Учиха от слова «медицина»

Секунда. Именно столько понадобилось, чтобы сбить спесь с самоуверенного Сенджу, превратив его физический образ в рассевающийся по ветру клуб дыма. Не показалось. Рассеивание слабого, но известного всем собравшимся следа чакры Тобирамы вызвало волну негодования среди шиноби. И похоже, даже Сенджу не были осведомлены о разработке своего стратега. — ! На зародившееся волнение народа невесомо легла моя аура, переключавшая вектор наблюдения. В пространстве возле себя я обработала обширное поле, достаточное, чтобы не касаться наших гостей. Что таить, достаточно сложная манипуляция перехода внутренней оболочки энергии тела во внешнюю среду, призванная выместить остатки чакры Пушка и временно перенести вопрос об истинности его наличия рядом со мной. Голые рефлексы, закалённые бесконечными войнами, послужили проводниками моей основной идеи. Постепенно шиноби прислушивались один за другим к ощущениям собственного тела, что отслеживалось в остроте взгляда и разглаживании закостенелых вен. Впоследствии помутнение наши воины сбрасывают достаточно быстро, перебирая в головах замыслы собственных лидеров в отличии от Узумаки, ощетинившихся до демонстрации нательных печатей. Яроучи, Сенджу и Учиха стойко выдерживают провокацию. Что же, Коноха научена кровью: дым без огня не возникает. В воздухе повисает запах затхлой гари, осаживая неприятный осадок случившегося в разум зрителей. Красноволосая писательница моих тревог молчит, тактично выдерживая интригу после вступительного приветствия. Она неотрывно наблюдала за мной с самого начала. Принимая это, решение приходит быстро: на правах схожего положения я решаю уделить не менее пытливое внимание невесте учителя. Для начала встречаюсь с красным дьяволом взглядом. Отсекая сопровождающих, меня сразу захватывают два чарующих омута, читающих мою роль в предоставлении паровой игрушки. Во взгляде Мито нет осуждения или вопроса, знала ли я о подвохе в лице своего сопровождающего и конкурента в лидерстве в одном флаконе. Лисий прищур и мягкая улыбка кричали, что знала, оставляя львиную долю истинных желаний за кулисами немого кино. Ты уже видела эту технику, оттого так спокойна, - дополняет рассудок строки из чужой головы. Хватит. Наступает лёгкое головокружение, прерывающее одностороннюю беседу. Так, нам срочно необходимо уединиться, чтобы понять намерения Узумаки. Выяснять отношения словесно на месте - только дополнительно подлить масло в разгоравшийся шалаш. Хотя... Если всё же подходить основательнее, с заходом на будущее, часть вопроса выгоднее будет решить здесь и сейчас. — Мито-химе, можете, пожалуйста, объяснить свои действия и разъяснить, что только что произошло? — На месте уважаемого Тобирамы-сана стоял самозванец. Я лишь избавилась от очевидной угрозы. Подавила возможность утечки информации, не более, — из под пышного рукава выглянул перьевой веер, закрывший обзор к прочтению мускулатуры лица, а главное - движений губ. — Могу лишь надеяться, что никто из присутствующих не счёл за угрозу мои действия, призванные стать щитом к нашему пониманию и сотрудничеству. Верно, Изуна-сан? — Мито-химе, как наблюдатель Вы не можете не согласится, что наилучшим подтверждением понимания Ваших благих намерений является отсутствие самого факта защиты нашей линии. — Более чем, — соглашается Мито. Отлично. — В таком случае могу ли я счесть за угрозу реакцию сопровождающих Вас Узумаки? Моя рука аккурат описывает сторону красноволосых, вытянувшихся по струнке за то недолгое словесное общение, возникшее между двумя химе. Наступает неправильное затишье. Мито всего на миг прикрывает глаза, тогда как её свободная рука плавно принимает сторону горизонта, заставляя ластиться дорогие ткани. Это сигнал. Узумаки зрительно скрывают свои части тела с расписными узорами, опуская к низу напряжённые до того момента плечевые суставы. Неплохой, считаю, момент продолжить. — Перед всеми нами минутой ранее блистала копия Пуш... кхм, Тобирамы-куна, которая была выполнена самим оригиналом. Собственно, данной разработкой мой друг не имел целью обмануть делегацию. Напротив нашёл способ оказать должное внимание приезжим гостям и будущему члену собственной семьи... На последнем слове красноволосую дёрнуло, как если бы она получила физическую пощёчину. Для меня было более понятным посчитать, что повиделось, однако встревожённое лицо Асуры было произошедшему прямым свидетельством. — Изуна-сан, могу лишь восхититься крепостью взаимопонимания и взаимовыручки между вами как достойными деятелями времени. Оттого не могу понять, какого настоящее местоположение героя наших речей. Может просветите нас. Тц, понятия не имею, как бы не было это зазорно. Может свинтил на курорт в созданный братом лес. Как вариант вполне приемлемый - придерживаю на подкорке подсознания. Внешне же пытаюсь держать самообладание с видом отдохнувшего и добродушного человека, на ходу придумывая причины поступка Тобирамы. Вкаченный с времён медицинского навык рассказывать полнейшую дичь с умным видом показывал не самые радужные картинки в смешанном понимании того, что Тобирама излишне ответственный человек. Поворачиваюсь в сторону древесников. Прямо сейчас покрыла бы и чмокнула в щёчку тех кашлянувших или заговоривших для начала Сенджу, если бы кто-то из них решился начать сказание о подвигах ратных лидера своего. Однако ваятели дерева, напротив, выдерживали паузу, воззрившись на меня как на истинного проповедника в ожидании разъяснений. Молодцы какие! — Кхм, что же, это уже дело личного и более тесного общения. Предлагаю обговорить всё волнующее наедине. Асура-кун, всё готово? — Да, — коротко отрапортовал соклановец. Мой звёздный гость на соответствующий вопрос обошёлся кротким кивком, без былого задора оценивая двинувшийся в сторону забронированных под строительство территорий эскорт. Отлично. Мы с Мито прошествовали в подготовленную для уединения палатку. Со стороны это должно было выглядеть так: представительницы прекрасного пола, обтянутые цветными тканями всех мастей, следуют за рослыми статными шиноби на фоне строй-заготовок и однотонных клановых одежд от синего до красного. В этой среде наши малые по размаху фигуры чисто психологически создавали иллюзию хрупкости среди обычных граждан, видевших процессию со стороны. На проверку же обе заставали кровавые бани ожесточённых битв, одну из которых я на ходу обдумывала как обойти. С моего жеста Мито первая вошла в наши двухместные апартаменты. Мои друзья поспешно сделали неверную согласно уставам попытку зайти вместе со мной. Ногору так своим внешним видом напоминал верного пёсика, которого я была вынуждена оставить возле дверного проёма, когда на улице багровеют тучи. Как дитё малое, ей Ками. — Пожалуйста, оставайтесь здесь и ожидайте брата. Если кто решит самовольничать, на выбор отравляйте к Казуе докладные перебирать, либо на спарринг к той же личности на время обеденного перерыва. Всё ясно? Кивок. — Отлично. Может хоть у них всё пройдёт штатно. Делаю глубокий вдох, одёргивая висящие на входе ткани, и захожу внутрь. Освещённая площадь своей игрой светотени моментально выдаёт мою гостью. — Изуна-сан, а Вы знаете способ, как распознать ложь в доносимых до ушей человека слухах? — из далека заходит Мито. В голове мгновенно возникают вероятности с недомолвками Сенджу. Скорее всего, такой заход был сделан для уличения меня во лжи касательно побега Пушка. — Полагаю, нужно проверять всё самостоятельно. Слухи - опасное оружие. — Слухи - сладкий мёд, вяжущий самолюбие одних и раздирающий старые раны других. Изуна-сан, сейчас ходят весьма двойственные слухи о самой обсуждаемой личности двора лорда Дайме, — игриво покачивая бёдрами, Узумаки указала веером на мою персону, когда по густой окраске моего лица стало понятно, игра в угадайку не увенчалась должным успехом. — Химе клана Учиха. В прошлом мужчина, властитель и должник смерти, в нынешнем - ученик заклятого врага, работник госпиталя и претендент на пост главы зарождающейся державы, из того что можно произносить вслух. Что правда знают немногие. И знаете, отчасти я настолько же хочу не верить слышимому во дворце, насколько желаю, чтобы это оказалось явью. Например... В кромке её рукава отчётливо блеснуло серебро, не ушедшее далеко от плоскости действия собственной кисти. — Если я доберусь до сухожилий, сможете ли вы залатать мою рану, не оставив и следа от вмешательства? — хаотично прокручивая вынутое лезвие в руке, поинтересовалась Мито. Поза девушки была визуально расслаблена, однако мышцы продолжили сохранять состояние напряжения. Это не давало разуму и грамма спокойствия. А звать посторонних было делом с двумя исходами, где положительный играл на времязатратности. Взгляд Узумаки возобновил безотрывную слежку. Наблюдением считывалось любое изменение вплоть до окончаний моих пальцев, тянущихся к лескам. Красноволосая скрупулезно соотносила спавшее с лица безразличие с действиями ладоней. Тогда как у меня бесновался лишь один вопрос: включение шарингана сочтётся за акт нападения или нет? Чёрт бы побрал Тобираму и его родню, эту проверку на вшивость суженому нужно предлагать. Достаточно медленно, но тем не менее точечно подобие бритвы прошествовало вдоль линии грудной клетки самой Мито. Моя ведущая рука незамедлительно последовала за орудием, и тогда наши позы сплелись в одну целостную убийственную композицию. Грудные клетки обеих стали плотно прижаты, напоминая танец, в котором оба стремятся к ведущей партии. И если бы не громоздкость наших нарядов, уверена, я могла бы почувствовать ускорившееся сердце принцессы алых демонов, лицо которой было в непозволительной для нас самих близости. — Нервничаете, Изуна-сан? Одна моя рука придерживала рукоять острия Мито, пока другая была схвачена за запястье. Узумаки крепко зацепилась за подаренный Хаширамой браслет, что ощущалось похождением раскалённой лавы по телу. Тогда в прямом значении слова запахло жаренным. Боль от соприкосновения стала нестерпимой, отчего последовало незамедлительное разъединение наших тел. На какой-то момент я поверила, недалеко до поединка, когда неожиданно для меня послышался звонкий смех со стороны. Это? Мито рассмеялась, сглаживая возникающую в буре эмоций влагу. — Какие же вы сложные, — венец моих напастей отбросил предмет нашего запала на столик с бумагами. Морально я готовилась к возникновению бомбы, поэтому заторможенно осознала указание Мито на браслет. — Как давно он у вас? — Это просто украшение, — отвечать прямо не хотелось, однако сменившееся вновь на деловое и даже дружелюбное? настроение Мито подтолкнуло на принятие иного решения. — День от силы, Мито-химе. — Его передал Хаширама-сан? — кивок. — Тогда вторая пара браслета сейчас на нём? Этого я знать не могла. Учитель не располагал желанием делиться подробностями, приобрёл ли он украшение для возвеличивания собственного вида или прикупил пару для знакомых. В своих мыслях самой себе я дала однозначный ответ, пока руки незатейливо блуждали по предмету возникшего вопроса. Как же много суеты вокруг серебряной безделушки. Пушок бы точно не оценил. Заваленный собственными проблемами, куксился бы на глупость самого содержания раздувшегося обсуждения... в домашней пижаме с отблеском золота. Золота... Цветочная роспись... ... на запястье. Стоп. — Похожий был у Тобирамы. Только цвет был золотым, — слова были похожи на туманные бредни сбившегося рассудка, а голос сорвался на шепот. — Тогда всё становится проще. — Мито-химе, Вы объясните, к чему все эти расспросы? — Не химе, — властно парировала девушка, сглаживая собственную интонацию для продолжения мысли. — Мито или Мито-чан, Изуна-чан. Это когда мы так свернули от суицида к доверительным по обращению суффиксам?! — Считай мои ранние действия за ответную проверку. Всё же подарок в виде рассекречивания техники замены Тобирамы-сана тоже излишне простым дело не делали. Как же. — Насколько можно доверять человеку, ход мыслей которого я не могу понять? — В этом мире я одна из тех, кому можно верить. И чтобы мы до конца смогли осознать суть сложившихся обстоятельств, я предлагаю выслушать небольшую часть семейной истории, — демоница удобно примостилась за переговорный стол, жестом предлагая сесть напротив неё. — Многие века семьи с высоким в клане статусом были вынуждены выдавать замуж своих детей по расчëту. И Узумаки не являлись исключением, однако в силу воспитания и врождëнных задатков не редко продолжали сопротивляться даже после вступления в брак. Ожидание пылкой страсти от одного вида супруга, урагана в постеле и конвеера печатного материала губило всякое желание сотрудничать, вследствие чего стало передаваемым в клане сюжетом для развития собственных домыслов. Тогда не всякий муж мирился с внешним неприятием, слухами и холодностью второй половинки, привлекая в супружескую жизнь череду измен и насилия, заканчивающихся вполне закономерной смертью одного или обоих. В нашей истории даже существовал век, запомнившийся высокой смертностью за счëт убийств себя и партнëра по наступлению первой брачной ночи, что послужило сигналом для разработки ответных мер... — Разве это не то, что Узумаки должны всячески пытаться скрыть от других? Говорить так просто о неблагополучном для клана времени, не похоже на Химе. Да, и атмосфера не настраивает на подобное. — Верно, Изуна-чан. Однако есть три обстоятельства, развязывающие мне руки. Первое. Моë повествование затрагивает не только родословную моего клана. Те же Учиха вольно или нет стали продолжением той ветки истории, про которую многие хотели бы забыть, предав забвению. Допустим. — Второе, наличие клановой реликвии в твоих руках. Точнее будет сказать, руке, поскольку итог моей истории находит прямое отражение в создании двух мощных материй, притягивающихся друг к другу. Для прекращения кровопролития паре, где один - представитель рода Узумаки, было решено преподносить в дар мужской и женский браслеты, влияющие на восприятие своего супруга. Браслеты эти отнюдь не чудодейственное снадобье любви. Это средство по усилению всех рецепторов, приумножающих только тягу собственного тела к тому, на ком вторая половинка парного комплекта украшений. Они не способны подстроить разум под желаемую цель, однако вполне естественно добавляют мысли о привлекательных чертах партнëра. И я смею предположить, мой жених не стал мучить долгими рассказами о способе их получения через моего то-сана. А когда Хаширама вообще перед кем-то держал отчёт?! И что за... Снадобье? Усиление тяги? Звучит, как нечно фэнтезийное и невольно эфемерное. К счастью или к сожалению, всё сказанное легло большим пластом информации, в быстром темпе перебирающимся в моей голове. Податливый разум свободно зафиксировал и преподнес эпизод с драгоценным украшением, ловко оказывающимся на мне. Один миг и сознание преподносит непереносимую для восприятия картинку, в ходе ухода от которой на подкорке остаётся меркнуть белое пятно. Кого-то ждёт долгий и серьёзный разговор. — Так, хорошо, Мито-чан. Какого третье обстоятельство. — Третье. Наверное, самое сильное, — в руках Мито уже не было веера, а указательный палец замедленно скользнул в районе нижней губы. — Любопытство. Два в одном, Изуна-химе и ты, большая редкость даже у тех, кто работает с человеческой душой в далеко не законных для этого основаниях. Изуна-химе ...и ты... Она знает? Поняла или как-то почувствовала?... Шум улицы был перекрыт ускорившимся сосудом у меня в груди. Мито же искрилась удовольствием с улыбкой Чеширского кота, осматривая моё нервное состояние. Захотелось забаррикадироваться в библиотеке. — Считать, что я не замечу почти оскорбление, Изуна-чан. Однако всё же интересно, сколько людей осведомлены о несоответствии твоего тела и духовной оболочки. — Никто. — Кроме меня. Это ты так намекаешь, что готова сдать меня? — Изуна-чан, злость не идёт тебе. И чтобы ты себе не надумала, я не собираюсь никому рассказывать о произошедшем внутри этой комнаты. Тем более, когда тело настоящей Химе сохранилось в должном виде, и душа владелицы упокоилась с миром. Тебе интересно? Я могу показать то, как это вижу я. Узумаки протянула ко мне свою руку, ранее грозившей собственному телу. Посомневавшись, я схватила Мито за ту самую область, что была ею тронута в качестве отместки. Казалось, принцессе было этого достаточно. Телесно сперва появилось чувство лёгкой дрёмы тогда, как зрительно телесная энергия Мито заискрилась ярким алым цветом. Мою руку она направила к груди, выделяя на голубом полотне тусклый свет ночного неба. — Это энергия прошлой тебя. Круговым движением пальцев рук путь был продолжен, и со временем блуждания по кромкам моего кимоно мы довальсировали до тусклого света позолоты. Моего нынешнего кошмара. — Как их снять? —  Добившись ярких положительных эмоций в сторону своего партнёра. Эти эмоции не обязательно должны быть кричащими о любви, но и признательность в форме букета или катаны под луной не сработают. Нужно правильно подобрать пик парного настроения, говорящего о сформировшемся доверии. Я знаю только об одном таком подходящем моменте, работавшим в сторону Узумаки. И у меня есть причина полагать, что это же сработает и с Учиха. — И что конкретно ты предлагаешь? — Соитие тел при обоюдном согласии. — С ума сошла? Ни за что! Напомнить, на ком сейчас твоя реликвия восседает? Вновь вскипавшему гневу не было приделу. — Изуна-чан, ты ведь уже должна была заметить. Происходящее с тобой не является обманом или иллюзией. Слух, зрение, обоняние, а также тактильные ощущения всë ещë под твоим непосредственным контролем и пребывают в отличном в силу возраста и подготовки состоянии. Разница лишь в том, что вблизи Тобирамы они просят присмотреться к младшему Сенджу повнимательнее, а также дать шанс на человеческие отношения. Человеческие, чтоб их. И его чтоб перекрасило в... чёрный! — Погоди. Ты упомянула, что браслеты твой отец вручил Хашираме. То есть все эти чудодейственные артефакты предназначались вам с ним. — Верно. — Какова вероятность, что учитель знал об особенностях действия этих штук, вручая подарок? Это возможно? Он ведь твой жених. — Исключено. Хаширама, как и прочие в моём роду, получил вместе с подарком лишь напутствие в письме то-сана о надежде нашего общего благополучия. И поскольку артефакты не должны фигурировать не в одной из историй иных кланов, в документе содержалось только пару размытых подсказок о том, что браслеты символизируют союз двух людей, отринувших былое и чувствующих как одно целое ради совместного будущего, что браслеты способны помирить сердца потерянных. Изуна-чан, не находишь в этом завуалированное требование решить все начатые расприи ради появления наследников? — Гадство. То есть самостоятельно мне их не снять. Мито-чан, разве у тебя нет симпатии к Хашираме? И вытекающего впоследствии желания эти широчайшей души подарки вручить своему суженному? — У меня есть понимание, что он нужен мне в качестве мужчины для выполнения своей роли. Принимая это, отделённые от твоего и Тобирамы-сана тела конечности вряд ли послужат правильным шагом к завоеванию доверия Хаширамы-сана. Он же не похож на такого мужчину? — с довольно серьёзной тональностью поинтересовалась девушка. — Нет, и ещё раз нет. Хочешь совет - вырастите совместно гортензию или дуб, а нас с Пушком не трогайте. За что мне всё это. — Там откуда я родом нет единого понятия о любви. — Тогда, Изуна-чан, раз мы теперь подруги, предлагаю объединиться и узнать, какого же это - любить. — Любить? — само слово встало поперёк горла, ломая малый островок спокойствия на душе. Тогда же своевременно позади меня промчалось свежее дуновение ветра, привнося весть о новом госте. В нашу девичью обитель вошёл укротитель женских сердец, которому я пожелала бы не слышать и толики нашей с Мито беседы. — Кого ты собралась там любить? — нет, всё-таки слышал. — Добро пожаловать, Мадара-сан. Мы рады, что Вы благополучно добрались до места. Присоединитесь? — за общим щебетанием красноволосой следует прямое указание к действиям, увеличивая в квадрате число людей, приковавших своё внимание к моей персоне.