“Вчера…
В преддверии Рождества и каникул старинный замок гудел, словно растревоженный улей. То тут, то там вспыхивали огоньки, толпились в коридорах студенты, наконец-то вырвавшиеся из тесных и душных аудиторий. И пусть за стенами школы сгущались тучи войны, сейчас школьникам совершенно не было до них дела. Может быть, они просто устали бояться, устали без конца думать о том, что ждет их за воротами школы, вот и хватались за каждый мимолетный, но такой важный повод для радости. Наступающее Рождество было тем самым лучиком света, которого так не хватало волшебникам, и именно сейчас, в последние дни перед отъездом, это ощущение теплоты казалось наиболее ярким. По коридорам Хогвартса быстро шел черноволосый юноша, взлохмаченный, как будто никогда не знал о существовании расчески, ощущение неопрятности дополняли измазанные в чернилах пальцы. Хмурый от собственных мыслей, он, казалось, не замечал творящегося вокруг него ажиотажа. Возможно, будь он внимательнее к шепоткам, то давно бы понял, сколь забавно смотрится с одной желтой бровью, но мысли его были далеки от школьных забот. Задумчиво поглаживая учебник по трансфигурации, он пытался найти среди коридоров школы свою подругу детства, но натыкался лишь на стайки девушек, которые буквально пожирали его глазами, морщился и старался быстрее покинуть их общество. Атмосфера школьного безумия была так сильна, что он уже подумывал накинуть на плечи отцовскую мантию, лишь бы скрыться от назойливых поклонниц. — Гарри! — перед ним буквально выскочила черноволосая девушка. — Привет, не хочешь шоколадных котелков? Родители прислали, но мне столько сладкого вредно, сам понимаешь. Она улыбнулась, слишком приторно, на взгляд Гарри, и провела руками по собственной талии, словно показывая, из-за чего именно не хочет есть столько шоколада. С трудом вспомнив имя своей собеседницы, он поспешил отказаться. — Спасибо, Ромильда, но не стоило так себя напрягать, — пальцы сильно сжали учебник. Постаравшись справиться с раздражением, Гарри пошел в атаку, словно стремясь сменить тему неприятного разговора. — Кстати, ты не видела Гермиону? Улыбка девушки померкла. Едва заметно поморщившись, она фыркнула и махнула рукой в сторону туалета для девочек, пробурчав, что искомая находится там с Лунатичкой Лавгуд. После чего все же отдала Гарри конфеты и поспешила к своим подругам, которые выглядывали из-за угла, наблюдая за разворачивающимися событиями. Гарри направился в указанную сторону. Мысли его были далеки от случившегося разговора, пусть коробка конфет и добавляла неудобства, заняв свободную руку. Он остановился и, засунув учебник подмышку, принялся запихивать коробку в сумку, стараясь понять, почему ему то и дело пытаются что-то скормить, но быстро выкинул эти мысли из головы, ведь сейчас было совсем не до разбора женской логики. Фыркнув, Гарри вновь задумался о Малфое и Волдеморте: Малфой был той еще занозой и сейчас явно замышлял что-то нехорошее. И пусть доказать причастность этого гада к происшествию с Кэти Белл не удавалось, Гарри был практически уверен, что именно тот дал ей проклятое ожерелье. Но кто же поверит в обвинения, когда совершенно нет доказательств? Сейчас даже Гермиона скажет ему: если человек ведет себя как подонок, это совершенно не значит, что он готов пойти на убийство, а Кэти от смерти отделяли какие-то минуты. Малфой был, конечно, личностью неприятной, но явно не убийцей. Так, погруженный в размышления, Гарри дошел до нужного места. Мыслями он был явно не здесь, продолжая разбирать возможные варианты, в чем именно может быть виновен скользкий Малфой. Неизвестно, сколько он бы простоял, уставившись в никуда, если бы не звонкий голосок Луны. — Привет, Гарри! Мне нравится твой новый стиль! — Луна, ничуть не смущаясь, разглядывала его желтую бровь, заставляя чувствовать себя странно. Это не было неловкостью, но Гарри пока не мог разобраться в собственных чувствах. — Привет, Луна! — непосредственность девушки так ярко контрастировала с искуственностью и приторностью Ромильды, что Гарри не мог сдержать ответной улыбки. После чего он повернулся к Гермионе и протянул той учебник по трансфигурации. — Вот, ты забыла его, когда убегала. — Спасибо, — Гермиона шмыгнула носом. Гарри видел, что она явно пыталась скрыть следы слез, но труд оказался напрасным, судя по красным глазам и чуть дрожащим губам. Он мог не замечать многое, что творилось вокруг, но Гермиону он совершенно точно не хотел бы расстраивать. И пусть сейчас голос ее был полон грусти, но в глазах читалась злая решимость. — Я пойду в гостиную, мне еще к вечеру готовиться! Такой контраст в эмоциях между началом разговора и его концом заставил Гарри в который раз принять тот факт, что девушек ему никогда не понять. Проводив Гермиону задумчивым взглядом, он вновь повернулся к Луне, которая следила за кружащими в танце под потолком огоньками, и на губах ее играла такая привычная, немного грустная улыбка. Слова сорвались с его губ до того, как он осознал, что именно собирается сказать. — Хочешь пойти со мной на вечер к Слизнорту? — Гарри слышал собственный голос как будто со стороны. Запинаясь от волнения и не контролируя собственные губы, он пытался унять такие яркие и незнакомые эмоции. — На вечер к Слизнорту? С тобой? — Луна удивленно посмотрела на него, словно не веря собственным ушам: слишком уж необычна была ситуация. — Ага, — Гарри, прекрасно понимая удивление и потаенный страх Луны, поспешил объясниться. — Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну, и я подумал, может, ты захочешь... Луна улыбнулась, и впервые за долгое время Гарри увидел не грустную легкую улыбку, а искреннюю, такую яркую, что она изменила девушку почти до неузнаваемости. Этот новый образ был чем-то большим, чем просто улыбка. — То есть... — Гарри постарался предельно ясно сформулировать свои намерения, хотя сам не мог разобраться в собственных желаниях. — То есть просто… — он хотел сказать “по-дружески”, ведь Луна для него всегда была другом, но ком в горле мешал произнести это слово. В страхе и смущении он пытался сказать нечто иное, стараясь скрыть волнение. — Но если тебе не хочется... Сейчас он проклинал себя за те эмоции, что бушевали в душе — ведь она могла и не согласиться, и что тогда? И пусть рядом совершенно никого не было, но что-то странное, похожее на страх отказа уже пустило корни в его душе. Это чувство было совершенно иным, незнакомым, отличалось от того, что он чувствовал в подземельях, когда сражался с василиском, и тем более не сравнилось бы с тем, что он испытал полтора года назад на кладбище Литтл-Хэнглтона. Не сильнее или слабее, просто другим, и это заставляло его с нетерпением ждать ответа. — О, нет, мне будет очень приятно пойти с тобой по-дружески! — сказала Луна с такой счастливой улыбкой, какой Гарри ни разу у нее не видел. — Меня никогда еще никуда не приглашали! Гарри с шумом выдохнул. Ком в горле растаял, и он счастливо улыбнулся в ответ. Сейчас, любуясь Луной, он очень радовался, что не произнес слова про дружбу. Словно тогда все было бы совершенно другим, не таким волнующим и гораздо более простым. — Это ты к вечеринке выкрасил себе бровь? Мне тоже так сделать? — Луна словно не замечала его состояния — или, наоборот, старалась вытащить Гарри из его мыслей. Она явно смеялась и говорила не всерьез, и Гарри был безумно благодарен ей за это. — Да нет, что ты. Боюсь, гости старины Слагги этого совершенно не поймут, так что придется сделать мои брови все того же скучного черного цвета, — Гарри притворно вздохнул, словно в самом деле рассматривал вариант похода на вечеринку с желтой бровью. Звонкий и мелодичный смех Луны прозвучал в ответ. И это было прекрасно. Мгновение — но это мгновение хотелось превратить в вечность, жаль только, что кое-кто явно возражал против такой идиллии. — Обормоттер и Лунатичка, пара на века, — противный, излишне высокий голосок Пивза раздался в пустом коридоре. Полтергейст, до того наблюдавший за ними, едва высунув голову из стены, полностью выплыл в коридор. Маленький и сморщенный, сейчас он вызывал еще большее отвращение. А уж его фальшивое пение настолько ярко контрастировало с голосом Луны, что Гарри, сам того не осознавая, выхватил палочку. Ему вспомнился третий курс, когда Пивза легко прогнал профессор Люпин, но не успел он произнести и слова, а вредного полтергейста уже и след простыл. Лишь эхо доносило до Гарри и Луны его слова. — Обормоттер и Лунатичка пойдут сегодня на вечеринку, событие века! — Вот же… — голос Гарри дрожал от злости, пальцы сжимали рукоять верной палочки, и кончик ее подрагивал в такт голосу. Он уже хотел извиниться перед Луной за произошедшее, но та оказалась быстрее. Положив холодную ладонь на его руку, она мягко улыбнулась и покачала головой. — Не переживай, Гарри, это скорее стоит мне просить прощения. Все же, наверное, зря ты пригласил меня, я ведь Лунатичка, а нарглы теперь… — Гарри знал, что она собирается обвинить себя, но совершенно точно не хотел этого. Сейчас Луна говорила тихо-тихо, наклонив голову и пряча взгляд. — Если ты найдешь кого получше… — Стоп! Ни слова! — Гарри опустил палочку и взял Луну за руку. — Даже не думай, и пусть через некоторое время, о том, что я пригласил именно тебя, будет знать весь замок — плевать! Или ты считаешь, что нарглы и гремлины страшнее Хвостороги и Волдеморта? Так вот что я скажу тебе: никто не заставит меня передумать! Он протянул ей руку, освободив ту от палочки, и ободряюще улыбнулся. Сейчас они были совершенно одни. Да, как только они выйдут из тупика с туалетом, как тут же будут окружены шепотками и взглядами, но это уже не имело значения. Луна подняла на него взгляд и неуверенно, кротко улыбнулась в ответ. — Нет, не думаю... Хотя не уверена насчет гремлинов, никогда о них не слышала! — Луна, чуть нахмурившись, посмотрела на Гарри, и тот задумался: действительно, почему именно гремлины? Про нарглов он слышал от самой Луны не раз, а вот мифические “гремлины” родились только что в его голове, хотя смутные образы от подсмотренного тайком фильма намекали, что существа эти вовсе не были его выдумкой. Только вот ничего определенного он не помнил. Но разве можно ударить в грязь лицом и сказать это прямо в лоб? Мысленно покачав головой, Гарри улыбнулся и заговорщицки произнес. — О, ты никогда не слышала об этих существах? Что же, пришло время открыть тебе стра-а-шную тайну! — Гарри отчетливо понимал, что несет первостатейный бред, но Луне определенно нравилось. Интерес исследователя вспыхнул в ее глазах, и это в который раз показало Гарри, как мало эмоций он видел в прошлом году на лице Луны. Возможно, погруженный в собственные мысли, он банально ничего не замечал? Некоторое время они шли, рассуждая, сколько же неизвестных науке вещей есть в мире и почему явно магические существа снова и снова находят путь в маггловские истории о чем-то сверхъестественном. Гарри наслаждался обществом Луны, прохладными прикосновениями ее рук, и с каждым шагом все отчетливее осознавал, что совершенно не хочет попадаться на глаза кому-либо. Поэтому когда из-за поворота послышались голоса множества людей, он приложил пальцы к губам, попросив Луну замолчать, и двинулся чуть в сторону от основного коридора. Шаг, другой — и вот они остановились возле небольшой статуи вставшего на задние лапы грифона. Надавив на слегка отличающееся от остальных перо, Гарри указал Луне на чуть отошедшую от стены картину. Обитатель ее спал, и это весьма порадовало Гарри — он прекрасно знал, что обитатели картин сплетники похлеще Лаванды и Парвати. — Как насчет немного срезать путь? — Гарри оглянулся по сторонам и приглашающе приоткрыл дверь. Луна улыбнулась и юркнула в темный зев прохода. Ее явно манил новый путь к собственной гостиной. И хотя Гарри сам хотел сократить маршрут, но развилка, которая разделяла гостиную львов от дома воронов, появилась перед ними слишком неожиданно. Время в обществе Луны пролетело незаметно. Пожелав удачи в сборах, Луна быстро пробежала по лестнице и скрылась за поворотом, оставив Гарри собирать собственные мысли. Некоторое время он стоял и пытался осознать, что именно чувствует — казалось, с момента приглашения прошло всего ничего, а эмоций он испытал столько, что хватило бы и на целый год. Улыбнувшись собственным мыслям и поправив ремень сумки, Гарри на автомате направился в собственную гостиную. Не замечая взглядов людей, которые наверняка уже слышали песенку Пивза. То, что он сейчас чувствовал, не было волнением, но не было и страхом. Запустив руку в волосы, Гарри едва слышно застонал. Подобные эмоции были для него новыми, подобного он раньше не чувствовал. Его передернуло, едва он вспомнил про ком в горле, который появился, когда он хотел сказать, что приглашение дружеское. Волнение, страх, нежность? Мысли Гарри метались в голове, и с каждым шагом он только сильнее путался в собственных чувствах, хмурился и этим отпугивал каждого, кто хотел подойти к нему что-то узнать. Остановившись перед портретом Полной Дамы, Гарри обернулся, явно почувствовав, что за ним следят. Но коридор был пуст, едва заметный кусочек мантии мелькнул за поворотом, и Гарри, пожав плечами, снова повернулся к портрету. — Ну, молодой человек, давайте-как побыстрее! — резкий голос вырвал Гарри из его мыслей, Дама явно не любила, когда перед ней стояли слишком долго. — Вам стоило бы подготовиться к вечеру, не будете же вы заставлять свою даму ждать? — в словах портрета отчетливо слышался намек на то, что именно этим он сейчас и занимается. — Простите, Лабардан, — Гарри помотал головой, прогоняя непрошенные мысли. Так некстати вспомнилась Чжоу и то, как он заставил ждать ее, предпочтя свиданию интервью, которое — вот совпадение! — организовала ему именно Луна. Протиснувшись в узкий лаз, он наконец-то оказался в гостиной. Все, кто там был, тут же замолчали, и Гарри с содроганием понял, что обсуждали они именно его. Постаравшись не демонстрировать раздражения, он направился в сторону Рона, который сейчас обжимался с Лавандой. Вот уж кто действительно умел плевать на все взгляды и перешептывания за спиной. — Привет, Гарри! — Парвати, скучающая на диванчике рядом, приглашающе махнула рукой. Она явно была не в восторге, что ее лучшая подруга сейчас обращала на нее все меньше внимания. Ну или просто до сих пор злилась на Рона за произошедшее на Святочном Балу. Гарри не знал ответа, да и сейчас мысли его занимала совершенно другая девушка. Забивать голову еще и плохим настроением Парвати было выше его сил. Бросив сумку и упав рядом с ней на диван, он махнул рукой Рону, не зная, заметит ли тот его появление. — И тебе привет, Парвати, — прикрыв глаза, Гарри надеялся, что одна из главных сплетниц школы все еще не знает основную новость этого дня. Но надежды его рухнули в тот же миг. Патил и не подумала дать ему время на отдых, тут же завалив множеством вопросов. — Так правда или нет? Ты действительно нашел себе пару на сегодняшний вечер? — голос Парвати был подобен дрелям дядюшки Вернона, таким же противным и громким. Он буквально вгрызался в мозг, заставляя сжимать зубы от почти физической боли. — Тебе действительно нужен ответ на этот вопрос? — спросил Гарри тихо, так и не открыв глаз. Ему не хотелось смотреть на Парвати, он старался сохранить в мыслях образ улыбающейся Луны, и это придало ему сил для ответа. — Да, я действительно пригласил Луну Лавгуд на сегодняшний вечер к старине Слагги. Это все, что ты хотела узнать? Гарри пытался, действительно пытался скрыть раздражение, но напряжение последних дней из-за постоянных попыток помирить Рона и Гермиону давало о себе знать. Образ Луны чуть тускнел, хотя все еще был довольно отчетливым, но следующие слова окончательно разрушили улыбку девушки в его мыслях. — Серьезно? Ты мог пригласить любую! Любую, Гарри! — грубый, слишком громкий голос Рона заглушил следующий вопрос Парвати. Его слова заставили Гарри сжать кулаки, слишком хорошо он помнил, как отреагировала Луна на подобные слова Пивза. — А ты выбрал Лунатичку Лавгуд! Не могу поверить! Гарри распахнул глаза. Рон всегда был довольно скор на подобные необдуманные слова, но последнее время делал это слишком часто. Стиснув зубы так, что стали отчетливо видны желваки, он ответил другу гораздо грубее, чем следовало бы. — Не называй ее так, Рон! — Гарри встал, подхватил сумку и, забросив ее на плечо, пошел в сторону, наплевав на то, как на него смотрели. Все же не каждый день Гарри повышал голос, последнее время он был довольно тих, и позволял себе орать лишь на тренировках по квиддичу. А сейчас так сорвался, да еще и на одного из своих лучших друзей. Поднявшись в комнату, Гарри буквально швырнул сумку на кровать, кипя от ярости. Он злился на себя, на Рона и на чертову Парвати, которая не могла потерпеть. Ведь именно ее вопрос поставил Рона в известность, его рыжий друг последнее время замечал только Лаванду да цапался с Гермионой, все остальное его совершенно не интересовало. А теперь… Вздохнув и вцепившись себе в волосы, Гарри опустился на кровать и начал едва ощутимо покачиваться. Так и спятить недолго. — Да что же со мной такое, — голос Гарри упал до шепота. Сейчас, сидя в одиночестве в спальне, он пытался разобраться, почему обычное приглашение стало чем-то большим. — Луна… Имя подруги приятно холодило голову, злость отступала, но вместе с тем сердце начинало биться чаще, словно, словно… Гарри не мог подобрать слов, не мог описать эмоции, что обуревали его. Решив плюнуть на все, он поднялся и подошел к зеркалу. Смотря на собственное отражение, Гарри отмечал в себе один недостаток за другим. Он попытался разгладить мантию, которая, наверное, замялась от последних посиделок, в глаза бросились черные от чернил пальцы — за все это время он так их и не почистил. Зарычав на собственное отражение, он уже хотел побиться башкой об зеркало, но замер, заметив покосившиеся очки и такую яркую, желтую бровь. Именно она привлекла внимание Луны, не грязные руки, не мятая мантия и уж точно не покосившийся галстук. Ее привлекла бровь, и видела она перед собой не чертового Мальчика-который-выжил, — Да пошло оно все! — едва слышный шепот, в который Гарри тем не менее вложил столько эмоций, что хватило бы и на полноценный крик. — Луна согласилась пойти со мной сегодня, и я просто не могу подвести ее тем, что приду туда, как пришел на Святочный бал! Все это он говорил своему отражению, и пусть отражение точно так же шевелило губами, но в ответ не было произнесено ни слова. А как известно даже самому распоследнему магглу, молчание — знак согласия. Подготовка к вечеру началась.…мы были…
Время пролетело слишком быстро, вспыхнул и зазвенел зачарованный колокольчик, который Гарри оставил, чтобы выйти вовремя. Выругавшись, он отбросил расческу — воронье гнездо на голове, передавшееся по наследству от отца, и не думало приходить в удовлетворительный вид. Благо с отросшими волосами это не так сильно бросалось в глаза. Парадная мантия хорошо сидела на плечах, и покрутившись еще перед зеркалом, Гарри улыбнулся. Пора было отправляться на вечеринку. С Луной они договорились встретиться в вестибюле, Гарри и сам не понимал, зачем нужно спускаться практически к Большому Залу только для того, чтобы снова подняться на самый верх. Ведь кабинет профессора располагался совсем рядом с Выручай-комнатой, а это седьмой этаж. Покачав головой, Гарри взмахнул палочкой, завязывая на шее бабочку, и это стало финальным штрихом в его образе. И пусть многим покажется, что желтая бабочка не особо сочетается с темно-красной рубашкой и совершенно не к месту при черной парадной мантии. Но Гарри было плевать. Сейчас он шел туда ради одного человека, которому его выбор точно придется по душе. Спустившись в вестибюль, Гарри опешил, увидев, как много девушек слоняются там якобы без дела. Некоторые из них, скорее всего, были приглашены, но остальные? Девушки явно прогуливались здесь в ожидании, и то, как они смотрели на него, заставило Гарри поежиться. Равнодушие, обида, злость, такие разные эмоции, взгляды буквально прожигали насквозь. Но Шляпа не зря отправила Гарри на Гриффиндор. Сейчас, пожираемый взглядами, он упорно выискивал лишь одну. Такую яркую и заметную. Сердце его замерло, потому что Луны среди девушек не было, но через мгновение улыбка вновь вернулась на его лицо. Он вздохнул, сердце пустилось в пляс, иначе не назвать. Гарри не понимал, что творится с ним, с Чжоу было все совершенно иначе, но Луна… Его спутница стояла слегка в отдалении, словно не замечая этой бесконечной суматохи, в серебристом платье, которое едва заметно светилось. Она казалась прекрасной, загадочной и немного не от мира сего, а легкая улыбка, которая появилась на ее лице, когда она заметила Гарри, едва не свела его с ума. Гарри шагнул к Луне, не замечая ничего вокруг. Он смущенно улыбнулся и протянул руку, будто приглашая на танец, и Луна вложила в его руку свою. Девушка дрожала, слегка, едва заметно, но Гарри почувствовал ее волнение, понял, что Луне, несмотря на напускное спокойствие, не особо уютно под бесчисленными взглядами. Но она улыбнулась ему в ответ и начала разговор ни о чем, словно стараясь спрятать за множеством слов собственные чувства. — Привет, Гарри. Я рада, что гремлины не покусали тебя, было бы не очень хорошо, прийти на вечеринку зеленым и очень зубастым! — Луна явно была под впечатлением от его истории. — Привет! Да, это было бы весьма не к месту, — Гарри едва не откусил себе язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Вместо этого он повел ее вверх по мраморной лестнице, оставив за спиной переглядывающихся и перешептовающихся зрительниц. — Прости, что заставил ждать. — О, не переживай, я только подошла, так что ты вполне пунктуален, — Луна снова улыбнулась, совсем не обращая внимания на взгляды попадающихся по пути людей. — Кстати, по поводу длинных острых зубов... Говорят на сегодняшнем вечере будет самый настоящий вампир. — Гарри старался припомнить все, что слышал от Слизнорта и студентов о предстоящем вечере. — О, не ожидала увидеть сегодня Министра Руфуса! — Луна заметно повеселела. Чуть сжав руку Гарри, она слегка мазнула взглядом по Ромильде Вейн, которая смотрела на нее с едва скрываемой злостью. — Руфуса? Ты имеешь ввиду Скримджера? — Гарри заинтересованно взглянул по сторонам, пытаясь понять, что же заставило Луну перескочить с темы вампиров на главу Магической Британии. — Ну да, — Луна лукаво улыбнулась и подмигнула. — Ты разве не знал, что наш Министр Магии вампир? — Хм, странно, мне он больше напомнил оборотня. Мне Кингсли рассказывал — помнишь того чернокожего аврора, который пришел к нам на выручку в Отделе Тайн? — Гарри едва заметно поморщился, вспоминать тот вечер было все еще больно. — Что в Африке есть особые оборотни, которые превращаются в львов! Глаза Луны блестели от азарта и интереса, ведь не каждый день кто-то предлагает вполне логичную теорию. Такая Луна была полной противоположностью себе обычной, немного замкнутой и отрешенной. И такой она нравилась Гарри все больше. — Ну серьезно, ты же видела его гриву! Самый настоящий лев, ведь это лежит на поверхности! — Гарри приложил палец к губам. — Только это наверняка огромный секрет, так что всем будем говорить, что Скримджер человек, ну, или вампир, а то еще поймет, что мы его раскусили, и все… Гарри не стал уточнять, что будет, если Министр поймет, что кто-то считает его оборотнем. Повисшая в воздухе угроза придавала их разговору налет таинственности и некой зловещности. Так они и шли по коридорам древнего замка, и с каждым шагом посторонние мысли все сильнее отдалялись, оставляя перед ним лишь Луну, такую приятную и милую Луну. Давно был забыт Малфой, который попался им по дороге. Гарри и Луна не удостоили его и взгляда. Словно тот не стоил ни мгновения потраченного на него времени. Темные мысли и времена прошли, остался лишь легкий смех да нежная кожа рук. Это сводило с ума, заставляя желать, чтобы путь никогда не кончался, а в разговоре тем временем разворачивалась настоящая драма, о том, как вампиры, а точнее, африканские оборотни-львы вместе с садовыми гномами давно захватили Министерство Магии, но этого так никто и не заметил. Лишь на секунду они прервали свой разговор, глядя на дверь кабинета, за которой так и кипела жизнь. Слизнорт и множество самых разных гостей, для которых Гарри был лишь еще одним экспонатом в коллекции старого профессора. У самой двери он остановился и, нахмурившись, задумался. Понимали ли люди, что они точно такие же экспонаты на этом празднике жизни? — Все в порядке, Гарри, — Луна нежно сжала его ладонь. Гарри перевел взгляд с двери на Луну, которая лишь ободряюще улыбнулась ему в ответ. Легкий, едва заметный кивок. — Лунопухи говорят, что все будет хорошо, уж поверь мне, про сегодняшний вечер они не стали бы врать. Улыбнувшись этим словам, он нежно сжал ее руку и сделал шаг вперед. Дверь распахнулась, и они нырнули в помпезный, но слишком искусственный праздник. Помпезность буквально бросалась в глаза. Из-за тканей, которыми был затянут кабинет, создавалось ощущение, что они находятся в огромном шатре, множество людей толпилось в центре зала, создавая единый, едва разбираемый гомон. Лавируя между людьми, к ним приближался главный виновник торжества. — Гарри, мой мальчик, — загудел профессор Слизнорт, едва они попались ему на глаза. Усы профессора топорщились из-за улыбки, делая его еще больше похожим на старого моржа. — Проходите скорее, я хочу вас кое с кем познакомить! Слизнорт ухватил Гарри за руку с такой силой, словно боялся, что тот сбежит, и буквально потащил в самую гущу гостей. Гарри едва успел чуть сильнее сжать ладонь Луны, как будто боясь потерять единственный светлый лучик в этом душном месте. Шепотки, от которых они ушли буквально только что, здесь приобрели новую тональность. Там, за дверями кабинета остались школьницы, для которых Гарри был звездой. На него смотрели и его обсуждали, но такого ажиотажа он явно не вызывал. Сейчас же он словно оказался в Дырявом Котле в свой одиннадцатый день рождения, каждый норовил оценить его взглядом, поздороваться, похлопать по плечу. Гарри сжимал зубы, стараясь держаться в рамках вежливости со всеми. Но вместе с тем стискивал руку, не занятую ладонью Луны, в кулак, да так, что ногти до боли впивались в кожу. Это отрезвляло, но помогало мало, а Слизнорт, казалось, не замечал состояния Гарри, он буквально сочился радостью и довольством, наслаждаясь вниманием гостей. Гости вежливо улыбались им обоим, но улыбки их были насквозь фальшивыми, и с каждым новым человеком Гарри ощущал это все отчетливее. Он чувствовал, как дрожит рядом Луна, и прекрасно ее понимал — все же оказаться в самом эпицентре вечеринки было для нее ново. Тем временем Слизнорт уже вовсю знакомил Гарри с низеньким человеком, который буквально пожирал его глазами. — Познакомься, Гарри, это один из моих выдающихся учеников Элдред Уорпл, его автобиографическая книга “Братья по крови” стала бестселлером, — Гарри натянуто улыбнулся, слишком свежи были воспоминания о прошлом знакомстве с писателем подобных книг. — О, и конечно же, его друг Сангвини! Вампир, а Сангвини был именно вампиром, выделялся на фоне остальных гостей подобно белой вороне. Явно уставший от бесконечного шума, он был угрюм, глубокие синяки под глазами не добавляли ему очков привлекательности, но в своей усталости он был самым искренним существом на этой вечеринке. И это подкупало. Ему Гарри спокойно пожал руку, лишь на краю сознания мелькнула мысль, что Луна может повести себя слишком непредсказуемо, оказавшись напротив самого настоящего вампира. — Здравствуйте, мистер Сангвини! — Луна, несмотря на опасения Гарри, вела себя довольно сдержанно, но, возможно, это было только начало. Слизнорт тем временем исчез — как человеку с его габаритами удавалось лавировать среди гостей столь грациозно, Гарри не понимал, но был рад, что профессор не стал долго уделять им свое внимание. А тем временем Луна уже во всю болтала с вампиром, который отвечал ей с гораздо большей теплотой, чем можно было предположить по его уставшему виду. — Так говорите, африканские львы-оборотни захватили власть в этом вашем Министерстве Магии? — вампир растянул губы в улыбке, заставив Гарри насторожиться. Не от страха за себя, но ведь именно он привел на вечеринку Луну, которой сейчас улыбался Сангвини. Чуть нахмурившись, Гарри сконцентрировался на собеседнике и попытался разобраться, что же движет вампиром, но через некоторое время с радостью понял, что у того не было желания пугать их длинными клыками. Тем не менее улыбающийся вампир — совсем не то зрелище, которое Гарри хотел бы видеть слишком часто. Приняв тот факт, что Сангвини вовсе не собирается кусать Луну перед всеми гостями, Гарри вдруг с удивлением осознал, что компаньон вампира уже некоторое время настойчиво что-то пытается узнать у него самого. А после вздрогнул, осознав, что Уорпл собирается написать его биографию и ждет в этом полного содействия. Становиться вторым Локонсом у Гарри не было ни малейшего желания, но собеседник вцепился ему в руку и явно был не намерен отпускать, пока не получит согласия. Но вдруг на помощь пришел вампир. — Ох, Луна, а вы умеете заинтересовать читателей! — низкий голос Сангвини пробирал до мурашек, даже Уорпл на секунду ослабил хватку, и Гарри наконец-то сумел вырваться на свободу. — Пожалуй, по приезду домой я напишу вашему отцу... А сейчас прошу прощения, мне нужно встретиться вон с тем человеком, и к сожалению, я вынужден покинуть ваше общество. Кивнув Луне и пожав руку Гарри, он наклонился к своему другу и что-то ему прошептал. А Гарри понял — вот он, призрачный шанс на побег. То, как поглядывали на него люди, заставляло сомневаться, один ли вампир присутствовал на вечеринке. Поэтому, попрощавшись с Сангвини и извинившись перед Уорплом, Гарри наклонился к прижавшейся к нему Луне и зашептал на самое ушко, чувствуя легкий цветочный аромат ее духов. — Как ты смотришь на предложение послать всю эту вечеринку к нарглам? — спросил он, замирая от страха и предвкушения. — Конечно, если ты сама этого хочешь. — Да, — Луна прижалась к нему чуть сильнее. Ее голос был настолько тих, что ответ услышал один Гарри. Он почувствовал, как тонет, тонет в ее глазах, и не смог сдержать радостной улыбки. Наверное, атмосфера нереальности давила и на Луну, или она желала остаться именно с Гарри? Втайне он надеялся именно на этот вариант. Поэтому, не теряя времени, они стали проталкиваться сквозь толпу, добираясь до двери окольными путями. И пусть иногда для этого приходилось общаться с гостями, но Луна находилась рядом и вовремя начинала тему о совершенно невероятных созданиях, словно они были самым важным в ее жизни. Они не могли себе позволить налететь на профессора Слизнорта, поэтому, едва заслышав его выразительный голос, Гарри резко менял направление, напоминая своими действиями всем известного в Англии шпиона. Подбадривая друг друга, они пусть и медленно, но уверенно приближались к своей цели. Сейчас дверь была закрыта, однако Гарри прекрасно помнил, что прямой путь очень часто оказывался ловушкой. Но ощущение надвигающейся беды было лишь плодом распаленного воображения, и, сделав последний рывок, Гарри с Луной вывалились в холодный коридор, жадно вдыхая свежий воздух. Некоторое время они быстро шли по темным коридорам, пока вдалеке не стихли звуки вечеринки, опасаясь, что Слизнорт вдруг появится из-за поворота и поймает их. Лишь через несколько минут Гарри и Луна остановились, переводя дыхание и лукаво поглядывая друг на друга. А после рассмеялись, дав волю эмоциям. Гарри хохотал и с восторгом слушал, как смеется в ответ Луна — ее мягкий, такой мелодичный смех проникал в самую душу, рождая там настоящий восторг. Слышал ли он раньше, как она смеется? Гарри не смог бы ответить на этот вопрос, но то, что происходило сейчас, ему определенно нравилось. Тяжело дыша и переводя дыхание, Гарри поправил сбившуюся чуть набок бабочку и оглянулся по сторонам. Темная часть замка была едва знакомой, и это ему, человеку, который с третьего курса решил продолжать дело своего отца и исследовать каждый уголок Хогвартса. — Интересно, где же мы оказались? — Луна явно была здесь впервые. Поправив платье, чуть помявшееся, пока они пробирались сквозь плотную толпу гостей, Луна с любопытством начала осматривать картины. Большая часть обитателей полотен спала, но некоторые проснулись и уставились на нарушителей. Видимо, смех Гарри оказался гораздо громче, чем он думал. — Я никогда не была в этой части замка. По крайней мере, наяву, я ведь хожу во сне. Луне было не по себе, и Гарри это отчетливо видел. Ведомый чувствами, он тут же взял свою подругу за руку, нежно сжав тонкие пальчики, а потом наклонился и, едва поняв, что собрался совершить, мягко поцеловал их. И тут же буквально запылал от смущения, радуясь, что темнота скрывает его алеющее лицо. Смущенный, он не видел, как вспыхнули бледные щеки Луны, как она покачнулась, словно готовая упасть в обморок. Гарри пытался найти слова для извинения, но голова была абсолютно пуста. Сейчас, наклонившись, он был чуть ниже Луны. Но едва ему пришло в голову что-то умное, как горячие губы Луны коснулись его лба, а легкий ветерок дыхания охладил кожу. — Ты удивительный, Гарри! — Луна не говорила, она едва различимо шептала, словно боялась разрушить мгновение тишины и счастья. — Я самый обычный, из нас двоих ты гораздо удивительнее! — прошептал он ей в ответ, с шумом сглотнув тягучую слюну. Гарри обнял Луну, сначала едва касаясь ее талии, а после крепко прижимая к себе. Сердце забилось в груди, ему явно тесно в клетке из ребер. Некоторое время они молча стояли, наслаждаясь обществом друг друга, слова были излишни. С удивлением Гарри осознал, что есть немало людей, с которыми ему приятно разговаривать, но гораздо меньше тех, с кем приятно просто молчать. Находиться рядом. Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем он понял, что, хоть оба они и пылали от смущения, Луна начала дрожать. Декабрьский холод пробрался даже сюда, факелы давно потухли, и ночь вступила в свои права, заставив их разорвать объятья. Виновато улыбнувшись, словно Гарри на самом деле мог хоть в чем-то ее обвинить, Луна взмахнула палочкой, тепло разлилось по коридору, подобно жадному пламени, переливы заклинания осветили коридор, создав из статуй гротескные образы людей. Чуть недовольно рыкнул один из львов на орнаменте, выдав им новый, неизведанный путь. Гарри не смог сдержать улыбки — что-что, а изучать новые тропы он любил, особенно если они не были отмечены на Карте Мародеров. Подставив Луне локоть, Гарри ободряюще улыбнулся, достал палочку и создал несколько небольших светлячков, которые, кружась, выстроились в две цепочки, похожие на волшебную тропинку посреди коридора. — Как насчет небольшого путешествия? Сомневаюсь, что мы встретим гремлинов или вампиров, но в неизвестных ходах водится немало других волшебных созданий, — Гарри подмигнул Луне. Сейчас, в тишине и темноте, подальше от духоты кабинета, он чувствовал себя по настоящему свободным. — О, мистер Поттер, я совершенно точно не против! — Луна рассмеялась и, подхватив Гарри под руку, зашагала чуть быстрее, чем следовало бы в таком платье, как у нее. Любопытство явно кружило ей голову не меньше, чем самому Гарри. Она прильнула к нему плотнее, словно забыв, что ей вовсе не нужно больше греться о него, но Гарри ощущение Луны рядом настолько понравилось, что он и не собирался возражать. Так, прижавшись друг к другу, они вошли в слабо освещенный зев прохода. И тут же, рыкнув, орнамент с львом встал на место, отрезав их от хоть немного, но все же знакомого коридора. Теперь пути назад не осталось, но это уже не имело никакого значения, ведь рядом шла та, с кем ему было так хорошо, как не было до этого ни с кем. И пусть тайный ход был не так уж узок, Луна все сильнее прижималась к Гарри, и он в ответ осторожно обвил рукой ее плечи, постаравшись не спугнуть момент. Ее близость кружила голову, легкое свечение платья создавало ощущение сказки, давно забытое чувство того, что там, за поворотом, творится самая настоящая магия, такая, о которой мечтает каждый ребенок, засыпая в теплой постели. За прошедшие годы волшебство стало для Гарри обыденностью, а сказочный мир обратился темной стороной с неприятностями на каждый год. Но сейчас, впервые за долгие месяцы, Гарри полностью отбросил в сторону мысли о мрачном будущем. В его душе взошла Луна, и осветив мир, совершенно не думала уходить. Он не понял, когда и как это произошло, осознал себя лишь тогда, когда его горячие, немного искусанные губы, легко коснулись щеки Луны, так близко к ее губам. Слишком непозволительно, но столь желанно близко. Коря себя и проклиная, он лишь через несколько мгновений осознал, что обстановка совершенно точно не располагала к романтике, по крайней мере, как ее представлял себе Гарри Джеймс Поттер. Тяжело дыша, они стояли в темноте, давно уже погасли светлячки, холод победил заклинание Луны, но им было все равно. Переплетая пальцы, Гарри и Луна пытались что-то сказать друг другу, но каждый раз замолкали, понимая, что никак не могут подобрать слов. — Гарри, — глаза начали привыкать к темноте, он видел, как шевелятся ее губы, такие манящие, сводящие с ума. — Луна, — глупый диалог. Имена друг друга они произнесли практически одновременно. После чего замолчали и вновь попытались что-то сказать, но снова один голос наложился на другой. — Ты, — мелодичный смех Луны отражался от стен, словно это место было заколдовано — ведь разве от шепота бывает эхо? — Ты, — Гарри помотал головой, желая уступить девушке право сказать первой. Но и Луна точно так же упрямо качала головой, словно хотела донести до него то же самое. Неизвестно, сколько бы они простояли так, пытаясь сказать друг другу что-то безумно важное, но этот волшебный момент был разбит вдребезги яростным криком. И, возможно, Гарри бы поступил совершенно иначе, да вот только он прекрасно знал, кому принадлежит этот голос. Сжав в руке верную палочку, он снова создал множество светлячков, а после нажал на ставший видимым рычаг. С тихим скрипом отворилась картина, позволяя Луне и Гарри вынырнуть в коридор, где сейчас разворачивалась самая настоящая драма. Судя по голосам, кто-то явно был недоволен прошедшим вечером и хотел большего. — Отстань от меня! — голос Гермионы был громок и одновременно походил на шипение. — Да ладно тебе, Грейнджер, традиции же не просто так появились, — отозвался грубый голос, в котором слышалось раздражение и явное непонимание того, что собеседница уже на грани. Поэтому Гарри не стал медлить. Ориентируясь на голос, он тут же атаковал, используя пусть и не смертельные, но неприятные заклинания. Удивительно, почему Гермиона сама не защитила себя? Возможно, в своем максимализме она надеялась на мирный исход, но сейчас это было не важно — окоченевшее тело МакЛаггена рухнуло на каменный пол. Невербальный Петрификус Тоталус получился у Гарри и присоединившейся к нему Луны просто превосходно. Некоторое время Гермиона смотрела на упавшее тело МакЛаггена, непонимающе переводя взгляд с него на Гарри и Луну, которые стояли в обнимку и улыбались, явно довольные друг другом. — Хм... Гарри, скажи мне, пожалуйста, как ты все время появляешься везде настолько вовремя? — Гермиона склонила голову набок. Сейчас, когда она едва сдерживала раздражение, в ее наигранно спокойном голосе появились рычащие нотки. — Луна, мне кажется, мы нашли еще одного африканского оборотня! — весь шквал эмоций явно ударил Гарри в голову, и сейчас он осознавал, что ведет себя несколько неадекватно, но совершенно точно не хотел это исправлять. — Теперь мы знаем, кто будет следующим Министром Магии. Я думаю, Гермиона прекрасный кандидат! — Луна буквально пропела эту фразу, заставив Гермиону подавиться яростной репликой. — Так. Стоп! Я не хочу знать, что вы опять придумали, — Гермиона замотала головой, еще сильнее увеличив свое сходство с львом. Гарри, правда, не мог понять, почему такая шикарная грива у львицы, но потом решил, что раз львы-оборотни магические, то и правила обычного мира на них не распространяются. — Я пошла спать, к черту этот день, этого придурка, — Гермиона бросила быстрый взгляд на МакЛаггена, который все еще валялся обездвиженным. — И уж совершенно точно к черту львов-оборотней, которые обязаны стать Министрами магии! Гермиона поправила мантию, взмахнула палочкой, узнавая точное время, и направилась прочь из коридора. Она явно знала куда идти, поэтому Гарри и Луна поспешили следом. Тихонько перешептываясь и смеясь, они дошли вместе с Гермионой до одного из тайных ходов, который должен был вывести девушку прямо к факультетской гостиной. — Хорошего вам вечера, и помните: Снейп уже давно ушел вместе с Малфоем с вечеринки, так что не попадитесь! — это было последнее, что услышал Гарри перед тем, как картина встала на место, отрезав основной коридор от тайного лаза. Но для Гарри и Луны ночь только начиналась, по крайней мере они совершенно точно не собирались отпускать друг друга так рано, поэтому тут же отправились в путь, стремясь насладиться каждым мгновением, проведенным вместе. А уж ночь выдалась на события просто до безобразия богатая. Такая желанная ночь, такая длинная ночь. Дальнейшие события остались в памяти Гарри кусочками разноцветного калейдоскопа: вот они обнимаются, горячо шепча друг другу странные, но безумно важные на их взгляд глупости, вот замирают в объятьях друг друга в неприметной нише, когда мимо них, подобно летучей мыши, пролетает Снейп. Ближе к утру Луна стояла у окна, и лунный свет падал на ее волосы, заставляя их пылать серебром, ткань платья переливалась, завораживая и сводя с ума. Но самое прекрасным в тот момент были ее глаза. Гарри тонул в них, подхваченный удивительными искрами, колени дрожали. Его переполняло волнение, но сдерживаться он больше не мог. Манящие губы Луны приоткрылись навстречу, и Гарри, поняв все без слов, накрыл их своими. Эта ночь стала идеальной, и в голове Гарри, в его сердце взорвалась сверхновая, сжигая всю тоску и боль. Прогоняя прочь мысли, которые пожирали его изнутри последнее время.... любимыми!”
Утром все произошедшее казалось ему сном — эта странная ночь, такая безумная и волшебная. Он лежал на кровати, пытаясь понять, не привиделся ли ему вчерашний день — ведь все, с момента приглашения и до самого последнего поцелуя, было слишком волшебным, чтобы оказаться правдой. Но губы помнили мягкость губ Луны, а пальцы все еще пахли ее духами. Такой реалистичный сон… Или такая волшебная реальность? Гарри не хотелось вставать, он потянулся, пытаясь удержать призрачный образ прижавшейся к нему Луны. Некоторое время он лежал неподвижно, но громкие голоса соседей заставили его подняться, окончательно примиряя с мыслью, что вчера осталось именно там. В прошлом. Рон ругался с Дином из-за Джинни, и Гарри с удивлением понял: то, что совсем недавно казалось жизненно важным, сейчас не имело значения. Откинув балдахин и махнув друзьям рукой, он встал и поплелся в ванную. Нужно было умыться и спуститься к завтраку, возможно, он еще успеет застать Гермиону и прочих, чтобы попрощаться перед тем, как они уедут. Гарри плеснул в лицо холодной водой и потер глаза. Если все вчерашнее было лишь сном, то почему же он так не выспался? Гарри поднял взгляд и посмотрел на собственное отражение — все то же воронье гнездо на голове, все те же покосившиеся очки-велосипеды. Все совершенно как обычно. Гарри прикрыл глаза, но в следующее мгновение распахнул их вновь. Над правым глазом пылала желтая, такая неестественно яркая бровь. А в голове зазвучал мелодичный смех Луны, похожий на звон колокольчиков, и слова, заставившие сердце Гарри биться так часто, что стало больно и начали дрожать руки. — Я люблю тебя, Гарри! — сказала она вчера как раз перед тем, как покрасить его бровь — словно напоминание о том, что все с момента приглашения было просто чудесно. Гарри оделся рекордно быстро, взмахом палочки поправил одежду, уже летя по лестнице, перепрыгивая одну ступеньку за другой. Он делал все, лишь бы быстрее оказаться в Большом Зале, где собирались перед самым отъездом те, кто отправлялся на каникулы домой. Луна была там, среди других, и он не мог себе позволить опоздать. Пролеты сменяли друг друга, люди то и дело преграждали ему путь, но все это не имело значения. В голове звучали слова, сказанные вчера Луной, и это придавало ему сил. Лишь оказавшись у самых дверей Большого Зала, Гарри позволил себе на несколько секунд замереть. — Вчера мы были любимыми… — голос его дрожал, и дело было не только в сбитом дыхании, далеко не только в нем. — И я хочу, чтобы это никогда не кончалось! Створки дверей Зала чуть распахнулись, выпуская одинокую фигурку светловолосой девушки, и Гарри произнес, пожалуй, самую важную фразу в своей жизни. Именно сегодня, окончательно сделав произошедшее вчера реальностью — Я люблю тебя, Луна Лавгуд! — прошептал он прямо на ушко Луне и, недолго думая, снова накрыл ее губы своими.