Однажды я встретил на улице влюбленного нищего. На нем была старая шляпа, пальто потерлось на локтях, башмаки его протекли, а в душе сияли звезды. Виктор Гюго
А что, если всё наоборот?
Февраль прошлого года
— Четверо парней из одной компании влюблялись в тебя, а однажды ты чуть не разрушила крепкую дружбу. Ты стерва, — Фрид устало раздвинул руки на диване и вздохнул. — Леви, тебе стоит флиртовать меньше. Любовь ранит. — Я знаю, — я сделала тоже самое, что и он. Наши ладони соприкоснулись, но никто убирать их не собирался. Самое интересное, что именно Джастин понимал сущность любви, её исход, чаще всего плохой. Я знала его историю, и, поверьте, она была весьма несчастной. Разбитое сердце, окропившее ему собственное будущее. И я была единственной, кому он мог доверять. Дружба? Верно. И ничего более. — Знаешь, безусловно, приятно, когда тебя любят. Но в один момент осознаешь, что доставил неимоверную боль влюблённому. А самое противное, что я не могу понять их чувства, — Фрид приподнял в изумлении бровь, мол, что я несу. — Каждое чувство я не пытаюсь развивать, всегда прячу это, а потом и совсем забываю. Кажется, я что-то упускаю в своей жизни. Ведь пару раз это было почти взаимно… — Ты про старшеклассника? — Фрид усмехнулся. — Ну тут согласен, Леви, ты — трусиха. Собственно, с тем было бы что-то серьёзное. А тут и я тебя понимаю, это глупо. Тебе бы хоть с кем-то. Я посмотрела на зеленоволосого. Совершенно не мой типаж, худой и бледнолицый, но было в нём что-то аристократическое, что подсознательно тянуло. — Давай встречаться? — спрашиваю серьёзным голосом. — Ну уж нет, тебя терпеть ещё и в постели я не намерен, — он улыбнулся, убрал свою руку с моей ладони и взял кружку с чаем. — Козёл, — буркнула я, и мы продолжили смотреть очередной фильм. *** Не люблю я рисовать стрелки. Неудобно. Некомфортно. Но надо. Почему? Я не знаю, просто хочу быть в центре. Так ожидаемо. Подчёркиваю грудь нужной белой блузкой с вырезом. Тёмная обтягивающая юбка. Каблуки. Высокий хвост, прямые волосы. В школе всё было слишком однообразно. Улыбки, улыбки, фальшь, объятия. Чья-то рука скользнула ниже пояса, затронув ягодицу. Одноклассник. Я не оттолкнула. — Роуг, — я натянуто улыбнулась. Этакий весёлый парень, центр внимания восьмиклассниц и девушек из параллели, так ещё и староста. Но мне было плевать на эти составляющие. Роуг Чени — признавался мне однажды. Меня влекла в нём лишь внешность, трудно было устоять перед этим парнем. Можно сказать, он словно идеал среди всех окружающих меня парней. Даже если я сделала ему больно, отказав в чувствах и на предложения встречаться, брюнет никогда этого не покажет, потому что он слишком похож на меня — носит маску, не собираясь снимать даже в критические ситуации. Это мой спектакль, я режиссёр, а он мой главный актёр. — Держи, как и обещал, — Роуг протягивает шоколадку за помощь мою с самостоятельной работой. — Благодарю… И тут я замечаю приложенный листок бумаги. Уставилась вопросительно на парня, но тот улыбнулся и поспешил удалиться, бросив что-то: — Потом посмотри. * — Да ладно, во второй раз, — Фрид перечитывает последнюю строчку и нарисованное коряво, но от души сердечко. — Как ты это делаешь? Я отламываю кусок шоколада, подав его Джастину. На вопрос лишь пожимаю плечами. — И опять будешь избегать чувств? — Знаешь, нынче становится теплее. Как думаешь, без шапки уже можно ходить? — Фрид посмотрел на небо, поправив шарф. Его красный от холода нос отвергал мои слова, но сам он почему-то молчал. — Хочу, чтобы холод оставался как можно дольше.Декабрь прошлого года
— Леви, успокойся! Всё будет хорошо! Повторяй за мной! — мама схватила меня за плечи, попыталась посмотреть на моё лицо, но я изворачивалась как могла. Слишком больно. — П-почему… Даже он… Он смеялся надо мной… — я замерла. Что-то рухнуло. В чём вообще смысл жить? Отец вышел на балкон с сигаретой. Ему было больно за мной наблюдать. — Ты перестала трястись, — мама медленно приподнялась и направилась к шкафчику, где лежали таблетки. Вот уже капает успокоительное. — Выпей, мне тут твоих панических атак не хватало. Маму я любила не сколько за нежность, а сколько за умение вовремя стать бесчувственной. Она словно рыцарь, становилась для меня опорой и защитой. В тот момент разрушился мой мир, а я лежала на подушке всю ночь и долго плакала, хотя прекрасно знала, что нужно рано вставать утром. Я должна быть сильной. Однако, что мне делать дальше? Маска рассыпалась в мельчайшие кусочки, а становиться куклой я вновь не хотела. Тогда я решила стать бесчувственной.