Сказка о Башне Звездочета

Холодным и неспокойным было море в конце декабря, а выцветшее блеклое небо слепило своей сероватой белизной глаза всякому, кто поднимал на него взгляд. Накануне Рождества рыбацкий поселок оживился, но у Анны Стронг – владелицы местной таверны – совсем не было настроения готовиться к празднику. Украшая питейный зал еловыми лапами и омелой, она воспринимала все это лишь как одну из повседневных обязанностей - не слишком приятную, но все же необходимую. Да и чему ей, Анне Стронг, было радоваться в эту пору? Зима была здесь влажной и слякотной, ее друзья – все, как один – разъехались кто куда, а местные выпивохи стали слишком уж нахальными, видя в грядущем празднике лишь очередной повод для раздолбайства и пьянки. (Да, жители рыбацкой деревеньки не отличались особой набожностью!) Единственным, пожалуй, утешением для молодой женщины служили тихие посиделки местных кумушек за вышиванием и чаем - каждую субботу, в четыре часа дня, в гостеприимном и светлом доме Мэри Вудхалл, всеми уважаемой и неизменно ко всем любезной. Когда время близилось к Рождеству, разговоры в этом кружке волей-неволей становились благочиннее, наскучившие сплетни отметались в сторону, и кумушки рассказывали друг другу нехитрые сказки и небылицы. Анна никогда ничего не сочиняла сама - только слушала, но и это доставляло ей немалое удовольствие. Особенно талантливой рассказчицей была сама Мэри. В тот день, по обыкновению, напоив своих гостей хорошим крепким чаем, она долго выдерживала паузу и наконец поведала жадным ушам очередную историю. Недалеко от нашей деревушки, начала она, стоит высоченная башня, где когда-то – лет эдак двадцать назад – ярко горел маяк. Он был путеводным знаком для всех кораблей, проплывавших мимо, но потом смотритель маяка умер, а нового на его место так и не прислали. Да и корабли стали ходить по другим маршрутам – словом, маяк стал памятью о прошедших днях, и не более. Однако в народе говорят… (тут Мэри сделала паузу и окинула своих слушательниц задумчивым взглядом) В народе говорят, что по-прежнему живет в той башне некое существо – не то отшельник, а не то и призрак. В светлые ночи он выходит на смотровую площадку, чтобы взглянуть на звезды, да только видеть его одинокий силуэт приходилось едва ли двум-трем живым людям – и тем веры на слово нет. А охотников взбираться по старой каменной лестнице да искать беды на свою голову не было и нет – еще чего, и дома хлопоты отыщутся! Да оно и понятно: не к добру для живой души встреча с призраком… Мэри внезапно оборвала рассказ и отвела взгляд к окну, глядя, как сгущаются ранние зимние сумерки, а кумушки все как одна оробели и притихли. Даже Анна отставила в сторону свою чашку и не сразу решилась прервать общее молчание. - Ты мне вот что скажи, дорогая, - наконец осмелилась вымолвить она. – Ты сама сочинила эту историю или и правда слышала ее от кого-то из местных? Мэри лишь пожала плечами и коротко рассмеялась. - Да я и сама не знаю. Так, взбрело что-то в голову… - смутившись, ответила она. Остаток вечера прошел в задумчивой тишине, изредка прерываемой лишь звоном посуды – больше никто историй не рассказывал. Когда посиделки подошли к концу, и женщины потихоньку разошлись по домам, Анна не пошла в таверну. После услышанной истории ей вовсе не хотелось вновь видеть испитые лица своих завсегдатаев и слышать грубые шутки. Повинуясь какому-то нелепому и внезапному порыву, она взяла в сарае большой фонарь и одна отправилась к старому маяку – любопытство было слишком сильным. Анна даже укорила себя за то, что не сделала этого раньше. Когда женщина пришла к подножью высокой башни, было уже совсем темно, и сырой холодный ветер пробирал до мурашек, но страха она не чувствовала. Подкрутив фитилек и сделав свет фонаря поярче, Анна распахнула тяжелую дверь и решительно стала подниматься наверх. Чтобы не оробеть в пути, она считала ступени, но сбилась со счета на втором же десятке. Тогда Анна вполголоса запела рождественский гимн, и на сердце у нее стало немного спокойнее. Когда женщина очутилась на самом верху, ее фонарь внезапно погас, и с губ сами собой сорвались бранные слова. В следующее мгновение Анна похолодела от страха, ибо она услышала голос. - Добрый вечер! – сказал этот голос мягко и глухо. – Признаюсь, что я искренне рад принимать вас в качестве гостьи, хотя обычно гостей не очень люблю. - Кто вы? – дрожащим шепотом спросила Анна. – Откуда вы знаете меня? - Я не знаю вашего имени, - отвечали из темноты, - Но вы вызываете у меня исключительно приятные чувства. Надеюсь, это не звучит слишком дерзко… Анна нервно усмехнулась: призрак был учтив, несмотря на то, что напугал ее до полусмерти. - Может быть, мне стоит зажечь здесь свет? – после неловкой паузы спросил голос. Анна пробормотала нечто утвердительное, хотя в глубине души сильно усомнилась, хочется ли ей видеть обитателя этой суровой твердыни. Тем временем, хозяин, слегка помедлив, зажег небольшой светильник, и Анна увидела невысокого мужчину в старомодном и немного смешном костюме звездочета. Взгляд его был пронзителен, но он быстро опустил глаза. - Теперь я еще больше рад вашему присутствию здесь, - произнес он негромко. – Ваше лицо кажется мне приятным и добрым. Но… вы так напуганы… Прошу вас, не бойтесь! Анна покраснела от непривычного смущения и нетвердым голосом заверила: - Полноте, я вас почти не боюсь. Я вообще не из трусливых, если хотите знать! Звездочет кротко улыбнулся. - Хорошо, если так… Мое имя – Эдмунд, - продолжил он после паузы, - И я вовсе не мертвец, я живой человек из плоти и крови, просто немного чудаковатый. Людей с детства опасаюсь, а звезды люблю больше жизни. Смешно, не правда ли? - Ничего смешного! – осмелев, возразила Анна. – А можно… - она смутилась и запнулась, - Можно я возьму вас за руку? Мне хотелось бы самой убедиться, что вы настоящий и живой. Эдмунд покорно протянул ей свою ладонь, и на ощупь она оказалась сухой и теплой. Анна облегченно рассмеялась. - Ваш смех, как серебряный колокольчик, - все с той же полудетской улыбкой заметил звездочет. – Я давно не видел так близко таких красивых женщин… Вы меня, пожалуйста, простите! Я не имею никаких дурных намерений, - спохватившись, добавил он (на лице Анны мелькнула тень сомнения). - И вам совсем не одиноко здесь, наверху, без приятелей и собеседников? – спросила она участливо, незаметно делая шажок в сторону двери. Эдмунд заметил это и сокрушенно вздохнул. - У меня есть звезды. Я люблю их, а они – они просто светят мне, и этого достаточно, - ответил он простодушно. У Анны внезапно сжалось сердце, и она осознала, что разрывается между порывом сбежать и желанием остаться. Тем временем, звездочет, заметив ее колебания, смиренно опустил голову и тихо сказал: - Перед тем, как вы уйдете, - а вы скоро уйдете, - я хотел бы обратиться к вам с маленькой просьбой. - Да, Эдмунд? – откликнулась Анна. Пульс ее непроизвольно ускорился, щеки раскраснелись, а руки похолодели. - Не могли бы вы сказать мне свое имя? – медленно проговорил Эдмунд, не глядя на нее. – Я назову так новую звезду, которую недавно открыл, и буду смотреть на нее каждую светлую ночь. - Анна… - проронила растерянная и смущенная женщина. – Меня зовут Анна. И, если хотите, я приду к вам в сочельник. Принесу немного домашней еды и еловых лап для украшения вашего жилища. В глазах Эдмунда засветилась робкая радость, но эта вспышка быстро потухла. - Я буду вам благодарен. А теперь идите домой. Я думаю, вы не заблудитесь, храбрая путница. Анна не помнила потом, как преодолела длинную лестницу и как очутилась у порога своей таверны. Сердце ее сильно билось, а лицо все еще пылало, но она больше не боялась. Совсем не боялась. Проснувшись наутро, она никому не рассказала о своем приключении, а, вновь придя в башню белым днем, обнаружила ее пустой и совершенно заброшенной. Женщине пришлось отнести еще теплую индейку обратно домой и только гадать, было ли все случившееся ранее всего лишь странным сном или же произошло на самом деле.

***

А в рождественскую ночь старый маяк вдруг засиял – ярче, чем когда-либо прежде. И многие сердца встрепенулись от радостных предчувствий, хотя и напуганных было немало. Анна Стронг, глядя на яркие звезды, загадала желание, о котором тоже никому не поведала. Вопреки всем сомнениям и страхам, ей очень хотелось надеяться на новую, пусть даже и невозможную, сказочную встречу.