Сын

наполовину опуститься за край пустынной равнины и продолжало своё вечное движение. От горизонта до горизонта пустошь была покрыта густой серо-зелёной травой, иногда перемежаемой невысоким кустарником. Нигде – ни клочка бесплодной земли, ни выходов горных пород. Лишь на горизонте виднелась остроконечная белая скала, так далеко, что то и дело она исчезала в дымке. По этой пустоши на канке скакали двое. Сидевший впереди мужчина, одетый лишь в набедренную повязку и покрытый пылью, правил насекомым. Его короткие волосы торчали во все стороны. Пристроившаяся за ним женщина одной рукой держалась за спутника, а другой придерживала свой немаленький живот. Она сидела, устало опустив голову, морщилась от толчков, сопровождающих бег канка, и то и дело стонала сквозь зубы, тяжело дыша. На ней была оранжевая длинная юбка, но вместо принятой в большинстве городов грудной перевязи у неё на шее висело несколько бус. В отличие от мужчины она выглядела ухоженной. Подняв глаза, женщина огляделась, испуганно охнула и стала кричать в ухо мужчине: – Идиот, куда ты нас завёз?! – А? Что? – Мужчина дёрнулся от неожиданности, невольно направив канка чуть больше в сторону видневшейся вдалеке скалы, и закрутил головой. – Что случилось? – Неужто мой братец и правда такой дурак?! Ты хоть смотришь, куда правишь?! – Да что не так-то? – Тут женщина охнула и сгорбилась, сильнее прижимая живот. – Что, началось? – Мужчина спрыгнул с ездового насекомого, оглянулся в сторону, откуда они ехали, и, не увидев ничего, кроме скользящих по траве закатных теней, продолжил: – Давай сейчас мы тебя аккуратно спустим, и… – Давно началось, идиот! И куда – спустим?! Гони! Гони быстрее! – и пока мужчина растерянно хлопал глазами, придерживая едва не сваливающуюся со спины канка сестру, та продолжала кричать: – Увези нас отсюда, увези нас, увези, увези, увезиувезиуваааааа! Сорвавшись на крик, женщина окончательно потеряла контроль над своим телом и свалилась бы на землю, если бы брат не поддержал бы её и не опустил бы как мог аккуратно. По телу её катился крупный пот, дыхание стало тяжёлым и частым. Инстинктивно она перевернулась на спину и расставила шире ноги. Смутившись, мужчина отвёл взгляд, снова оглядевшись. Малиновое солнце почти село за горизонт, последние его лучи скользили по пустоши, кроваво-красные отсветы пробегали по далёкой белой скале. Теперь, когда затягивавшая её дымка разошлась, эта скала то и дело походила на башню: казалось, будто по её краю вилась едва различимая лестница. Тени подбирались всё ближе, и, заворожённый их танцем, мужчина на минуту или две погрузился в состояние транса, из которого его вырвал резкий и полный ужаса крик сестры. Резко обернувшись, мужчина увидел, что она так и лежит на земле, широко раздвинув ноги. Ему показалось, что он видит между её покрытыми кровью бёдрами головку рождающегося ребёнка. Женщина судорожно скребла руками по земле, цепляясь за траву и вырывая её клочьями, тужилась и то и дело визжала. Ногти на ногах её сильно уплотнились, побурели и вытянулись. Они росли прямо на глазах, впиваясь в землю, словно корни, приковывая ноги женщины к земле. Да они и походили всё больше на корни. Сами же ноги… Кожа на них пожелтела, ссохлась и стала грубой. Плоть их опадала, словно сдуваясь. Но хуже всего было не это. Из ног её начали прорастать колючки. Они росли прямо из кости, прорывая плоть, так что кровь текла не только в промежности женщины, но и по её ногам, и клочья вырванного мяса висели на верхушках многих колючек. Тем временем, выталкиваемый из лона матери неостановимым движением жизни, ребёнок успел коснуться травы. Странная магия, корёжившая его мать, принялась и за него. Лоб ребёнка вытянулся вверх, потом раздался шире, снова становясь нормальной длины. Нос вначале стал несоразмерной ширины, потом слегка сузился и начал словно втягиваться в череп, становясь плоским. Когда половина тела ребёнка уже была снаружи, руки его закрутило вокруг тела, словно он обнял сам себя. От боли ребёнок приоткрыл рот и издал едва слышный звук, похожий на мяуканье. Руки его снова расплелись, а из дёсен начали прорезаться плоские широкие зубы. Пока мужчина с ужасом смотрел на происходящее с его сестрой и её ребёнком, не в силах пошевелиться, из закатных теней позади него сформировалась высокая тощая фигура. Новоприбывший хмыкнул, и мужчина, дёрнувшись, обернулся. Увидев незнакомца, мужчина раскрыл рот, сам ещё не зная, собирается ли он что-то сказать или просто закричать, но тут его грудь обожгла боль. Опустив широко распахнутые глаза, он ещё успел увидеть, как вокруг пробившей его грудь узкой руки толчками выплёскивается кровь, а края раны начинает покрывать хитин. Он непроизвольно судорожно выдохнул, и почувствовал сгусток крови, стекающий из уголка рта. Он попробовал снова поднять взгляд на своего убийцу – и испустил дух. Женщина тем временем уже практически превратилась в кактус. Её тело осело, словно из него выпустили воздух, огрубевшая кожа пожелтела, сливаясь с почвой. По всему телу торчали проросшие из костей шипы. Волосы превратились в корни, как и ногти, кожа на лице начала желтеть, но кости черепа ещё сопротивлялись трансформации. Женщина пока могла шевелить глазами, и приоткрывающийся рот пытался втягивать воздух в жалкие остатки лёгких, но кричать сил уже больше не было, она могла лишь едва слышно сипеть что-то неразборчивое. Уже полностью родившийся ребёнок копошился там, где ещё недавно были её бёдра. Наклонившись, фигура подняла ребёнка и поднесла ближе к лицу. Судя по всему, это был бы мальчик, родись он нормально. Сейчас же у ребёнка нос так и остался сплющенным, а во рту торчали плоские зубы. Руки ребёнка расплелись, зато его ноги ниже колен закрутились несколько раз одна вокруг другой, а затем начали срастаться. Сейчас они уже больше всего походили на сегментированное тело какого-нибудь насекомого. Из этих сегментов уже начали прорезаться новые ноги, двенадцать пар. Фигура рассмотрела ребёнка, покрутив его перед собой, от чего мальчик издал новое скрипящее мяуканье. Тело силопа, сформировавшееся ниже его колен, изогнулось в сторону державшей руки, когти на отросших лапах скребли её, не в состоянии оцарапать. Едва видное сияние охватило руку загадочной фигуры с ребёнком ней. Потом фигура хмыкнула ещё раз, теперь – довольно. Странный посетитель вновь растворился в тенях, унося с собой ребёнка. Равнина в миг опустела, на ней остались только труп мужчины и кактус, кровь на котором уже начала буреть.