Часть 4
19 декабря 2019 г. в 06:36
Утренний визит к адвокату и пара нужных звонков завершили дело. Уэйн стал официальным опекуном Артура Флека (и Джокера), признанного ограниченно дееспособным.
А так же его официальным отцом и скандальным героем дня номер один - в случае, если случится чудо, и об этом деле узнает хоть одна живая душа кроме нужных людей, которым платили за молчание.
В глубине души Томас даже желал, чтобы это произошло. Желал тонн грязи, которые выльют на него газетчики. Желал осуждения общества. Каково это - стать изгоем, быть известным, как "отец Джокера"? Каково это, платить по счетам сполна?
Но была ещё Марта, и был Брюс - и они не заслуживали позорной славы. Марта была не виновата в том, что считала его честным и благородным человеком, а сын...
Брюс был его смыслом жизни - позволить случаю сломать судьбу этому мальчику Томас не мог.
Да и что, собственно, произошло? В Готэме было множество однофамильцев его сына - Томас даже знал банкира по имени Артур Флек.
Никто из деловых людей, занимающихся оформлением нужных бумаг по делу об усыновлении и опекунстве, даже и не подумал связать не столь давние события, и заподозрить Уэйна в странном желании стать отцом чудовища, благодаря которому весь Готэм недавно полыхал в огне.
Для них Уэйн был благодетелем, честным человеком, признавшим своего вновь обретённого после многих лет разлуки больного сына. Один из клерков даже пожал будущему мэру руку, восхищаясь его великодушием, и в восхищённых глазах его блестели слёзы восторга и умиления благородством поступка великого человека Томаса Уэйна.
Марта, Брюс.
Томас еле заставил себя поднять телефонную трубку и позвонить жене.
Да, дорогая, всё хорошо, дорогая. Через неделю можете возвращаться...да, я уладил важное для меня дело, всё хорошо. Я люблю тебя. Скажи Брюсу, что папа любит его. Да. До встречи.
Вот так мужья начинают лгать своим жёнам, подумал Томас, поднимаясь на четвёртый этаж - на этот раз в лифте. Он не сказал жене ни слова лжи - но почему у него было ощущение, что он солгал ей?
Папа любит Брюса - хорошего, умного, замечательного мальчика, его единственного наследника.
Уэйн снова взвесил ключ от комнаты Артура на ладони, чувствуя его приятную тяжесть. Лифт остановился. Томас вышел из него, вставил ключ в замок и два раза повернул его, чувствуя нарастающее приятное волнение.
Альфред сказал, что Артур уже проснулся и выразил надежду, что вторая встреча отца и сына пройдёт более успешно, чем первая. Уэйн тоже надеялся на это.
Сможет он сказать слова любви человеку, которого избил в туалете кинотеатра? Сказать о любви Джокеру, в которого превратился его сын?
Уэйн зашёл в комнату.