Любые съёмки за границей дарят бесценный опыт. Но как всё-таки приятно вновь полной грудью вдохнуть воздух родного города после дождя. Гроте идёт по мокрым улицам, закинув сумку на плечо. Осматривает новый фонтан на площади, неспеша проходит через буковую аллею и сворачивает за угол булочной. Господи, как давно его здесь не было?
Переходит дорогу и оказывается напротив дома, в котором провёл всё детство. Его ждут.
Жмёт на чёрную кнопку звонка. Невидимая птичка тут же возвещает жильцов о приходе гостя мелодичным щебетом. Спустя пару мгновений дверь открывается и вот женщина в бирюзовом платье уже обнимает его, прижимаясь щекой к груди.
— Привет, мам.
Джошуа бросает сумку в прихожей и обнимает мать в ответ. За ней в дверях появляется высокий мужчина с коротким ёжиком седых волос и пронзительным взглядом карих глаз.
— Отец, — Гроте-старший улыбается в ответ и тоже обнимает сына.
— Ты приехал…
— Я привёз кое-что, — Джош бросается к сумке и выуживает оттуда затянутую в упаковочную бумагу коробку. Протягивает её отцу. — С днём рождения, папа!
Мужчина настороженно окидывает подарок взглядом и, после минутного колебания, открывает. И тут же захлопывает обратно. Переводит взгляд на сына.
— Нам нужно серьёзно поговорить.
— Чего, не понравился? — Гроте-младший выглядит удивлённым и растерянным.
— Я очень надеюсь, что в России ты вёл себя прилично и не грабил музеи. Я верно надеюсь?
— Конечно, — юноша непонимающе смотрит на отца.
— Тогда как ты объяснишь, откуда
он у тебя? — мужчина слегка встряхивает коробку.
Джошуа смеётся, запуская пятерню в волосы.
— Будем считать, что это подарок на память. Я чуть мимо дивана не сел, когда увидел его на полке.
— То есть, тебе его подарили? — отец недоверчиво хмыкнул.
— Да, — Джош кивнул.
— Хорошие подарки… — отец хитро прищурил глаза, но после взял коробку с фотоаппаратом и удалился освобождать место для нового экспоната в коллекцию.
День рождения главы семейства отмечали скромно, в узком кругу семьи, однако любящая жена и заботливая мать приготовила столько блюд, что складывалось впечатление, будто на кухню вот-вот ввалится орава голодных полярников, порядком уставших от сухарей и консервов. Под конец застолья даже ненасытный бигль Альфред лениво валялся под столом, не в силах перейти в более комфортное место. Да и сам Джошуа уже не помнил, когда последний раз съедал столько блюд за один раз.
Вечером, когда он рухнул на расстеленный диван, на ходу заматываясь в одеяло, мама, как и много лет назад, пришла пожелать ему спокойной ночи.
— Оставайся у нас, — мама чмокнула сына в лёгкую щетину на щеках. — Мы соскучились.
— Спокойной ночи, мам, — зевнул Джош в подушку, проваливаясь в сон.
— Спокойной ночи, сынок, — женщина ласково провела рукой по отросшим кудряшкам. — Сладких снов.
Утром Гроте разлепил глаза, натянул шорты и майку и поплёлся на кухню, откуда разносился по квартире непередаваемый аромат сырников. Войдя в светлое помещение, он чмокнул мать в щёку и рухнул на стул. Аппетитные сырники лежали на тарелке перед ним, дразня румяными бочками, Джошуа и потянулся за одним.
— Шссс!..
В следующую секунду молодой человек ожесточённо дул себе на пальцы, обиженно поглядывая на тарелку с искусителями. Отец лишь усмехнулся и щёлкнул неизвестно откуда взявшимся фотоаппаратом.
— Папа! — укоризненный взгляд со стороны сына.
— Это для семейного фотоальбома, — хмыкнул родитель, отводя руку с фотокамерой подальше от тянущихся к ней пальцев.
— Но папа!
— Нам неважно, красивый ли ты по утрам, или нет, — рассмеялся отец, разглядывая торчащие волосы и недоумевающее лицо сына.
— Бери, пока, пей какао! — мама поставила перед Джошуа чашку, полную ароматного напитка…и с рисунком Микки Мауса на боку. На поверхности напитка, точно маленькие кораблики, плавали крошки-маршмеллоу.
— Ма-ам, — взгляд в сторону родительницы. — Ты серьёзно?
— Это была твоя любимая кружка, а от зефирок ты ещё никогда не отказывался.
— Мне было одиннадцать! — Джош переводит взгляд с одного родителя на другого, с некоторой опаской ожидая их дальнейших проделок, и смеётся в чашку.
***
— Пап, можешь дать свою бритву? — наследник фамилии Гроте задумчиво разглядывает своё отражение в зеркале.
Проводит ладонью по щетине на щеках и корчит гримасу своему отражению. А после со вздохом берёт протянутую бритву в руки.
— Джош, я твои вещи постираю, хорошо? — мама с корзинкой белья появляется в ванной.
— Угу, — мычит парень, уткнувшись в полотенце и стирая остатки пены. — Я уже ухожу.
Мама проверяет все карманы на наличие вещей — она прекрасно помнит скандал, который закатил отец, обнаружив в постиранных брюках свою фотоплёнку, которую там оставил. Из кармана джинс вдруг вылетает фотокарточка. Мама поднимает с пола выпавшую фотографию и внимательно изучает её, аккуратно держа за краешек.
— Кто это? — Джошуа поворачивается и замечает в руках матери снимок.
— Знакомая, — он вырывает фотографию у неё из рук, закладывает куда-то в карман шорт и бочком уходит из ванной, бросая на мать настороженные взгляды.
Мама только улыбается.
***
Вечером, как и двадцать лет назад, в зале включается телевизор и вся семья смотрит новости. Отец привычно изучает окуляр одного из фотоаппаратов, и Джошуа как будто заново возвращается в детство. Мама вытирает посуду после ужина, и он направляется к ней на кухню выпить воды.
— Она красивая, — раздаётся у него за спиной и он выплёвывает воду обратно в стакан, закашлявшись от неожиданности.
— Кто? — Гроте-младший оборачивается, непонимающе таращась на мать.
— Та девушка, — мама улыбается. — Кто она?
Джошуа сглатывает ком в горле.
— Тоже актриса.
— И всё? — мама прищуривает глаза.
— Мы снимались с ней вместе. Она переводчицу играет, — Гроте бросает хмурый взгляд в окно — на мать он старается не смотреть.
— А в каких фильмах она играет?
— У неё русскоязычные роли, — осторожно отвечает он.
И торопливо добавляет:
— Мы просто друзья.
И сбегает от матери в темноту июльской ночи под внимательным взглядом карих глаз.
***
А ближе к середине августа, прожив у них неполные две недели, Джошуа внезапно срывается из дома, скинув как попало вещи в сумку и на ходу натягивая кроссовки. Родители молча переглядываются — оба понимают, что что-то произошло, но не могут понять — что именно.
Прохожие испуганно шарахаются в стороны, когда он вылетает из дома и чуть не бросается под машину, заставляя водителя остановиться. Он едет в аэропорт.
Три часа. Три грёбаных часа. Билет оформляется за пять минут. Вдох. Выдох. Прыжок через заграждение. Ловкий вираж на повороте. Кроссовки проезжаются по скользкому полу. Рывок вверх по эскалатору. И три часа, три часа ожидания, сводящих ума. А потом улаживание формальностей — и он уже выскакивает из здания аэропорта, запрыгивает в такси, на ходу называя адрес, и несётся по городу к знакомому дому.
Сейчас лифт кажется замершим куском металла, и на седьмой этаж он влетает по лестнице за минуту. Торопливо звонит в дверь.
Та открывается и
она буквально влетает в его объятия, захлёбываясь слезами. Так они стоят долго. Минуту, час, век — неважно. Джошуа просто прижимает к себе её рыдающее тельце, прижав к себе за плечи и талию. Чувствуя под рёбрами бешено стучащее сердце. Разделяя с ней её горе.
Она вжимает себя в него, зная сейчас — он никогда её не предаст, ни в этот миг, ни когда-либо после. И позволяет его губам докоснуться до солёных губ, а потом спуститься по шее.
«Привет»
***
Спустя неделю в двери семьи Гроте раздаётся робкий звонок. Мать открывает двери — перед ней стоит её сын, светящийся счастьем и крепко сжимающий в руке ладонь той самой девушки с фотографии.
— Мам, это Ирина…
