Рождество под «Веткой поцелуев»

Марсель стоило быть осторожнее с Ледяными Воинами, их пророчеством и собственным именем, которое и доселе приносило проблем своей хозяйке. Им с Доктором пришлось бежать. И не абы куда, а на самую Рождественскую планету во всей Вселенной. Плевать, что вместе им грозила смертельная опасность, а прятаться на Земле до глупого предсказуемо. Вдвоём они могут преодолеть так много. И Марсель верит — что бы ни случилось, сердца в её груди будут стучать спокойно, а улыбка на лице появится так же послушно, как скальпель в руках хирурга. Улыбаться, когда страшно — как же это по-человечески. Сколько Рождественских дней лицезрела Марсель? Их уж боле не счесть — давно перевалили за восьмую сотню. По Земным меркам Марсель была младше Доктора на век, и разница почти чувствовалась. На улице было темно, и падал крупный, медленный снег. Белые хлопья попадали в глаза, ложились на волосы и лишали возможности увидеть дальше собственного носа. А на двери машины времени висел венок омелы. Доктор повесил его для поднятия Рождественского духа, какое бы значение это не имело. Марсель его даже не заметила. Доктор встряхнул головой и обернулся на звук поступи. Марсель шла медленно, оставляя за собой дорожку из неглубоких следов, а снег похрустывал всю дорогу из торговой лавки. — Я купила вино. Почему нет? Нам следует отметить по… — восторженно заговорила Марсель, но остановилась на полуслове. Победу? Разве так теперь называют трусливый побег от лап опасности? Доктор решил не угнетать. — Ты быстро, — удивился он, отправив руки, наверняка ледяные, в карманы брюк. — Шесть минут и сорок пять секунд. Марсель поймала себя на том, что улыбается. Внутренний таймер её не подводил никогда. — О, Доктор, всё произошло так быстро, что я не успела у тебя спросить, — с прежними нотками восторга пролепетала Марсель, передавая Доктору бутылку алкоголя и легким движением обеих рук откидывая волосы назад. Марсель регенерировала без Доктора. Она чувствовала, что это должно произойти, и поэтому придумала причину разделиться. Следующая встреча произошла на Марсе. Марсель послала сигнал о помощи, который Доктор успешно поймал. — Как тебе моё новое тело? Лицо? Обычно Марсель не предавала особого значения внешности. Зачем, если это уже не первое твоё воплощение и вскоре ты вновь его поменяешь? В отличие от Доктора, каждую свою регенерацию Марсель носила одно и то же платье — исчерна-фиолетовое с золотыми оборками, которое ей хотелось считать хоть чем-то неизменным. Она принялась крутиться перед Доктором, демонстрируя заснеженные волосы и тонкие запястья. Марсель аккуратно оттянула щеки и похлопала ресницами, смахивая с глаз мешающие крупинки снега. — Моя Последняя Леди, ты была и будешь великолепна в любой регенерации, — выдохнул Доктор, смотря на неё глазами, блестящими при лунном свете. Эта фраза прозвучала, как приглашение. Марсель натянула предвещающую веселье ухмылку и прильнула к двери ТАРДИС, не заметив, что Доктор сделал ровно то же самое. Он вдруг заставил Марсель обомлеть от того, с каким пылом произнес всего одно предложение: — Мы под омелой и, кажется, теперь должны поцеловаться. Марсель замерла, пораженная. Из всех слов, которые она ожидала услышать от Доктора, об этих можно было подумать в последнюю очередь. — Но, само собой, можно уйти? — О, можно, — откликнулся Доктор. — Но, я считаю, это уже будет не в духе Рождества. Доктор улыбнулся, ожидая её реакции, так ярко, так светло. Как будто именно от его улыбки впервые загорелись все Солнца Вселенной. И Марсель знала, что именно этот свет и сожжёт её дотла. Марсель успела проклясть свою неосмотрительность, из-за которой она застряла под «Веткой поцелуев» с Доктором. Но показаться, что ей неприятно, могло только сначала. Дверь позади была открыта, и Марсель обернулась, ощущая, как снежинки влетают внутрь, касаются её лица. Вскоре это была ладонь Доктора. Его прикосновения застывали на её щеке, без того холодной, словно снежинки на заледеневшем окне, и у обоих вызывали чувства. Чувства возвышенные с долей восхищения. Как и вино, поцелуи бывают сухими, полусладкими и сладкими. Этот невинный, но такой опьяняющий и, безусловно, сладкий поцелуй, казалось, отгораживал их от жестокости и предательства мира, в котором им довелось жить. В Рождественской ночи эхом прокатился гром, и сотни белоснежных звёзд сорвались к Марсель и Доктору с неба.