Волчья яма на двоих

*** Картинка дернулась. Скотт ненадолго распался на пиксели, потом изображение снова стало четким. — Стоп, серьезно? Вы нашли его? Этого сукина сына?! — Не совсем «нашли», но имя выяснили. Эйдан Мэдсон. Вот как его зовут. Даже странно… Уж не знаю, чего я ждал. То ли чего-то супероригинального, то ли наоборот. — Стайлз провел в воздухе рукой, изображая табличку с именем на двери: — Джон Смит. Сэм Уильямс. — Дэвид Берковиц*, — подсказал Скотт, но тут же отбросил шутливый тон. — И что там с этим Мэдсоном? Стайлз повозил пальцем по тачпэду. Курсор подсветил открытые в браузере вкладки. Карты Лос-Анджелеса, списки компьютерных фирм и трейлерные парки, десяток статей в Википедии. Половину этого хлама уже стоило позакрывать. — Его ищут. Агент Арджент рассказал о нем вчера. Он со своими ребятами проанализировал то, что мы с Дереком откопали, прогнал всю инфу по базам данных Бюро — и вот, пожалуйста. Эйдан Мэдсон, подозреваемый номер один. Он посмотрел в окно. Вдалеке темнеющее небо перечеркивал след от самолета. — Когда я убедился, что никогда не встречал его раньше, меня… не знаю, немного отпустило, что ли, — сказал Стайлз, глядя на медленно движущуюся точку, за которой хвостом тянулась белая полоса. — Представлять, что он каждый день может быть рядом, что это кто-то знакомый… меня от этого мутило. — Черт, могу себе представить, — ответил Скотт. — Когда мы вернулись в школу, я чуть параноиком не стал. Все смотрел, не ошивается ли поблизости кто-то странный, во всех окружающих видел маньяков и доставал тебя с тупыми расспросами. Ты на меня смотрел как на придурка. А я жутко боялся. — Что ж, — улыбнулся Стайлз через силу. — Теперь мы знаем хотя бы одно: он держался подальше. — Так что это за тип? — Законопослушный гражданин и, как выяснилось, психопат-убийца. Ему, кстати, было в кого. — Дурная наследственность? — Скотт по другую сторону монитора подтянул ноутбук к себе поближе, и его лицо почти целиком заполнило экран. — Им с братом Итаном было чуть больше трех, когда у их отца, Джерри Брукса, свинтило крышу. Он зарубил жену. Топором, прикинь? — А дети? — Тоже были дома. Может, он и до них добрался бы, но кто-то из соседей услышал ссору с битьем посуды и вызвал полицию. Копы быстро приехали. Сразу отца и взяли, тепленьким. В отчете написано, что Итан прятался в кладовке. А Эйдан сидел с матерью. В крови с головы до ног. Он замолчал. Иногда Стайлз жалел, что у него такое богатое воображение. Сейчас оно показывало ему картины, которые он предпочел бы не видеть. Блеск сырого мяса в ярком электрическом освещении, тяжелый глянец бордовых луж, тянущихся по полу, заполняющих щели между досками. И металлический запах, забивающий ноздри, оседающий на языке. Все это было таким киношным — и одновременно до жути настоящим. — Слушай, — требовательно позвал Скотт. — Ты его что, теперь жалеешь? Да, это все ужасно и вообще похоже на фильм ужасов. — Он притормозил на секунду. — Или на «Декстера». Но это его не оправдывает. Вообще. Никак. — Я понимаю, — кивнул Стайлз понуро. — Просто… всегда легче представлять себе зло таким, знаешь, черным пятном, которое возникло само по себе. Лучше, чем думать, что оно расползается из-за таких вот историй. Множится, копирует само себя. Превращает детей в чудовищ. — Мы не в диснеевском мультике живем, — вздохнул Скотт. — Никто уже не сможет сказать, каким он стал бы, сложись все иначе. Может, ничего не изменилось бы и ему все равно сорвало башню, не раньше, так позже. Как он вообще не попадался до сих пор? — Очевидно, потому что он умный. Умнее, чем был его брат. Когда их отца посадили, детей отдали в приют. У них не было других родственников. Вскоре усыновили Эйдана, чуть позже — Итана. — Почему их разделили? — Они были еще маленькими, а шанс пристроить в семью двоих детей меньше, чем одного. Ну и при загруженности системы… В общем, усыновили их порознь. Так Эйдан Брукс стал Эйданом Мэдсоном, а Итан Брукс — Джеймсом Хьюзом. — И жили они долго и счастливо? — скептически осведомился Скотт. У него тренькнул телефон, и он ненадолго отодвинулся от экрана. Видимо, прочитать эсэмэс. В этот момент вай-фай забарахлил, картинка зависла, поймав Скотта в забавной гримасе, а потом вовсе исчезла. Стайлз снова кликнул по кнопке «Видеозвонок», уселся на кровати по-турецки, уперся локтями в колени и разморено зевнул, хотя усталости вовсе не чувствовал. На втором этаже бывало душновато. Стоило открыть окно, но вставать оказалось слишком лениво. — На связи, — доложил Скотт, почти сразу возникая на экране, только теперь в зеленоватых оттенках. — Давай дальше. Усыновили их, значит… — Эйдану повезло больше. Мэдсоны были довольно зажиточными. Муж работал в сфере строительства, жена — врачом в больнице. — Вспоминая все, что ему рассказали о Мэдсоне Дерек и Арджент, Стайлз помолчал, побарабанил пальцами по колену. — Дерек думает, в той больнице Эйдан и достал транквилизатор, которым он меня вырубил. Похоже на правду. Это сейчас проверяют, как и многое другое. — Так почему его все еще не взяли? — Я же сказал: он умный. В квартире, которую он снимал, никто не появлялся уже пару месяцев, активности по кредиткам никакой, телефон отключен. Короче, наш друг ушел в подполье. Федералы выясняют, не может ли у него быть еще какой недвижимости и взятого напрокат транспорта. Мы с Дереком ставим скорее на трейлер. На Мэдсона мало данных, даже штрафов за парковку нет. — И чем же такой добропорядочный гражданин занимался все эти годы? — Учился в школе, потом в колледже. Был приличным мальчиком, разве что не очень общительным. Один раз, правда, в средней школе ввязался в драку и отделал одноклассника в мясо, но историю замяли. После этого он, видно, стал лучше держать себя в руках. Выпустился, стал компьютерным специалистом широкого профиля. Часто фрилансил, работал удаленно. Это оставляло много свободного времени. — И уж этот ублюдок его использовал на всю катушку. — Снова звякнул телефон, сердитое лицо Скотта смягчилось. Он опустил глаза на несколько секунд, читая сообщение, и виновато кашлянул. — Как думаешь, сколько на его счету жертв? Я имею в виду, кроме тебя и… и Хейлов. На днях Скотту надоело довольствоваться тем малым, что рассказывал Стайлз о расследовании, и он вытряс всю историю целиком. А без упоминания Дерека в версии с многолетней местью зияла бы огромная дыра. Пришлось выложить все. — Сложно сказать. Полиция начала расследование по подозрению в поджоге. Доказательств мало, если не сказать никаких, но мотива и косвенных свидетельств копам в этом случае хватило. Посмотрим, что из этого выйдет и сколько дерьма они накопают. Бог знает, чем он занимался помимо своего многолетнего «проекта». — Подожди. Полиция? — удивился Скотт. — Разве этим не ФБР занимается? — Строго говоря, агент Арджент закинул свои удочки в связи с делом о похищении. Моим делом. Которое теперь уже, по сути, раскрыто. Но Бюро не будет плотно заниматься убийствами, потому что они были совершены в пределах одного штата. Так что дело вернулось в полицию. — Стайлз покосился в сторону лестницы, понизил голос, хоть в этом и не было особой нужды: — Дерек дико бесится, потому что, как ему сказали, к официальному расследованию его на пушечный выстрел не подпустят. — Конфликт интересов? — Еще какой. Это разумно, но… черт, так несправедливо. Он ударил кулаком по кровати, та откликнулась согласным скрипом его любимой сломанной пружины. — В общем… Пока что в этом всем слишком много предположений. Например, охранник из колонии для несовершеннолетних, где Итан покончил с собой, умер довольно загадочным образом. Кроме того, приемный отец Эйдана погиб при странных обстоятельствах, но его смерть в итоге закрыли как несчастный случай. И есть еще… — Кто? Стайлз потер лоб. Думать об этом не хотелось пока даже ему. — Одна девушка. Но еще рано судить. Скотт понял, что лучше не настаивать, и Стайлз был ему за это признателен. В конце концов, смерть Лоры все еще рассматривалась как нападение случайного грабителя. Может, так было бы лучше. А может, и нет. — Мне не дает покоя еще одна вещь. — Стайлз выудил из кучи бумажек, которыми он обложился, помятый лист со своими заметками. — Почему сейчас? Почему он опять объявился именно сейчас? — В каком смысле? Думаешь, он работает по графику и вдруг из него выбился? — Не знаю. Я тут записал основные события прошедших шестнадцати лет… Смотри, его брату Итану было семнадцать, когда он умер. Спустя пять лет, в год семнадцатилетия Дерека, в доме Хейлов случился пожар. А когда семнадцать исполнилось мне… — Стайлз запнулся, будто с размаху вмазался в стену. Он все еще не до конца привык к тому, что воспоминания, которые он успешно держал под замком три года, бьют наотмашь, спрессованные в несколько мгновений чистейшего гнева и страха. — Короче, сам прикинь. — Мда. — протянул Скотт. — На совпадение как-то не очень похоже. — Кроме того, вскоре после их восемнадцатилетия умер охранник из колонии. Пожар отметил исполнение братьям Брукс двадцати одного года, а похищение произошло незадолго до тридцатилетнего юбилея. И теперь главный вопрос… Скотт понимающе наклонил голову. — Что за знаменательную дату он решил отметить на этот раз? — Именно. — Ну… тебе скоро будет двадцать один. Может, в его больном воображении начался новый отсчет? — Может быть. Хотя как-то… слишком рано или… — Стайлз раздраженно отшвырнул исписанную, расчерченную сеткой графика бумажку. — Или я слишком загоняюсь всем этим. — Скоро он лично ответит на все вопросы. Как только его поймают. Он воинственно покивал собственным словам и вдруг спохватился: — Стайлз, а что насчет твоего отца? Черт, если этому психопату нечего терять, ему не придет в голову закончить историю возвращением к ее началу? — Мы говорили вчера. В Бейкон Хиллз тоже все будут начеку, ориентировка на мистера Мэдсона есть у каждого копа в городе. И не советовал бы я ему попадаться сейчас шерифу. Скотт посмотрел на него внимательно и вдруг улыбнулся по-особому, тепло. Как будто испытывал облегчение. — Я все порывался спросить, как ты там вообще держишься, но вижу, настрой у тебя боевой. Это круто. Я немного… как бы… беспокоился. Он смущенно отвел взгляд, и это не «немного», это дофига и даже больше. — Участие в расследовании, пускай и, ммм, слегка незаконное, очень помогло. Я бы тронулся умом, если бы надо было просто сидеть дома и ждать. Если бы Дерек меня тогда послал, — сказал Стайлз и в который раз отчетливо понял, что так оно и есть. Бесконечных часов наедине с оживающими воспоминаниями он бы просто не пережил. — И мы, черт возьми, нашли даже больше, чем собирались. Теперь осталось ждать, когда говнюк попадется. Скотт открыл было рот, чтобы ответить, но не успел. «Трынк!» — и вот он уже снова в своем телефоне. — Да кто там тебя бомбардирует?! — с веселым возмущением спросил Стайлз. — Прости-прости, — Скотт, слегка порозовевший то ли от смущения, то ли от удовольствия, расплылся в самой глупой улыбке из своего арсенала. — Это… просто… ну… — Та-а-ак? А имя у этой «просто ну» есть? — Кира, — выговорил Скотт благоговейно и вздохнул. — Мы встретились шесть дней назад, и она прекрасна. — А еще она, очевидно, любит писать эсэмэс, — добавил Стайлз. — Поздравляю, чувак! Долго ты бегал от аркана любви, но и на этого жеребца нашлась управа. — Ты просто обязан с ней познакомиться. Мы… точно, мы приедем в гости, как только семестр закончится. Стайлз рассмеялся: — Разумеется, только ее не забудь предупредить о своих планах. Я-то, конечно, буду рад и уже люблю твою Киру, — торжественно объявил Стайлз. Поймал суровый взгляд Скотта, добавил: — Как сестру, само собой. Со стороны лестницы раздались шаги, уже знакомая, выученная наизусть твердая поступь. Стайлз повернулся, когда Дерек одолевал последние поскрипывающие ступеньки. Он мог бы позвать его и снизу, но в том, что Дерек этого не делал, было нечто особое. — Стайлз, я там… о, извини. — Он заметил включенный скайп. — Я задумался. Не услышал, что ты занят. — Ничего, мы тут просто треплемся. — В общем, не знаю, как ты, а я умираю с голоду. Так что еда в микроволновке и вот-вот будет готова. — Окей, мы скоро закругляемся. Дерек собрался уже спускаться, но, помедлив и неодобрительно качнув головой, направился к окну. — Скажи привет Скотту, — улыбнулся Стайлз, наблюдая за ним. — Привет, Скотт! — послушно откликнулся Дерек, дергая на себя фрамугу. В комнату хлынул поток свежего воздуха вместе с отдаленным шумом машин. На выходе Дерек снова повернулся к компьютеру, символически махнул рукой: — Пока, Скотт! Стайлз, если ужин остынет, греть по новой будешь сам. — Да, мой капитан, — Стайлз проводил его взглядом, а когда снова повернулся к Скотту, наткнулся на выражение лица, которое можно охарактеризовать как крайне задумчивое «Ээээ…» — Ты чего? — Стайлз… — он многозначительно выгнул бровь. — Ты точно больше ничего не хочешь мне рассказать? — Например? — Ну не знаю. Что-нибудь еще… про арканы. — Арканы, — туповато повторил Стайлз. Искусство прикидываться идиотом он отточил до совершенства еще в школе. К сожалению, Скотт был единственным, кто знал об этой его тайной суперспособности. — Вот не надо мне тут, — пошел он в наступление, и Стайлз понял, что только что сам себя сдал с потрохами. — Дерек то, Дерек это… Сколько ты уже у него живешь, говоришь? — Сколько-сколько… — пробормотал Стайлз. — Недостаточно, чтобы слишком ему надоесть. — Ага. Стайлз, я тебя знаю как облупленного. И уже видел тебя таким, как минуту назад. — Да? — искренне заинтересовался Стайлз. — Да. Когда у тебя была одна лидия. Скотт использовал запрещенный прием без малейшего угрызения совести. Лидия Мартин считалась эталоном стайлзовой влюбленности с сердечками в глазах. «Одна лидия» приравнивалась к полному разжижению мозгов. Еще какое-то время Стайлзу нравилась Нэнси Уайт, но не больше чем на одну треть лидии. Ну, а про Кевина Фостера и его лидия-четвертинку Скотту было знать вовсе не обязательно. Крыть оказалось нечем, но Стайлз все же попытался. — Ты преувеличиваешь. — Чувак, я преуменьшаю. — О мой бог, — вздохнул Стайлз и обеими руками растер лицо. Где-то по подкорке мелькнула идея симулировать обрыв интернет-соединения. — Скажем так… Все сложно. — Я у тебя статус на Фейсбуке не спрашиваю, — поддел Скотт. — В каком плане — «сложно»? В плане двусмысленных взглядов? Типа того? «В плане однозначного минета», — чуть не ляпнул Стайлз. Очевидно, лицо у него получилось выразительное, потому что Скотт вдруг спохватился, затряс головой и беспокойно заерзал на своей кровати в универском общежитии. — Стайлз, прости, что я так лезу, я не хотел. Просто немного… сбит с толку. Никаких слов не хватило бы, чтобы сказать Скотту, насколько Стайлз его понимал. Для многого другого слов не хватило бы тоже. Рассказать, например, как ему по-девчачьи хочется все время дотрагиваться до Дерека, будто это может компенсировать все годы тактильного вакуума, в который он себя загнал. И как Дерек, угадывая это, читая в растерянном взгляде, в подающемся вперед корпусе и нервных движениях рук, сам оказывается постоянно рядом, в зоне досягаемости. Стайлза отчаянно несло, и он этому почти не мешал, понимая, что иначе останется в своем стерильном, наглухо задраенном прошлом. Месяц назад его передергивало, если в толпе кто-то случайно прижимался к нему слишком тесно. Вчера ночью он лег в постель к Дереку, потому что так нужно было. Только так и нужно было. И Дерек, сонно приоткрыв глаза, тоже смотрел без удивления, а потом обнял тяжелой теплой рукой и снова уснул крепко, уводя Стайлза следом за собой. Это не просто сбивало с толку. Это сносило крышу начисто. — О, поверь, не ты один. — Стайлз покачался вперед-назад китайским болванчиком и попытался сформулировать, медленно подбирая слова: — Когда едешь по знакомой дороге, ты уже знаешь, что тут надо объехать яму, тут — притормозить перед кочкой, а здесь — заранее перестроиться в левый ряд. Так вот… то, где я сейчас, — это гребаная незнакомая ночная трасса. Скотт призадумался, видимо максимально точно представляя описанную картинку, потом осторожно спросил: — И это… плохо? — Нет, — выдохнул Стайлз. — Это страшно. Но все равно очень, очень круто.