«...надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа...»
Девушка стоит посреди леса; темного, мрачного и глубокого. Ветви сплетаются между собой, создавая непреодолимую преграду. Не видно ни неба, ни такой светлой луны этой ночью. Пахнет сыростью и чем-то противным до тошноты, похожее на сгнивший труп животного — под деревом лежит умерший заяц. Почва сырая и мягкая, ноги проваливаются в эту гадость. Тело дрожит, а в глазах читается страх и тревога; ее разум в предвкушении чего-то до боли ужасного. Сара оглядывается по сторонам и опускает глаза вниз. Голова болит безумно сильно — готова расколоться. В глазах темнеет, а во рту сухо так, словно пробыла она в пустыне неделю. Тишина напрягает, как же она напрягает. Молчание леса заставляет Сару поёжиться и выгнуться. Повеяло холодом; противным, липким, знобящим. — Домой, я хочу домой... — шепчет в бреду Сара, нервно хватая руками себя за плечи. — Я не хотела ехать сюда, я не хотела... хватит. Сожаление о приезде в Сентфор снова больно отдает в груди. Она понимает, что добром это вовсе не кончится.Но для кого именно?
— Дорогая... дорогая Сара. Голос, чей-то голос до чёртиков знакомый; низкий, но в то же время приятный и дурманящий разум насквозь, не оставляя и каплю здравых мыслей. Голос, который влечет за собой, заманивая в ловушку. Голос, заставляющий поверить ему и плестись все дальше и дальше в лапы беспощадному монстру.Беспощадному, беспощадному, беспощадному
О`Нил пятится и прислоняется к старому и твердому дубу. Ей страшно, в её голове сплошная неразбериха. Ноги подкосились, бежать некуда. Девушка — кролик, загнанный в угол хищным волком. Её губы дрожат, глаза наполняются слезами из-за того, что она вспоминает. В голове всплывают фрагменты; они быстро мелькают, отдаются противным пищанием в ушах и болью в висках. Сара сжимает свои темные кудрявые волосы и опускается ниже. — Нет, нет, нет... — её голос дрожит, она готова заплакать прямо сейчас из-за осознания кто здесь. — Пожалуйста, уходи. Снова тишина; птица нарушает ее своим резким взлетом с дерева. Она четко слышит шум ее крыльев и тихое пение, которое отвлекает ее от этого дерьма, пусть и на минуту. Сара садится на землю; грязную, мокрую, противную. В ней что-то ползает, но она не обращает на это внимания — ей не до этого. О`Нил шмыгает носом и протирает его пока что чистым рукавом. Сара желает верить в то, что ей просто показалось. В то, что этот голос, пугающий до дрожи в коленках — иллюзия и плод ее разыгравшегося воображения. — Ты беззащитна, так беззащитна, девочка моя. Вновь дикая боль разливается по телу, отдавая в сердце. Она впивается ногтями в собственную кожу, чтобы переключиться с невероятной боли на другую. Сара жмурится до головокружения и откидывает голову назад, слонясь к дереву.Не показалось
Горячие слезы стекают струйками по её лицу, останавливаясь на губах. Она не верит своим ушам. Теперь это правда. Он снова здесь. Её разрывает беспомощность и физическое бессилие. Сколько она боролась, как билась в бою, ломала себе кости, но одерживала победу; ликующую и громкую. А сейчас нет способности встать и бежать куда подальше от этого голоса. Неужели все, что было проделано — зря?Сломлена, сломлена, сломлена
Она ненавидит не его, не этого морального чудовища и тирана, а себя за свою аморальность. О`Нил боролась с этим чувством очень долго, будто сто лет. Её разум устал, она больше не может. У всего есть конец, срок давности сил истек. Сара пустыми глазами смотрит наверх и продолжает сжимать ноющее сердце; его словно прожигают. Она вздыхает и её тихие всхлипывания перерастают в нечто громкое — в рыдание. Карие глаза становятся красными. — Нет, не плачь, зачем? — ей показалось, что голос стал намного ближе и отчётливее. Это заставило ее приподняться и резко умолкнуть. — Не нужно лить слезы из-за своих же желаний, Сара. — Заткнись, — кричит она и хватается за упавшую ветку, нечем обороняться. — Я не хочу тебя слушать, я не буду тебя слушать, слышишь? Монстр, монстр! Ненавижу тебя! — Себя, Сара, ты ненавидишь только себя. О`Нил подносит руки к волосам и сжимает потрепавшиеся кудри, оттягивая. Пальцы на ногах сводятся в судорогах. Сара боится слушать его, он влечет за собой её даже сейчас не пойми куда. Девушка поджимает губы, её грудь вздымается от перепоняющего кислорода. — Зачем... зачем ты делаешь мне больно? Тебе приносит это удовольствие? — Сара непонимающе машет головой, она действительно не понимает. — Откуда... откуда в тебе столько... столько злобы? — Тот же самый вопрос я хочу задать и тебе, моя пугливая Сара, — он смеётся в то же время противным, припадочным смехом, но столь красивым и обволакивающим сознание. — Откуда в тебе столько алчности и ненависти ко всем? — О чём ты говоришь? Заткнись, идиот! Мужчина недовольно цокает, она это слышит, и её брови хмурятся в ожидании его. — Аккуратнее с выражениями, маленькая, — она определяет по голосу, что он улыбается, как Чеширский кот. — Твой страх для меня — услада. — Не называй меня так! — О`Нил кричит, надрываясь. Что-то мешает ей говорить. Шелест листьев на деревьях похож на шепот леса; у нее пробежали мурашки, она замерла. — Несмотря на то, что прошло целых десять лет для меня ты, в силу моего возраста — маленькая и невинная на первый взгляд девочка. Сара шумно выдыхает и приподнимается с земли. Он стоит перед ней, заведя руки за спину: та же маска, шелестящий плащ и русые волосы, развевающиеся от ветра, которого, кстати, нет. А злополучная маска осталась такой же пугающей, пустой, бездушной. Он находится от нее на большом расстоянии, поэтому Сара успевает резко отпрянуть и юркнуть за дерево. Зрачки её глаз расширяются от адреналина, который как бешеный шкалил в её крови. — Я тебя ви-ижу-у, — протягивает Человек в маске и тихо смеётся себе под нос. — Не время для пряток. Поиграем позже, маленькая. Обязательно поиграем. Её переполняет странное чувство вперемешку со страхом, не в её силах описать его. Сара вновь видит его, и боль моментально уходит, заставляя сердце забиться настолько, что она удосужились услышать его биение. О`Нил приоткрывает губы и отводит глаза в сторону. — Я так скучал по тебе, — Человек в маске грустно тянет гласные и поправляет свои волосы. — А ты? Хотя нет, не отвечай. Я все знаю. Ей до тошноты эта чёртова манера общения, она готова накинуться на него и разорвать в клочья, разбить на тысячи осколков его надоедливую маску. Саре больно, ноги становятся ватными, а по телу разливается усталость. Но в грудной клетке трепет; тревожный и, даже, приятный. О`Нил оборачивается и выходит к нему. Примерно на пять процентов её силы восстановились.Они снова упадут до нуля
— Не знаешь... ты ничего не знаешь! Ты всего лишь делаешь вид, делаешь из себя всесильного сверхразума, говорящего о пороках других. Почему бы тебе не посмотреть на себя? Жалкий, ты такой жалкий и мерзкий! — её голос подводит её, и она опять ощущает тысячи стрел, воткнутых в её спину. — Ненавижу тебя... — Не ври мне и себе, особенно мне, Сара О`Нил, — вкрадчивый голос затуманивает разум. Он подходит ближе к ней на один шаг и театрально взмахивает рукой. — Я вижу по твоим глазам то, как сильно ты лжёшь. Плохая девочка, очень плохая. — Не подходи ко мне, не трогай меня, псих! — Сару переполняет страх, девушка в панике начинает задыхаться. — Ах, как же мне знакома эта фраза... — Человек подносит руку к своей маске и пальцами проводит по подбородку, едва касаясь ожогов. — Там ты тоже хотела остановить меня, но извивалась подо мной и молила меня продолжить. Сару будто прошибает током или обливают ледяной водой в мороз минус двадцать. Ежедневно она вспоминает о том самом событии, которое стало для нее роковой ошибкой.Или же нет?
Каждый грёбаный вечер перед ее глазами всплывает картина, одна и та же картина, не дающая спать. О`Нил нервно топает левой ногой и стучит пальцами по своим локтям; её сейчас разорвет от стыда. Девушка отдала бы все, чтобы забыть о происшествии в больничной палате. Её щеки розовеют, а глаза застилает белая пелена слез. От чрезмерного напряжения она вытягивается, и её ключицы приобретают чёткие очертания. Сара не может признать то, что чувствует на самом деле, поэтому навязывает себе ненависть к этому человеку. Глушит всеми возможными способами что-то внутри, истребляет его, разрывает на мелкие кусочки — но оно остаётся невредимым. — Я до сих пор помню твое горячее дыхание на моей шее и то, какой ты была влажной... — Человек в маске шепчет и кажется, будто прямо на ухо, но он вдали от нее на несколько шагов. — Твои стоны и дикие выкрики — лучшая музыка, ласкающая мой слух. Я готов утопать в тебе, Сара. Девушка теряет дар речи, и из её глаз тихо льются слезы; она даже не замечает. Он истязает её, невероятная пытка: стоять лицом к лицу и слушать эти провоцирующие на плач фразы. Ноги Сары подкосились, а в ушах зазвенело. — Я не хочу слушать тебя, это отвратительно! — Это прекрасно, когда же ты признаешь то, что думаешь на самом деле, чёрт возьми! Человек в маске в миг оказывается рядом с ней, смотря на нее сверху вниз. Сара опускает глаза, зрачки бегают из стороны в сторону. Тихие всхлипывания забавят мужчину; он ехидствует, служит дьяволом в её разуме. Является основной проблемой её страданий, боли, тяжести в душе и чего-то ещё. О`Нил затаила дыхание, совершено не дышит, боится даже шелохнуться.Девочка, да ты правда сломалась
Мужчина успокаивающее что-то проговаривает и касается длинными тонкими, холодными пальцами её разгоряченных щёк, опускаясь к подбородку. Большим пальцем трогает ее красные искусанные губы. Сара поднимает на него свои глаза в которых затаилась... надежда? На что, дурочка! Он любуется ею, точно картиной, над которой работал огромные годы. Обводит её своими серыми и бездонными глазами, лицезреет её ужас и страх. Они горят, бьются в агонии — Человек упивается этим вихрем эмоций. Сара молит всех существующих и несуществующих Богов о помощи и пощаде, но из нее вырываются и разгораются упрямо противоречущие чувства. Человек в маске холодно всматривается в её глаза; она под прицелом, не двигаться — иначе выстрел. Русые волосы плавно спадают на его плечах, выделяясь на фоне мглы леса. Ожоги, виднеющиеся из-под маски приводят Сару в ступор от того, что они ей нравятся.Какого чёрта она считает это красивым?
— Изумительно, — он шепчет ей на ухо и она ощущает холод едва прикоснувшейся маски. — Твои эмоции стоят многого Сара, многого. — Отпусти меня... хватит этого морального насилия, я устала, — О`Нил срывается на последнем слове и отворачивает голову в сторону. — Почему же ты не подашься мне навстречу, раз ты так устала? Сама же себя терзаешь, глу-у-упенькая-я, — Человек в маске с наигранной нежностью произносит и ведёт указательным пальцем ниже, доходя до выпирающих ключиц. — Боишься своих демонов? Сара поднимает руку для перехвата его действий, но смелости сделать не хватает. Девушка пытается сдержать очередной всхлип, который так усердно ломится из её груди. Она не любит быть слабой. Особенно перед ним. — Ты — настоящий демон и монстр. Наслаждаешься страданиями других людей, которые к тебе никак не причастны! — Сара отталкивает его, но он тут же накидывается на нее снова, предотвращая способность сбежать. — Чего ты этим добиваешься? Тебя сделает это счастливым? Хочешь сделать меня уродом для своего цирка? Конечно, с маской на лице ты дерзкий и опасный тип, бояться которого должны все, кто можно. Сорвав её с тебя, ты превратишься в маленького робкого котенка! Человеку в маске явно не понравилось это высказывание. Ледянящие кожу пальцы крепко сжали запястья Сары, чуть царапая их. Рука потихоньку начинает неметь, и девушка издает рваное шипение.Глупая, глупая, глупая
— Слишком много себе позволяешь, сладкая, — Человек приблизился к ней ещё ближе так, что они чуть не стукнулись лбами. Он в миллиметрах от её лица. — Но тебе простительно. Всё простительно. Она взглянула на него умоляюще; нет злости, обиды, презрения. Сара не хочет больше терпеть адскую боль и вскакивать ночью с кровати из-за ощущения его присутствия даже в Балтиморе. Её губы дрожат, они искажаются в неуверенной и слабой улыбке. Человек в маске склоняет голову вбок и смахивает горячую слезинку с её пылающих щёк. О`Нил отказывается драться с тем, что внутри неё; оно намного сильнее. На её лице читается безразличие и спокойствие. Девушка не может знать какой ещё фокус покажет ей Человек в маске.Настоящий цирковой артист
— Ты натурально красива, будучи в слезах, цени это... — внезапно говорит Человек в маске, разжав её запястье. — Опускаешь руки, но не даёшь настоящим чувствам вырваться наружу. Интересно, почему? — Я не могу понять что ты хочешь от меня, Человек в маске, — его имя она произносит с особой издевкой подрагивающим голосом. Казалось бы слезы льются сами по себе, будто это норма. — Ты не хочешь делать из меня урода, но продолжаешь держать в заложниках. Как ты смеешь называть себя человеком, имея демоническое нутро, схоже с самыми отвратительными садистами? Она качает головой и всматривается в маску, разглядывая узоры, нарисованные на ней.Красиво и отвратительно
— Я держу тебя в заложниках? — приятный на слух смешок пробуждает в Саре странное чувство в области живота, сердце уходит в пятки. — Принуждение — завоевание кого-либо без его же согласия и взаимности. Здесь же всё в точности до наоборот. Мужчина касается застёжки своей маски на волосах, поправляя её. Глаза Сары забегали; она вовсе не понимает о чём он говорит. Её жутко раздражала манера вещать запутанно и расплывчато, не давая точного ответа. — Ты ведь видела во мне урода, милая моя, своими столь красивыми глазками, — он походил на маньяка, когда подставлял к существительным прилагательные. Боже, он им и является. — Но почему же позволила только мне ласкать в местах, где никто никогда не прикасался? О`Нил нервно сглатывает, и в горле образуется ком. По шее стекает капелька пота. Она вздрагивает. Всегда вздрагивает от этого вспоминания, которое, увы, помнит до единой детальки. Мужчина грубыми ладонями проводит по её закрытым плечам и слабо сжимает их, не отрывая глаз от настоящего зрелища — её лица. Воздуха не хватает, в глазах мутнеет. Слишком жарко, слишком близко. — Ты ведь не такая, — ох, как же он любит шептать ей прямо на ухо, задевая холодной, как лёд маской мочку уха. — Совершено не такая. Тебя не оттолкнул мой внешний вид, какие чудеса. — Хватит, замолчи... — Ты отдалась своей потенциальной опасности: отвратительному монстру, как ты любишь выражаться. Я издевался над твоей матерью, сделал из неё урода. Ещё с самого начала ты понимала всю суть и то, кто здесь замешан. Молодец, умничка, — Сара смотрит на него и видит его широко распахнутые глаза, смотрящие прямо в душу. Он сейчас испепелит её. — Но сама ведь решилась раздеть меня, ощутить всего меня в своем теле, а ведь я даже не при чем, кстати говоря. Ты могла отказаться. О`Нил нервно перегинается с ноги на ногу и ёрзает на месте из-за постепенного накаливания обстановки. Её сердце ноет от взгляда Человека в маске. Густые темные ресницы дрожат, её глаза закрываются. — Что ты хочешь этим сказать? — Тебя тянет ко мне. Я это прекрасно вижу. Ты сопротивляешься своим желаниям стоять рядом со мной и отдавать мне всю себя, — Сару до черта напугали эти слова из-за доли правды. — Тебя ждут друзья, твои любимые друзья, которых ты с радостью побежала бы спасать в подростковом возрасте. Ты страдаешь из-за того, что тебя больше не тянет к ним, а ко мне — да, ещё как. Дерек, Кэнди, Бобби, чёртов влюбленный в тебя Люк — все они ожидают свою предводительницу злополучной банды Сентфора по истреблению таких злодеев, как я. Он делает паузу и устало смеётся: — Но... ох, какая ирония! Главная боевая девочка по уши влюбляется в злодея! Изумительный исход, не правда ли? — он хохочет в лицо напуганной Саре. — Это неправда... я не влюблена в тебя! Человек улыбается, берет ее руку и подносит к своему шраму на подбородке. Сара непонимающе хлопает глазами и хмурится. Но, она не сопротивляется. — Ты не боишься меня, лишь своих чувств. Ты ненавидишь не меня, а их. Но за что? Не пора ли сдаться, упасть прямо в руки своей судьбы и снять с себя весь этот груз? — он продолжает водить её рукой по ожогам. — Даже сейчас ты не отдергиваешь руку. — Какая тебе разница что я чувствую? — О`Нил свободной рукой поправляет спадающие пряди своих непослушных волос. — Я не собираюсь отпускать такую неуравновешенную Сару на произвол судьбы, знаешь ли. В тебе таится не только... — он делает паузу и после добавляет. — Любовь ко мне, или же влечение. Ты настоящая злодейка, Сара О`Нил, вот так незадача! — Да что ты, чёрт возьми, такое несёшь? Во мне нет и капли отрицательных помыслов по отношению к кому-либо. Человек в маске громко и заливисто смеётся и машет головой. В такие моменты ей особенно сильно хочется зарядить по этой чертовой маске! Он играет с её чувствами. Действительно, как кукловод; дёргает за ниточки, заставляет Сару испытывать необычайную боль по всему телу. Она не может осознать тот факт, что в его интересах делать ей больно после того же самого случая в больнице. Что за бесконечные игры с её душой? Сара — заложница собственных чувств. Каждое воспоминание, мысль ударяют по ней. А его присутствие рядом — убивает из дробовика напрочь. — Я слышу ложь в твоих словах, сладкая лгунья, — Человек взмахивает волосами и касается маской её щек. — Ты жаждешь творить злодеяния вместе со мной. Я тебе в этом с радостью помогу. Потому что испытываю к тебе то же самое влечение, расслабься. Его рука опускается вниз и доходит до талии, там останавливается и сжимает её. Сара наклоняет голову назад и сжимает руки в кулаки. — Забудь о том, что было до меня. Забудь о тех, кто был до меня. Я заменю тебе всех твоих друзей, я открою в тебе настоящую тебя: прекрасную, жаждущую быть лучше всех девушку. Доверься моим умелым рукам и ты обретёшь настоящее счастье. Он говорил так красиво и вальяжно, будто читает уже давно написанную книгу. Саре нравятся его прикосновения на её теле; умелые и сильные руки обхватывали и не собирались отпускать. Губы наливаются кровью от внезапно нахлынувшего возбуждения. Страх улетучился, будто он и вовсе для нее антоним. — Оставь свои принципы, сотри образ до мерзотности милой девочки, — пальцы щекочат кожу, спускаясь все ниже и ниже, что заставляет Сару задрожать. — Тебя будут презирать друзья, они будут разочарованы. До безумия разочарованы, Сара О`Нил. Эти слова приводят девушку в чувство, она распахивает глаза и горестно смотрит в сторону. Но не надолго. Чувство вины уходит сразу же, как он сжимает рукой её бедро. Она кладет свои хрупкие ладони ему на плечи и кусает губы из-за все больше и больше нарастающего азарта. Сара растворяется в сладкой истоме, а глаза её опьяняюще прикрываются от новых развратных прикосновений этого дьявола. Но чёрт, ей слишком хорошо.Предательница, предательница, предательница
— Ну что, чье мнение для тебя важно? Он касается маской до её желанных губ; она неприятна на ощупь, но для Сары нет ничего лучше, чём ощущать прикосновение холодного предмета на её лице. Девушку переполняет эйфория и восторг от которого трудно дышать. Её губы блуждают по маске, на которых остаётся металлический привкус вперемешку со слезами, которые лились чуть ли не градом до недавних пор.Они оба знают ответ