Соперница

      Снова обжимаешься с этой тупой блондинкой. Сколько еще мне объяснять, что вы не пара? Да, мы расстались. Да, манеры у этой селедки с карими лупешками лучше моих. Но можно ли с ней до полуночи играть в видеоигры? Можно ли пить пиво, заедать таранкой и обсуждать кривые ноги футбольной сборной России? Нет. Она предпочтет пельменям розы, которые сдохнут через день. Она наденет это элегантное платье, а не джинсы и рубашку, как тебе нравится. Ее волосы белые, а не цвета бензина. Глаза выразительно-карие, а не голубые. Лицо красивое, фигура идеальная. Конечно, ты предпочел ее мне.       Хочется взять и перегрызть Соньке горло. Она отошла от тебя и двинулась в сторону уборной. Отодвигаю стакан с недопитым ромом, алгоколь как всегда не подействовал, и мысли чисты. Направляюсь прямиком к тебе.        — Ну здравствуй, Димочка. Давненько не видались. Какими судьбами?        — Привет, Даш, — боишься, правильно делаешь, но к тебе я не прикоснусь, — да вот, решили с Соней зайти потанцевать.        — Какое совпадение, что именно в тот день, когда я сюда прихожу. Чья же это была идея? — я не нуждаюсь в ответе. Знаю, что такое можеть придумать только эта мымра.        — Соня захотела немного отдохнуть после рабочего дня, а я согласился, — смотришь, и взгляд пробирает до глубины души. Необыкновенного серого цвета глаза. Не с желтыми крапинками, не с голубой или зеленой каемкой, а чисто серого цвета. Русая прядь упала на лоб. Хочется взять и простить. Но нет. Тебя, возможно, я и пожалею, а Соньке непоздоровится. Плевать, что я на двадцать сантиметров ниже, плевать, что она может выцарапать мне глаза своими когтями.       Жертвенник требует крови.        — Ладно, хорошего тебе вечера.       Она пошла в уборную одна, без подружек. Как легкомысленно, разве сказки о Гарри Поттере не учили так не делать? Кэти Белл прокляли, на Гермиону Грейнджер напал тролль, Плакса Миртл погибла. А Соня попадется мне под горячую руку. Идиотка. Дура. Глупо было отбивать у меня парня. Теперь я побью ее.        — Ну привет. Какая неожиданная встреча. И чего же вас с Димой занесло сюда с другого конца города?        Сонька испуганно смотрит в зеркало. Да, ради такого можно и в обезьяннике посидеть. Хватаю за волосы и, выдирая клок белых прядей, наклоняю ее голову вниз.        — Что, сверху не слышно? Могу в ухо крикнуть!        — Даш, ты дура? Пусти!       Хренушки. Назад дороги нет. Глаза наливаются кровью, костяшки пальцев белеют от того, как сильно сжались кулаки, и я молча бью в нос. В глаз. По скуле. Толкаю ее на пол и молочу кулаками везде, куда могу попасть, лишь бы она физически почувствовала то, что причинила мне морально. Вокруг собралась толпа людей, ты пытаешься перехватить мою руку, но я лишь отталкиваю тебя и продолжаю бить. Смотри, Димочка, но не мешай. Так Соньке и надо, тварюга, скотина, псина сутулая. Кучу мальчишек уже использовала, но тебя я в обиду не дам. Даже если бросил, все равно любил. Это Сонька виновата.       Слышатся звуки сирены, два полицейских проталкиваются через толпу и пытаются меня остановить, схватив за руки. Я молочу ногами по воздуху, кричу и вырываюсь. Я еще не закончила. Еще рано. Но наручники мешаются, и меня впихивают в полицейскую машину.

***

       Ты заходишь в участок. Чего тут, интересно, забыл? О чем-то говоришь с участковым, даешь бумажку и банкноты, полицай приветливо улыбается, берет ключи и вы подходите к камере. Ого, как за эти пять дней изменился. Под глазами тени, лицо посерело чуть ли не до цвета глаз. Неужели так за Соньку переживаешь? Надо рассказать, что от сотрясения мозга и перелома руки еще никто не умирал. Но вот вы подходите к моей камере и твои глаза загораются, а губы расплываются в улыбке. Дверь открывается и, прежде чем полицай успевает хоть что-то сказать, крепко прижимаешь меня к себе.        — Даш, зачем ты это сделала, я за тебя так боялся, — ого, боялся, не знала, что умеешь, — я тебя вообще больше не отпущу.