Свобода

А ты прекрасен. Да что скрывать, как и всегда, в тебе идеально абсолютно все. Мне нравятся даже твои грубые и такие эгоистичные повадки. Твои тонкие и вечно сухие губы, твои тонкие и изящные руки, твои темные, как смола, волосы, что так красиво спадают тебе на глаза, твоя манера речи, ты в целом. Я не могу жить без тебя, без аромата твоих дешевых духов, которые ты купил в том самом маленьком магазинчике, что рядом с забрашенным метро, без твоего, хриплого от сигарет, смеха, без твоих бездонных глаз, что сейчас так и пропаливают дыру во мне, насмехаясь над моими ссадинами и шрамами, которые ты сам же и оставил. Как жаль, что днем за твоей красотой я могу только наблюдать. И лишь вечером, когда наш с тобой путь освещают только одни мигающие, каждую чертову секунду, фонари, можешь быть рядом со мной. Хоть ты и опять опасаешься, что тебя заметят твои друзья с таким, для твоих же друзей, отбросом, как я. И ты гуляешь со мной. Да, со мной, а не с теми красотками из твоего отдела, что так и вертятся рядом с тобой, чуть ли не забираясь на шею, а ты только и рад. Но ничего, обязательно, в один прекрасный день, ты скажешь им, что занят, что они слишком уродливы для тебя и ты исчезал почти каждую ночь точно на работу, чтобы заработать нам на кольца и свадьбу, а не к ним в постель, как они мне говорят, правда? Не злись, прошу, это же просто объятья, мои объятья, которые ты, наверно, так ждал весь день, как и я. Почему-то ты опять бьешь меня по лицу, крича что-то в след мне и моему, уходящему в бездну, сознанию. Я бьюсь затылком об угол огромной и старой колонки, которую ты недавно принес к нам и не захотел перенести на балкон, потому что слишком спешил на работу. Слышу твое недовольное фырканье и то, как ты снова достаешь эти ужасные и такие невкусные сигареты. Я уже знаю каковы они на вкус, прости, мне было слишком интересно, хотя по сути, ты же сам их оставил на тумбе в коридоре и молча ушел. Я помню как выглядит упаковка, довольно длинная и с фиолетовым градиентом. Слышу как ты зажег тонкую сигарету спичкой и вышел на тот самый балкон. Хоть там и стоят мои любимые цветы, что так напоминают тебя, такие колючие и слишком красивые розы, ты так упорно не слышишь мои просьбы бросить курить или переставить эти тяжелые, для меня, горшки в другое место, чтобы не вредить цветам еще больше. Опять ты роняешь лейку с водой, ничего, я помою пол до блеска, как и всегда, не вздыхай так тяжко, прошу тебя. Пытаюсь что-то сказать игнорируя железный привкус крови, что затекла мне в рот, но ничего не выходит кроме хрипа и кашля. Я даже не могу подняться, руки не хотят слушаться меня и я по-прежнему ничего не вижу, кроме как черного полотна. Меня тошнит от всего этого, слишком сильно болит голова, слишком много тебя в моих мыслях, я падаю обратно и уже довольно хорошо чувствую лужу теплого и вязкого вещества. Скорее всего, это моя же кровь. Ох нет, если я ее сейчас не отмою она так и останется и ты будешь злиться, что я порчу твои ковры. Подойди же ко мне и просто дай свою как обычно до чертиков холодную руку, я встану и все будет хорошо. Ты, наверно, как всегда, кидаешь окурок в горшок. А потом подходишь, как будто услышал мои мысли, но лишь разочарованно шепчешь, про то, какое же я ничтожество и какая бездарность, встать не могу после всего-то одного удара. Да, раньше и больше было, но так плохо мне еще никогда не становилось. Хотя даже если бы у меня и была возможность тебе ответить, а не выдавливать чертовы хрипы, ты бы услышал бы только молчание. Я уже и не спорю, кто знает, может я и правда ничтожество? Вот чувствую как ты пихаешь меня ногой в живот, куда-то в сторону дверей. Опять недоверяешь, думаешь, что я блефую. Что-то говоришь мне, и вскоре я уже слышу ноты раздражения и какие-то угрозы. Прости, я не отвечу, я так и не понимаю твоих слов. Но вот тут, видимо уже откровенно психуя с моей молчанки, ты ударил меня в спину со всей дури, доставляя мне лишь адскую боль и услышав мои невнятные крики с хрипом от крови, ты до сих пор не понял, что мое состояние это никакая не ложь, а только последствия твоей небольшой несдержанности. Ты никогда не был сдержан со мной, но какая разница, если ты правда любишь меня? А небольшие ссадинки и царапины ничего не значат, я понимаю как ты устаешь на работе и как тебе нужет отдых. Хотя я работаю в отделе где физичиской работы намного больше, но ничего. Ты грубо толкаешь меня подальше от двери и забирая мои ключи у меня из кармана, ведь свои ты не нашел, уходишь, громко захлопывая дверь, на работу, в ночную смену, если правильно помню. Даже свою куртку у меня в руках не забрал, наверно, опаздываешь, раз так спешишь. Мне, скорее всего, тоже уже пора на работу, но я все так же не могу встать, теперь еще и ужасно жжет спина. Пожалуйста, скажи директору моего отдела, что я болею, он слишком любопытен и может понять, что ты меня доводишь до этого всего. Было бы глупо не понимать, что мои ссадины от твоих рук и моя кровь на твоих пальцах это не есть нормальным. Но ты же любишь меня, как я могу уйти от тебя? Да, ты немного вспыльчив, но это не делает тебя хуже. Ты нравишься мне так даже больше. Зрение, наконец-то, начинает восстанавливаться. Как жаль, что ты так и не дал мне насмотреться на тебя вблизи. Я пытаюсь доползти на кухню, где была аптечка, конечно, если ты её не забрал в другую комнату. Но как только мои ноги подтянулись под стол, из коридора можно было услышать звуки открывающегося замка нашей двери. Так рано пришел, неуж-то уволили или просто отпустили пораньше? Но в ответ на мои немые вопросы слышен только твой хриплый и басистый голос, но немного неуверенный и слишком раскованный. Ты выпил? Надеюсь, не очень много, иначе у тебя на утро сильно болит голова, но если что, я, конечно же, найду тебе твои таблетки и слабогазированную воду, как ты любишь. А вот второй голос мне не знаком. Он точно женский и тоже не в самом трезвом состоянии. Даже здесь, под столом, можно понять, что ты с ней флиртуешь, даже нет, откровенно приглашаешь в нашу же постель. Хотя она и не наша, твоя, ведь я давно сплю рядом, на полу, на твердом матрасе. Почему ты ведешь ее к нам в комнату? Ааа, ясно. Это все шутка для меня, правильно же? Проверка на верность: прийду ли я, или же мне будет плевать. И сейчас я зайду к вам и мы все вместе засмеемся, а она поздравит нас с успешным прохождением. Я все не бросаю попытки встать и уже, хоть и смазанно, но вижу ее сумочку на проклятой колонке. Мои попытки не прекращались, ровно до тех пор, когда вы зашли в спальню. Все же, уже держась за все подряд и вытирая кровь рукавом моего свитера, медленно иду под ваш смех. На моем лице тоже натягивается улыбка. Это просто проверка, ничего больше, да. Но как только мое плечо уперлось об стену рядом со спальней и меня можно было заметить, ты начал говорить разные ласковые слова и приносить извинения. Жаль, что это все было не в мой адрес. Да, когда моя голова поднялась, стало понятно, что все это ты говорил ей, и извинялся за то, что случайно задел локтем её новую прическу, а она хихикнула в ответ. Я вижу, что ей даже было не больно. Больно было мне. Они не врали, никто мне не врал, кроме тебя. Почему ты так поступаешь, да и на моих глазах? Что я все четыре года делаю не так?! Я слышу её стоны и твой томный шепот, что заставлял бы наплевать на всё и отдаться тебе полностью, но он опять не для меня. Я пытаюсь удержать чертовы слёзы, что так и текут по моим щекам, понемногу смывая кровь, которая недавно была по ним размазана. Даже мои слёзы больше крови смыли сейчас, чем ты за всю мою жизнь. Ты врал мне, врал, врал и ВРАЛ. Нет, я так больше не могу, всё, хватит. Громко съезжаю спиной по стене, игнорируя боль, и не держу в себе уже целую истерику. Сквозь пелену всех вздохов и ахов, ты все же услышал меня. Оделся наспех, припрятал подружку в шкаф и вышел ко мне. Ты серьезно думаешь, что я ничерта не знаю? Опять бьешь меня, даже не узнав причину моих слез. Возможно ты не глуп и все понял сам. Вот только всегда, вместо извинений, я получаю лишь еще больше ссадин и порезов. Да к черту тебя, твою подружку, мой матрас, мои слезы и мою жизнь. Я нахожу силы отпихнуть тебя, встать и попытаться уйти, но только вот ты к этому был не готов и от неожиданности даже положил свою руку на мое плечо, хотев что-то сказать или просто нормально поговорить. Впервые за годы наших отношений. Но нет, поздно, мне уже не нужна рука, я уже тону в пучине твоей лжи и моей ненависти. Впервые ты слышишь крик с моей стороны, впервые ты слышишь мою ругань, впервые ты понимаешь, что это все адресовано только тебе, моему бывшему идолу, и впервые ты видишь перед носом дверь, что громко захлопнулась. Насколько только быстро могу, иду на девятый этаж, а там и проход на крышу. Я уже не чувствую боли в спине и голове. Болит лишь сердце, что готово разорваться на кусочки. Не врут, от ненависти к любви один шаг. Точнее, наоборот это тоже работает. Да, у меня была буквально зависимость от тебя. Я сейчас и избавлюсь от нее. Вот уже подхожу к краю крыши нашей девятиэтажки, стоя настолько близко, что, кажись, даже легкий ветерок сможет сдуть меня вниз. Как же красив наш ночной город. Фонари, окна и машины освещают непроглядную тьму ночи, завораживая и притягивая полететь птицей к ним. Нет, мне не страшно. Мне плевать. Абсолютно и на все. Ты ведь меня и не любил никогда. Правильно, выгодно иметь у себя дома халявную домохозяйку, которой достаточно наплести чуши в самом начале и она будет для тебя словно собачка, то принеси, се забери. А ты себе развлекаешься с красотками, что никак не откажут такому как ты, особенно после бутылочки крепкого мартини. Я слышу твои крики с извинениями и отмазками про то, что это все она виновата, а ты божий одуванчик. В душе даже что-то екнуло, вот же подлый мерзавец, думаешь этих извинений достаточно за все четыре года моих страданий?! Нет. Ни капли. Даже моя влюбленность в тебя была ошибкой. Причем, самой глобальной. Сейчас же ты аккуратно подходишь ко мне, ласково подзывая и протягивая свою ладонь. Как за собаку принимаешь, честное слово. Но я все равно послушно поворачиваюсь к тебе, и я улыбаюсь тебе самой искренней улыбкой, что могу, получая самую прекрасную и очаровательную улыбку в ответ, и я наконец-то шагаю назад, закрываю глаза и раскидываю руки словно птица. И я слышу твой отчаянный крик, но знаю, что тебе то глубоко все равно, ведь таких верных собачек как я, море, даже плакать по мне не будешь. Я уже чувствую как с моими, мокрыми от крови, волосами играет воздух, поднимая вверх. И я все еще улыбаюсь самой искренней улыбкой, только не для тебя, а для себя. Только для себя.

Вот она, свобода.