Фестиваль

Что вы можете знать о разочарование? Думаю, если вы не отец Японии, то ничего. Вам не приходилось лицезреть то, как ваше дите сначало подчиняется американским условием, а после превращается в месте разврата и безумия, о котором единственное что знают за бугром, так это идиотские мультфильмы — аниме. Вопиющий позор для всего японского рода!! Маленький, бесполезный кусок "кавая". Так и тянуло порой взять это недоразумение за загривок и припадать пару уроков истиного величия народа страны восходящего солнца! Однако, Японская Империя сдерживался, предпочитая "проглатывать" свое отвращение и жажду геноцида американцев, что любезно оккупировал армию его сына. Он понимал, что это и его вина... Он не меньше вложился в нынешнее положение чем, будь она проклята, Америка. Но опустим это все, ведь сейчас мы должны прийти к основному смыслу сюжета. Как вы успели понять, наш главный герой — Великая Японская Империя. Высокий, статный мужчина с длинными, белокурыми волосами, что отливали бледно-розовым, а к концам так и вовсе сходили на рубиновый. Мягкие, присущие большенству азиатов, черты лица и неестественно большие, кровавые глаза, что будто кричали о том насколько он опасен и коварен. Так и было, ЯИ ничего не стоило с безразличием вонзить вам нож в спину и с спокойным лицом смотреть, как последние искорки жизни потухают в ваших глазах. Сейчас он спокойно воссидал у стола, тренируясь в каллиграфии и правописании. Не то чтобы ему это было нужно, скорее он просто убивал время одиночества, дабы не сойти с ума от безделия. Он бы так и продолжал пачкать бумагу, если бы не вбегающий в квартиру, будто безумный, Япония. Его занесло на повороте, от чего он с грохотом падает прямо перед столом солдата. Но тот даже глазом не водит, продолжая прописывать какое-то слово кистью в чернилах. Воодушевленный чем-то неко-парень подскакивает, поправляя одежду и кланяясь отцу в знак приветствия. — Добрый вечер, отец... Прошу прощения за подобное появление. — Пытаясь отдышаться, Япо чуть ли не светится переполняймым спектром эмоций и чувств в груди. В то время, как ЯИ даже глаз на него не поднимает, аккуратно меняя лист на чисты и продолжая переписывать стихи по памяти. — Ты опаздал на ужин. Для этого должно быть веское оправдание. — Холодный голос не дает и намека на ярость, что бушевала в груди военного. — Я забирал свое кимоно для скорого фистеваля фонариков. Прошу, простите меня... — Была радость утихает, разбиваясь об стену из льда сердца отца. Япония чувствует неприятную горечь на языке, но она тут же утихает, когда на него поднимают глаза. Выпрямляя спину и принимая неестественно прямое положение, напрягался, стараясь выглядеть как можно идеальнее. — Ясно. — Безразлично бросает обладатель мягких ушек и пушистого хваста, обратно опуская глаза на лист. — Я хотел просить Вас... Эм... Ну... Пойти со мной...? — Запинаясь промямлил младший, заминаясь и топчась на месте, переваливаясь с ноги на ногу. Рука чуть вздрагивает, от чего краска кляксой размазывает букву и это немного раздражает мужчину, а вот Япо вообще прибыл в ужас, по коже пробежали голопы мурашек. Он уже успел попрощаться с жизнью, но какого было его удивление, когда длинные пальцы просто стали складывать из испорченной бумаги журавлика. — Хорошо, пожалуй, я составлю тебе компанию. Если это не очередная косплей-вечеринка. — Прикрывая глаза и откладывая рукодельную фигурку, он поднимается с пола, поправляя свою рубашку, а затем спокойно шагая в свою спальню. Определенно, ЯИ прекрасно слышал радостный писк своего чада.

***

Рано утром, до пробуждения главы семьи, Япония ушел готовиться к фестивалю, а вот Японская Империя тихо сопел в своей кровати, утыкаясь носом в край одеяла. Будь его воспитание иным, он бы провалялся так до самого вечера. Но нет, сейчас он просыпается и занимается обыденной возней.

***

Невероятно красивый квартал с национальными домиками, лавками и людьми в традиционных нарядах. Все так и переливается в разнообразных красках вечера, но в этой толпе все равно можно было с легкостью разлечить нашего героя, что держался более прямо и уверенно, так еще и был выше большенства на голову. Скользя в толпе подобно лодке среди волн, рубиновые глаза метались по толпе в поисках знакомой макушки с ушками. И, о чудо! Через пару минут скитаний ему это удается. Легко выскальзывая из суетливого потока людей, император застывает, лицезрея свое дитя. Аккуратно уложеные волосы открывали светлое личико с мягкими, по женски нежными чертами, тонкую шею, хрупкие плечи скрытые за кимоно. Тонки пальчики нервно цеплялись друг за друга, а губы то и дело подвергались пыткам в виде прикусывания. Всем своим видом выдавая тревогу, маленький котенок выглядел слишком соблазнительно, от чего даже его родной отец не в силах был удержаться. Грубо хватая дитя под локоть, мужчина тащит его куда-то подальше от этой суеты. — Отец! Что Вы делаете?! Фестиваль...! Куда мы идем? — Испугавшись подобному жесту, несчастный мальчик даже и не понял всей беды своего положения. Его силой тащили до тех пор, пока он не оказался в каком-то подсобном помещении. Япония не успел сообразить, когда его успели увести настолько далеко. Что сейчас вообще произошло и что нашло на отца? Но белокурый кот лишь спокойным шагом настиг небольшой столик, где стояло пара ящиков с чем-то в кувшинах. — Это сакэ для кое-кого. — Пояснил мужчина, доставая один из кувшинов и одним резким движением легко его открывая с характерным звуком. Парнишка хлопал глазенкам, пытаясь что-то рассмотреть из-за плеча родственника, но выходило плохо. До тех пор, пока тот сам не развернулся и не схватил мальчишку.

***

Пьяненькое тельце Япо лежит абсолютно обнаженным, так еще и связанным во всех традициях хентая. Фашист с холодным взглядом проходился по знакомому, мягкоми и давно уже расслабленном телу. Сам он предпочел остаться в своем излюбленном одеянии. — Па~апа~а... — Слащаво протянул мальчишка, выгибая спину, чтоб попытаться сдвинуть ноги, но веревка не позволила, перетягивая кожу и прижимая к столу. — А что мы делаем? — Все так же мурчал малыш, дергая головой, чтоб снять повязку. Но его мявканье быстро сменилось звуком, смещающегося со стола предмета. Резкий рывок и мальчишка громко кричит, выгибаясь в спине, чем в последствии сильнее раздвигает свои же ноги. Что-то внутри его узкого, не разработанного прохода. И это что-то холодное, с четко ощущаемым рельефом. Что это? Рукаять... катаны отца?! Какого черта?! И она определенно не вся вошла... Стоило парню об этом подумать, как последовал более глубокий рывок в его нутро. Визг, всхлип и попытка освободится. Он дрожит, извиваясь. Что-то неразборчиво мямлит, однако старший только начинает двигать посторонним предметом с издевательски медленной скоростью. К сожалению или счастью, но кровь служила хоть какой-то смазкой для данного деяния. — З-за что?! – Еле слышно прохрипел обладатель рубиновых глаз. — За твой внешний вид. — Пара болезненных ощущений и пустота прохода. Бедра предательски дрожат от спазма, живот со всем кишечником завязываются в узел. Больно, стыдно и страшно. Отец ведь мог и применить после этого наказание с черепахой*. Эти мысли сменяются на другую; почему вдруг стало так тихо? ЯИ ушел? но это подозрение тут же рассеивается, как только веревки сильнее сжимают тело, впиваясь в кожу до появления алых струек крови на местах их соприкосновения. Визг. Повязка становится более мокрой от слез. — Хватит!! — Молит жертва, на что получает лишь молчание. Мужчина возится с чемто на достоинстве сына. По ощущениям "это" напоминало обычную ленту. И как это понимать? Старик собрался поиздеваться над ним и не даст ему кончить? Так оно и есть. Не сложные манипуляции, после которых на фаллосе оказывается вибратор, что работал на полную мощность. Мягкие, сладкие стоны азиата сопровождались менее приятным звуком работающего прибора. Он уже давно залил весь край стола натуральной смазкой и вился по возможности, подобно змее, которую схватили за шею. Неприятное напряжение между ног у империалиста уже угнетало, но игра еще не законичалась, проказник должен осознать все свои ошибки. — П-па... Аах! Ммм... Нха! Прошу... Ах! П-прекрати! — Стоны не давали даже дышать, не говоря уже о способности членараздельно изъяснять мысли, которые плыли. Ножки дрожат на плечах Японской Империи, а руки держатся за шею. Благо, растяжка позволяет. Парень смог разжалобить отца и теперь сидит на нем верхом, готовясь к очередному проникновению в свой анал. Осторожно насадится ему не дали. Давка на талию заставила принять все и сразу, с хлюпающим звуком. Вопль с слезами. Больно, невыносимо, но одновременно и так желанно. Сильные руки силой движат хрупким телом, делая болезненные рывок. Можно поклясться, что сдержанный, хриплый стон ЯИ был чуть слышан. В то время Япони несдержанно выстанывал имя своего мучителя. Горячо, глубоко, так еще и простату задевает. Нереально приятное и безумно сладкое ощущение от того, что его имеет родной папик. Внутренности облегают член, сжимая и массируя своей структурой. Нахально впился в губы папулички, проникая в рот. Язычок нагло изучает полось рта, как вдруг порезался о острые клыки. Отдалится ему не дают, впиваясь сильнее. Кровь стекает по подбородку и пачкает одежду с шеей. Язык уже не ощущается, а тело изнывает от желания кончить. Вот только лента не дает этого сделать. Длинные пальцы легким движением развязывают ее. С невероятным облегчением и громким стоном Японец кончает одновременно с папиком, который заполнил его до краев. Они оба устали, оба довольны, но на утро Япо не встанет...