Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл И однажды в Вайтран ненадолго прибыл. Он куражился, пыжился, бряцал мечом, Похвалялся, что враг ему всяк непочём. Но внезапно он вдруг головою поник: Он услышал Матильды насмешливый крик...
Так вот, эта Матильда - я. И в этом дурацком Морровинде меня знают под именем "Матильда Вайтранская". А ещё - Нереварин. Хотя это и бесит. Спросите меня, как Неревар Индорил умудрился возродиться бабой-нордом двухметрового роста, и я отвечу: не знаю! Идите в Ситис, к Молаг Балу, в Обливион, куда угодно - не знаю! Я нормальная. Взрослая. Нордка. Наёмница. А не эта серокожая сопля с претензией на изящность. А Неревар, ежели судить по "Урокам Вивека", которые я натырила по всему Морроовинду и от скуки прочитала, был тем ещё долбо... зайчиком. Я что, тоже такая? Нет. Нет. И ещё раз нет! Скампов Вивек висел передо мной, переплетя ноги. Смотрел прямо в душу. На сей романтической ноте я должна была его убить - за все фокусы с двемерскими артефактами и заигрыванием с силой Лоркхана. Но рука не подымалась. Как будто я откуда-то знаю этого древнего мальчишку эльфячьей наружности. Как будто он мой старый-старый друг. - Ты точно Неревар, - сказал он. - У тебя его взгляд. И тут мне сделалось худо. - Нормальный у меня взгляд, - буркнула я. - Та же сила. Уверенность, жёсткость. Наверно даже жестокость, - продолжал он, как ни в чём не бывало. - Мой друг, к сожалению, был довольно жесток, и хватался за топор раньше, чем понимал, кто прав, кто виноват. А ещё - он был взрослым ребёнком, который так и не вырос до конца. Романтиком с чёрно-белым зрением. Совсем, как ты. Только добро и только зло, и никаких полутонов. Впрочем, не был бы Неревар ребёнком, он бы и не взялся за это дело. А послал бы в Ситис и нас, и весь народ - потому что предатели. - Да какой я тебе ребёнок, - взорвалась я. - Мне сорок лет, понимаешь, сорок! Сложись всё иначе, у меня бы внучка в колыбели гунькала! На моих руках столько крови, что тебе, заразе, и не снилось! А ты - "ребёнок"... - Встретишь своего плюшевого мишку - поймёшь, - выдал он очевидную глупость. - Слушай, раз пришла, расскажу тебе, как действуют эти артефакты... И рассказал. А заодно рассказал, у кого они лежат. А я слушала, записывала, на всякий случай беря на ум, что на Красной Горе за века всё стало гораздо хуже, чем думает этот двухцветный балбес. И ещё думала: причём тут мой плюшевый мишка? Как, спросите вы, я вляпалась в эту дурную историю?Вот остров, который поразила чума. Вот корабль, который послал Император На остров, который поразила чума. Вот тётя Мотя. Её отпустили гулять на болоте С корабля, который послал Император На остров, который поразила чума. А вот император Септим Уриэль, Который устроил в тюрьме канитель. Из этой тюрьмы он забрал тётю Мотю, Её отпустили гулять на болоте С корабля, который послал Император На остров, который поразила чума. А это тюряга, живётся в ней скверно, В неё попадают за драки в тавернах, В которую явился Септим Уриэль, Который устроил в тюрьме канитель. Из этой тюрьмы он забрал тётю Мотю, Её отпустили гулять на болоте С корабля, который послал Император На остров, который поразила чума. А это вот меч, Срубивший нахальную голову с плеч, За это забрали меня из таверны В тюрягу, в котрой живётся так скверно, В которую явился Септим Уриэль, Который устроил в тюрьме канитель. Из этой тюрьмы он забрал тётю Мотю, Её отпустили гулять на болоте С корабля, который послал Император На остров, который поразила чума...
Такая вот песня. А что голову срубила нахалу, так причина была... Пока же - плюшевый медведь, акт второй. - Хорошего же сотрудника мне подкинули, - молвил Кай Косадес. - Ай да Император, ай да сукин сын! - А что такого? - уязвлённо потупилась я. - Хотите, дак не берите меня в Клинки. Сами видите, шпион из меня, как из пьяного маунта. - Эээ, нет, подруга, так не пойдёт. Ты печать сломала? Сломала. Письмо прочитала? Прочитала. Во-первых, это неэтично, вдруг не тебе предназначалось. Во-вторых, прочитав, ты ненароком проникла в тайну Ордена. А за это тебя могут обратно в тюрьму, для общей безопасности. Ты же не хочешь снова в тюрьму? В тюрьму мне, ясен пень, не хотелось. - А так, - продолжил Кай, - я предлагаю тебе свободу, в том числе и свободу выбора профессии и способа зарабатывания денег. Кстати о птичках, тут под боком Гильдия Воинов есть, денюжкой будешь обеспечена. Правда, начинать придётся с охоты на мышек, но это ненадолго. А заодно разберёшься, что не так с этой Гильдией. А хочешь, к магам вступай. Может, у тебя талант, а ты не знаешь. К ворам или убийцам не советую, не твоё, но опять же, только советую. Можешь ещё в Легион вступить, или в какой-нибудь дом Данмеров. В Редоран, к примеру, они сейчас за любого хорошего человека с руками не из жо... пардон мадам... хватаются. - А я хорошая? - с максимальной язвительностью в голосе уточнила я. - Да. Ты очень хорошая девочка. Мать твою, сорок лет, а всё девочка, из тех, что спят с плюшевыми мишками... - Не сплю я с мишкой! - возмутилась я. - Но и с кобелями не особо? - хмыкнул старый имперец. - А мишка, он добрый, почти безопасный, не обидит, и печали твоей девичьей не растреплет кому попало. Да всё я знаю, и про мишку, и про Рагнара. Ладно, отставим лирику. Слушай сюда, новобранец... С этого дня и начались мои морровиндские приключения, благодаря которым я стала... тем, кем стала. Но когда и кому я успела растрепать про мишку?! Мишку звали Бьорн. Он был белый, пушистый и очаровательно неуклюжий. И он был единственной радостью девочки из сиротского приюта. Единственным источником тепла. Потому что всем остальным было на меня наплевать, а кое-кто и откровенно гнобил. Этого кое-кого звали Рагнар, и он был рыжим. А ещё он был самым симпатичным пацаном в приюте. Бывает, что милые мальчики вырастают и превращаются в откровенных уродцев. А этот рос и только приобретал мужественную красоту. А ещё он был заводилой. И если бы не он, никому бы не было дела до толстой и неуклюжей девочки Матильды. А благодаря ему меня постоянно преследовала стайка пацанят. То за косичку дёрнут, то в грязь толкнут, то еду отберут... И без того жизнь не сахар, а тут ещё и это... Я прятала своего медвежонка под подушку, а ночью обнимала его и представляла, как он вырастет и порвёт моих обидчиков на куски. Но однажды мишка исчез. Я искала его по всему приюту, пока не обнаружила его... у кого бы вы думали? У Рагнара. И добро бы просто в кровати лежал, нет, этот гад таскал его по всему приюту, рассказывал всем, у кого он его обнаружил, и подло хихикал! - Отдай, паразит! - крикнула я ему. - Нее, - отвечал он, - Был твой, стал мой! По праву сильного! Хочу голову оторву, хочу лапу! А ты - дура, раз спишь с мишками! И ещё много чего обидного говорил, но я уже не помню. Зато помню, что в глазах у меня потемнело, даже покраснело, я схватила что-то тяжёлое и... Позже рассказывали, как я каталась с ним по полу, пыталась то ли в нос укусить, то ли патлы вырвать. А он так растерялся, что даже не пытался ударить всерьёз и только орал: "Пусти, дура сумасшедшая!" И на голове у него была кровь: похоже, я ему здорово рассадила кожу. Мишку я тогда всё же отвоевала. Мальчишки с тех пор меня стороной обходили, а Рагнар откровенно шарахался. Как и все подлецы, он оказался, вдобавок, трусом и сдулся сразу, как только получил серьёзный отпор... А в угол поставили и ремнём отходили - так это ж ерунда. Главное, что жить после этого мне стало намного легче... Но вот обида никуда не делась... - Научите меня сражаться! - Иди домой, шмакодявка! - Научите! Ну пожалуйста! Мне очень надо! - Зачем? - Хочу одному дураку голову отрубить. - За что? - За то, что он гад, подлец и трус! Солдаты согнулись от громового хохота. - Неплохая мотивация, малышка. Только лет через пять-десять её у тебя уже не будет, а жизнь ты себе испортишь! - Нее, не испорчу! Меня всё равно никто не будет любить, я толстая! Так что научите! Я вам спасибо скажу! Солдатня опять закатилась. Так меня заочно, а потом очно, приняли в Имперский Легион. Голову дураку я тогда так и не отрубила, по крайней мере, за первые десять лет. Даже наоборот... Оказалось, он тоже попал в Легион. Только в разведку. На разведке-то он и погорел. Представляете, встреваем мы в пограничную стычку с участием одной довольно поганенькой секты, всех супостатов кого в плен, кого в сыру землю, находим алтарь, а на алтаре... Елки-палки, Рагнар Рыжий! Причём эта наглая скотина за годы совершенно не испортилась. И даже, откровенно говоря, жалкий вид его истерзанного, избитого тела, к тому же совершенно голого, привязанного к алтарю, ну никак его не испортил. Да и неловко как-то убивать того, кому жизнь спасла. Подобрали мы ему одежду какую-никакую, откантовали в форт. Выяснилось, что мой... бывший враг детства оказался прекрасным бойцом, но никудышным разведчиком. Да ещё полез сдуру туда, куда и опытные семь раз подумают. Ну и сцапали его. А он оказался идеальной жертвой. Рыжий, красивый, ещё и девственник. Три раза ха! Вот чем угодно поклянусь, что соврал. Мужик ведь не баба, не проверишь. Жизнь себе спасал, думал, как жертву, его сразу не прибьют. Так и оказалось. Только отметелили его ни за хрен собачий. А потом у нас как-то неожиданно роман закрутился. Точнее, это я, дурёха, так думала... - Ну что, Нереварин, понял теперь, каково это, когда тебя предают? Дагот Ур был огромен даже для меня. Грозен. И жалок. Его голос я услышала ещё у входа, и он был полон такой неизбывной печали, что моё бабье сердечко заныло от жалости. Бояться этого бедолагу как-то не получалось. Умом-то я понимала, что это конченный псих, что дай ему волю, и он вообще весь Тамриэль корпрусом заразит, фу, мерзость какая... Но душа у меня ревела от жалости, как белый медведь. И историю его я знала. Предали парня. Поставили сторожить штуку, Сердцем Лоркхана, по нашенски Шора, именуемую, потому что сами боялись. А когда у бедняги крыша поехала, ибо морально нестойким оказался, прибили. Правда, не до конца, очухался он уже в таком виде и с совершенно перекорёженными мозгами. А я в той, прошлой жизни, умерла. Ну то есть, умер. Ранили меня так, что луной и звездой накрылась. И не вылечили. Интересно, почему? - Понял... то есть, поняла, - сердито буркнула я. - В этой жизни я, прямо скажем, не мальчик, так что давай обращайся ко мне соответственно. - Угу... леди Неревар. Девочка, так девочка. И что теперь? Будешь со мной сражаться, или? - Буду, - пересилив себя, ответствовала я. - Извини, но твой слуга, как последний козёл, заразил меня корпрусом. Как будто не знал, что я чужеземка, и болезнь меня гарантированно убьёт. Если это было приглашение, то я маленький белый хоркер. И делал он это с твоего попустительства, Ворин. То есть, ты тоже знал, кто я, что я, и чем мне это грозит. Прости, но обмануть себя я не позволю даже тебе... товарищ по несчастью. - Да? Печально. Говоришь, испорченное не склеить? Согласен. Я не могу простить тебя, ты не можешь простить меня. Ну, можешь попытаться меня убить. Но перед этим... вспомни тот день, когда впервые не положила себе под щёку плюшевого мишку, а положила эту щёку на грудь красивого подонка... Скамп, и этот туда же! Так и знала, что это его ковыряние в моих мозгах добром не кончится!!! Ну почему любая сволочь норовит запустить свои грязные лапы в мою душу?! Мишка в тот день действительно оказался забыт. Я уснула на груди рыжего мерзавца. И в эту ночь, и в последующие... Скажете - дело житейское. Дети взрослеют, и мягкие игрушки переселяются в дальний угол за шкафом, а их место в кровати занимает любимый или любимая. А потом появляется ребёнок, и мишка достаётся уже ему. Месяц прошёл с того дня, как малыш Бьорн поселился в моей заплечной сумке. Месяц я даже не заглядывала на дно этой сумке. Получается, месяц я не виделась со своим другом детства, со своим талисманом... Говорят, хотите убить человека - лишите его талисмана. Или воспоминаний о детстве, о его лучших моментах... Месяц спустя мы попали в засаду. Я говорила о том, что Рагнар некудышный разведчик? Так вот, всё оказалось намного хуже. Когда я лежала на снегу раздетая, разутая и истекала кровью, а он шарился в моей сумке, мне хотелось сдохнуть. В первую очередь - от ненависти к себе самой. Ну как, как я могла поверить этому козлу? Он оказался бандитом. И оттого, что это благодаря ему вся банда впоследствии была уничтожена, мне легче не стало. Потому что, когда любимый человек, вместо того, чтобы тебя защищать, позволяет тебя изрубить в капусту, потом раздевает догола, грабит и бросает на верную смерть, запросто можешь заболеть ненавистью ко всему роду людскому. И неважно, что он потом сказал, чем выслужил награду. Может быть, соврал, что мстил за меня, что ни сном ни духом, может, что без сознания лежал, пока бандиты резали мой отряд. Но факт тот, что я выжила только чудом, а он, да и все мои соратники, двадцать лет почитали меня мёртвой... ...Спасли меня какие-то случайные приключенцы. Пожалели молодую дурёху, перебинтовали и забрали с собой. А всё своё, включая солдатский медальон, я потеряла. Оставила в прошлом. И мишка мой, Бьорн, тоже там остался. Когда я приоткрыла глаза, перед тем как окончательно впасть в небытие, то увидела, как он вертит моего друга детства в руках и говорит ему: - Прости, дружок, но ты слишком опасен. Ты будешь всюду напоминать мне о ней. А я не хочу. Я хочу жить спокойно и получить свою награду... ...и выбрасывает его в пропасть. С тех пор я побывала везде, кроме родного Скайрима. То задание моих приключенцев, кои оказались наёмниками, было разовым. В Скайриме у них есть конкуренты - Соратники. Ох и поносило меня по свету! Сиродил, Бретония, Эльсвейр, Морровинд... только материковый, не островной. Я не рвалась делать карьеру. Я просто честно пахала, убивала, спасала, сопровождала и прочее. Даже не помню, куда я успела продвинуться за те двадцать лет. Мне даже удалось забыть поганца Рагнара. Ровно до того дня, когда очередная разовая задача загнала меня в Вайтран, в тот злополучный трактир..."Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь?! С нас довольно, готовься — сейчас ты умрёшь!" Лязг стали о сталь беспрестанно звенел, И Матильды воинственный дух пламенел! И унял с тех пор Рагнар хвастливую реееееечь… Как слетела башка его рыжая с плеч!
Так звучит песня, но на самом деле всё куда прозаичнее. И противнее. У моего красавца Рагнара некрасиво отпала челюсть, и глаза полезли на лоб, как у краба, как только он увидел давным-давно погибшую меня. Вполне здоровую, но постаревшую лет на двадцать, и растерявшую остатки былой красоты. - Это и есть герой из Рорикстеда? - язвительно улыбаясь произнесла я. - Ну, тот самый, который свой главный подвиг купил за деньги. Мой былой возлюбленный начал наливаться дурной кровью, как переспелый помидор. Знать, просочились всё же кой-какие слухи, или же я была не единственной выжившей. А время его не испортило, - с сожалением подумала я. Отпустил бороду лопатой, раздался вширь, но так удачно, что ухитрился остаться красавцем. До сих пор дурные бабы, небось, вешаются, а он им небылицы плетёт, герой - штаны с дырой... Я угадала - в толпе кто-то заржал. - Мстить пришла? - рявкнул он. То есть попытался рявкнуть. - А что, лучше было бы, если бы я там сдох? - Ты это тем ребятам ответь, которых на том перевале снегом занесло, - ответила я. - Они бы тебе ответили, да тот ответ бы тебе не понравился. Сколько разбойники тебе денег дали? И сколько ты потом отдаривал тем, кто по твоей милости кормильцев лишился? Или сыновей? - Но мой план сработал! - Ах, твой плааан, - протянула я. - Так значит, ты уже тогда, - я подчеркнула слово "тогда" - смерть мою планировал? А заодно и всего десятка? А без этого никак? Если бы они не застали нас врасплох, мы бы их перебили, правда, ты бы не купил себе новый шлем. Или то были ботинки? А может, - улыбнулась я совсем мерзопакостно, аж саму передёрнуло, - новую шлюху? Ах да, ты у нас по хорошим девочкам только. Они хоть живы после тебя? И он не выдержал. Психанул. Накинулся с мечом. А дальше - как в песне. И слетела башка его рыжая с плеч. Потом прибежали стражники. В тюрьму я шла счастливая: избавила мир от красивой гадины. Но долго "наслаждаться" покоем в вайтранских застенках мне не дали. Сначала переправили в Сиродил, прямиком в Имперский Город, что для меня, прямо скажем, не имело значения. А потом... я угодила на корабль. И перед обоими этими переездами ко мне приходили люди. И интересовало их одно. День моего рождения. Шаманка пристально смотрела на меня. Я смотрела на шаманку. - Госпожа Нибани, - не выдержала я. - А может, есть для меня ещё какое-нибудь предсказание? А то... допустим, убью я Дагот Ура. И даже каким-то образом лишу Трибунал их силы, хотя лично мне эта компания до алого фонаря. А дальше что? Умру? Наверно, я плохой герой, но хотелось бы что-то поиметь за все мои старания... - Ты нормальный наёмник, - вздохнула шаманка. - В сказки о бескорыстных героях я не верю. Даже у Неревара была слабость - власть. А иначе какой бы он был вождь? Но для тебя всё же есть кое что. Готова к очередной непонятной картинке? Я кивнула. Нибани Меса застыла лицом, заледенела, глаза её стали прозрачными, как пламя свечи. - Там, в краю снегов, что однажды станут нашей землёй, где ты будешь одновременно добычей и охотником, повстречается тебе молчаливый друг твоего детства. Но будет он живым, и будет огромным и могучим. И тогда забудется и месть, и горе, и обретёшь ты дом. - Спасибо, - я ничего не поняла, но кажется, просияла. Да, была у меня мечта, что мой маленький Бьорн вырастет, станет живым и сильным, и порвёт всех моих обидчиков. А что если она сбудется? В любом случае, я выживу. И вот я выжила. И приехала на Солстейм. Приехала основательно разочарованная в жизни, пророчествах и героях. На моих руках была кровь Альмалексии, а на душе тоска. Ну как так-то, опять меня предал человек, который, якобы, любил. Проклята я, что ли?* И с горя опять ввязалась в приключения. Кариус оказался нормальным мужиком, я и подумала: почему бы не помочь? А тут оборотни, Кровавая Луна, обиженная природа... Вот и отправилась я Кариуса спасать, да задружилась со Скаалами. А шаман у них - такой симпатяга... да ещё как раз моего возраста. Знал бы Кирст Ветроглазый, на что я на самом деле посягнула... Впрочем, это дело времени, и не факт, что получится. Пока - главное старину Фалька спасти. Вот так я и оказалась в том лесу. Искала там Доброго Зверя, а им должен был оказаться медведь. Белый. А медведя, что самое забавное, тоже спасать пришлось. Понравилась риклингам его белая шуба, и решили они её присвоить. Разогнала я этих мелких паразитов, стала косолапого зельями отпаивать, а сама реву белугой. Потому что сбылось пророчество шаманки. Вернулся мой плюшевый мишка. Ожил и вырос. - Какой же ты стал, маленький Бьорн, - шепчу ему в мех и носом шмыгаю, как девчонка. - Ты от меня больше не уходи, ладно? Мне было без тебя так плооохоооо... А мишка урчит и слёзы мне языком слизывает... Так и уснули у костра в обнимку. И было мне впервые за много лет так же уютно, как в детстве. И совсем не страшно. И знаете что? Не вернусь я в Морровинд. Здесь останусь. У Скаалов. Они ребята честные, хорошие. За Кирста замуж выйду. Он добрый и умный, и я ему нравлюсь. Ну я же вижу, что нравлюсь. Только разберусь вот с этой скамповщиной, что на острове происходит. А мишка мне поможет. Правда, Бьорн? Я же знаю, что мы теперь не расстанемся. Никогда...