Дверь громко захлопнулась. На дубовую поверхность сразу же обрушился шквал боевых заклятий. Гарри испугалась, что она вот-вот слетит с петли, и её план полетит к Мордреду и Моргане. Но заклинание, которым Поттер запечатала дверь, всё ещё отменно держалось. Хотя она понимала, что это лишь до того момента, пока Альбус Дамблдор не поднимется по ступенькам. Она думала, что сейчас у неё должны течь слезы ярости, но нет. Все слёзы давно выплаканы, вся ярость сполна выплеснулась на стены дуэльного зала, а вся боль вылилась на страницы дневника, в виде многочисленных строк, которые потом горели в вечернем камине.
Дверь вновь содрогнулась под сильнейшим каскадом заклинаний крёстного. Хотя, какой он теперь крёстный? Сейчас он для неё не более, чем человек, в котором она ошиблась. Еще один человек, который предал её, который был "целью номер один" для неё, после директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Именно его предательство стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, навсегда изменив Гарри.
Отбросив неуместные мысли, она бросила увесистую сумку на пол. Молния расстегнулась, и из сумки, расширенной беспалочковыми чарами, с хлопком вывалилась книга. Гарри вновь мысленно вознесла благодарность Вальбурге Блэк. Портрет, как она считала, сумасшедшей старухи, дал ей мизерный шанс на выживание. В то время как все, кому она доверяла, вонзили нож в спину (а некоторые из них попытались это сделать буквально).
Следом за книгой на пол опустилась диадема Кандиды Когтевран, которая являлась крестражем Тёмного лорда. Для ритуала, который намеревалась провести Поттер, требовалась душа, которую она должна будет принести в жертву. Гарри надеялась, что даже этого осколка хватит. Впрочем, даже если не хватит, то Гарри об этом уже никогда не узнает. В этом случае её душа канет в Лету, и не будет больше Героини Магического мира и "цели №1" для двух сильнейших магов современности.
Ещё месяц назад она была в относительно счастливом неведении, веря в ложь, живя ложью, цепляясь за неё, как за спасательный круг и единственную опору. Даже не догадываясь, что вся её жизнь - умело разыгранный спектакль, с ней и Тёмным лордом в главных ролях. А гениальный режиссер трагической пьесы - Альбус Дамблдор, который продумал всё, до каждой мелочи. От первого акта 31 октября 1981 года, убийства четы Поттер, до последнего, с финальной битвой добра и зла, где погибают все главные герои сцены.
Но все иллюзии рухнули в тот момент, когда Гарри увидела вполне живого Сириуса Блэка, который незадолго до этого погиб в Отделе Тайн, упав в Арку Смерти. Анимаг был жив, здоров и чем-то крайне недоволен. Гарри тогда обрадовалась, решив, что "великий" Альбус Дамблдор смог спасти обожаемого крёстного от лап смерти. Она была уже готова войти в комнату, но, повинуясь какому-то чутью, не стала этого делать. И не прогадала:
- Альбус, и долго мне ещё прятаться ото всех в своём собственном доме?! - воскликнул тогда Блэк, активно жестикулируя.
- Так не должно было получиться! - теряя терпение ответил Альбус, - Она должна была прийти одна... Всё пошло не по плану!
- Да в задницу твой план! - заорал Сириус, выхватывая палочку - Я должен сидеть в этом клоповнике, потому что ты не смог предугадать действия какой-то малолетки!
Из последующего разговора на повышенных тонах она поняла, что по так называемому "плану", в Отделе Тайн должна была состояться финальная битва противоборствующих сторон... С трагической гибелью Гарри Поттер и Тёмного лорда.
Медленно отойдя от двери, Гарри прикрыла рот рукой, что бы ни Блэк, ни Дамблдор не услышали задушенный всхлип. Поттер так и не вспомнила, как добралась до своей комнаты, как смогла не разразиться истерикой и не вызвать подозрений у остальных обитателей дома.
Гарри взяла со стола перо и трансфигурировала его в кинжал. Нормальный она найти не успела, так как план пришлось выполнять несколько быстрее, чем она предполагала изначально. В книге, где она нашла этот ритуал, не было ничего сказано о форме кинжала или материале, из которого он должен быть изготовлен. Поттер лишь надеялась, что подойдёт даже трансфигурированный.
Она разрезала внутреннюю сторону ладони. На коже сразу же выступило несколько капель крови. Гарри сжала челюсти, чтобы не зашипеть. Даже столь незначительная деталь не должна сообщать врагам о её действиях. Багровая жидкость начала скапливаться в ладони. Волшебница окунула два пальца правой руки в скопившуюся в ладони кровь, стараясь не обращать внимания на дверь, которая вновь содрогнулась от насылаемых заклятий. Гарри догадывалась, из-за чего её чары настолько долго держались. После снятия ограничителей, наложенных на её магию, скопившаяся энергия требовала выхода. Из-за этого даже стандартные заклятья начали выходить намного сильнее, чем раньше.
На полу гриффиндорка начала выводить необходимые надписи. Слева было написано:
1996
Гарриет Поттер.
Хогвартс
А справа:
1981
Гарриет Поттер.
Годрикова впадина
Рунами были написаны годы "отправки" и "прибытия" и тот, над кем проводится ритуал. Дальше она написала уже на староанглийском:
Том Марволо Реддл
Сириус Блэк, Альбус Дамблдор
Первым идёт имя того, чья душа будет использоваться для ритуала. Вторые - имена тех, кто завершает ритуал.
Рану нельзя было заживлять до конца ритуала, что ограничивало подвижность руки. Гарри начала читать катрены на латыни. Смысл ритуала был в том, что она взывала к Магии, моля исполнить её просьбу. Она увидела, как тело начали опутывать магические нити. Они были самых разных цветов. Синие, серебристые, алые и... изумрудные. Это было странно, ведь в описании ритуала не было ничего написано о изумрудных магических плетениях. Но прерываться было нельзя, и гриффиндорка продолжила читать. Внезапно дыхание спёрло. На неё словно что-то давило, стремясь сломать каждую кость в её теле. Слова вырывались задушенными хрипами.
Всё шло явно не так, но на одном упорстве Гарри продолжала едва слышно читать. Перед глазами всё плыло, а в ушах звенело. Последняя строка прозвучала на грани слышимости. Стоило отзвучать последним словам, как нити полыхнули ярко-белым светом, на миг ослепив ведьму. Боль стихла, звон в ушах прекратился, картинка перед глазами приобрела чёткость.
Гарри надеялась, что всё сделала правильно. И всё же умирать было страшно. Если при простом попадании Авады она знала, что смерть будет мгновенной и безболезненной, то вот что с ней будет после смерти от ритуала, она могла только догадываться.
Гарри спрятала палочку в рукав. Заклинание долго не протянет, а обновлять его нет смысла. Не важно, всё случится минутой раньше или минутой позже. Кровь всё ещё капала из раны, которая неприятно саднила. Багровая жидкость текла на джинсы, окрашивая синюю ткань в коричневый, а некогда белые кроссовки - в алый.
Дверь слетела с петель, осыпав пол щепками. Альбус размахивал палочкой, а Сириус шагал за ним.
- Зря ты это затеяла, Поттер, - ровным тоном сказал Дамблдор. В голубых глазах, где раньше Гарри видела только доброту и поддержку, была только ненависть. - Авада Кедавра!
Гарри улыбнулась в последний раз. Увидев эту улыбку, маги опустили взгляд на пол. В глазах Альбуса промелькнуло осознание собственной ошибки. Но летящий луч Авады было уже не остановить. На миг Дамблдору показалось, что глаза Гарри тоже полыхнули, становясь ещё больше похожими на убийственное заклятье. В них было злорадство. Но этого не могло быть. Тело безжизненно обмякло и рухнуло на пол. Из пореза на ладони всё ещё тонким ручейком сочилась кровь. Мышцы лица расслабились, улыбка исчезла с лица, а стеклянный взгляд был устремлен в никуда.
Внезапно тело гриффиндорки вспыхнуло ярким светом и исчезло.
***
Когда маги пришли в себя, они не могли вспомнить, что же произошло. Их внимание привлекла надпись на полу. Гарриет Поттер. На ум не приходило ни одной ведьмы с таким именем. Дата и место совпадали с местом и годом гибели Лили и Джеймсом Поттеров, но у них не было детей. Это казалось странным, так как Поттер - фамилия магов, а значит это их родственница.
Директор открыл "книгу душ" Хогвартса, но там тоже не было этого таинственного имени. Вскоре Блэк на это махнул рукой, и отправился в Блэк Хаус. У Дамблдора было ощущение, что это имя крайне важно. Он снова перевёл взгляд на место, где была надпись. На удивление, пол был чист и не было даже следа от странного текста.
Привидится же такое! с недовольством подумал Дамблдор.
Весь день его преследовала мысль, что это очень важное имя, и его нужно вспомнить. Но, у кого бы он не спрашивал, никто не мог вспомнить девушку с этим именем.
