И жили они долго и счастливо.... Конец?

У Эрика болела голова. Каждый день, каждый час, каждая секунда проведенная рядом с Ариэль отдавалась ужасной болью, хотелось убежать закрывая руками уши, уплыть на край света, позабыв об о всем, лишь бы только не слышать ее нежного, по детски звонкого голоска. Ариэль трещала без умолку, она говорила, говорила и говорила, а когда темы для разговоров заканчивались, начинала петь, пела она еще чаще, чем говорила, принцесса даже не задумывалась о чем поет, просто мелодично рифмовала случайные слова, создавая совершенно невыносимую какафонию. Все чаще принц думал о том, как было бы хорошо, останься Ариэль немой, в конце-концов, он любил ее вовсе не за голос, раньше ему казалось, что немота девушки создаёт между ними стену, теперь же этой стеной стал ее вездесущий голос. Все чаще принц сбегал из дворца, на скрытый от людских глаз, дикий пляж и часами лежал на песке, наслаждаясь тишиной, в такие моменты он улетал куда-то далеко за горизонт, где не было бы проблем, королевских забот, а главное, раздражающего голоса Ариэль. Эти вещи, с каждым днем все больше и больше давили на Эрика, и кто знает, может не будь одной из них, исчезли бы и остальные? Ариэль была проблемой. Нет, не так. Ариэль была катастрофой! Для морской державы, вся экономика которой держалась на рыбном промысле и экспорте этой самой рыбы, появление королевы-русалки стало настоящей трагедией. Вступив на престол, первым делом девушка уговорила мужа запретить рыбную ловлю. Конечно же, это был полный абсурд и даже при всей любви к Ариэль Эрик не мог пойти на это, ведь иначе, королевство постигла бы бедность и разруха. Он бы еще подумал, если бы были какие-то другие варианты, но к сожалению, песчаная и скалистая местность, не позволяли жителям заняться садоводством или фермерством, а обогащать страну по средствам завоевания новых территорий не хватало как сил, так и финансов. Но в последнее время рыбаки сами отказывались от своей работы, видите ли, в море завелось чудовище пожирающее всякого, кто осмелится расставить сети, конечно же Эрик догадывался откуда растут ноги у этого чудовища, но обвинять жену без доказательств было глупо — народ любил Ариэль. А еще больше он полюбил ее с тех пор, как девушка издала указ запретить рыбный промысел с целью спасти подданных от чудовища. Все это было таким фарсом, что Эрику даже не хотелось что-то с этим делать. Сказать по правде, принц надеялся, что оставшись без заработка, народ сможет открыть принцессе глаза, но все сложилось совсем иначе, Эрик недооценил своих людей и тот хаос, что может принести правление Ариэль. После нескольких месяцев голодовки рыбаки снова вышли в море, вот только теперь вместо сетей у них были ружья и абордажные крюки — когда-то мирные люди превратились в самых настоящих пиратов, безжалостно грабящих проплывающие мимо суда. Те же, кто битв опасался занялись контрабандой и сбытом награбленного и очень скоро процветающая морская держава превратилась в настоящее пиратское логово, которым правила милая обожающая без умолку напевать, русалка. Принц лежал на любимом пляже, скрытый от чужих глаз скалами, чьи острые мысы уходили прямиком в море, об этом месте мало кто знал — корабли сюда не приставали из-за скрывающихся под водой острых рифов, а люди не решались спуститься по отвесным скалам, если, конечно, не хотели переломать себе все кости. Эрик нашел это место пару лет назад, когда во время прогулки на вершине, обнаружил скрытую за камнями расщелину, а вместе с ней и пещеру, чей второй выход вел прямо к тайному берегу под скалой, первой идеей принца, было показать это прекрасное место Ариэль, но воспоминания о жене быстро натолкнули его на мысль о том, что это, пожалуй, единственный уголок в стране, куда не долетает вездесущий голосок русалки. С тех пор Эрик наведывался на пляж чуть ли не каждый день, а иногда и по нескольку раз, однажды, он настолько забылся, что едва не утонул от начавшегося прилива, но даже столь опасная ситуация показалась принцу мелочью по сравнению с тем, что творилось там, наверху. Ариэль мастерски управляла страной, так мастерски, что соседние государства, терпящие убытки от морского террора, все чаще стали отправлять к берегам их королевства военные корабли, тогда как по суше со всех концов спешили послы, в надежде договориться с правительницей, но особого успеха их попытки не имели — после пары недель затишья все начиналось по новой, мир с Подводным царством был для Ариэль куда важнее проблем наземных и все равно, что бывшая русалка этой самой землёй управляла. Ее душа, если у русалок она вообще есть, все еще принадлежала морю, да и само море, кажется, помогало правительнице и ее морским разбойникам, насылая шторма и неся вражеские корабли прямо на мель, где они, загнанные в угол становились лёгкой мишенью для плавающих на небольших лодочках рыбаков-пиратов. Об Эрике и вовсе все позабыли. Ариэль, увлечённая игрой в «кораблики» лишь мило щебетала ему в уши, когда принц был дома и нежно целовала на прощание, когда он уходил, народ же, казалось, полностью вытеснил из памяти его существование — все письма и просьбы всегда адресовались Ариэль, все приглашения на пиры и балы были для Ариэль, даже собственные министры позабыли об Эрике, так что все приказы теперь тоже подписывались Ариэль. Принц не редко думал над тем, что сам виноват в этом, эта мысль всплывала в его голове так же часто, как и мысль о том, что было бы, женись он на морской ведьме, вряд ли все было бы куда лучше, но Эрику почему-то казалось, что даже она не допустила бы того ужаса, что творился сейчас. На себя Эрик никогда особо не рассчитывал, принц всегда знал, что не создан для правления, он был смел и силен, но для хорошего правителя этого не достаточно, к тому же единственное, что действительно влекло мужчину — это море. Как было бы хорошо уплыть на край света, подальше отсюда и плыть пока хватит сил, пока не доплывешь до горизонта, а потом еще дальше. Вдалеке раздались выстрелы, принц поднялся с песка и взглянул на море — несколько лодок снова загнали на мель корабль и теперь там шла отчаянная бойня. — Когда же этот кошмар закончится? — вслух подумал принц. — И не говорите, хотя с другой стороны, от крови вода солёнее… Голос раздался из-за больших поросших мхом камней, Эрик никак не ожидал его услышать, а потому дернулся. Когда первоначальный страх ушел, принц осторожно заглянул за камни. Она лежала там, облокотившись спиной на замшелый булыжник и с интересом наблюдала за развернувшейся бойней, ее серые, почти пепельные, волосы обрамляли бледное лицо и спадали на грудь, полностью скрытую под водой, когда она повернулась к высунувшемуся из-за камней Эрику ее красные глаза, с вертикальными, как у кошки, зрачками забавно сощурились, а рот расплылся в улыбке, обнажая белоснежные, ровные и острые как бритва, зубы. Но не это напугало Эрика, принц опасливо попятился, увидев, что худое и бледное тело девушки переходит в сильный, лоснящийся, кое-где покрытый шрамами акулий хвост, что расслабленно шевелился в прозрачной воде. — Не бойтесь, Ваше Восочество, время моего обеда ещё не пришло, — заметив ужас на лице принца, усмехнулась девушка, — с тех пор как ваша жена пришла к власти, кормить тут стали куда лучше, мои сестры так нетерпеливы, что крутятся прямо у самой кухни, словно стервятники, — девушка-акула облизнула губы, наблюдая за тем, как с захваченного корабля в воду сбрасывают окрававленные тела. — Кто вы? Русалка? Никогда раньше не встречал никого подобного, — Эрик, наконец, решился заговорить с пугающей девушкой. — Русалка?! — Девушка-акула засмеялась, вскаламучивая хвостом воду, — Нет, хотя мы и в родстве, но все же я и мои сестры не столь милы и сердобольны ко всяким рыбёшкам, мы более хладнокровные, — она снова улыбнулась, казалось, ей доставляло несказанное удовольствие обнажать свои зубы, — раньше эти воды не были столь интересны, но с недавних пор мы решили, что это отличное место для жилья. Передайте от меня благодарность супруге. — Вы приплыли пировать на нашем горе?! — Эрик разозлился, страх отступил, освобождая место для ярости. — Море на много миль пропахло кровью и порохом, совсем скоро сюда нагрянут чудовища со всей округи, мы — это самое безобидное, что ждет эти воды. Поверьте, Ваше Восочество, эту страну уже не спасти и лучше вам опасаться не тех монстров, что приплывут сюда в поисках пищи, а тех что их кормят и так мило называют вас своим принцем, — Девушка-акула отстранённо перебирала пряди своих волос, прислушиваясь к затихающим крикам со стороны корабля. — Ваши слова о грозящих опасностях не изменят того, что происходит, как и мое знание о них. В этой стране больше нет принца, есть лишь Ариэль — владычица морская и земная, — Эрик устало присел на камень, украдкой наблюдая за тем, как волосы девушки медленно перетекают в ее бледных пальцах — это зрелище было столь завораживающим, что принц не мог оторвать взгляда, и чем дольше он смотрел, тем спутаннее были его мысли, и тем больше пустели его глаза. Девушка-акула же, тем временем, продолжала говорить, ее взгляд переместился на принца и теперь она изучала его, стараясь понять, что творится в голове Эрика. — Она уже давно не владеет морем, с тех самых пор, как променяла свой хвост на аппетитные, но совершенно не практичные ноги. Ваша супруга владеет лишь этим небольшим клочком водной глади, на которую распространяется ее королевская власть, а море — оно не имеет хозяина, им нельзя управлять, нельзя подчинить, нельзя узнать все его тайны. Так скажите же, Ваше Высочество, кем вы хотите быть, просоленной от крови гаванью, что держит в своих руках прекрасная русалка… — Морем. Я хочу быть морем, — одними губами произнес Эрик, словно заворожённый, с остекленевшими глазами, что смотрели куда-то за горизонт, он встал и начал заходил все дальше в воду. На море поднимался шторм, волны били принца в бока, мокрая одежда налипла на сильное тело, но он продолжал заходить все дальше в море, пока очередная волна не накрыла его с головой, кидая прибоем прямо о торчащие из воды скалы. Крики на корабле совсем затихли, Девушка-акула, бросила на него взгляд своих красных глаз и прошептав что-то про обед, нырнула на глубину, забирая с собой принца, от тела которого тянулся кровавый след, смешиваясь с прозрачной морской водой и делая его частичкой бескрайнего, никому не подвластного моря.