Man That You Fear

Гет
R
Завершён
29
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
29 Нравится 1 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Она снова стоит у окна, которое залито дождевой водой. Кажется, что стекло скоро не выдержит давления и шумно треснет, позволяя воде проникнуть в помещение, забирая Катрин в свой мир. Но несмотря на это, дождевые капли продолжают настойчиво барабанить по плотному стеклу, отдаваясь раздражающим гулом по итак натянутым, как струна, нервам.       Уже далеко за полночь. Нормальные люди в это время десятый, а то и двадцатый сон досматривают. Нормальные. Те, у которых в сердце ежедневно не бушует ураган и не не скребутся до крови кошки.       Сон, крепко схватив своими цепкими конечностями, пытается утащить ее в свое царство. Но она не сдается. Резко распахивает успевшие закрыться на несколько секунд глаза и прищуривается, сосредоточенно вглядываясь в почти кромешную тьму, лишь чуть разбавленную тусклым светом фонарей, которые словно устало поникли под давлением дождевых капель. Она ищет его глазами. Покорно ждет.       Мэ-ри-лин — завороженно проговаривает, как какое-то заклинание, имя причины, из-за которой до сих пор не в кровати.       После этого она поежилась то ли от влажного ветра, ворвавшегося в комнату через чуть приоткрытое окно, то ли от какого-то необьяснимого холода, которым так и веяло от его имени. Точнее, не совсем имени…       Катрин укуталась плотнее в шаль цвета слоновой кости. Рука потянулась к подоконнику, к хрустальной вазе с кексами. Эта ваза была из сервиза, который она недавно ему подарила. Осторожно взяв кондитерское изделие, она поднесла его к пухлым губам. Откусив небольшой кусочек, она взяла кофе в белоснежной чашке из того же сервиза. Кофе уже не был таким горячим, как хотелось бы, но и не до конца остывшим. Теплый напиток прошел вниз по пищеводу, разнося приятную волну по бледному и холодному, как фарфор телу, погружая в водоворот из воспоминаний и мыслей.       Они познакомились на одном из его концертов. До этого она никогда о нем не слышала, что было странно, учитывая то, какой шум он тогда поднял. Но один день изменил все. Случайно увиденная у подруги фотография перевернула ее жизнь с ног на голову. Худой и высокий молодой человек с длинными и черными, как смоль, волосами надолго осел в ее разуме. День и ночь она думала лишь о нем. Выпытывала у подруги всю информацию о загадочном шок-рокере. Купила только-только вышедший альбом. Слушала и переслушивала его днями, цепляясь за каждое слово, букву, пытаясь полностью прочувствовать и понять. Снова и снова пропускала через себя его песни, растворялась в них. Иногда это все доходило до фанатизма: бывало, когда она запиралась в комнате и не выходила в течение всего дня, любуясь своими многочисленными плакатами с Прекрасным Сатанистом, как она его называла. Постепенно приходило осознание того, что она сходит с ума. Иначе как объяснять то, что она стала испытывать сильнейшую любовь к тому, которого знает лишь по песням?       Позже появилась какая-то животная потребность прикоснуться к нему. Нахально запустить пальцы в черные волосы, узнать, какие они — мягкие, как шелк или жесткие, как колосья пшеницы. А кожа? Теплая ли она, словно нежное прикосновение лучей весеннего солнца или холоднее замороженного молока. А еще… Губы… Катрин не была вечно смущающейся от всякой мелочи девочкой, но мысли об этой части тела музыканта вызывала у нее странные чувства. И без того пухлые, они становятся похожими на лепестки какого-то диковинного цветка, растущего исключительно в знойных тропиках, когда на них небрежно ложится лиловая помада. Больше всего ей хотелось прикоснуться именно к ним. Накрыть его темные своими нежно-персиковыми. Размазать свою и его помады по лицу и позволить им смешаться, соединиться в одно целое.       Однажды ее мечта получила ничтожную надежду на осуществление. Из уст подруги она узнала, что Великий и Ужасный, как его часто называли, приезжает в ее город. Сердце как будто на несколько секунд остановилось. В этот же вечер билеты были куплены.       Через неделю час настал. Сердце бешено билось, предвкушая встречу с ним. Она увидела его. Он был в своих привычных корсете и рваных женских чулках, адски орал в микрофон. «Отвратительно» — подумал бы человек со среднестатистическим мышлением. Так бы подумала и та Катрин, которой она была года два назад. Но он изменил ее. Стер границы между адекватным и ненормальным в ее жизни. Заставил задуматься над вещами, на которые раньше Катрин внимания не обращала.       Из бесконечно тянущегося потока воспоминаний ее вырвал пронзительный хлопок дверью. Вслед за ним последовал сдавленный стон. Отвернувшись от окна и заправив русую прядь волос за ухо, Катрин быстрыми, но твердыми шагами направилась к двери. Строгое выражение лица сменилось на умиротворенное, когда она вышла в коридор. Сведенные домиком брови приподнялись, сжатые в напряженном непонимании губы расслабились в легкой полуулыбке. В ту же минуту она снова забежала в комнату, взяв посуду с выпечкой.       — Брайан, боже. Где ты был? — тихим, но настойчивым шепотом спросила она, подбегая к мужчине и прикасаясь изящными пальцами к шершавой и еще влажной от дождя щеке мужчины, который обессиленно сидел, прижавшись спиной к мертвецки холодной тяжелой железной двери. Параллельно она протянула ему яркие кондитерские изделия, аккуратно лежавшие в красивой вазочке, на что он скривился, показывая, что ему сейчас не до этого. Конечно, Катрин прекрасно знала, где он был. Она знала это не только из-за кисловатого запаха дешевого алкоголя, но и от того, что такое происходило почти через день. Не хотела она сейчас устраивать истерики. Да и не склонна она к этому обычно была. Поэтому Катрин предпочла спрятать свое недовольство глубоко внутри.       — Ты замерз наверное. Вот, Брайан, возьми — хлопочет девушка около Антихриста, протягивая ему свою шаль. Но только Катрин хотела окутать мужчину в тепло материала цвета слоновой кости, как ее тонкое запястье было сжато такой же тонкой и по-девичьи изящной, но сильной рукой.       — Я тебе не Брайан — с необычайной твердостью и ненавистью произнес он. Со слишком большой твердостью для нетрезвого человека. Со слишком большой ненавистью даже для него. А карие глаза, в которых обычно плясали нотки доброго сарказма были залиты таким жгучим презрением, что взглянув в них лишь на секунду, Катрин вскочила, как ошпаренная, и растерянно сделала несколько шагов назад. На это рокер лишь очень гадко и с какими-то оттенками садизма усмехнулся. Он любил, когда его боялись. Когда ненавидели. Или и то, и другое. Скрывали страх за необоснованной ненавистью. Подобные эмоции людей наполняли его худое, гибкое тело. Смешивались, собирались воедино и, наконец, выходили наружу адски громкими и пронзительными звуками, которые больше напоминали вои дьяволов, чем привычное для всех пение.       Сейчас Катрин тоже стало страшно. В первый раз за все эти пять месяцев, проведенных с ним. Но сейчас то чего бояться? Грим потек от тяжелых капель дождя и почти смылся, нет тех душераздирающих криков, нет горящей Библии. Но этого Катрин как раз таки не боялась. А боялась она ту сталь и черноту, которыми сейчас был насквозь пропитан его обычно бархатистый баритон. Ту темную дрянь, застывшую в его глазах. До этого она думала, что таким он был только на концертах. Думала, что это часть образа. Страх сковал ее. Густым комком проходил по пищеводу, чуть ли не раздирая его своей резкостью и, достигая желудка, отдавался там какой-то непонятной ноющей болью. Даже ее руки затряслись. Так сильно, что она чуть не выронила вазу.       — Повторяю еще раз, — прочеканил мужчина, плавно и чинно поднимаясь с пола — я Мэрилин, Мэрилин, Мэрилин — повторял он, с каждым разом делая свой голос громче и параллельно осторожно, но мягко, как хищник к добыче, подходил к девушке. Все признаки опьянения как будто вмиг улетучились. Катрин же послушно пятилась назад, пока не оказалась прижата к стене сильной рукой. Спустя несколько секунд, она все-таки осторожно произнесла:       — Да, я не забыла, кто ты. Ты — Великий и Ужасный Мэрилин Мэнсон, Антихрист, посланец Сатаны, — произнесла она, наблюдая, как ухмылка рокера становится еще шире. — я полюбила тебя, Мэрилин. Еще тогда, в 1995 году, когда ты еще был малоизвестным музыкантом. Полюбила эпатажного рокера так же, как его полюбили и многочисленные фанатки. Но вместе с этим, чуть позже, когда я только-только начала жить с тобой под одной крышей, я полюбила и Брайана, который показался мне лишь однажды.Того худощавого мальчишку-бунтаря, так мечтавшего превратиться из червя в прекрасную рок-звезду. Которого он так отчаянно пытается подавить и скрыть за толстым слоем грима. Я люблю тебя, Мэрилин, — приблизив свои пухлые губы вплотную к уху мужчины, твердо и без каких-либо эмоций произнесла Катрин — Но по настоящему я люблю Брайана. — на этом предложении ее голос стал мягче и теплее.       Теперь пришла очередь Мэрилина испытывать шок. Но Великий и Ужасный практически никогда не показывал своих истинных чувств. И вот сейчас на его лице не отразилось ничего, кроме легкого непонимания и ухмылки. Он чуть отстранился от девушки, которая смотрела на него снизу вверх строгим и выжидающим взглядом глаз замерзшего озера, чтобы в следующую секунду резко схватить лицо Катрин холодными пальцами и, приблизив к ней вплотную багровые губы, произнести мягким, но в то же время презрительным и насмешливым тоном:       —Твой Брайан умер. Умер еще тогда, в 1989, когда родился Мэрилин Мэнсон. Если ты с этим не согласна, золотце, — наполняя последнее слово как можно большим количеством ложной теплоты, Мэрилин с упоением провел языком по губам девушки, на которых остались крошечные крупинки сахарной пудры от зефира, — можешь уходить. — буквально промурлыкал последние слова. Но Катрин то знала его. Знала, что находясь рядом с ним ничего нельзя принимать за чистую монету. И поэтому она смогла разглядеть за фальшиво-ласковым тоном презрение.       Катрин лишь обреченно закрыла глаза и набрала в легкие побольше воздуха, когда услышала пронзительный звон, а затем и мгновенно последовавший за ним звук бьющегося стекла. Отпустив взгляд, она успела увидеть, что хрустальная ваза уже была не прекрасным предметом декора, а грудой осколков, пока ее лицо снова не схватили и не направили на себя. Через несколько секунд Катрин почувствовала что-то холодное и острое на своей шее. Устремив взгляд чуть ниже, она увидела прозрачный осколок довольно большого размера в нескольких сантиметрах от синеватой, еле видной венки. Переведя взгляд на своего «возлюбленного», она увидела на его почти идеальном лице улыбку. Не гадкую ухмылку, не хищный оскал, а именно улыбку, которая стала шире, когда осколок медленно и осторожно устремился по тонкой коже на шее. Чуть приятная прохлада от хрусталя сменилась жгучей болью, которая становилась сильнее от горячей струйки крови, будто разъедающей кожу. Катрин сильнее вжалась в стену, как будто та могла спасти ее от разъяренного рокера. Хотя, по нему было не сказать. На точеном лице лишь сосредоточенное выражение, как будто он не кожу режет, а проводит кистью по девственному холсту.       Холодок пробежался по всему телу. Боль стала настолько сильной, что стала выдавливать из всегда сильно державшейся девушки крупные слезы и жалобные слова:       — Мэ… Мэри… лин… Остановись, прошу… Мне очень больно…       Осколок остановился в жалких миллиметрах от той самой вены. Мэрилин отложил побагровевший, но несколько минут назад бывший прозрачным осколок. Улыбнулся бордовыми губами.       — Неужели Кэт думала, что я хочу её убить? Я просто хотел научить непослушную девочку правильно себя вести. — ответил мужчина, проводя рукой от груди девушки до шеи и выше, поглаживая рану, размазывая кровь и, дойдя до лица, заправляя ореховую прядь за ухо.       Катрин лишь все так же стояла, прижавшись к стене и бесцельным и пустым взглядом как будто потускневших глаз глядела куда-то вверх. Ее ноги стали как будто ватными то ли от страха, то ли от боли. Через несколько секунд они все-таки не смогли выдержать и девушка обессиленно упала на твердый кафель. После этого все еще фальшиво-ласковое выражение лица шок-рокера сменилось на брезгливое и он, благородно отвернувшись, медленно направился в сторону своей комнаты. По донесшемуся грохоту девушка поняла, что тот даже не удосужился застелить свое ложе.       Неожиданно Катрин вышла из этого подобия транса. Тупой болью в висках пришло осознание того, что сейчас произошло. Она попыталась подняться, но мышцы ног будто были перерезаны. К тому же, неприятно щипала и кровоточила неглубокая, но большая рана.       Непомерными усилиями, но ей все-таки удалось собрать всю свою волю в кулак и встать на ноги. Она медленно и уже вернувшимися в нормальное состояние ногами добралась до своей комнаты. Резко выдвинула ящик тумбы и достала оттуда красную ручку и блокнот. Склонившись над ним, она принялась торопливо, но твердой рукой выводить аккуратные буквы. Через несколько минут она шумно вырвала лист. Сложив его пополам, она направилась в сторону кухни, положить на стол. Что-то ей подсказывало, что соваться в ее комнату ему не очень захочется. Положив сверток, она отправилась в свою комнату собирать вещи. Опустошив шкаф и письменный стол, она мягкими шагами направилась в сторону его комнаты. Добравшись, она обнаружила, что дверь не закрыта. Что же, еще лучше. Она прислонилась к внешней стороне входа в его комнату. Ее лицо приняло привычное для нее умиротворенное выражение. Произнеся нежное «прощай», она отошла от комнаты на несколько шагов. В последний раз взглянув на нее, она поменяла выражение своего лица на серьезное и, отворив тяжелую железную дверь, покинула квартиру. Послышался стук каблучков по каменному материалу и приглушенный стон боли. Жизнь Великого и Ужасного покинул еще один человек.       Настойчивый и агрессивный порыв холодного, как смерть ветра ворвался в кухню через открытое нараспашку окно, поднимая в вихре мелкие предметы. Среди них была и сложенная пополам бумажонка. Проделав несколько кругов вокруг кухни, она приземлилась на пол. Ветер нещадно развернул ее и теперь можно было узнать, что это не просто кусок безликой бумаги, а записка. На тусклом сером листе красной пастой был аккуратно выведен текст:       Мэрилин... Я повинуюсь твоей воле и покидаю тебя. Нет, вовсе не из-за вазы. И даже не из-за раны.       Я покидаю тебя за твой эгоизм. Я могла бы смириться, я могла бы терпеть, но терпела я слишком долго. Тогда, когда ты открылся мне первый и последний раз — я действительно подумала, что нашла то, что искала. Брайан очаровал меня. Заставил полюбить всем своим, казалось бы, уже не способным на подобные чувства сердцем. Впервые за несколько лет я полностью доверилась кому-то.       А потом снова пришел ты, Мэрилин. Забрал у меня Брайана. Стал снова относится ко мне, как к своей покорной игрушке. Я сначала закрывала на это глаза, убеждала сама себя, что и тебя полюбить смогу. Не как Антихриста и его убеждения и взгляды, а как человека. Но ты не оправдал мои ожидания.       Я надеюсь, что у тебя в жизни все прекрасно сложится. Найдешь себе роскошную женщину, женишься на ней и даже не вспомнишь о двадцатидвухлетней девчонке, которую подобрал, когда был совсем молодым музыкантом.       Может быть, спустя много лет, наши судьбы снова пересекутся и мы встретимся уже будучи взрослыми и состоявшимися в жизни людьми, я не знаю… но мне бы очень хотелось… Прощай. Катарина Бергер.       Ветер снова начал хозяйничать в помещении. На этот раз он проник дальше, в коридор, и подхватил на несколько секунд окровавленный осколок — единственного свидетиля этой роковой ночи.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.