***
Через неделю Глеб отписался, что он жив, но ему нужно будет пропасть из сети на какое-то время. На вопросы «где ты?» «надолго ли ты исчез?» и «нужна ли какая-то помощь?» он отвечать не стал, вышел из онлайн и дальше всё, связи с ним больше не было. Единственное, как могли узнать состояние Глеба — через Макса. А лучше никак не становилось. Уже до всех дошло, что пиздит Решетнёв про свое состояние, как дышит. Месяц — никакой информации, два месяца — тоже, всё так же было и через полгода. Он писал по паре сообщений в неделю, иногда строчил в твиттер, даже два трека выпустил. Кого-то из парней это раздражало, кто-то, как Федя, забил, но постоянно интересовался у Макса, как он там. Хуже всех конечно было Максиму: ощущать всё то, что творится в душе у другого человека, ту бурю негативных эмоций и полнейшую апатию, и проявлять полнейшее бездействие, потому что банально не знаешь, что и делать — отвратительно. Он лишь мог жить обычной жизнью, проживать те же самые эмоции, что и обычно и надеяться на то, что его позитивные чувства помогают Глебу, хоть как-то.***
Макс проснулся посреди ночи от просто раздирающей боли в ребрах. Чужие негативные эмоции захлестнули с головой, от них нельзя было закрыться и куда-то деться, казалось, они затмили все позитивные эмоции парня. Что-то было совершено не так. По стенке Макс дополз до кухни и включил свет. Он в недоумении смотрит на свои руки. На них одно за одним появляются слова, обозначающие весь спектр бушевавших внутри Глеба эмоций: «страх», «слабость», «одиночество», «сомнение», «растерянность», «разочарование». Слова быстро заполняют все руки, от кончиков пальцев до локтя, накладываются друг на друга, из-за чего бежевый цвет быстро заменяется на темный черный. Макса едва не сгибает пополам, он тяжело дышит и пытается совладать со всем этим. Татуировку цветка на ребрах жжет словно огнем, из глаз катятся слезы. Он пытается ощутить во всем этом ворохе эмоций себя и понимает, что ему страшно за Глеба. Что там у него такое происходит, что Макса буквально по полу размазывает и он не осознает, что происходит. Своим страхом он явно лучше не делает, но и контроль над своими эмоциями он полностью вернуть не может. Пытается помочь, вспомнить что-то, как-то сказать Глебу, что он не один, и в голову резко врезается одно из самых теплых воспоминаний из его жизни. — Ну Глеб, ты же не маленький уже, нууу, — Макс целует его в щеки, в нос, а Глеб вертится, не даёт коснуться губ. Ему только исполнилось восемнадцать, Решетнёву всё ещё семнадцать и они ещё ни разу не целовались с того момента, как начали встречаться. — Макс, я боюсь, — Глеб отодвигается дальше от настойчивого парня. — А вдруг мы не соулмейты, а? — Никаких вдруг, — резко отрезает он и Глеб даже дергается. Они сидят на подоконнике, за окном летнее тепло, вся учёба давно кончилась и поэтому они могут хоть целый день проводить друг с другом. — Эй, смотри! — внезапно показывает он на окно. Глеб доверчиво поворачивается, а когда хочет уточнить, на что именно он должен был посмотреть и разворачивает свою голову к Максу, тот ловит его губы своими и прижимает к себе. Под ребрами тут же теплеет, Глеб сначала застывает, а потом неумело отвечает ему, руками гладит его длинные волосы. — Ну вот, видишь, я же говорил, — Макс довольно улыбается и тянет вверх футболку, чтобы посмотреть татуировку. — У тебя такой же? — небольшая красивая лилия чуть ниже того места, где находится сердце. Глеб в ответ лишь тупо улыбается, касаясь пальцами татуировки. От этого воспоминания по телу разливается тепло и он возвращает контроль над своими эмоциями. Руки всё ещё неестественно черные, словно он окунул их в краску. Макс прогоняет в голове: «Как бы тебе не было плохо сейчас, Глеб, я рядом, всегда помогу тебе, приму обратно когда ты только захочешь. Всё будет хорошо, ты не один, я люблю тебя, окей?» Это кажется, действительно срабатывает, надписи уходят с рук постепенно и та буря эмоций, бушующая в Глебе и Максе одновременно, успокаивается. В последующие разы, когда Макс чувствует, что всё, Глеб не вывозит свои эмоции, а на руках проступают слова, он делает то же самое, и это правда из раза в раз срабатывает. Их связь за это время как будто сильнее стала. Парень даже как-то заметил, что татуировка с лилией немного поменяла свой вид, раньше был только один цветок, а теперь новые бутоны появились.***
Когда Глеб пишет в ЛС короткое «приезжай» и скидывает свой адрес, то Макс без раздумий откидывает все свои дела, которых было крайне много и хватает последние дорогущие авиабилеты из Москвы в Уфу на ближайший рейс. Похуй, с делами потом разберется. Он не видел Глеба чуть больше года, только чувствовал — поэтому по указанному адресу он оказался уже через шесть часов после полученного сообщения. Заходит в магазин, а потом с пакетом мнётся у двери и не решается звонить. Но вот палец нажимает два раза на звонок и Макс слышит шаги, а затем шорох ключа в замочной скважине. Глеб стоял на пороге. Отросшие волосы, сильная небритость, рваная в нескольких местах толстовка, темные круги под глазами, серая кожа — на это Максу было похуй. Главное, что это Глеб. — Привет, — таким же, как и год назад голосом говорит он. Он пропускает парня в квартиру. Макс сразу отмечает духоту и пыльность помещения, но похуй сейчас, он тянется обнять Глеба. Тот прижимается к нему, как будто это последний раз в их жизни. Стоят они так минут десять, не меньше, никто не хочет ничего говорить, просто наслаждаются тем, что они вместе. Макс чувствует, что к глазам подступают слезы, но он держится, а вместо слез сильно сжимает Глеба за плечи. — Расскажешь, как ты там? — наконец-то прерывает эти объятия Глеб и смотрит на него своими красивыми глазами, берет пакет и несет на кухню. — Ты извини, у меня тут беспорядок, я не могу убраться всё, — как-то тяжело говорит он и исчезает в дверях. — Проходи. — Давай лучше ты мне расскажешь всё-всё, если хочешь, конечно, — Макс сначала подходит к окну и открывает его, и только потом садится на потрепанный стул. И Глеб начинает рассказывать. — У меня депрессия, — начинает он и дальше описывает все эпизоды, которые происходили с ним за последний год. как ему захотелось отдалиться от всех, как он неделями лежал на диване и смотрел в потолок и ничего вообще не делал, только пару раз вставал, чтобы поесть и дойти до туалета, как однажды ночью он правда захотел умереть и уже даже схватился за нож, но тут Макс своими эмоциями его остановил (в этот момент Максим вставил в диалог момент со своими почерневшими руками тогда). Потом после этого случая Глеб обратился к психотерапевту и сейчас проходит лечение, показал рецепты, таблетки свои. Они переместились на диван, потрепанный и пыльный, как и вся остальная квартира. Глеб положил голову на коленки Максу и начал рассказывать про что-то ещё, но в какой-то момент перевернулся и посмотрел на него. — Вы же не злитесь на меня? Ну вот за это всё, что я сделал? Исчез, ничего не сказал… — Глеб выглядит растерянным, Макс гладит его волосы и успокаивает. — Мы всё понимаем. Тем более, мы всегда знали, что с тобой, я же тебя чувствую. Если ты не хочешь пока никого видеть, то хорошо, мы можем подождать столько, сколько потребуется. Мы теперь знаем причину ведь, так что всё в порядке, не забивай себе голову этим, — он улыбается, глядя Глебу прямо в глаза и по нему видно, что он успокаивается. Дальше они опять разговаривают на какие-то общие темы, Глеб говорит, что терапию ему еще не до конца подобрали и поэтому он точно не знает, когда он сможет вернуться, просил ничего не говорить про него нигде, а потом просит помочь ему убраться в комнате и Макс помогает: они вытирают полки от пыли, проветривают, выкидывают мусор, моют полы, раскладывают вещи по местам; казалось бы, всё как обычно, но по Глебу видно, что он немного изменился, действия немного заторможенные, иногда парень просто стоит и ничего не делает, словно обдумывает ситуацию, но Макс его не трогает, понимает, что лучше от этого не станет. — Можно я тебя поцелую? — спрашивает парень, когда они заканчивают. — Я зубы месяц не чистил, не думаю, что тебе будет приятно, — Глеб улыбается на это, хотя на самом деле вообще не смешно. — Хочешь в ванную пойдем? — Макс притягивает его к себе и целует в висок. Глеб кивает, и в ванной он помогает ему побриться, почистить зубы и принять душ. Они впервые за год целуют друг друга, и это ощущается просто потрясающе, так этого не хватало за те много месяцев разлуки. Макс меняет в комнате постельное белье, выкидывает грязную и рваную толстовку, отдавая свою и укладывает Глеба спать, ложась рядом. — Вы же будете новый год отмечать, можно я приду? — шепотом спрашивает он. — Как ты захочешь, — Макс гладит его по чистым вымытым волосам и мягко целует в голову. Наутро Глеб просит его уехать, и он послушно уезжает. Новый год они действительно встречают всей компанией, но после него парень пропадает, как будто его и не было. Но Макс замечает, что связь между ними стала прочнее, он даже может чувствовать и передавать свои мысли ему, а татуировка изменилась — на груди расцвел новый бутон лилии.***
Редактор ФФМ пишет совершенно неожиданно совершенно обычным вечером. «Ваш друг Глеб выпустил альбом, вы можете сказать, вы все еще общаетесь и он всё ещё с вами, или он уже отдельно? За последнее время вы как-то не связывались особо» Макс аж в ступор впадает. Что? Глеб выпустил альбом? В последнее время он чувствовал, что состояние парня улучшается, но альбом? Ого. Он быстро печатает, что Глеб все ещё их друг и все ещё в Доупклабе, а потом быстро переходит по ссылкам и слушает новый материал, попутно пересылая его в общую конфу. Макс, сквозь долбящие в его уши биты слышит звонок в дверь. — Альбом слушаешь? — с порога выдает Глеб, когда видит парня с одним наушником в ухе и телефоном в руках. Он улыбается, выглядит довольным, а за спиной у него толстый рюкзак. — Я в порядке, курс закончился и теперь я могу вернуться. Впустишь обратно? — так лаконично и просто говорит он, словно и не было этого долгого промежутка времени. Макс вместо ответа подходит к нему ближе и едва не вжимает его в стену, пока целует. Сильно, уверенно и любяще, и отвечают ему точно так же, потому что теперь точно всё в порядке. Больше Глеб никуда не уйдёт, тем более, когда у обоих на груди расцветает по третьему цветку лилии, обозначающий только одно — самую что ни на есть истинную связь соулмейтов.