Дилемма

      По правде говоря, услышанное в голозаписи не произвело на Буча должного эффекта. Правильней сказать, никакого. Он даже не особо представлял, какую цель преследует, прослушивая запись трижды. Рассказ об искусственных людях, называемых андроидами, больше походил на байку, или, как часто говорили в убежище, обыкновенный «развод». Однако потеря времени не пугала, а перспектива заработать крупную сумму разжигала интерес не хуже сочных плодов из лаборатории. Только вот он даже не знал, с чего начать. Все, что у него имелось — бесполезная потрёпанная кассета. Ни единой зацепки.       Когда Буч снова заявился в лабораторию, намереваясь подробнее расспросить Зиммера о сбежавшем ведре с гайками (подавись, Зиммер), прямо на входе его задержала пара охранников — не очень деликатно. Шефа там не было, он уже несколько дней не пересекался с самодовольным кретином, получающим удовольствие от его страданий. Он что, прячется от него? Буч бросил последние крышки Красотке Бонни, допивая пиво и покидая Бар.       Первые дни на поверхности чувство свободы охватывало каждую частичку его существа: жажда полностью исследовать мир казалась неутолимой, переполняло желание узнать, что же находится после линии горизонта. Так что новый стиль жизни «ночевать-где-придется» парня вполне устраивал: все же это так отличалось от дотошной стабильности в Убежище. Но вскоре тоска по уютной мягкой кровати и теплой комнате взяли верх, и Буч отправился искать способы возвращения законного комфорта. Репутация у Буча, мягко сказать, не очень: многие с опаской косились на юного парикмахера из Убежища, не рискуя доверять тому свои волосы. Ха, если б еще они были.       Первой смелость проявила Вера. Впервые преодолев порог гостиницы, парень отметил приятную внешность девушки и удивительно хорошее, для жителя старого корабля, состояние ее средних каштановых волос. Она довольно симпатична, хоть и до тошноты любезна. Но пока ее любезность идет Бучу на руку, парень готов применять все свое змеиное обаяние и отвешивать комплименты. В Убежище было проще. Там он мог просто взять, что хотел, потому что… потому что мог. Минув десять лет со дня своего рождения, Смотритель более не был для него угрозой, никто не был. Ну, разве что пара надоедливых охранников, которым, видимо, доставляло великое удовольствие подлизывать Смотрителю. Но с девушками это не работало, не всегда. Многие, конечно, воротили нос, строя из себя таких раздражающе «правильных» особ, которые никогда не свяжутся с Туннельными Змеями, но после того, как Кристина стала вешаться на него из-за, казалось, одного лишь факта его существования, Буч также начал замечать на себе множество восхищенных взглядов, стоило ему обворожительно улыбнуться. Как ни странно, на Эшли его репутация главаря самой крутой банды во всем Убежище почему-то не производила впечатления. Может, эта сучка Амата так влияла на нее. В любом случае, и героиня всея Пустоши в конце концов сдалась, поддавшись обворожительному взгляду голубых глаз. А может, во всем виновата кожаная куртка. Интересно, Харкнесс завидовал его наряду? Буч усмехнулся: так ему и надо, идиоту. У него ведь нет возможности ходить в чем-то, кроме этой дурацкой безвкусной брони.       Вот уже несколько минут незатейливые движения пальцев осуществляют одни и те же махинации, с невероятной грацией орудуя ножницами и расческой.  Пряди приземлялись на пол, словно перья птицы. Вера время от времени поглядывала в зеркальце, оценивающе качая головой. Анжела сидела рядом и вела с женщиной непринужденную беседу, часто останавливая себя на полуслове, то ли имея благоразумие особо не откровенничать с главной сплетницей города, то ли смущаясь Буча. — Проблемы есть? — в проходе показался охранник, видимо, совершающий обход. Его имени Буч не знал. Но… какого хрена? Их всех заело что ли? — Нет, все просто прекрасно. Ты только погляди на это. — Вера ликовала, красовалась еще не законченной стрижкой. Это раздражало Буча, но он старался держать колкие высказывания при себе, позволяя лишь кроткой ухмылке появляться на своем лице. Она явно озадачивала девушек.       По окончании работы, Вера еще долго крутилась перед зеркалом, не скрывая восторга — она даже чмокнула Буча в щеку. Анжела с некоей предвзятостью рассматривала прическу, выискивая изъяны, но так же завороженно наблюдая результат. Лицемерно. Буч самодовольно ухмыльнулся; вскоре ключ от комнаты был крепко зажат в его ладони. — Что ты делаешь? — Харкнесс материализоваля рядом столь же незаметно, как змея. Так, стоп. Он Туннельная Змея. Харкнесс — придурок. Придурок с клевой винтовкой, кстати говоря. Буч вздрогнул, медленно поворачиваясь и пряча шпильку в карман. — Я спрашиваю, что ты делаешь. — Чувак, я просто пытаюсь попасть в свой номер, — с легкой ехидной улыбкой ответил Буч, ловко достав ключ из заднего кармана. — Здесь все замки такие херовые?       Глава охраны подозрительно сощурился, приняв переданный ему ключ. Он вставил тот в замочную скважину и повернул, не отводя взгляда от Буча. Парень продолжал ухмыляться. Один-один, Шеф. — Ты украл его? — дверь открылась. Он думает, что Буч вор? Нет, он, конечно, мог бы, но… Черт, нет. Буч — Туннельная Змея, не вор. Убежище и его устои остались позади, впереди новая жизнь. Буч вальяжно облокатился к стене, отстраненным тоном произнося: — Слушай, можешь спросить у Веры, если не веришь. — Тогда зачем ты взламывал дверь шпилькой? Если бы Буч знал. Наверняка, все по той же причине, что пару дней назад проник в закрытую Лабораторию. А вообще-то стоп. Это его номер, не так ли? Разве он не может делать с ним что хочет? — Тебе показалось, — кивнув плечами, просто ответил парень.       Короткое замешательство промелькнуло на лице Шефа. А он довольно забавный. Можно даже сказать нелепый. Буч покачал головой собственным мыслям. Начальник охраны должен быть суровым и жестоким, как Смотритель. Он не может быть нелепым. — Смотри у меня, Делория. — Харкнесс шагнул назад, собираясь уходить, но Буч остановил его. — Эй, слушай, эм… Я не собираюсь громить Лабораторию и все в таком духе, мне просто нужно поговорить с Зиммером.       Губы Шефа чуть скривились в какой-то странной улыбке, объяснить которую Буч не мог. Он смеется над ним? Не верит? Ну и пусть. Буча не заботит мнение других, если цель оправдывает средства. Не заботит же?.. — Что? Почему ты так на меня пялишься? — Что ты сделаешь, если найдешь его? — вдруг спросил Харкнесс, приобретая более серьезное выражение лица. — Серьезно, Делория, ты же не думал об этом, верно? Он что, его чертов учитель? Никто не смеет называть Буча по фамилии, иначе рискует получить по морде. Хотя ладно, сейчас это было бы глупо.       Все просто: Андроид — не человек. Это машина, не способная к размышлению и вообще к чему-либо еще. Живой робот, который не имеет личности и прочей человеческой фигни. Что вообще может помешать ему просто сдать андроида Зиммеру? Буч не понимал, какой вес имеет этот вопрос, поэтому в секундном раздумии закатил глаза, а затем высказал то, что думает. Харкнесс никак не отреагировал. Он просто слушал и даже, казалось, слышал, а не делал вид, как многие на этом корабле. А может, пристальный взгляд выражал вовсе не глубокую заинтересованность — тогда пусть идет куда подальше.       Диалога не получилось. Отчего-то Шеф предпочитал не распространяться о собственных мыслях, а просто кивнул и задумался. А затем вздохнул и со странной интонацией в голосе произнес: — Ладно, Делория. Но без глупостей. — Последняя фраза была сказана довольно отстраненно, будто глава охраны вовсе не хотел произносить ее. Ну, или не имел в виду то, что обычно имеет в виду, произнося ее. Это же его обязанность, следить за порядком на корабле, по сто раз повторяя одно и то же. — Договорились, шериф Харкнесс, — напыщенно важно ответил Буч, гадая, стоит ли прибавить еще один балл в свою пользу или все еще только впереди.