Частица неостывшего апельсинового латте

      Штришок, еще один. Музыка тихо играет на фоне, создавая мягкое окутывающее чувство внутри. Словно переполняет светом.       Приходить в эту кофейню стало некой традицией: не знаешь, куда идти за вдохновением — иди к Шоё в кофейню. Здесь можно найти источник вдохновения, просто посидеть и погреться, наслаждаясь приятными напитками и отменной выпечкой. Здесь можно просто расслабиться.       Рвано выдыхая, взъерошивает светлые крашеные патлы и откидывается на спинку стула. Очередной лист бумаги скомкан и отложен на столик. Ничего, совершенно ничего не выходит. Черт, как же надоело.       — Вы сегодня совсем тихий, — тихо стучит стеклянное блюдце об деревянную поверхность стола. Ножки стула со скрипом отодвигаются и напротив садится юноша. — Пропало вдохновение?       Котаро приоткрывает подернутые сонной дымкой гелиодоровые* очи, задумчиво рассматривая профиль парня. Рыжие волосы растрепаны — резинку Бокуто замечает на запястье — янтарные большие глаза дополняет легкая, едва заметная золотая россыпь веснушек по миниатюрному курносому носу.       — Совсем, — растягивается по столу молодой человек, горестно-наигранно вздыхая.       — А что вы пытались нарисовать? — Хината разворачивает один листочек и видит набросок чьего-то глаза. На другом — ухо, на третьем — набор штриховки на каком-то локоне. — Это кто-то из ваших знакомых?       По пересохшим губам бежит усмешка и Котаро садится обратно в ровное положение.       — Почти.       Шоё кусает губу, подавляя вздох. Его смена почти подошла к концу и им скоро закрываться. Кофейня опустела, в ней остались лишь пара посетителей. И рыжик тратит свои оставшиеся полчаса-час на составление компании для наставника.       Бокуто не отвлекает, отстраненно сравнивая его с маленьким солнышком, наблюдая как мягкий свет лампы оседает на ярких прядях. Между бровями на лбу пролегла складка в доказательство мыслительного процесса.       — Но раз вы знакомы, то почему просто не попросите его вам попозировать?       «Я не могу сейчас буквально тебе сказать — позируй мне, пожалуйста, я без ума от тебя», мысленно хмыкает молодой человек и вовремя прикусывает язык. Это его, только его немаленькое сумасшествие с мягким чарующим голосом и нежными руками. И он признает, что крыша пьяно поехала на нем, но отказываться от столь прекрасного напитка не имеет сил. И не захочет их иметь.       — Эх, жизнь устроена так, что не всегда можно просто взять, подойти и попросить, — приподнимает уголок губ Котаро, отпивая немного от неостывшего латте с апельсиновым сиропом. Интересное сочетание. Шоё умеет удивлять. — Апельсиновый сироп и-       — И несколько листиков свежей мяты.       — Мята, значит, — усмехается парень, смотря в чашу. Да, действительно, немного отдает чем-то освежающим.       Его голову уже ничем не освежить.       Он пинает маленькие камушки носком бойцовских берц, выдыхая облачко пара. В рюкзак за спиной убран скетчбук и небольшой пенал, кончики пальцев несильно покраснели.       Глубокая поздняя осень, уже с деревьев опала листва, а в воздухе повисла сильная влага, часто уходящая в туман.       Хината собирается быстро, прощается с немногими оставшимися коллегами — время почти одиннадцать, не удивительно — и выносит два латте в стаканчиках. Им по пути.       — Знаете, — негромко начинает Шоё где-то на середине дороги, когда они доходят до старого парка. — Я так давно не бывал в таких местах.       Рыжеволосый проводит ладонью в черной перчатке по старой калитке и осторожно приоткрывает ее. На удивление, не слышно противного скрипа от ржавых петель. Значит, за парком все же ухаживают. Бокуто прячет кривую ухмылку в стаканчике, чувствуя, как бешено забилось сердце где-то в горле.       — Значит, надо исправлять, — он подхватывает парня за руку и ведет вглубь парка. Хината лишь приподнимает уголок губ. К концу дня на яркие эмоции не осталось сил.       — Бокуто-сан такой добрый, — хихикает юноша, отпивая горячий напиток и ведясь вслед за молодым человеком. Завтра выходной, можно и побродить ночью. А если и бродить, то Котаро — не самый худший вариант.       По вымощенным каменным дорожкам тихо стучат невысокие каблуки сапог. Оголенные деревья в полумраке выглядят не столь жутко, сколь атмосферно. Кованные железные фонарные столбы не выглядят потрепанными, словно их изготовили и поставили только вчера. Лампы в них уже зажглись, разливая ровный мягкий теплый свет по дорожкам и природной части парка.       До сознания художника медленно и совсем тягуче доходит, что вот так вот бродить в компании мелкого — одно из самых умиротворенных и спокойных занятий из всех, чем он занимался в жизни. Необычно? Нет, совсем нет. С Шоё само по себе становится спокойно. Странно? Он и не отрицает.       Котаро задумчиво выдыхает, допивая остаток напитка и выбрасывая стаканчик в мусорку.       — Кажется, тут рядом где-то было кладбище, — негромко отзывается Хината и получает растерянный золотой взгляд. И тут же широко улыбается. — Не смотрите на меня так, это просто констатация факта, я не собирался вас туда вести.       — Черт возьми, Шоё! я же больной и старый человек, до могилы, глядишь, не далеко! — наигранно восклицает парень, прикладывая руку к груди, где располагается сердце, чем вызывает у рыжеволосого смех.       — Ну не такой уж вы и старый, — бормочет бариста, отводя взгляд. Бокуто кажется или это действительно румянец на щечках, которого секунду назад не было и в помине?       Не торопливым шагом они доходят до небольшого мостика, под которым весело журчит быстрый ручеек. Вода настолько прозрачная, что можно увидеть гальку на дне. Шоё, все еще держа стаканчик в руках, опирается на перила и восхищенно-немо смотрит на воду. Он действительно давно не ходил по старым, хранящим историю в каждом уголке местам.       Молодой человек замирает около фонарного столба при входе на мост. Лицо и фигура Хинаты не попадает под свет лампы, он мажет только по рукаву пальто юноши. И, черт возьми, это выглядит до не возможности эстетично. Так и подмывает его запечатлеть на бумаге. Не мягкими и теплыми тонами, как обычно, а вот так как есть — темно, холодно, чтобы от работы за километр несло этим незримым восхищением.       — Знаешь, — он подходит к парню и тот оборачивает голову к нему. — Я смог поймать новое вдохновение.       — И теперь вы сможете написать портрет того человека?       — Надеюсь.       Шоё ярко улыбается. Так умеет делать только он.       Юноша вздрагивает и широко распахивает свои янтарные глаза, чувствуя мягкое касание к собственным губам. От неожиданности делает неосторожный шаг назад, уперевшись спиной в деревянное перило. На талию ложатся чужие руки, несильно сжимая. Хината прикрывает глаза, складывая руки на чужой шее и зарываясь пальцами в светлые пряди.       Котаро навсегда запомнит этот момент. Запах опавшей листвы, морозный вечерний воздух ноября и теплые губы, пропитавшиеся легкой кофейной горчинкой. Легкое хрупкое тело, так доверчиво льнущее к нему.       

Вдохновение найти непросто. Еще сложнее его удержать. И Бокуто его ловит, хватает за край пальто, тянет на себя. В его квартире больше не тихо, не веет отчужденным холодом. В ней пахнет теплом, апельсиновым сиропом и солнцем. Шоё его личное маленькое солнышко.