Fireworks

Это произошло под конец декабря, когда повсюду мерцали огоньки праздничных гирлянд, и в воздухе пахло мандаринами и пряной выпечкой. Особенно приятно пахло из пекарни Дюпэн-Чэн, где Нуар и затормозил, жадно вдыхая ароматы из соседней крыши. Леди недоуменно смотрела на напарника, прикидывая причины его поведения, тогда как Кот витал где-то в своих мыслях. «А если, он узнал мою тайну? Что же делать?..», - запаниковала Героиня Парижа, но на лице сохранила маску полного спокойствия. - Глядя на семью Маринетт, - внезапно нарушил тягучее молчание Нуар, - я задумываюсь, могла ли моя семья вновь стать такой же счастливой, если бы мама была рядом?.. Маринетт напряглась и растерялась. Она никогда не задумывалась, какой может быть семейная обстановка у Нуара, когда он без маски. Им нельзя раскрывать свои личности, и поэтому Леди Баг поклялась себе, что отметет прочь даже крохи любопытства, а их становилось всё больше и больше… Уютная компания Кота стала неотъемлемой частью жизни неуклюжей Маринетт. Они были партнерами по спасению близких и знакомых людей, жертвовали собой ради мира. С каждым сражением привязанность укреплялась очередным узелком, а патрули цепляли на него ленточки чувств. И так, ленточка за ленточкой, отношение Маринетт к Нуару становилось теплее, как елочка, окутанная игрушками и мишурой. Не найдя нужных слов, Леди подошла к Нуару и обняла его со спины, сомкнув руки где-то в области его живота. Затем девушка, чувствуя, как он вздрогнул из-за неожиданности, привстала на носочки, и положила подбородок на его плечо. Слишком близко, слишком порывисто, слишком неловко. Маринетт пыталась унять свое учащенное сердцебиение, понимая, что добром это не кончится. Снежинка за снежинкой таяли ее же запреты. Леди, решившись, отступила на два шага назад, стыдливо прикладывая ладони к распаленным щекам, горящих ярче звезды на верхушке праздничной ели. Нуар обернулся, медленно и задумчиво, осматривая свою Леди с ног до головы. А она ждала, когда же он выразит на лице хоть что-нибудь, когда же он даст повод, чтобы она подошла к нему вновь, дабы оставить на его обветрившихся дыханием зимы губах невесомый, но теплый поцелуй. Девушка понимала, что ее связь со здравым смыслом улетела на родину Санты, но разве он нужен, если и без него хорошо на душе? Нуар нахмурился, закусил нижнюю губу, заставив Леди покраснеть еще больше, и, наконец, подошел к ней, с заботой всматриваясь в ее блестящие глаза. Он протянул руки, и девушка уже была на старте, дабы ловить момент… - Миледи, когда это началось? – его голос не дрогнул, а ладонь опустилась на ее лоб, второй он поднял ее подбородок, будто доктор, оценивающий состояние пациента. - Началось что? – Маринетт мысленно сгрызла весь свой маникюр, думая, как Нуар прознал о ее чувствах, когда они вспыхнули, и как вообще описать всё адекватно. - Ты ведь сидишь на таблетках от простуды и бессовестно ходишь на патрули, подвергая свое драгоценное здоровье опасности? – каждое слово парня разрушало фейерверком громадного «Катаклизма» все романтичные ожидания девушки. – У тебя и сердце уже шалит, дышать, небось, трудно. Спать больше надо, кушать вкусности и телевизор смотреть. Бегом топай домой, сам поброжу! - Да ну тебя! – от крика Леди могли сойти наземь снежные шапки из крыш домов, но, к счастью, этого не произошло. Путаясь в смущении, как кот, исследующий елку, который застрял в мишуре, девушка в три прыжка скрылась из виду. Нуар, шумно выдохнув, с тоской отметил, что его напарница запустила свое здоровье.

***

Маринетт не появлялась на патрулях с того самого неловкого дня, и так до самого Нового Года. Настроение девушки от приторно праздничного опускалось до депрессивного, и она с чашечкой горячего шоколада вышла на крышу, дабы понаблюдать, как с боем курантов начнутся салюты. Белоснежные снежинки кружили в воздухе, поблескивали в городских огоньках и плавно ложились наземь, окутывая всё под собой холодным скрипучим пледом. Дюпэн-Чэн планировала, кутаясь в вязаный кардиган, подаренный дальними родственниками, растянуть удовольствие от напитка, но вместо этого опустошила чашку залпом. Не стоило смотреть на соседнюю крышу. Воспоминания лавиной взошли в ее голове, и брюнетка вмиг покраснела. Она небрежно поставила чашку на заснеженную столешницу, сгребла в ладошки ближайший снег и приложила к горящим щекам. И именно в этот момент из тени соседской крыши, вышел Кот, и грациозно прыгнул к Дюпэн-Чэн, застав ее врасплох. Он приземлился слишком близко, чуть не поскользнувшись, но кое-как устоял на своих двоих, и даже умудрился ободряюще улыбнуться своей однокласснице. Ее глаза расширились из-за удивления, ладошки опустились, являя взору изумрудных глаз свой пламенный «макияж», а дыхание участилось. - Маринетт, - заговорил Нуар тихо и чарующе, - ты тоже заболела? – блондин задумался, удивился, нахмурился. – Это странный вид гриппа? Ты превращаешься в Леди Баг? Отправив тревоги и запреты прочь, Маринетт поддалась вперед, крепко обняла Нуара, и, встав на носочки, поцеловала со всей нежностью. - Да, - прошептала девушка, немного отстранившись, утопая в изучающих зеленых глазах, - а она постепенно превращается в меня. Блондин ошеломленно смотрел на свою неуклюжую одноклассницу, которая в последнее время становилась смелее, затем он отметил, что Леди становилась немного неуклюжей. Нуар, чувствуя тепло объятий девушки через спандекс, широко улыбнулся и покраснел, подхватив «болезнь». Он завороженно всматривался в родные фиалковые глаза, принадлежащие лишь ему, влюбляясь в их синеву всё больше и больше. - Болеть вместе веселее, Леди, - прошептал Кот девушке в губы, - я люблю тебя, - и подарил поцелуй как раз в тот момент, когда улицы Парижа захлестнули звуки поднимающихся ввысь фейерверков. Они окрашивали ночное небо потрясающими огоньками самых разных цветов. Находчивый Плагг подумал, что ему тоже стоит устроить свой фейерверк, отменив трансформацию Нуара. Что может быть веселее краснеющего ярче Маринетт Адриана? Правильно, - синхронно отвисшие челюсти Нино и Альи, пришедших «вовремя» в гости. Ну, и родни Маринетт, роняющих разнос с печеньем позади.