таких страстей конец бывает страшен
Сынён влюблён в парня, который любит жуткое. Сыну буквально очарован отрубленными головами и серийными убийцами. Всё, что они делают, когда проводят время вместе, это смотрят все эти кровавые видео. У него никогда не было никаких жестоких побуждений, объясняет Сыну, таких как причинение вреда животным или использование ножа не в привычных обычным людям целях. Им руководит только любопытство – так же, как любой другой человек изучает сорта кофе, дизайн интерьера или то, что произошло в 1641 году. Он мог собирать монеты, но вместо этого у него обширная библиотека фильмов ужасов и культовых документалок об убийствах. Свидание его мечты – с Луисом Бунюэлем. Сыну очень обаятелен. Он может говорить о самых мрачных вещах и передавать их таким образом, что невольно заставляет думать о них так, как будто они есть солнечный свет и радуга. Он живёт ради гончарства. Он любит разрушительные слова. У него три татуировки: фраза, его дата рождения, цветы лаванды и полумесяц. Приятная внешность, длинные ресницы, медовый голос. Он нравится всем. К нему в буквальном смысле стекаются, тянутся и девушки, и парни. Он – олицетворение дьявола, искушающего людей и подчиняющего их своей власти. И Сынён ничем не отличается от них. Когда их впервые представили друг другу на гончарной выставке, он не мог отвести от Сыну глаз. С самого первого дня он знал, что Сыну станет его погибелью. И это всё ещё остаётся правдой. Потому что он готов сделать для него всё, что угодно. Иногда Сыну воплощает в себе самого Бога. Он благожелателен и милосерден. Он ставит Сынёна на колени. Однако на этот раз чудес не случается, и молитва, срывающаяся с его губ, несёт в себе только одно единственное имя, повторяющееся десятки раз. Сынён наблюдает, как глина центрируется на гончарном круге. Верхушка сужается – та самая часть бесформенного куска, из которого делают вазы или тарелки. Глину вытягивают до тех пор, пока она не приобретает форму крупной чаши, а её стенки не поднимаются и не утончаются до нужных значений. Прежде он уже видел этот процесс бесчисленное количество раз. Он уже знает последовательность действий буквально наизусть. Это то, что Сыну делает лучше всего: превращает грязь в золото, лепит из бесформенной массы то, что ему хочется в ней видеть. А то, что не находит его одобрения, небрежно уничтожается. В кухонном шкафу стоит коллекция чайных чашек ручной работы. Сынён выбирает две: белую тяван с синими прожилками и чёрную юноми с серебряными вкраплениями. Наливает в них улун. Подаёт вместе с печеньем, которое едва ли может быть названо едой. Но им обоим плевать. Это не та еда, которой они хотят. Сыну притягивает его к себе на колени. Целует шею и плечи. Ладонями касается каждого обнажённого участка его кожи. Ему не нужно спрашивать разрешения. В конце концов, не похоже, чтобы они занимались чем-то помимо этого. Видите ли, есть два способа занятия сексом. Первый – делать это бездушно, в качестве порочного развлечения, ища только собственное удовлетворение. Второй – любимый Сынёном. Сделать секс религией – поклоняться ему, растворяться в нём. Пересекать океаны и разделять моря ради него. Вести войну, войну дикую, неуправляемую и опустошающую. В конце концов, что такое любовь без преданности и разрушения? Это не любовь, если тебе не больно. Именно поэтому он и берёт всё, что Сыну даёт ему. Пока больше некуда идти, пока не сломается всё, что ещё можно сломать. Краем уха Сынён слышит, как разбивается чашка. Глубже. Сильнее. Бог. Когда Сыну обнимает его, он забывает обо всех остальных божествах, в которых вообще когда-либо верил. Когда он открывает глаза, Сыну – первое, что он видит. – Хорошо спалось? – спрашивает старший. Вокруг них – остатки жестокой борьбы: разбросанная одежда, смятые простыни. Сынён едва может двигаться от боли. Он думает, что всё это вокруг него – самое красивое из того, что ему доводилось видеть. – А могло ли быть иначе? Ты был жесток, – дразняще усмехается он. В ответ на эти слова Сыну виновато улыбается. – Я купил тебе завтрак. И чёртову тонну кофе. Я помню, что ты не любишь чай. – Под «завтраком» подразумевается несколько круассанов и фруктов, но это всё ещё что-то более сытное, чем ресторанная еда. Сынён пытается выразить в словах то, что чувствует – оно поднимает по ногам, идёт к коленям и бёдрам, которые уже скучают по тому, как к ним прижимались бёдра Сыну, к груди и рёбрам, которые слишком жёсткие для того, чтобы вместить в своей клетке всю ту любовь, которая как раз-таки разрывает их, заставляя трещать по швам; затрагивает уши, глаза и губы, всю голову, мысли внутри которые неустанно крутятся вокруг одного и того же. Это то, что он у него получается делать лучше всего: использовать кровь в качестве чернил, манипулируя словами так, чтобы они подчинялись каждому его капризу. В его мире любовь есть то, чем он сам захочет её сделать. Сынён не заботится о добре. Любовь должна быть желанной и порочной, а его любовь – это неистовый ураган, который разрушает на своём пути всё. Он не оставляет в живых никого. В конце концов, это не любовь, если она не сводит с ума. Иногда Сынён думает, что ему удалось поймать фантазии Сыну, потому что он напоминает ему персонажей, о которых они смотрели так много фильмов: сложный, с демонами в голове. Но Сыну опровергает эти предположения каждый раз, убеждая его в своей заботе. Уверяет его, что Сынён – единственный, кто понимает его. Но это неправда, потому что он всё ещё спит с другими людьми; потому что, когда Сынён спрашивает его об этом, он отвечает, что то, что происходит между ними, отличается от того, что есть между ним и всеми этими «другими»; потому что Сынён пытается поступать таким же образом, но всё заканчивается просто: он не может даже просто смотреть на кого-то другого; потому что он вообще ничего не понимает. Последние строчки титров очередного фильма ужасов скатываются вниз по экрану телевизора. Сынёну больно осознавать тот факт, что он всегда будет просто развлечением. Развлечением, раз за разом позволяющим Сыну разбивать его сердце. Короткий рассказ, написанный Сынёном, попадает в популярный журнал. Он посылает копию Сыну и задаётся вопросом, поймёт ли он, для кого он был написан. В этом рассказе главный герой молится: «Дорогой Бог, пожалуйста, отдай мне этого мужчину». Проходит неделя, в течение которой Сыну даже не пытается с ним связаться. Сынён делает вид, что очень занят. Он заканчивает рукопись за двести двадцать минут. Он касается лисы, прикреплённой к его рубашке. Сыну любит удивлять его небольшими подарками – чаще всего это глиняные броши, изготовленные им же. У Сынёна их пятьдесят, и он всегда носит их с левой стороны. А ещё он ждёт. Боже, и даже теперь Сынён всё ещё готов отдать ему весь мир.самый сладкий мед отвратителен в своей собственной прелести, излишеством он портит аппетит. поэтому любите умеренно.