"Тьма и Лёд"

День прошел очень быстро. После инцидента с дочкой Аполлона, мы с Питером разошлись в разные стороны. Я даже не посмотрела, куда он сел. Да и какая разница? Мы знакомы всего-то несколько часов. ''Зато каких часов...", - прошептал внутренний голос. Да, это было прекрасно! Никогда так не веселилась... Сейчас я поняла, что все не так уж и плохо. Единственный минус - это быть зажатой в трапезной между Тревисом и Коннором. Черт, где они научились так синхронно разговаривать? Аж в два уха и, между прочим, одновременно. Это жестоко! Хотя, я и посмеялась. Мне бы таких братьев... Ах, боги его знают... Я с неким шоком поняла, что мне уже без разницы, чья я дочь. А правда, что от этого изменится? Обед прошел спокойно. Ну, как сказать спокойно? Стоуллы взялись за старое (а они и не заканчивали). Похоже, что обычных полукровок им для экспериментов не хватает. Угадайте, до кого они докопались? Нет, не я. Перси. Когда сын Посейдона пошел к жаровне, на него ни с того, ни с сего (фиг знает откуда взялась) полилась вода, да при том еще и морская. Тот, после пятисекундного отупения и шока, медленно повернулся и обратил свой гневный взгляд на братьев. Он был сухой. Ну, то есть одежда, а голова была вымочена под корень. Мокрые волосы облепили его скулы. Он прям таким симпатичным стал. Жаль, фотоаппарата нет с собой. Вы бы видели его лицо. Бедные глупые Стоуллы. Вылить морскую воду на сына бога морей? Весь зал захохотал. После этого братья еще очень долго прыгали с попытками достать из штанов больших морских крабов. Когда это происходило, им на смену приходили раки. Уф, бедняжки. Чувствую им спать будет не очень удобно. Даже если Перси смилуется, синяки останутся. И ладно если на пятой точке, но ведь есть и куда более неприличные... эм, места... После "спокойного" обеда, я пошла на тренировку по скалолазанию. Огромная скала со льющейся из недр лавой. Опасная штука однако. Нужна большая практика, чтобы суметь забраться на нее и слезть так, чтобы без ожогов, или просто куча везения. Я явно не из таких. Спустя два часа я зашла в домик Гермеса. Моя футболка была в грязи, саже и пепле. На руках было пару ожогов и царапин. И слава богам, что я вообще жива осталась. Во время самого процесса выживания, я чуть не свалялась с высоты восьми метров. Но к моему счастью меня схватил за руку какой-то парень. Если бы не он, быть бы мне божественным люля-кебабом. Быстро зайдя в ванну, я сняла футболку и не спеша ее постирала. После этого, я сходила в душ. Замотавшись в три полотенца, я стала похожа на гречанку в тунике. Взяв чистые, но мокрые вещи, я быстро проскользнула на второй этаж. Все к счастью были на тренировках, и меня никто не заметил. Повесив футболку и шорты на веревку у окна, я забралась под одеяло и уставилась в стенку. Ну и что же мне поделать? Через два часа вещи высохли. Наконец-то, а то я уже все свои детские песенки вспомнила. Солнце клонилось к вечеру. Скоро ужин и тренировка с Питером. Скорей бы, а то как-то скучно. Одевшись, я вышла на улицу. Моя футболка после скалолазания была в небольших дырках, но со стороны это выглядело очень даже мило и небрежно. На улице было до сих пор жарко. Стоуллы как раз начали созывать ребят на ужин. Встав в конце, я медленно поплелась за всеми. Меня не замечали, это хорошая новость. Когда же меня признают? Уже так охота зайти в какой-нибудь домик и понять, что ты дома. Колонна полукровок из одиннадцатого домика ушла вперед. Ну и ладно, что я опоздаю. И как по закону подлости произошло ЧП. В меня снова врезались. Я упала на пятую точку. Перед глазами все поплыло. Придя в себя, я подняла взгляд на этого барана. Убью гада. Только если это не Питер. Посмотрев на этого сатира отпущения, я смачно выругалась. Даже не заметила, что на древнегреческом. Передо мной стояла Мымра. Да, та самая. Она стояла и метала молнии. Глазами конечно же. - Какого... А это ты! - грозно прошипела дочь Аполлона. - Я же предупреждала, чтобы ты не появлялась на моем пути. Тяжело вздохнув, я поднялась и посмотрев на нее, сказала: - Знаешь, ты кто вообще такая, чтобы оскорблять меня? Было видно, что она обалдела от такой наглости. - Я кто такая? Кристин Локвуд - дочь Аполлона, - гордо сказала Мымра. - А ты? Джинни Неопознанная? А вот тут мое божественное терпение сорвалось с цепи, весело помахало хвостом и, послав воздушный поцелуй, смылась в неизвестном направлении. На смену ей пришел воистину божественный гнев. Меня даже не волновало, откуда эта Кристин знает мое имя. Не волновало и то, что вокруг нас собралась небольшая толпа зевак. - Знаешь, то что твой отец - олимпиец не дает тебе право чувствовать себя госпожой, - уверенно сказала я. Локвуд явно не привыкла к такой наглости, но она быстро пришла в себя. - Ах, как мне тебя жаль, - притворно пропела она. - Ты уже два дня в лагере, а тебя еще не признали. Неужели твоему родителю так стыдно за тебя? Я могла поспорить на все драхмы мира, что сейчас ребята уже делали ставки. Ну нет! Такого удовольствия я им не доставлю. Медленно развернувшись, я побрела в трапезную. Сзади послышались разочарованные возгласы. Не смогла я сделать и пяти шагов как мне вслед полетели яростные выкрики: - Что? Неужели испугалась? - прокричала Кристин. - Ах, ну да! Ты же истинно веришь, что твой покровитель - отец. Я резко остановилась. Локвуд, заметив это, продолжила: - А что если это не так? Что если твоя семья - это простые смертные, сжалившиеся над тобой? А вот тут я не сдержалась. Медленно повернувшись, я зашипела: - Замолчи! Ты жалкая стерва! Тебе ничего неизвестно о моей семье! Был бы у меня с собой тот кинжал. Я бы с удовольствием всадила бы его Кристин в сердце. "Нет, дитя мое. Не надо. Ты ведь этого не хочешь. Просто повернись и уйди!", - произнес в моей голове женский голос. Но я не обратила на это никакого внимания. Все, что я делала это стояла и смотрела Локвуд в глаза. Меня сотрясала мелкая дрожь. Я видела, как та неуверенно сделала шаг назад, а потом подумав улыбнулась и произнесла: - Малышка Джинни злится. А зря. Ведь твой дружок-сатир этого не одобрил бы. Ведь это из за тебя он погиб, не так ли? После ее слов по толпе прошел тихий шепот, но меня это не волновало. Я уверенно сделала шаг не встречу этой стерве. Меня бесила эта улыбка на ее лице. Поклявшись, что сотру ее с лица Локвуд, я не понимая, что делаю, немного развела руки в разные стороны. Кристин больше не улыбалась. Она попыталась сделать шаг назад, но не смогла ее ноги были... во льде? Едрит твою налево через правое копыто! Откуда в конце мая лед? И только сейчас я заметила бурю окружающую нас. Снежную бурю. Она поглощала все вокруг. Она была стеной, отделяющая нас от остальных ребят. И тут я услышала крик Локвуд: - Что ты делаешь? Остановись! Я... я же пошутила! Это просто шутка! Она меня просит? И как я это могу остановить? Тут я кое-что почувствовала. Медленно опустив взгляд на свои руки, я вскрикнула. Весь этот ветер и снег исходили из моих пальцев. Говоря это, я имею в виду в прямом смысле. Холод обволакивал меня. Но я не чувствовала боли, лишь приятное покалывание. Признаюсь, я пыталась остановить этот бедлам, но все без толку. Лед медленно полз по ногам Кристин. Если я сейчас же не остановлюсь, то она превратится в огромную ледышку с табличкой "Мымра". Паника внутри меня начала нарастать. Что делать? Что же делать? И боги меня услышали. Сквозь пургу, я увидела два силуэта пробирающихся к дочери Аполлона. Они присели у ее ног и в их руках появился огонь. Вальдесы. Да, один из них был Лео, другой оказалась Сандра. Я ее узнала по копне коротких светлых полос с рыжими прядями. Они пытались растопить лед. Я видела как он начал таять, но тут же все вокруг замерзало. Это не помогло. Тогда Лео что-то прокричал. Ветер не дал мне расслышать. Тут передо мной появилась черная энергетическая стена. Она не давала ветру проникать к Кристин. Но на этой стороне бушевал целый шторм. Вдруг перед стеной появился силуэт. Он приближался, и я с сожалением поняла, что это никто иной, как Нико ди Анджело. Та же неизменно куртка, те же джинсы, та же ухмылка и тот же холодный, сосредоточенный взгляд. - Джинни, остановись, - сказал он. А он думает, что я сама этого не хочу? - Я... я не могу, - сдавленным голосом выдавила я. Я чувствовала, как ветер медленно высасывал мои силы. И тогда я прошептала то, что при любой другой ситуации не скажу никому: - Нико, прошу тебя, помоги мне. Его взгляд тут же стал жестким и задумчивым. - Если хочешь, чтобы я помог тебе, придется делать все, что скажу. Я на секунду задумалась. Черт, придется тогда признать небольшое поражение. Но и так стоять мне не комильфо. Поэтому утвердительно кивнула.Тогда он сказал: - Представь, что ты и ветер - это одно целое. Ты и он - едины, - но увидев мой сомневающийся взгляд, яростно проговорил. - Неужели ты не понимаешь? Этот ветер можешь только ты остановить! Я не смогу долго сдерживать эту стену. Я знаю. Боги, я знаю но не имею понятия, как помочь. Но несмотря на это, я лишь сказала: - Хорошо, я попробую. Сконцентрировавшись, я представила, как от моих пальцев тянется ниточка и сливается с ветром. Как тепло моего тела медленно превращается в снег. - Хорошо, Джинни. Теперь представь как ветер медленно уходит обратно. Представь, как твои пальцы медленно забирают его силу. Ух как бы я хотела послать его куда подальше. Но увы, жизнь другого человека дороже. Даже если это самая эгоистичная, самовлюбленная... Нет, ругаться не буду. Глубоко вздохнув и закрыв глаза, я сделала то, что он сказал. Если честно, то силы были уже на пределе. Холод высасывал из меня все силы. -Хорошо, Джинни. У тебя получается. Приоткрыв один глаз, я увидела, как ветер стихает. Он медленно растворялся. Боги, еще чуть-чуть. Я больше не могу. Силы уходили. И вот буря стихла. От усталости мои ноги подогнулись и я обязательно познакомилась бы с землей, если бы Нико меня не подхватил. - Тише... Стихия забрала у тебя много сил. Опираясь на него, я смогла осмотреться. Вот стоит Кристин с замороженными ногами. Вальдесы пытаются отморозить ее, а вокруг нас образовался идеально ровный круг покрытый снегом. И только под моими ногами был кусочек зеленой травы. Неужели это я устроила? Но особо заметны были десятки взглядов прикованных ко мне. Я могла разглядеть Перси, стоящего с какой-то странной улыбкой. Аннабет с прищуренными глазами. Стоуллы с шокированными лицами и Питер, пробирающийся ко мне. Поняв, что я сейчас, можно сказать, вишу на ди Анджело, я быстро отскочила. Кое-как устояв на ногах, я распрямилась. У того на губах заиграла безумная ухмылка. А не оскал ли? Из толпы вышел никто иной, как Хирон. - Поприветствуем Джинни Касл - дочь... Погодите-ка. Ведь снег это ведь... Нет! Нет и нет. Борей. Да скорей всего это Борей! Он ведь тоже снегом управляет? Разве нет? -...Хионы. Что?! Нет,нет,нет. Она... Он не мог. Как? Моя мама... Это не правда! Я так стояла и смотрела на него с отупевшим лицом. Неосознанно, я начала смотреть каждому из окружающих меня полукровок в лицо. Все выглядели недоуменными, кто-то даже испуганным. Я должна быть сильной. Ради брата. Ради мамы. Моей ненастоящей, смертной матери. Моего ненастоящего брата... Больно. Ужасно больно. Невыносимо больно. Мама… это слово эхом раздается в моей голове. Нет. Она не могла. Не могла так поступить со мной. В моей голове вертятся сотни картинок, сменяя одну другой. Вот я маленькая. Мне всего пять лет. Я не выхожу из комнаты. На улице опять какие-то пьяные мужики кричат, и самое ужасное, я слышу каждое их слово. Утыкаюсь лбом в колени и тихо плачу. Мне страшно. Каждую ночь они приходят и никогда не могут зайти. Я не понимаю почему. Просто знаю. Я не замечаю, как дверь в мою комнату приоткрывается и туда входит мама. Она садится рядом со мной, обнимая. - Мне страшно,- шепчу я. - Не бойся. Я рядом. И я тебя никогда не оставлю. - Обещаешь? - Обещаю, - она целует мой лоб и мне становится спокойнее. – Знаешь что у меня есть? Я отрицательно мотаю головой. - Печенье! Она дает мне тарелку с подгорелыми кружечками и стакан лимонада, моего любимого. - Все будет хорошо, - говорит она. И я ей верю. Я сижу на качелях, тихо всхлипывая. Мне девять. Сегодня один мальчик, Дерек, назвал меня девочкой-которая-выжила, потому что со вчерашнего вечера, я ношу очки. Врачи сказали, что это на пару лет, а потом, я смогу носить линзы. Все остальные смеялись надо мной. Когда мама узнала, она серьезно отругала этого мальчика. - Если еще хоть кто-то тронет мою дочь, я за себя не ручаюсь! – пригрозила она остальным мальчишкам, а те в страхе вжались в стенку. Я уже полчаса сижу на этой качели. Мама у директора, мальчик пожаловался родителям и мою маму пригласил родительский комитет на разговор. Меня кто-то дергает за плече. Это мама. - Что директор сказал? - Ничего. Он просто предупредил, - отвечает мрачно дорогой мне человек. Я уже испугано открываю рот, как она веселее продолжает. - А теперь… пойдем отсюда побыстрому! Она хватает мою руку и мы, смеясь, покидаем территорию школы. - Куда теперь? - Пошли в кино! - Мы доходим до Центрального парка и уже идем к зданию. - Блин! – Я хлопаю себя по лбу. - Что случилось? - Мне нельзя в кинотеатр ходить какое-то время, - говорю я расстроено. - У меня же очки! - И в этом вся проблема? – фыркает мама. – Пф, скажешь тоже! Не бойся, все будет хорошо, - солнечно улыбается она, и я делаю тоже самое. Вижу, как мама подходит к кассе и говорит: - Два билета на "Суперсемейку", пожалуйста! - Мисс, вы совсем отбились от рук! Вам всего одиннадцать! Честно, не думал, что вы на такое способны! – кричит директор, но мне как-то все равно. Подумаешь, курила на территории школы, – Вирджиния, вы вообще слышите меня?! - Ага, - говорю я лениво. - Повторите, что я только что сказал! - Какая разница? Да всем пофиг. - Ну все, вы переходите все границы! Я созываю родительский комитет! - Так, а вот это уже не смешно. - Нет! Пожалуйста, мистер Фордас, не надо комитет! Давайте обойдемся без них. - Мисс, я бы их не вызывал, если бы вы это сделали в первый раз. Но это повторяется. Я понимаю, что вы с матерью одни живете, но это не повод, – он ударяет кулаком по столу. Потом он попросил миссис Заклосс (а таковой именуется его секретарша) позвонить мисс Порфорд - директору комитета. Емае. Мне капец. Дальше мы сидим в гробовой тишине минут пятнадцать, пока дверь кабинета не открывается и оттуда не входит… мама?! Да, это она! Волосы собраны в тугой хвост, на лице немного косметики. Ее не узнаешь… Так, кажется я начинаю понимать ее план. - Вы что-то хотели, мистер Фордас? - спрашивает мама неестественно высоким голосом. - А вы собственно кто?-спрашивает директор. - О извините. Я - миссис Франк, помощница мисс Порфорд. Она попросила меня разобраться. - Присаживайтесь, - директор указывает на стул рядом со мной, а сам садится напротив. – Понимаете, тут такое дело… Эта леди курила на заднем дворе нашей школы! - Да вы что? - говорит мама спокойным голосом, вздергивая правую бровь. Директор немного опешил, но продолжил: - Да! Причем неоднократно. - А доказательства есть? - Нет, но ее поймала завуч… - Значит, - мама перебивает директора. – Вы хотите обвинить девушку в таком мерзком поступке, не имея на это доказательств? - Но миссис Рабсон видела… - А вы это видели? – опять перебивает его мама. - Нет, но… - Пошлите отсюда, Вирджиния. А вы, мистер Фордаст, больше не вызывайте мисс Порфорд по поступкам этой леди, будучи не уверенным в ее причастности к делу. - Но… - директор растерянно смотрел на нас. - Приятного вечера, мистер Фордаст, - мама взяла меня под руку и повела из этого злосчастного кабинета. Мы шли в напряженном молчании и как только вышли за пределы школы, мама заорала: - Какого черта ты творишь?! - Прости, не хотела попадаться. - Идиотка, я не про это! Какого фига ты куришь?! - Но ты же сама сказала, нет доказательств… - Боже, я тебя отмазывала! - Почему ты думаешь, что я курю? - Сумку дай. - Что? Нет! - Я сказала: дай. - Нет! - Что же, не хочешь по хорошему, будем по плохому, - она резко выхватила сумку у меня из рук, попутно открывая ее. Мама бросила мне ее обратно и покрутила пачкой сигарет перед лицом. - Не куришь говоришь?! Тебе повезло, что я была в это время у мисс Порфорд и трубку взяла! Если бы это сделали она, то… - Им было бы пофиг, - оборвала ее я. - Слушай, если они недолюбливают тебя, не значит, что им плевать на нас. - Ты сама себя слышишь? Все, что их сейчас волнует, так это то, чтобы побыстрее разбогатеть. Хотя, почему это сейчас? Их это волнует уже на протяжении всего времени. Вообще не понимаю, почему я в эту школу попала, – я заканчиваю свою тираду и иду дальше, не дожидаясь - Джинни, - только шепчет мама, все еще находясь в шоке. - Я уже на протяжении одиннадцати лет Джинни! И знаешь что? Не нужен мне этот престиж школы! Ни-че-го! Да пофиг мне на эти зеленые бумажки в карманах у ребят. Лучше бы мы были бы без дома, но нормально жили. Постоянное унижение, которое мы испытываем это убийственно… – я уже перехожу на крик. Из глаз давно текут предательские слезы, размазывая дешевую тушь по лицу. - Тсс, - мама заключает меня в свои крепкие объятия и успокаивающее гладит по голове. – Не ты одна это сейчас переживаешь. Но это просто такой период. Это пройдет и все будет хорошо. Я, как всегда, верю ей. – И да… Насчет, - она понижает голос. – Убийства. Больше никогда не говори об этом так громко и в таком людном месте. Ты меня поняла? - Да. Я стою и смотрю, как к нам подходит Хирон. - Нико, отведи ее в большой дом-нам надо о многом поговорить. - Окей, Хирон. Парень кивает мне головой, и мы идем в сторону дома. У меня открылось второе дыхание. Тело пока не болит. Пока. Мысли спутаны. Мы идем молча. И это не давит. Оно мне нужно. Нико молчит, но я все время ловлю на себе его заинтересованные взгляды. Я знаю, о чем он думает. Да, я верила, что мой отец является богом. А вот как вышло. Мы с мамой никогда не говорили про папу. Теперь ясно почему. Она его просто не знала. Предала. Она меня предала. Брат мертв. Друг погиб по моей вине. Одна. Я - Одна!