Голоса на чердаке

«У меня же нет чердака.» Верно, нет. То есть, не было до сегодняшнего дня. Старый дом был куплен за бесценок, и такую сказочную скидку легко объясняло состояние здешних стен. Приведение жилища в божеское состояние обошлось бы хозяевам едва ли не дороже самого дома. Потолок покрывали пятна плесени. Особенно много их было вокруг крючка, на котором висел светильник. Старый паркет скрипнул под ногами. «Если наверху кто-то есть, чудо, что он еще не свалился мне на голову. Дерево и известь плохо противостоят сырости.» Повода разглядывать потолок раньше не было, и ровные полоски, очерчивающие квадратный лаз на чердак, оказались открытием. «Мне казалось, что этого лаза не было.» Ржавое пятно говорило, что на чердак попадали, дергая за железное кольцо. Сейчас кольца нигде не было. Пришлось становиться на табуретку, вклинить в полосу на потолке черенок ложки и изо всех сил нажать на нее, как на рычаг. Раздался звук скольжения металла по затвердевшей штукатурке. Труха старой известки посыпалась на лицо. «И все-таки, у меня же нет чердака… Я ясно помню что нет. Иначе, почему с меня не содрали деньги за очередной кусок пространства, которым я все равно не воспользуюсь?» Черт возьми, риелторы же так любят сдирать деньги за каждый лишний квадратный миллиметр, странно, что цены на недвижимость еще не возвели в куб – так можно было бы продавать не только землю, но и воздух. Какова вероятность того, что при оценке жилища могли пропустить целый чердак? Пусть старый, с прогнившим полом, но позволяющий накинуть на ценник дома неплохую «шапку»? Память и здравый смысл говорили прекратить сбивать и без того ссыпающеюся от каждого стука дверью штукатурку. Но дом знал лучше. Крышка чердака открылась, складная лестница, выпавшая из темноты, едва не опрокинула табуретку. Взгляд в проем вызывал ассоциации с раскрытой пастью и высунутым из нее языком-лестницей, так любезно приглашающей забраться внутрь. Казалось, стоит только поставить ногу на первую ступеньку, и «язык» свернется, а свисающая губа-крышка захлопнется за твоей спиной. Внутри пасти-люка была непроглядная мгла. «Ладно. Ты взрослый человек. Не трусь. Ты только заглянешь. Убедишься, что там никого нет, и все.» Маленький фонарик очень удобно оказался в кармане халата. В этом доме никто не носил халатов, но привычку ходить в одной пижаме пришлось отменить из-за болезни, от которой последние несколько дней бросало то в жар, то в холод, а иногда (когда таблетки плохо действовали) в тяжелый сон, где летали чугунные бабочки, которых безжалостно давил сапог из воска. Каждый раз во сне удавалось разглядеть подошву на этом сапоге. Она была на вид мягкой и пористой, как губка; но как только опускалась на очередную бабочку, становилось понятно, что она на ощупь твердая - вроде пемзы или песчаника. После таких снов обычно хотелось рвать, для этой цели у кровати даже стоял таз. Вначале, шепот казался частью больных снов. Потом стало понятно, что он звучит не изнутри, а сверху. «Это на чердаке, - была первая мысль, показавшаяся одновременно невероятно трезвой и единственно правильной, - Нужно посмотреть, что там.» Вторая мысль пришла только в коридоре. Путь с кровати до коридора в памяти покрывала пелена. Не исключено, что этот фонарик изначально лежал в тумбочке, и его просто машинально схватили по пути. «Иди уже. Быстрее начнешь – быстрее закончишь.» Лестница была скользкой и холодной, отсыревшее дерево слегка проминалось под пальцами. «Словно губка». От одного воспоминания о больном сне начало подташнивать. Ступеньки скрипели, и местами прогибались, но выдерживали вес. Тонкий луч фонарика растворялся в темноте чердака, которая почти физически давила со всех сторон. На полу, везде, куда только доставал луч света, были доски. Уходящие все дальше и дальше, в бесконечную темноту. Доски и… Ничего. Ни холода старого забытого помещения, ни запаха сырости. Ни потолка. И все же, темнота не была пустая. В ее молчании было что-то выжидающее. Что-то хищное и голодное. - Здесь кто-нибудь есть? «Есть, есть…» - повторило эхо, будто слова прозвучали в огромной зале, а не на крохотном чердаке старого дома. - Нет, - ответила шепотом темнота. И фонарик погас.