Крики

Разве может быть что-то горячее пламени? Нет, не может, отвечает сам себе Эйерис, и с наслаждением сжимает руками острую сталь подлокотников Железного Трона. По пальцам течет горячая кровь, драконья кровь, и Эйерис жадно слизывает красные капли, не отрывая взгляда от корчащейся в огне фигуры. Десница с палицей и кинжалом в гербе — Эйерис не желает помнить имя изменника — извивается, будто стараясь убежать от огня, лижущего ему пятки, бедра, грудь. Извивается — и кричит. Точь в точь так, как Рэйелла, его драгоценная и ненавистная сестра, кричала под Эйерисом пару недель назад. Сразу после того, как в огне сгорел очередной десница-идиот, возомнивший о себе, что он может давать советы королю. Эйерис судорожно сглатывает. Возбуждение накатывает волной, более горячей, чем пламя, и король облизывает губы, всматриваясь в языки огня, окружающие почерневшее тело. Сейчас он умрет, и тогда можно будет пойти к Рэйелле. Десница не умирает очень долго, и Эйерис изнывает от нетерпения. Рэйелла умеет кричать правильно. Так, как будто не человек ее берет, а огонь ласкает обнаженное, покрытое свежими царапинами тело. Десница наконец–то испускает последний крик — Эйерис на секунду застывает на своем троне, сладко закатив глаза и наслаждаясь эхом, отзвуком его, а потом встает, разрывая о лезвия мечей подол длиннополой одежды, и выходит из зала. Что делать с трупом, его гвардия уже знает. Сегодня у опочивальни жены несут караул двое — Джейме Ланнистер и Джон Дарри. Эйерис зло смотрит на Джейме, когда тот распахивает перед ним дверь, и думает, что уж этот-то блестящий юноша, смазливый и златоволосый, тоже кричал бы правильно, кричал бы лучше. «Я обязательно сожгу и его, — обещает себе Эйерис и входит в покои жены. — И послушаю, так ли он стонет, как Рэйелла». Сестра лежит на постели с книгой в руках — впрочем, замечая его, она сама откладывает книгу и тянется к застежке плаща, которым укрыта вместо одеяла. Нет, она не желает его — хочет только, чтобы все быстрее закончилось. У Эйериса оглушительно шумит кровь в ушах, он шагает к постели, нетерпеливо рвет на Рэйелле плащ — и она сразу начинает кричать. — Не надо, — умоляет она, и Эйерис перехватывает ее руки, которыми она упирается ему в грудь, кусает за запястье — сильно сжимая зубы, чтобы покраснела кожа, чтобы брызнула кровь. Она кричит снова — кричит правильно. Не срывается на визг, и не вопит до тех пор, пока не осипнет. Рэйелла запрокидывает голову, открывает тонкогубый рот, который так приятно рвать зубами, и кричит: — Мне больно! И когда он кусает ее грудь, на котором еще не зажили старые раны, и когда расцарапывает ей руки, соски, бледный впалый живот с серебристым пушком внизу, округлые бедра, по-девчоночьи острые колени — она продолжает кричать. Эйерис запускает длинные острые ногти ей в плечи и зарывается лицом в покрытую царапинами грудь — Рэйелла слабо пахнет огнем и драконьей кровью — разводит её ноги и толкается внутрь, в жаркую глубину, и снова думает: «Разве может быть что-то горячее пламени?». — Ты делаешь мне больно! — Эйерис кусает сестру в плечо, тянет ее на себя, входя глубже. Он думает, что ему не обязательно даже насиловать её — достаточно только слышать ее крики, чтобы кончить. — Жаль, я не могу тебя сжечь, — хрипло и прерывисто шепчет он на ухо Рэйелле, и та затихает на мгновенье. — Я бы так хотел… услышать твой последний крик… — от одной только этой фантазии — Рэйелла в огне, Рэйелла кричит, Рэйелла плачет, и на ее бледной коже вздуваются кровавые волдыри — он изливается внутрь. Он никогда не остается с женой в одной постели на ночь после соития. Эйерис быстро одевается и выходит, не оборачиваясь, чтобы посмотреть напоследок на безмолвную, обессиленную жену. — Мы поклялись защищать и ее, — слышит Эйерис тихий шепот Джейме Ланнистера, когда выходит из опочивальни, и сглатывает, снова представляя, как горит этот юнец. Пока не стоит, пока нужно подождать... Сначала нужно сжечь его отца — вряд ли мерзавец Тайвин будет кричать как нужно, но тут уж ничего не поделаешь — а потом можно будет взяться за мальчишку. — Поклялись, да только не от него, — столь же тихо отвечает ему Дарри, и Эйерис ухмыляется, идя по коридору в свои покои. А вот мальчишку Дарри можно и послушать — как тот будет петь, когда огонь начнет лизать ему пятки. Разве может быть что-то горячее пламени? — думает Эйерис, когда Джон Дарри издает свой первый крик.