dust n' bones

      Погода была необычно ясной, солнечной и тёплой для сентфорской осени. На ярко-голубом небе не виднелось ни облачка, изредка слабыми порывами дул прохладный ветер, пробираясь под тонкую ткань кожаной куртки и обращаясь толпами мелких мурашек, бегущими вдоль позвоночника. Поёжившись, Майкл спрятал руки в карманах и вжал голову в плечи в попытке согреться.       Чуть поодаль шли парни незначительно старше него, переговариваясь тихо, почти шёпотом, будто боясь, что ветер разнесёт их диалог по всему Сентфору. Оба были одеты в куртки, похожие на ту, что была на Майкле, и из-за невысоких воротников выглядывали идентичные татуировки на их шеях. Один, чуть ниже своего товарища, кивнув, ускорился и неслышно подкрался к Тёрнеру, вытаскивая из кармана нож.       — Не рыпайся, — приказал парень, прислоняя лезвие острой стороной к тонкой коже шеи, — вытаскивай всё, что есть.       Оцепенение от страха отняло у Майкла несколько секунд времени — он оторопел, замирая, и, не двигая головой, окинул взглядом улицу: ни души. Оправившись от шока, Тёрнер всем весом наступил пяткой грабителю на ногу, резко дёрнул головой, ударяя недоброжелателя затылком в нос, а рукой схватился за лезвие. Металл вонзился в нежную кожу ладони, проступили мелкие капли крови, но Майкл даже не почувствовал этого — воспользовавшись тем, что грабитель опешил от его действий, Тёрнер развернулся, ловко выбил нож из руки и напал на парня, заваливая его на асфальт.       — Тише, малец, — спутник грабителя подскочил к Майклу и присел рядом на корточки, — стой. Отпусти его.       — С каких это хренов?! — возмутился Тёрнер, оборачиваясь к подошедшему. Им оказался кучерявый брюнет с голубыми глазами, ростом несколько выше Майкла.       — Давай всё спокойно обсудим. Есть предложение.       Его слова удивили даже нападавшего.       — Предложение? — хором переспросили расположившиеся на асфальте парни.       — Аарон оценит, — обратился брюнет к своему товарищу. — Кончайте кувыркаться. Как дети малые.       Тёрнер смерил кучерявого недоверчивым взглядом, но, послушавшись, встал. Вслед за ним поднялся и второй парень.       — Бурый, — хмуро представился он.       — Майкл.       — Вишня.       — Вишня?       — Сочная и кислая, как я люблю.       Они обменялись рукопожатиями, и лишь когда рану защипало, Тёрнер заметил, что кровь запачкала ладонь почти полностью.

***

      Солидный мужчина с лёгкой небритостью на лице, скрестив руки на груди, осуждающе разглядывал своих подопечных. Между ними стоял ничего не понимающий Майкл.       — То есть, вы посреди дня напали на пацана, а когда он дал вам отпор, решили позвать сюда?       Напарники синхронно кивнули.       — Вы дебилы?       — Послушай, нам нужен третий. Вдвоём бывает тяжеловато справляться. А он оказался вполне неплох, — следя за реакцией после каждого аргумента, проговорил Вишня.       — Он может быть полезен, — хмыкнул Бурый. — Не ломайся.       Мужчина изучающе оглядел Майкла, неловко мнущегося возле своих обидчиков, и, издав тяжёлый вздох, обратился к парням:       — Слушайте сюда. Если он хоть что-то сделает не так и подставит нас под угрозу, вас, — он указал глазами на Вишню и Бурого, — выпру из Драконов, его, — кивнул на Тёрнера, — закатаю в бетон. Усекли? В первый и последний раз мы берём кого-то только из-за того, что два раздолбая не смогли справиться с мальчонкой.       Майкл оскорбился таким обращением, но не рискнул выразить свой протест главе Драконов.       — Аарон Хилл, — уже более дружелюбно представился мужчина, — добро пожаловать, мелкий.       — Майкл, — специально отчётливо произнёс Тёрнер, намекая на то, что обидным прозвищам он предпочёл бы имя.       Хилл брезгливо посмотрел на ладонь, запачкавшуюся чужой кровью, и вытер её о ткань рубашки.       — И обработайте ему руку, раз уж сюда притащили.       Хлопнула дверь. Бурый поднял глаза на висевшие над ней часы и, сказав, что ему пора домой, попрощался и вышел вслед за Аароном. Всё больше удивляющийся с каждый минутой Майкл остался наедине с Вишней.       — Пойдём со мной, — порывшись в ящике стола, позвал парень, — покажу заодно, где тут ванная.       Оказавшись в другом помещении, Вишня разложил аптечку на стиральной машинке и, разрезая ножницами упаковку с бинтом, заметил, что Тёрнер безрадостно размазывал кровь по ладони. Из-под крана с шумом текла прохладная вода, под струи которой Дракон заставил Майкла подставить руки. Юноша без особого энтузиазма промыл рану и прижал к ней сухое бумажное полотенце, чтобы то впитало влагу.       — Да в чём дело, малой? — Вишня присел на край ванной рядом с Тёрнером и открыл бутылёк с прозрачной жидкостью.       — Я им не нравлюсь, — заявил Майкл.       Дракон едва слышно усмехнулся.       — Им никто не нравится, — вылив несколько капель на рану, заверил парень. — Аарон не терпит проявлений самодеятельности, поэтому так отнёсся к твоему появлению. А у Бурого просто такая манера общения.       Тёрнер промолчал. Он сам толком не понимал, во что ввязался, ведь никто из Драконов так и не рассказал ему, чем они занимаются, но появилось нехорошее предчувствие. Ничего положительного ожидать не приходилось — вряд ли в свободное от грабежей и разбоев время они переводили бабушек через дорогу. Майкл просто надеялся, что, чем бы ни оказалось это сборище сомнительных личностей, он сможет сбежать от них, если всё станет слишком опасным.       — Тем более, ты же в Драконах, — Вишня отрезвляюще толкнул Тёрнера кулаком в плечо, — думал, за тобой тут задницу вытирать будут? Привыкай. Либо сделаешь что-то достойное и заставишь себя уважать, либо тебя сотрут в порошок.       Слова Дракона словно вернули Майкла обратно в среднюю школу, где он, только-только придя в секцию футбола, оказался самым слабым в команде, и каждый игрок немедленно счёл необходимостью подколоть его, задрать или прилюдно унизить. Может, даже не со зла — так, в шутку, никто ведь не обидится. Никто, правда?       И он выпускал всю скопившуюся злость в игре, яростно атакуя каждого, кто порывался отнять у него, такого маленького и слабого, мяч, пока его союзники не впечатлились такой игрой и не перестали подначивать. Но потом это вошло в привычку. Привычным стало агрессировать на людей, это уже не казалось чем-то плохим или неправильным. Это стало просто тем, что он чувствовал всю свою жизнь. Это не исчезло и с появлением у него Адель — эту чертовку, казалось, только заводило, когда Майкл срывался на неё, когда ладонь в сантиметре от её лица впечатывалась в стену, а она даже не моргала, зная, что Тёрнер ни за что её не ударит. Она бесила, бесила, бесила, а потом безумно страстно извинялась перед ним за это.       А потом как-то незаметно даже для самого себя Майкл стал одним из самых популярных парней школы, потому что всем хорошим девочкам нравились плохие мальчики. А таким плохим мальчикам, по закону жанра, нравились хорошие девочки. И отношения с Адель вскоре закончились так же спонтанно, как и начались: «эта сука слишком сильно треплет нервы», как сказал Тёрнер, поясняя Стиву, из-за чего они разошлись.       И сейчас Майкл не мог позволить себе вновь пережить унижения и оскорбления, но теперь уже со стороны Драконов. Этого нельзя было допустить.       — А ты? — поинтересовался парень, следя за руками Вишни, с осторожностью заматывающими его рану. — Почему ты так хорошо отнёсся?       Бинт с треском порвался, и Дракон, обернув две его равные части вокруг ладони, затянул тугой узел.       — Если я миленько разговариваю с тобой, это ещё не значит, что я хорошо отношусь, — предупредил Вишня и на секунду задержал взгляд на глазах Тёрнера. — Будь осторожен, Майкл.       Последние крупицы понимания хоть чего-нибудь в нынешнем дне неуловимо покинули парня с уходом Дракона из ванной.