Водоросли

Мэдди чувствовала себя третьей лишней, даже несмотря на то, что ей отвечали взаимностью. Водоросли проростали в её грудной клетке, постоянно мешая дышать. Проростали, даже когда Рин лежала рядом и обнимала её. Особенно, когда Рин лежала рядом и обнимала её, как сейчас. Бишоп казалось, что русалка испытывает чувства только к Бену. Что к ней у неё что-то не более, чем дружескте чувства. Благодарность, платоническая привязанность. Конечно, быть может у неё так-же есть более серьезные чувства к Мэдди, но они точно в разы менее яркие, чем к Пауналу. А ей нужно всё. Она не будет этого добиваться, ведь знает, что это не правильно. Она будет просто тихо умирать. — Когда придёт Бен? — спрашивает она полу-сонным голосом. Она ждёт. — Бэн сегодня задержится, давай спать, — Бишоп сегодня точно не сможет спать. Будет лишь тихо лежать рядом с обнимающей её Сиреной и думать о том, что причиняет ей боль уже давно. Будет со скатывающимися с её лица слезами вспоминать покрытые слоящейся кожей руки, пальцы которых аккуратно проводили по её коже, по поверхности татуировки с пером. Мэдалин никогда не забудет тот страх, трепет и восхищение перед необычайно сильной морской дивой. Как было волнительно узнавать её лучше и лучше вместе с Пауналом… Сейчас же при упоминании Бэна она чувствует, как умирает частичка её шанса на счастья, а его руки ассоциируются с ремнями и адскими путами. В миг она не сдерживается, и, резко сев на кровать, выкашливает в руку кусок бледно-синих водорослей. Адская боль прорезает грудь, та со слезами трясётся, издавая (наверное, довольно жалкие) звуки кашля. Морская вода дерёт горло. — Мэдди! — вскрикивает Рин, похоже, сильно испугавшись за Бишоп. Это даже начало согревать. — Всё в поряд… — она не успела договорить и снова зашлась в порыве кашля. Сирена могла бы спросить, что происходит, но она просто наблюдает за человеком со страхом и интересом. Изучает. От подбородка Мэдди тянется смесь слюны, крови и… Морской воды. Самой дикой, но будто уже загрязнённой морской воды. Но боль утихает, когда она чувствует руки на своих плечах. Сейчас Бишоп жаждала услышать её пение, как никогда раньше. Возможно, она была зависима от её песни, просто прослушав запись. В любом случае, она была зависима от многих вещей в Рин, и количество не имело значения. — Спой мне, — будто на грани безумия просит она. Тишина. Она не хотела бы повредить её рассудок, как тогда Донна навредила учённому. — Спой, — теперь уже требует. Сирена, поняв, что ничего лучше спорить не сможет, исполнила просьбу умирающей в душе девушки. Комнату наполняет песня взволнованной русалки, а грудную клетку Мэдди — водоросли и морская вода. — Рин — любовь, — шепчет она.