Вопросы веры

На изломе Джустиниана Киркволл настиг сезон гроз. Стая туч широким клином накрыла город со всеми его окрестностями, окончательно стерев грань между тёмным серым камнем, из которого он был вытесан, и куполом неба, к которому отчаявшиеся жители Киркволла время от времени обращали лицо. Недремлющее море, чёрное и неспокойное, стало вдвойне опасным, и корабли, не успевшие отдать швартовы до прихода бури, на многие дни, если не недели, остались пленниками этой неуютной и негостеприимной гавани. Киркволл наводнили матросы. Весёлые и щедрые, они с течением времени от безделья и скудневшего с каждым борделем и каждой таверной кошелька озлобились и помрачнели. Казалось, воры и головорезы, в которых грозили превратиться скучавшие и обедневшие моряки, жаждавшие крови и наживы, вот-вот столкнутся с ворами и головорезами, исконно обитавшими в порту и Нижнем Городе, и тогда беспорядков будет не миновать. По мудрому совету Авелин — который, она подозревала, граничил с приказом или даже требованием, — капитаны нашли для своих людей и деньги, и работу, и Киркволл, так ненадолго оживший и зашевелившийся, снова замер в безмолвном ожидании. Чего именно он ждал, сказать было сложно. Писательского таланта Варрика, с которым верный гном всегда ёмко и непременно остроумно подмечал суть вещей, у Хоук не было. Зато было её боевое чутьё, — дар, предвидение, интуиция? — которое, подобно третьему глазу, помещавшемуся между лопаток, предупреждало её о возможной угрозе и заставляло сильнее сжимать пальцы на рукоятях клинков. Отец учил её доверять этому чутью, и Мариан верила. Верила так искренне, отчаянно и беззаветно, что, казалось, невольно призывала и приближала ту бурю, которая затаилась у исчезнувшего во тьме горизонта. В этой тьме, в этом напряжении, в этом странном ощущении замершего времени всякая протянутая рука скрывала кинжал и всякое новое лицо отпечатывалось маской врага. Лицо Рыцаря-Капитана новым не было. Но могла ли она назвать его своим другом или, во всяком случае, союзником? Могла ли она ему довериться? Могла ли говорить откровенно? — Не подумайте, что ваше общество мне неприятно, Защитница, — Каллен, конечно, заметил цепкий, дотошный взгляд, которым Хоук сверлила его висок. — Но если вам нечего рассказать, мне лучше вернуться к своим обязанностям. Мариан не удостоила его ответом. И не сбавила шаг. Отвернувшись, женщина скользнула замутнённым взглядом по серым стенам Казематов. Час даже по меркам Церкви был ранний, и внутренний двор тонул в рассветных сумерках. Она не хотела приходить так рано. Вообще-то… она не хотела приходить совсем. Ночь, проведённая без сна, в метаниях, вздохах, тягостных раздумиях и торгах с совестью сама, однако, толкнула её на пристань, где в частом мачтовом лесу Хоук отыскала судно, доставившее её сюда. Андерс ночевал в лечебнице, так что некому было остановить её и удержать от ошибки. Двор Казематов был пуст и продувался всеми ветрами, но некому было подтолкнуть её к тому, что казалось правильным. До боли всматриваясь в тёмные углы и смаргивая выступающие слёзы, Мариан пыталась собраться с мыслями и ещё отчаянней с духом, а Каллен шёл рядом, подстраиваясь под её шаг, и ждал. Почему храмовник, несмотря на напряжённое молчание с её стороны, не ушёл, она не знала. Может быть, у Рыцаря-Капитана тоже было особое воинское чутьё, которое предупреждало его об угрозе. Может, дело было в банальной логике, подсказывавшей, что Защитница Киркволла неспроста проделала такой путь в столь ранний час и навязала ему встречу. А может, он просто любил прогулки на свежем воздухе — если воздух темницы можно назвать свежим. Так или иначе, Каллен остался. А Хоук наконец заговорила. — Вы ведь проводите расследования, не так ли? Голос скрипел, как несмазанные дверные петли, но Каллен, если и удивился, не подал виду. Помолчав, осторожно ответил: — Формально все расследования ведёт городская стража. Только у неё есть необходимые полномочия. На деле же… у стражников своих дел хватает. Маги, храмовники, служители Церкви ведут замкнутый образ жизни. Если кто-то из нас пропадает, ведёт себя подозрительно или нарушает правила, мы скорее это заметим, нежели стража. Так что мы предпочитаем решать свои проблемы сами, пока это не касается гражданских. Вы ведь помогали Эмерику, сами знаете. Хоук вздрогнула. Горло стиснул внезапный спазм. Дыхание сбилось с привычного ритма, и даже один вдох дался ей невероятно тяжело. Вот как… Конечно. У Каллена это имя ассоциировалось только с коллегой — ещё одним храмовником, погибшим по вине мага крови. Но для Мариан и это имя, и весь Литейный квартал, и букет белых лилий навсегда слились в единый, бесконечный, леденящий кровь кошмар, в котором жуткий монстр с лицом её матери тянул к ней белые руки с чужими тонкими пальцами. Сколько раз после этого швы, скреплявшие отдельные части тела тех бедных женщин, являлись ей во снах? Сколько раз она просыпалась в судорогах и свешивалась с постели от поступившей к горлу тошноты? В те ночи целитель обнимал её, придерживал отрастающие чёрные волосы и шептал что-то бессмысленное, но успокаивающее, пока новый день не прогонял из их спальни остатки мрака. Никто другой не смог ей помочь тогда, как ни старался. Без Андерса она никогда бы не пережила тот ужас. Что же она творит?.. «Спасаю. Город». Они остановились в небольшом саду, образованном стенами внутренних помещений крепости. Точнее, это должно было быть садом, но среди всего этого камня, в условиях острой нехватки света, в гнетущей атмосфере Казематов ни одно дерево так и не прижилось. Толстые колонны и железные решётки обвивал плющ. Под крышами, среди стропил, вили гнёзда ласточки. Кое-где на стенах расцветал лишайник. Иной жизни здесь не было. Хоук стиснула зубы. — А если бы я, скажем… дала наводку? О преступлении или заговоре, которое готовится против Церкви? — она опустилась на скамью, всё так же избегая взгляда храмовника. — Стали бы вы — лично вы, капитан — расследовать это дело? Основываясь только на моих словах? — Леди Хоук, если вам известно нечто подобное, ваш долг как андрастианки и гражданки Киркволла сообщить об этом! — Каллен, казалось, не на шутку встревожился. — То, каким образом будет вестись расследование, вас уже не касается. Это дело Ордена! Что же… чего-то подобного следовало ожидать. Насколько Мариан могла видеть, храмовники теперь неохотно подчинялись даже Церкви. Что уж говорить об аристократах? Но не для того она проделала весь этот путь, чтобы сдаться. Оперевшись локтями о колени, Хоук опустила голову и вздохнула. — Боюсь, я вынуждена настаивать, капитан. — Почему? — фигура храмовника и его громоздкие стальные доспехи маячили прямо перед глазами. — Потому что Рыцарь-Командор не всегда объективна, — устало проговорила Хоук. Каллен отвёл смущённый взгляд. — Потому что гнев часто застит ей глаза, и в городе её не любят. Не хочу подвергать сомнению методы вашей начальницы, Резерфорд, но это может помешать расследованию, — он всё ещё колебался, и она продолжила: — Я ведь не прошу вас щадить кого-то и не настаиваю на определённом решении. С виновными… если вы их найдёте… поступайте так, как сочтёте правильным. Но это должны быть вы. Пообещайте мне это, или я уйду прямо сейчас. Каллен скрестил руки на груди, потом с шумом втянул воздух в ноздри. Отвернулся. Мариан, затаив дыхание, ждала, жадно всматриваясь в его лицо и надеясь отыскать в нём намёк на природу принимаемого решения. Удары сердца отсчитывали секунды. Секунды складывались в минуты бесконечно тягостного ожидания. Храмовник сомневался, а время продолжало утекать у неё из рук. Как знать, сколько этих драгоценных минут у них осталось?.. Наконец Рыцарь-Капитан порывисто опустился на скамью рядом с ней, и Хоук знала, что это обещание. — Говорите, — велел он. — Вы знаете, что здесь, в Киркволле, разногласия между магами Круга и храмовниками с каждым годом становятся всё острее, — охотно поделилась она и махнула рукой, отметая возражения. — Но вы, капитан, вероятно, не видите, что в этом конфликте принимает участие и третья сторона. Эти… люди не хотят мира. Ради собственных целей они провоцируют обе стороны, сталкивая их лбами, в надежде развязать войну. И у них неплохо это получается. — Кто они? Выпрямившись, она прищурила глаза. — Куда важнее — что они собираются делать? — вкрадчиво шепнула Защитница. Рыцарь-Капитан поднял на неё заинтересованный взгляд. Убедившись, что завладела его вниманием, она продолжила, тщательно выбирая слова: — Мои друзья многое видят. По всему городу. Мне стало известно, что кое-кто заинтересовался опасными материалами. Селитра, драконий камень… вы знаете, для чего они нужны? — он помотал головой, и женщина пояснила: — Это компоненты взрывчатки. Хоук помолчала, давая Каллену осмыслить услышанное, не вполне довольная той историей, которую ему скармливала. Собственные попытки сочетать правду с ложью казались ей жалкими. Наверное, стоило всё же обратиться к Варрику. Вот только одобрил ли бы он? — И как это относится к Церкви? — Лицо, которое интересовалось этими материалами, не является преданным последователем Андрасте. Тем не менее, недавно его видели в церкви. С сумкой. Глаза храмовника округлились. — Вы думаете… что он хочет взорвать?.. — он упрямо тряхнул головой и вернул лицу сердитое выражение. — Зачем кому-либо это делать? Как это поможет развязать войну? — Может, он или она надеются застать там Мередит? — Хоук пожала плечами, невидящим взором скользя по стыкам плит, которыми был выложен пол в саду. Перед глазами стояло лицо целителя, — страстное, гневное и воодушевлённое одновременно — отчитывающего её за нежелание помочь. В родном голосе звучала уже знакомая непреклонность Справедливости. Или Мести? Она прикрыла глаза и потёрла пальцами переносицу. — А может, верят, что только церковь и удерживает обе стороны от войны. Не знаю. — Когда произойдёт взрыв? — Не знаю, — Хоук почти уже ненавидела это слово. — Это может случиться в любой момент — вот, почему так важно действовать быстро. Она поднялась со скамьи, и Каллен, проводив глазами это движение, взглянул на неё снизу вверх. Удивление ещё не прошло, но на лице постепенно проступала решимость. — Как мне найти взрывчатку? Это большое здание. На поиски могут уйти дни, которых у нас нет. — Поговорите с сёстрами: возможно, они видели что-то подозрительное. Обратитесь к гномам: они специалисты по взрывчатке и могут дать дельный совет по поиску или обезвреживанию. Оцепите район. Никого не впускайте и не выпускайте, и пусть лояльные к Церкви маги дежурят рядом. Их барьеры помогут защитить гражданских в случае взрыва. Когда она закончила, храмовник встал, и Хоук запоздало вспомнила, что он на целую голову выше её. — Мне нужны имена. — Я сообщила достаточно. — В моём кабинете полно отчётов, в которых фигурирует ваше имя, Защитница, — Каллен двинулся вперёд, нависнув над ней. Мариан неловко отступила. — И обстоятельства, в которых его упоминают, вызывают много вопросов. У меня складывается впечатление, что вам известно, кто стоит за этим заговором, но вы не хотите выдавать его. Почему? Вас связывают близкие отношения? Общее дело? Какой вывод я тогда должен сделать о вас? — Думаю, вы уже его сделали. Их взгляды скрестились, и на этот раз Хоук не стала уступать. Что, в конце концов, он может ей сделать? Арестовать? Если это поможет защитить Андерса, оковы она стерпит. Казнить? Если Мередит узнает, с неё станется снести ей голову. Мариан не забыла гримасу, с которой Рыцарь-Командор нарекла её Защитницей. В ящике её стола пылился нелестный набросок, над которым Варрик и Изабелла, закрывшись ото всех в углу стола и тихо посмеиваясь, трудились в течение получаса, пока Нора несла им эль. Она с трудом подавила улыбку. Нельзя, чтобы её казнили. Её смерть от рук храмовников только усугубит положение дел. Должно быть, Каллен тоже это понимал, потому как взгляд его смягчился, а лицо приняло просящее выражение. — Даже если мне удастся предотвратить взрыв, пройдёт время, прежде чем я поймаю виновников. Кто помешает им предпринять новую попытку? Вы? Голос храмовника надломился. Отчаяние в нём звучало так отчётливо и знакомо, что отзывалось в душе, как собственное. Запрокинув голову, Хоук всмотрелась в светлеющее небо. Во внутренних помещениях постепенно загорался свет — яркий, жёлтый, ласковый. Под скатом крыш и в проёмах окон, свистя, завывал ветер. Воздух был на удивление свеж — слишком свеж. Разреженный, как на вершине Расколотой Горы, где она однажды помогла Мерриль провести ритуал над амулетом ведьмы, он предвещал грозу. Мариан вдохнула его полной грудью и почувствовала прилив сил. — Расследуйте, капитан, — посоветовала она напоследок. — Возможно, общими усилиями… Не договорив, она развернулась и зашагала прочь. Каллен не окликнул её и не попытался остановить. Громыхание его сапог, звучавшее всё тише по мере того, как расстояние между ними увеличилось, означало, что капитан приступил к действиям. Хорошо. Хорошо. Значит, она поступила правильно. Если это слово ещё имеет смысл в этом Городе Цепей, где все её знания о мире повергались в прах с отрезвляющей частотой. Она продолжала идти. Сменившийся караул проводил её удивлёнными взглядами. У решётки ворот перед самыми ресницами что-то мелькнуло, и Хоук почувствовала влагу на кончике носа. Стерев первую каплю дождя с лица, она устремилась вперёд. А буря продолжала подбираться.