Война... Продолжается?

№2. СССР был удивлен в тот момент, когда его взяли за ворот формы, смотря в глаза, ледяным и злым взором, но где-то в глубине виднелось что-то такое, что нельзя было объяснить, только почувствовать. Но Коммунист откинул эти мысли и нанёс удар. Уже позже, когда был слышен рык и Третий Рейх начал побег, Союз отмер, вылезая из своих раздумий и быстро, почти на рефлексах начинает бежать в след. Вот Нацист выбегает на свет, Совок на секунду теряет его, но выйдя на поверхность, он слышит выстрел, крик, и стон боли. Уже потом он увидел, что Фюрер лежит возле сына, прижимая его к себе, защищая своим телом, а так же лицезрел Россию который сделал ещё один выстрел по Немцу. Раздался крик боли, но Наци быстро замолчал, пытаясь скрыть своё чадо за собой. СССР ежесекундно повернул голову в сторону  старшего отпрыска и крикнул, показывая всё недовольство, ведь тот хотел всадить жертве ещё несколько пуль и уже целился. –Не стреляй! Крикнул тот со всей дури, из-за чего Раша даже подскочил. Вновь повернувшись к Немцам, Союз заметил, что в Рейхе что-то поменялось. Подойдя ближе, он услышал шёпот. – Sohn .... Sei nicht wie ein Vater ... Wiederhole meine Fehler nicht .... Wachse zu einem gehorsamen Jungen .... Wissen, Papa liebt dich ... (Сын .... Не будь как отец ... Не повторяй моих ошибок .... Вырасти в послушного мальчика .... Знай, папочка любит тебя ...) В голосе было столько заботы, так много любви и чувств. Коммунист узнал старого и доброго Наци, тот самый нежный голос. Слегка обойдя Немца с боку, он заглянул в глаза Арийца, там не было прежней кровожадности, злобы, обиды, только чистое счастье, которое было не к месту, вновь та самая нежность и многое другое. Но эта связь быстро оборвалась. Как только Рейх заметил врага слишком близко, он сделал несколько шагов назад, прикрывая собой Германию. Вновь тот злой взгляд, вновь эти узкие зрачки, вновь та золотистая радужка глаза, отливающая золотом и огнём. –Так значит ты не разучился чувствовать. Проговорил Русский смотря в глаза горящие огнём, улавливая любое движение оппонента, а так же замечая как не твёрдо тот стоит и как его зрачки быстро расплываются и вновь, за секунду приходят в норму. На утверждение, Нацист никак не ответил, лишь оскалился и сделал новый шаг назад, но вот, секунда, он начинает давиться кровью. Белый снег принимает цвет крови, а Немец падает, теряя сознание, мысленно прощаясь с сыном и проклиная СССР. Маленький Гера не привыкший к этой злополучной войне и потерям, начал пускать слёзы, а видя как его любимый Отец падает и давится кровью, начал паниковать и реветь ещё сильнее. –Bitte! Hilf Papa! Ich bitte dich! Er ist nett, gut .... (Пожалуйста! Помоги папе! Я прошу тебя! Он добрый, хороший ....) Молил и кричал мальчик в сторону СССР, при этом цепляясь за форму Отца и шмыгая носом. Коммуниста это не на шутку удивило. Ведь ребёнок был таким маленьким, рос во время войны, но при этом так дорожит этим Диктатором. Никто не знал, как именно Третий Рейх растил своего сына, но слухи говорили сами за себя. Жестоко, без жалости и многое другое. Вот только сейчас можно увидеть обратное. Союз быстро подбежал к раненому, посмотрел раны от пуль и их местоположение и только потом, снял с себя свой любимый китель и накинул на бессознательное тело, после чего закотал того в ткань и взял на руки, заодно удивляясь какой Фриц худой, хотя силой не уступает многим русским солдатам. Переместив своё внимание на ребёнка, он мотнул головой, говоря, мол, пошли за мной. Тот с радостью кивнул и схватив маленькой ручкой свитер Коммуниста, шёл с ним в такт. Вот эта троица приближается к России, который всё это время смотрел на своего родителя, не понимая его действий. –Я отнесу это нечто домой, на суде всё равно Нацист лишиться территории и как победитель я заберу его. Возьми этого мелкого, отведи к Франции, пускай присмотрит за ним, и пришли группу сюда, там в бункере США и Великобритания. Мирным тоном сказал, и Россия не церемонясь, кивнул и взял маленького Германа за руку и направился к штабу, по пути как раз встретит своих и скажет куда бежать и кого спасать. Довольно кивнув, СССР начал протаптывать себе тропу в сугробе, собираясь идти короткой дорогой, чтобы быстрее попасть в дом, ведь на его кителе проступало красное пятно, продолжая расплываться, а Рейх становился всё бледнее и бледнее, из-за чего пришлось ускорить шаг. Через каких-то двадцать минут непрерывного бега рысцой, Союз уже был на пороге собственного дома. Чужое тело было переложено на одну руку, пока вторая искала в штанах ключи и открывала замки. Вот преграда исчезает и Коммуняга входит в свой родной дом, который обдает его теплом и комфортом. Сразу виден небольшой коридор переходящий в зал, дальше виднеется лестница на второй этаж, а перед ней развилка, в одной стороне кухня, с другой уборная и ванная. На втором этаже находилось несколько комнат. А если точнее, кабинет, и спальни, но все кроме одной пустовали, ведь кроме Союза в доме никто не живёт, дети уже стали самостоятельными, а в войне и так можно помочь. Разувшись тот прошёл в гостиную, где был камин, маленький столик, большой и удобный диван, позади которого стоял шкаф до потолка, забитый книгами самых разных авторов и писателей. Под ногами улёгся мягкий ковёр, который так же согревал. Быстро положив Наци на диван, Союз побежал искать аптечку, ведь, возможно придётся зашивать рану и останавливать кровотечение, да и просто продезинфицировать ранения. Вот он быстро бежит в ванную, чтобы помыть руки, а за одно и набрать ванную. И в самый не подходящий момент можно спросить, зачем он всё это делает, ведь убить намного проще. Но, его всегда цеплял этот Нацист, всем, движениями, словами, взглядом, но это было в прошлом, вот только.... СССР был не из тех, кто быстро меняет свои вкусы, а скорее на оборот, его можно было сравнить с волком, который выбирает пару на всю жизнь. Где-то в глубине своей души, Союз уже признал свою любовь к этому "Существу", что скрывало свои настоящие чувства под толстым слоем лжи и гордости. Поэтому Коммунисту придётся силой добиваться Рейха, того самого, что был лет семь назад, до войны, до пакта о ненападении. Вот уже ванная набралась, а Совок смог найти аптечку. Зайдя в гостиную и встав рядом с диваном, он начал думать как убрать эти здоровые крылья, чтобы было легче. Было решено привести Нациста в чувства. Вот Рейха уже трясут за плечи, легонько ударяя по щекам, но тот никак не реагирует, из-за чего, в итоге ему дали леща, хорошего и сильного, от которого он подскочил как ошпаренный, попытался сбежать завидев врага, но упал, чувствуя жгучую боль и слабость, вновь собираясь прикрыть глаза. Но СССР сразу подбежал к тому, начиная трясти, ведь снова разбудить того, будет просто не возможно, в физическом и логическом смысле, много крови потерял. –Перед тем как отрубиться убери эту двоицу с глаз долой. Проговорил тот, намекая на крылья. Но, Немцы народ гордый и упёртый. Рейх продолжил лежать, только начал скалить клыки, слегка шипя. –Sag es mir nicht...(Не указывай мне...) Почти прошипел он через зубы, из-за чего его едва ли было слышно, но Коммунист всё расслышал, проигнорировав, тот приставил ногу к боку Нациста, прицеливаясь, после чего легонько пнул . Раздался крик, который быстро утих, сам же Фриц сжался, защищая свои ранения от возможных ударов. –Кому сказано? Живо. Твёрдо проговорил СССР, смотря на бледное лицо Нациста, который чувствовал, как из него уходит жизнь, медленными струйками, вместе с кровяными тельцами и запахом железа. Но, через несколько секунд, крылья были убраны, а Ариец вновь в отключке. Союз же только хмыкнул сию действию, немного жалея, что пнул раненого. Вновь подняв тело, он взглянул на ковёр, радуясь, что нет ни капли красного цвета, после чего направился в ванную. –Никогда бы не подумал, что мне придется мыть взрослого мужика... Проворчал Совок, начиная снимать с того костюм. Чёрная форма была быстро снята, открывая вид на израненное тело, сейчас можно было разглядеть только глубокие шрамы, ведь всё №2.02. запачкано кровью, что успела залезть во все щели. СССР был удивлён, тому, что немец был худым, или же тощим, но при этом имел подкаченный вид. Но он быстро выкинул эти мысли из головы, и сняв боксёры Союз аккуратно положил тело в тёплую воду, которая быстро окрасилась в красный. Коммунист быстро сполоснул немца из душа и начал доставать его. Вытер голову полотенцем, после чего закутал в него же, начиная нести его обратно в гостиную, где уже стоит и скучает аптечка. Вот волшебная коробочка открывается и на свет выходят, спирт, йод, много бинтов, вата, хирургические иглы, специальные нити для зашивания и пинцет. Раскрыв полотенце в той части где ранение, чтобы Нацист не замёрз, Совок стал медленно и осторожно доставать пулю. Но вот, его рука слегка дернулась и послышался лёгкий вскрик, и в одну секунду, несколько перьев упало на ковёр, говоря о том, что два крыла вновь вышли на свет. Закончив с пулей Коммуняга взял спирт и хорошенько всё им продезинфицировал, он видел, как мимика Фюрера меняется, показывая боль, а сам он вздрагивал. "Пытка" кончилась, и вот, он берет в руки иглу, быстро цепляет нитку и начинает зашивать, чтобы ускорить заживление раны. Теперь осталось только самое лёгкое. Союз взял вату и аккуратно приложив её к ране, начал бинтовать. На этом моменте, Немец буквально расплылся в лёгкой улыбке, но быстро её убрав, вновь напрягся. Тем временем, Коммунист уже хотел убрать инструменты назад, но заметил, как с боку, по ткани  расплывается уже знакомое пятно. Тот, быстро перевернул "пациента" на живот увидел ещё одно ранение, вот только, крыло тоже было покоцано. У Союза сразу появился вопрос, как? Или же пока крылья убраны, они получают те же травмы, что и руки? Но эту мысль он отложил на потом, вновь беря пинцет. Пуля почти задела лопатку и хребет, но повезло, что крови было мало. Вновь всё по старинке, спирт, йод, вата, бинты и вот, труд окончен и перед Коммунистом лежит почти целый Рейх, к которому по тихоньку возвращается жизнь. –Так то лучше. Проговорил он, довольным голосом, поглядывая на перебинтованное крыло и спину вместе с торсом. Быстро убрав инструменты обратно в чудо ларец и выкинув пули,  СССР взял своё чудо в перьях на руки, кладя чужую голову, себе на плечо и поддерживая того, под пятую точку и за спину, он направился в спальню. Она была уютной, всё по старинке, со вкусом, но не слишком. Большое окно украшали зелёные шторы, на полу было несколько маленьких ковров, нежно жёлтые цвета обоев, большая кровать в углу комнаты, тумбочка, что стояла рядом, величавый шкаф с вещами, стоящий в конце комнаты и маленький рабочий столик, просто для красоты. Уложив Фюрера в кровать, Русский укрыл того одеялом, и не заметно для самого себя провёл рукой по чужим, таким мягким волосам. Но быстро отдернув руку, он переключился на другую мысль. –Надо бы с Россией связаться, сказать, чтобы привели ребёнка этого Нациста. Пробубнил себе под нос тот, уходя из комнаты и идя к передатчику или рации, да что угодно, лишь бы ему отвлечься.