало её. Тёплый воздух окатил обнаживших кинжалы гарпий. Раскатистое гудение, точно ироничное мычание, заставило их обернуться. Широкая морда, достаточная, чтобы перекусить любой из них, почти утыкалось в спину госпожи посла, обернувшейся ударить арканой в дом. Само существо — как очень большой и очень обросший медведь, серое, как камни безжизненных скал, разглядывало зверорасу бордовыми глазами из-под свисающей чёлки. Оно принюхалось, но не нападало. Гарпии замерли, ожидая удара с любой стороны. Когда это существо захочет их убить — у них не будет и шанса. Неизвестный дракон вдруг воспрянул — длинная шея с густой гривой подняла голову почти на уровень треугольной крыши. Он прислушался к чему-то, игнорируя гарпий, и те сорвались в полёт, быстро набирая высоту. Существо не имело крыльев — оно не догонит, но было столь большим, что могло достать их, встав на задние лапы. Дом одинокого алхимика, стоящего на отшибе, был местом последнего шанса договориться словами. Пока не хватало сил договориться понятно для драконов — кровью, но месть близка. Винсент выскочил к моменту, когда ещё мог нагнать улетавших. Он обернулся к Вертебре, который смотрел на него выжидающе и нетерпеливо. Серый джейлер был… сыт и заинтересован, определил танцор, и ждал вердикта белого дракона об уровне своей «воспитанности». Больших трудов стоило Винсенту научить дикого джейлера не атаковать всё, что странно движется, в пределах «цивилизации», и джейлер изучил эту науку… слишком хорошо. Что ж. Быть может, гарпиями заинтересуется стража и страстные охотники на фамилиаров, но они уже не забота Винсента и Вертебры. Для последнего у танцора было другое дело. В доме, в который джейлеру пришлось буквально втискиваться, едва хватало места тому перемещаться в полуприседе, но он уже наловчился маневрировать и даже ничего не ломать. Винсент указал на закрытую дверь, которую тот легонько толкнул — и вытащил в пасти прутковую клеть, лёгкую, но прочную, как самый закалённый металл. Танцор также попросил джейлера сломать её — непростая, но выполнимая задачка для древнего, всегда полагающегося на силу, в отличие от Винсента. Из обломков на пол выкатилось существо, которое бы отбивалось когтистыми ногами и било крыльями, если бы не тугие верёвки вокруг конечностей и вместо кляпа во рту, превратившие голос в глухое мычание. Винсент подошёл к гарпии, наступив на неё и обездвижив. Что было в этом обыкновенном трофее охоты старейшины клана, что гарпии прислали к нему своих самых искусных и талантливых представителей? Он одним когтем повернул открытое лицо пленной полуптицы — но маску могли сорвать и при ловле, — внимательно осмотрел тело. Самец, определил дракон. Винсент почти зауважал гарпий: та, представившаяся послом, обладала удивительной выдержкой для зверорасы, и Винсент действительно сначала не понял, что задумали визитёры. Это могло бы стоить ему жизни в самом плохом случае. Хорошо, что Вертебра пришёл домой. Теперь танцор считал, что тому пора познакомиться с тем, чем алхимик занимается в качестве своей работы. Винсент потянул вверх скрытую ручку на крышке подвала, приглашая Вертебру спустить гарпию вниз и влезть самому — хотя бы на длину шеи, которая ещё могла поместиться в проход. Негодование джейлера от запаха смешивалось с буйством эмоций гарпии, главной среди которых был привычный страх. Все боятся, пока Винсент не заставит их замолчать. В конце концов, создавать реактивы из сущего — его работа, а старейшина — не тот, кому отказывают.