***
7 октября 1996 года У Драко раскалывается голова. Он чувствует, что не может вдохнуть воздух, словно только что ушёл под воду на глубину. Напряжение в его мыслях становится физически ощутимым, навязчивый ужас словно впивается в бледную кожу и превращает его в эту мрачную, бесцветную, никчемную версию самого себя. В конце концов, он — никто. Именно так это и ощущается. Даже его мать считает его бесполезным словно грязнокровка — она может говорить ему нежные и льстивые слова, но она не верит в него — и это факт. Он бьёт кулаком о стену своей спальни, едва чувствуя боль от ушиба. Это абсолютно ничто по сравнению с заклятием Круциатуса. Хотя, возможно, он просто оцепенел от постоянного внутреннего напряжения. Он привык всё чувствовать и был способен презирать всех. Но что теперь? Он ощущает себя полумёртвым, еле передвигаясь в отчаянных попытках добиться успеха. Честно говоря, ничто не могло сделать этот день хуже. И вдруг он увидел их. Что-то словно перевернулось внутри. На его кровати лежит букет подсолнухов, слегка грязный от вчерашнего дождя. Но их желтые цветы кажутся ярче солнечного света, сильнее лунного сияния. Они связаны куском потертой верёвки, затянутой кривым бантом. Они настолько неуместны здесь, сейчас, излучают что-то непостижимое, и он понимает, что ненавидит их. Драко никогда не любил цветы. Розы изящны, но их невозможно держать в руках из-за шипов. Нарциссы отвратительны одним своим названием. Тюльпаны слишком хрупкие и простые. Фиалки вполне приличные, но они растут почти вплотную к земле — он никогда не захочет прикоснуться к ним, боясь испачкаться. Сиреневый и лавандовый ароматы чересчур часто использует его мать, поэтому он, естественно, устал от них. Но подсолнухи — он ненавидит подсолнухи больше всех цветов. Они яркие, отвратительные и властные. Но сейчас это не просто ненавистные растения. Нет, он усердно размышляет о том, кому в школе придёт в голову положить подсолнухи на его кровать. Неужели этот человек думает, что Драко будет вальсировать от счастья при виде букета и радоваться подарку, что вид растений, выдернутых из земли, скрасит его день? Он брезгливо поднимает цветы и бросает в мусорное ведро. Они беспомощно смотрят на него: «Пожалуйста, Драко, пожалуйста, не оставляй нас». Он усмехается. Драко ложится на постель и закрывает уставшие глаза. Он просыпается совсем скоро, обливаясь потом и вглядываясь в темноту за окном. Спина холодная и липкая, голова, ноги и руки ноют от боли. Чувствуя отвратительную слабость, он выскальзывает из-под одеяла и понимает, что заснул в школьной форме. Его соседи по комнате мирно спят. О, сейчас он им так завидует. Нет, он не хочет быть храпящим Ноттом или нищим Забини. Но сейчас Драко готов был отказаться от всего на свете, чтобы забыть обо всём и успокоиться. Он хрустит костяшками пальцев, а потом разглаживает складки мантии. Уже на пороге общей гостиной он пытается вспомнить свой сон. Кошмары, как правило, одни и те же: он видит, как мать умирает под пытками, он не выполняет задание Тёмного Лорда и падает с башни. Но прошлый сон был совсем другим. Ему снились подсолнухи. Он шёл по длинному, бесконечному полю подсолнухов. Они напоминали бескрайний жёлтый океан. И пока он шёл по тропинке, понял, что спасения нет. И маленькие пчёлы сидели на цветах, сливаясь с их ярким, беззаботным цветом. А потом они напали на него. Драко надеется, что подсолнухи были выброшены школьными эльфами. Ему, конечно, не нужны такие уродливые цветы поблизости. Он решает прогуляться. Всё же лучше, чем мучиться от бессонницы в этом унылом месте. Он оказался в ловушке Хогвартса и надеется выбраться отсюда как можно скорее. Но он сможет сделать этого, пока Дамблдор не умрёт. У него болит рука с Меткой, но он знает, что это — наваждение. Через некоторое время Драко оказывается в маленькой нише неподалёку от Большого Зала. Он сворачивается калачиком и опирается о каменную стену. Это невероятно неудобно, но он терпит. Он счастливее здесь, в одиночестве, чем среди других. — А вот и я, — он подскакивает от звука голоса. — О, я не хотела тебя пугать. Оказывается, это чокнутая Лавгуд. Он закатывает свои холодные серые глаза, не веря этому. Девушка, которую он мучил более безжалостно, чем Долгопупса, идет к нему навстречу глубокой ночью. Неужели она думает, что он будет говорить с ней? Чёртова предательница крови — и абсолютная психопатка. — Добрый вечер, — тихо говорит она, садясь рядом с ним. Он отодвигается от неё. — Хотя нет, доброе утро. Сейчас действительно очень рано. Но я не считаю это утром, пока не взойдет солнце. Интересно, что люди делали до того, как научились вычислять время? Наверное, они ориентировались по животным. Они умеют обходиться без часов. — Пожалуйста, заткнись, — злобно рычит Драко, потирая виски. Чокнутая, кажется, пугается его голоса, выглядит робкой и смущённой: — Ну, это довольно грубо, правда? — её голос такой невозмутимый, всё такой же мелодичный и лёгкий, без намёка на испуг. Даже не верится, что он не может влиять на неё, как на прочих. Но опять же, она — чокнутая. — Грубо? Ты уж точно живёшь не в реальном мире, — резко говорит он, пытаясь сделать больнее. Она — будто бабочка с трепещущими крыльями. — Мое тело на Земле, а мысли рядом со звездами, — тихо отвечает она, улыбаясь своим словам. Наступает долгое молчание. — Ты что-то сказал, Драко? — спрашивает она, как будто он может о чём-то беседовать с такой отвратительной личностью, как она. — Нет, — поднимается он со вздохом, собираясь уходить. — Ну, тогда мне послышалось, — она пожимает плечами, и ему вдруг становится смешно от этой нелепой сцены. Скорее бы уйти прочь от этой безумной. — Подожди, Драко! — останавливает его она, её голос вдруг превращается в резкий окрик. Он поворачивается к ней. — Ты их получил? — Что? — недоумевающе спрашивает он. — Цветы, — ответ ошеломляет его. — Нет. И после этой лжи он быстро уходит прочь, словно убегая от неё так быстро, как только может.***
8 октября 1996 года Старый рояль в маленькой отремонтированной гостиной в подземелье десятилетиями стоял нетронутым и пылился. До тех пор, пока третьекурсница Луна Лавгуд не наткнулась на него. Она не умела играть — и до сих пор не научилась, но она очистила инструмент от пыли, подняла крышку и начала привычно нажимать на клавиши. Ей нравится спускаться в это место, чтобы быть подальше от всех. Она играет песни, которые придумывает в своих мыслях. Она понятия не имеет, как играть, но здесь её никто не слышит, а ей нравится это занятие. Она играет на рояле, когда кто-то осторожно открывает дверь. Луна поднимает глаза и видит его, Драко Малфоя. — Привет, — улыбается она. — Это ты издаёшь такие ужасные звуки, — произносит он ледяным тоном. — Мне следовало догадаться. Её улыбка по-прежнему лучезарная и искренняя. — А ты умеешь петь? — спрашивает она, не потрудившись ответить на его ехидное замечание. — Что? — каждый раз, когда она с ним разговаривает, он словно вздрагивает. — Ты умеешь петь, танцевать или играть? — снова настойчиво вопрошает она. — Хм… нет, — усмехается он с озадаченным выражением на лице. — Нет, — говорит она, ласково нажимая одну из белых клавиш. — Я так и думала. Но он не уходит. Обычно люди уходят от Луны, даже не попрощавшись. Возможно, он обдумывает новые насмешки, но они никогда не приносят желаемого результата. Луна знает: он только изображает злого, ему просто хочется казаться смелее и увереннее. Луна не боится и не ненавидит Драко Малфоя, она жалеет его. — Где ты вообще нашла эту отвратительную вещь? — спрашивает он, оглядывая рояль сверху вниз. — Он почти такой же уродливый, как и ты. — Здесь, — Луна отвечает на первую фразу, делая вид, что не заметила второй. Ей не больно от его слов. — Ну, я так и думал, — с ноткой обиды произносит он, теребя ремни своей кожаной сумки. Какое-то время они молча смотрят друг на друга. Светящиеся, лучистые голубые глаза Луны напротив усталых серых глаз Драко. Он вдруг вздрагивает. — Я должен идти, — на его губах играет слабая усмешка. — Желаю приятно провести время, — она машет ему рукой, когда он уходит, не сказав больше ни слова, а потом продолжает стучать пальцами по клавишам. В Драко Малфое есть что-то особенное.***
5 ноября 1996 года — О, Долгопупс, самые болезненные слова — это Непростительные Заклятия, — Драко смеётся над выражением лица гриффиндорца, одной из его любимых жертв. Тот выглядит так, словно вот-вот заплачет. И вдруг рядом появляется безумная Лавгуд. О, ничего себе, так ещё интереснее! — Не волнуйся, Невилл. Драко просто расстроен, потому что его отец в Азкабане, — произносит она, не насмешливо или сердито, но так, будто рассказывает о погоде. Когда они уходят, он чувствует смесь зла, обиды и восхищения ею. Он слишком запутался.***
З мая 1997 года Драко следует за Луной через внутренний двор Хогвартса, дожидаясь, пока она рассмотрит каждый цветок. Лично ему это страшно надоело, и он надеется, что его не увидят вместе с ней. Но он не может бороться с чувством, с этим всесильным притяжением, которому так долго пытался сопротивляться. — Если бы я могла стать каким-нибудь цветком, Драко, я была бы подсолнухом. Они такие большие и высокие, — говорит Луна, поворачиваясь к нему лицом. — Люди — не цветы, — отвечает Драко, опуская глаза. — В жизни любые чудеса случаются, Драко. Все мы — цветы, Вселенная, звезды, луна. В этом мире есть нечто большее, чем мы видим, — Луна пожимает плечами и снова смотрит на свой цветок. Всё, о чем он может думать — это задание Тёмного Лорда.***
2 ноября 1997 года Драко тайком отправляется к Луне. Они всегда встречаются здесь ночью, но в их отношениях нет ничего порочного, грязного — как с другими девушками. Они всегда приходят на их место встречи, чтобы подумать о своём, и сегодня они снова встретились. Здесь, на Астрономической Башне, они видятся почти каждый день. Что-то в её искренности, в её лёгкости пленяет его. Он лениво прислоняется к окну и, набравшись смелости, наконец спрашивает: — Луна, ты когда-нибудь целовалась с кем-нибудь? — Нет, — отвечает Луна, и это его не удивляет. Безумная Лавгуд совсем не интересна парням. — А ты хотела бы… поцеловаться первый раз? — ему очень неловко об этом говорить. Луна пожимает плечами, делая шаг к нему, а он от волнения начинает нести бред, который вращается в его мыслях: — Ну, я думаю, что первый поцелуй должен быть с кем-то, кто действительно любит тебя. Ты, конечно, понимаешь, что не являешься девушкой моей мечты — мне нравятся горячие красотки из чистокровных семей. Но… ты красивая и сумасшедшая. Это звучит как абсурдный бред, но он никогда и никому такого не говорил. Ни одну из своих девушек он не называл красивой — даже самых «горячих красоток из чистокровных семей». Он наклоняется, касаясь её щеки. Луна тоже приближается к нему, и он чувствует на себе её тёплое дыхание. Драко медленно, нежно целует её. И только сейчас он чувствует себя свободным.***
2 июля 1997 года Драко идёт по Косому переулку, смущаясь от взглядов посторонних людей. Он пытался убить Дамблдора всего несколько месяцев назад, а теперь он вынужден вернуться в Хогвартс. Да, там изменилось руководство, но ему хотелось бы остаться дома с другими Пожирателями Смерти. Он просит мать подождать его и заходит в зоомагазин. Животные кажутся милыми, и это немного отвлекает от мрачных мыслей. И вдруг он замечает девушку, которая вызвала в нём столько чувств в прошлом году. Это безумная Лавгуд, что сейчас играет с жёлтой птицей. Она оборачивается и улыбается ему: — Привет, Драко, — знакомый приветливый взмах руки. Драко оглядывается по сторонам, а потом подходит к ней, надеясь, что их никто не видит. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, с отвращением глядя на птицу. — Знаешь, я часто хожу в зоомагазины, покупаю птиц и освобождаю их. Мой отец попросил остановиться — у нас мало денег. Мне так тяжело видеть их в клетках… Ведь ты тоже в клетке, Драко? — лунатичка, кажется, погружается в собственные мысли. Он не отвечает ей.***
10 октября 1997 года — Я чувствую себя мертвым, Луна, — шепчет Драко, сидя в их тайном месте встречи. Она — единственный человек, с которым он честен. Она не верит в его репутацию крутого парня, а друзей у неё нет — так что никому не расскажет. Поначалу он ненавидел разговаривать с ней, но теперь ему это даже нравится. Но он никогда в этом не признается ей. Луна сражается за свою свободу. Драко просто пытается выжить, спрятавшись в тени. — Ты не умер, Драко, — беззаботно отвечает Луна, касаясь его плеча. Он ей это позволяет. — Ты просто отстранился от жизни. Он на мгновение задумывается. Всё, что она говорит, не имеет никакого смысла, поэтому он наклоняется и целует её. Она обнимает его за шею, и они опускаются на холодный пол Астрономической Башни. Впервые за два года он чувствует себя живым.***
20 декабря 1997 года Драко сидел на диване, когда вдруг в комнату ворвались двое его приятелей. Они явно охотятся за теми, кто может быть ценным для Тёмного Лорда. На самом деле ценность для Волдеморта представляет лишь Гарри Поттер и, возможно, его шайка. Судя по крикам Беллатрисы, произошло что-то интересное. Он поднимается, откладывает книгу и идет посмотреть, из-за чего весь этот шум. Взгляд сразу падает на пленницу, которая совсем не сопротивляется. Луна.***
2 мая 1999 года Драко идет по Косой Аллее, мысленно проклиная всех, кто смотрит на него. Ему кажется, что они все его знают. Знают о том, что он сделал. Метка бледнеет, но даже летом приходится носить одежду с длинными рукавами. Глаза случайно выхватывают из толпы одну фигуру. Луна Лавгуд. Единственный человек, по которому он действительно иногда скучает. Он видит шрамы на её руках, оставленные «милой» тётушкой Беллатрисой. Он хотел бы подойти и заговорить с ней, но не решается на это. Он поворачивает к цветочному магазину, заходит и покупает букет подсолнухов. Луна останавливается в маленьком кафе, а он выбирает другой столик, подальше от неё. Она настолько погружена в свои мысли, что даже не замечает его. Он украдкой подзывает маленького мальчишку, что дожидается своей матери, и указывает ему в дальний уголок кафе: «Не мог бы ты передать букет вон той девушке?». Малыш кивает, и Драко наблюдает за изумлённой Луной, которая разглядывает цветы. Удивление сменяется счастливой улыбкой на её лице. Ему всегда нравилась её улыбка. Она оборачивается и смотрит на него, лучезарно расцветая в улыбке. Впервые за такое долгое время он улыбается ей в ответ. Он чувствует себя по-настоящему счастливым.