Путь Магии

Бесконечно можно смотреть на три вещи в Магическом мире. Как течёт наколдованная вода, как пылает твой враг адским пламенем и… Как Малсибер отчаянно пытается понять высшую трансфигурацию так, чтобы сдать МакГонагалл не только эссе с выжимкой, но и практику. — Вот как?! — раздражённо спросил он двадцатый раз. — Трансфигурация — это воображение и воля, — сказал я, двадцать первый раз, — тебе нужно представить и заставить. «Трансформа» — это не просто слово, это волеизъявление, ТЫ ХОЧЕШЬ И ТЫ ДЕЛАЕШЬ. Проведи аналогию с Авадой. Ты хочешь, чтобы она убила? Хочешь. Значит и с Трансформой так же… — Задолбало всё, — проговорил Малсибер. — Хочу девушку… — Это сейчас к чему было? — отвлёкся Селвин от учебника. Мы втроём находились в Выручай-комнате, что сейчас имела форму огромного зала. Здесь, именно здесь мы отрабатывали заклинания, и Малсибер, которого МакГонагалл отчитала за не получающуюся «Трансформу» и ещё наградила минусовыми баллами, для пущей стимуляции, сейчас активно корпел, пытаясь превратить стул в стол, используя это заклинание. — Да так, крик души, — сказал Малсибер, — даже у тупого Поттера девушка появилась. — У тупого Поттера появилась тупая девушка, — заметил Селвин, — так что не считается. — И вообще, хватит ставить его в пример, — сказал я, — нашёл с кого пример брать — с Поттера. — Поттер всяко лучше, чем Снейп, — заметил Селвин. — Только Снейпу это не ляпни, — сказал Малсибер, — видел я его «Сектумсемпру», когда тот тренировался на камнях у Запретного Леса, опасная штука… Щит не поставишь — заказывайте сосновый гроб… Трансформа! Сверкнула вспышка… И стул трансформировался в… Сосновый гроб? — Мда-а-а, — протянул я, поражённо глядя на гроб, — ты, я вижу, готовишься заранее. — Да иди ты! — сказал Малсибер и взмахом палочки спалил гроб до состояния пепла. Видимо, паршивое у него настроение. — Ты же вроде к Марии подкатывал? — заметил Селвин. — Что насчёт неё? — А Мария намёков не понимает, хотел её в Хогсмит позвать, так мы пошли в «Сладкое королевство», а затем в «Зонко» … — Экий ты придурок, — серьёзно заметил я, — это холёным и домашним аристократкам вроде Тали, — назвал я имя своей совсем скоро жены, — нужны намёки и красивые стихи. Мария — девушка совершенно иного толка. Просто прямо предложи ей сходить не в «Три метлы», а в кафе «Мадам Паддифут», Мария всё поймёт и уже будет смотреть на тебя, как на парня, а не как на человека, над которым она шутить не станет. — Ты уверен? — спросил он. — А что если она меня… Ну… — Отвергнет? — спросил я самое жестокое слово для Малсибера. — Не судьба тогда, найдёшь другую… — Э-Э-Э-Э... — Хватит «экать», — прервал я его, — пошли, скоро отбой. Я, конечно, староста, но гулять так поздно можно лишь старосте школы. — Ладно, — вздохнул Селвин и бросил книгу в сумку, встав с кресла. Малсибер спрятал палочку в ножны, что, как и я, крепил к предплечью, и мы двинулись на выход. Вечер декабря выдался морозным, но в то же время каким-то тёплым. Мороз ощущался снаружи, в Хогвартсе же всегда была какая-то тёплая атмосфера. Или это из-за того, что я наконец полностью принял тот факт, что переродился здесь… Пока мы спускались с восьмого этажа в подземелья нашей гостиной я снова поймал себя на мысли, что сделал какую-то глупость, вот только понять я не мог… Ну точно! Если я собираюсь менять канон Поттерианы в угоду себе, не значит ли это, что миссис Роулинг опишет именно мой вариант событий, как я его поменяю? Значит, надо проследить ещё и за этим… Сам того не осознавая, я создал себе проблем на ровном месте, хотя они и так были бы… Михаил Смирнов должен знать именно канонный вариант вселенной, она и так движется по этому варианту… Короче, это дело далёкого будущего, помня когда вышла первая книга, я примерно смогу вычислить дату начала написания и тогда — смогу проследить, чтобы сюжеты шли согласно канону. — О чём думаешь? — спросил Малсибер примерно на уровне четвёртого этажа. Движущиеся лестницы с привычным грохотом меняли своё положение. — О вечном… — Понятно, — кивнул Малсибер, судя по виду, тоже задумавшись. Вечное для каждого своё, о чём он там думает, я вообще без понятия. Гостиная Слизерина встретила новоявленного, а именно меня сделали таковым, лидера факультета мрачным молчанием. Многие уехали на рождественские каникулы по домам. Пламя блестело в камине, поленья трещали, порождая тепло… На диванчиках уместились все, кто не уехал к родителям. Кто играл в шахматы, кто, как Барти Крауч-младший читал книги… «Теория чистоты крови»? Довольно категоричное чтиво, я относился к маглам нейтрально, прекрасно понимая следующую истину: «Бог создал людей сильными и слабыми, а полковник Кольт их уровнял». И если человечеству, маглам, вдруг понадобится встать вровень с магами, они это сделают. — Вы как хотите, — зевнул я, — а лично я хочу поспать. — Мы тоже, — заверил меня Селвин, — вот только мне ещё невербальные показывать Мендос в следующем семестре. — А мне Трансформу освоить надо, так что, — обречённо сказал Малсибер, — я заниматься на всю ночь. — Невыспавшийся волшебник — плохой волшебник, Джейрис, — заметил я. Стайка девушек, что не уехали на рождество к родителям, начали пожирать меня глазами. — Спокойной ночи… — Спокойной ночи, мистер Рэйдж, — чуть ли не хором отозвалась стайка девушек, на что Малсибер хихикнул. Я просто махнул рукой и устремился в свою комнату номер семь… — Господин, — открыв комнату я увидел Себаса, что поправлял мою кровать, — вы не притронулись к сегодняшней газете, — напомнил эльф. — Благодарю, Себас, — сказал я, открыв газету, отметив, что ничего нового я для себя не подчерпну. Боевые действия, сводки погибших, сводки арестованных, судебные процессы. Это издержки гражданской войны… Это всё наскучивает, по крайней мере, человеку вроде меня. Я солгу, если скажу, что не мечтал о том дне, когда наконец покину Хогвартс и смогу насладиться сражениями с Пожирателями… Да, я соскучился по миру Пиратов, я там был ребёнком, когда вступил в Дозор и таким же ребёнком я впервые отнял жизнь человека. Хотя то был монстр, но всё же… И здесь я уже успел убить, но это всё не то. Меня всё равно заперли на семь лет в школу с детьми, которые войну воспринимают как игру, или же воспринимали… Поездка к Эверам показала Селвину и Малсиберу что ИМЕННО на кону в этой «игре». — Себас, — сказал я, — я спать… — Доброй Ночи, господин, — поклонился эльф. — Изволю себе напомнить, что у вас завтра рождественский бал у профессора Горацио Слагхорна! — Спасибо, — сказал я, эльф обрадованно замахал своими огромными ушами и с треском исчез. *** Таллисия выглядела как Снежная Королева. Прекрасная, холодная… Одним своим видом она приковывала взгляды всех присутствующих… Одним взглядом своих прекрасных фиалковых глаз она замораживала смельчаков, которые хотели польститься на её красоту. Вокруг неё, не зная, как подступиться к неприступной красавице, вились молодые люди… Хотя это бред, Таллисия прекрасно знала, кто сможет подойти к ней и будет иметь право на неё. Она была воспитана согласно аристократическим правилам и этикету. Отец настолько вбил в неё правила, что она, чуть ли не до маразма, старалась выполнять их. И теперь эта красотка выросла, и изменилась она не только физически, но и ментально… Раньше мне было сложно находится рядом с ней. Заученные на зубок манеры меня откровенно бесили, но теперь — она изменилась. Мисс Гринграсс, казалось, просияла, когда увидела меня среди гостей Слагхорна. Дело в том, что она прибыла через камин точно в кабинет профессора, тогда как я подымался на шестой этаж по-старинке. — Привет, — увидев меня, Таллисия явила миру свою улыбку. Крутившийся рядом с ней какой-то маг вдруг понял, что для неё он всего лишь «какой-то маг» и не более. — Мисс Гринграсс, — подал я руку своей почти жене, — вы выглядите обворожительно. — Благодарю, — заметил я одну несостыковку, если комплимент от человека, которого они любят, пусть даже простой и не «вычурный» — женщины от этого комплимента стараются выглядеть ещё красивее. Она подала свою беленькую ручку мне, и, под руки, мы пошли в сторону профессора Слагхорна. Стоит поприветствовать старого Слизня. — Мисс Гринграсс! Мистер Рэйдж! — Слагхорн обернулся, за его спиной можно было разглядеть Эванс, Снейпа, который отчаянно кидал в сторону Эванс взгляды, в основном молящего толка. — Рад видеть, считайте, новую магическую семью у себя, — улыбнулся он слащавой улыбкой. — Что вы, профессор, — голос у Таллисии был мелодичный и звонкий, — мы пока не женаты, лишь помолвлены. Наша свадьба планируется на двадцать восьмое февраля… — Вот как, — поразился профессор, — вам, несомненно, не терпится, мистер Рэйдж… Ах, брак. Я сам не смог вкусить всё счастье семейной жизни, — поделился толстяк, — хотя у меня и были романтические увлечения, скажу я вам, — надеюсь, не как у Флитвика — соблазнил жену своего соперника на турнире по дуэлям и теперь сидит безвылазно в Хогвартсе. Согласно старым газетам там было СКАНДАЛИЩЕ из-за того, что он умудрился, во-первых, охмурить вейлу, и во-вторых, её муж был не просто дуэлянтом, а без пяти минут министром магии Франции, — вам, разумеется, потребуется разрешение, мистер Рэйдж, и я вам его выпишу, не сомневайтесь… — Я и не сомневался, профессор, — улыбнулся я. — Ох, — сказал профессор, — не спроста я назвал вас самым сообразительным из всех моих студентов… Ну, — он посмотрел на Таллисию, — скоро, чтоб вы знали, начнутся танцы, не хочу отягощать молодых своим старческим брюзжанием… Мисс Эванс! — он удалился. Музыка начала литься из радио спустя пять минут. Я, подав руку, закружил Таллисию в вальсе. Девушка улыбалась… Таллисия была без ума от танцев, ей всегда нравилось… Впечатлять своей природной грацией и гибкостью людей, что она и делала в танцах… — Фух, — выдохнула она, когда спустя пару танцев мы подошли к пуншу, — думаю, с меня на сегодня хватит. Её щёки зарумянились… Хм, это из-за танцев, или из-за меня? Хороший вопрос. Несмотря на нашу скорую свадьбу — я сознательно и умышленно оттянул нашу… Так сказать, брачную ночь, до тех пор, пока не закончу Хогвартс. Хотя, лучше сказать, до тех пор, пока не устроюсь на работу. Секс для развлечения среди магов не новинка. Но вот первый секс, согласно некоторым книгам самих магов, лучше всего использовать для зачатия ребёнка. Сакральное значение: считается, что ребёнок, зачатый именно в первую ночь магически сильнее и так далее. Хотя, так говорят и думают лишь аристократы, я полностью уверен, что смогу достойно воспитать своё дитя вне зависимости от его таланта. Я ведь был отцом двух детей, воспитывал внуков, правнуков, я знаю, о чём говорю. Так вот о чём это я? Я знаю, видел достаточно молодых семей, где муж и жена толком не устроились в жизни, а детишек настругали… Смысл во всём этом? Такие дети не получат и половины того, что должны получить от своих родителей… А у меня, между прочим, наследуемая способность — предсказание, и это ещё надо учесть возможную передачу таланта к воле вооружения и королевской воле. Королевская воля детей нередко была наследуемым фактором, у того же Роджера и Эйса, Драгона и Луффи… Так что я намеренно сделаю карьеру, точнее, устроюсь наверняка, убежусь в крепкости своего дохода и тогда буду делать ребёнка… — Мистер Рэйдж, — меня окликнул представительный мужчина в чёрной мантии, Бартемиус Крауч-старший. — Мисс Гринграсс, не возражаете, если я украду вашего суженого на пару минут? — осведомился он у моей девушки. — Нет, — покачала своей прекрасной головой Таллисия, не возражая. — Отойдём, — кивнул Крауч. Мы вышли из кабинета в коридор… Луна освещала коридор шестого этажа, Крауч-старший повёл меня в пустой класс. Волшебник наколдовал себе кресло, я же довольствовался стулом, что уже здесь был. Крауч, достав палочку, навёл отталкивающие и чары против подслушивающих. — Предосторожность… Один мой знакомый твердит «постоянная бдительность!», читает, как мантру индийские волшебники, — ровным голосом сообщил Крауч, — вынужден признать, в свете последних событий его действия имеют зерно истины. — Аластор Моуди? — спросил я прежде, чем успел себя одёрнуть. — Верно, — кивнул Крауч-старший, — наверное, вам отец рассказал, мистер Рэйдж. — Да, — кивнул я, — всё же, мистер Крауч, какое у вас ко мне дело? — свернул я с темы, о параноике-Моуди пока никто не слышал, точнее о его параноидальности. А он Аврор, информация о них не подлежит разглашению, даже характер и адреса находятся в закрытом доступе. Знать о таком его характере я не мог, а уж о такой особенности… — Когда профессор Слагхорн четыре года назал рассказал мне о вас, я не поверил. Идеальные оценки… Вокруг вас всё слишком… Идеально, — сказал он. — Честно, я следил за вашими успехами, мистер Рэйдж. Победитель престижного дуэльного турнира. Превосходно по десяти предметам из десяти, лучший ловец… Мне интересен, не буду скрывать, ваш жизненный путь. Куда вы намерены пойти после школы? Как вы относитесь… К недавним событиям в Британии? — задал он два вопроса… Я прикрыл глаза, изобразив задумчивость. На такие вопросы не стоит давать быстрого ответа. Собеседник должен видеть, что я ещё не совсем взрослый, хотя я уже могу сбросить маску и начать отыгрывать не ребёнка, но взрослого человека. И всё же, пока рано. — Для начала, стоит ли мне на второй вопрос ответить: «как я отношусь к политике, что хочет навязать нам Лорд?» … Негативно, резко негативно, — отрезал я, — в этой политике нет будущего для нашего мира. Мы не можем сбросить статут Секретности и сразу побежать пытать маглов. Более того, я вижу моменты, в которых мы отстали от маглов, и хотел бы наоборот, чтобы мы хоть чему-то попытались научиться у них. У них не было магии, и они так развились, определённо они заслуживают элементарного уважения, — подвёл итог я, глядя Краучу в глаза. — Очень… Я бы сказал прогрессивный взгляд на вещи, — заметил Крауч. — Но, отчасти правильный. Вы относите себя к тем, кто в корне не согласен с политикой Лорда? Удивлён услышать такое от Слизеринца. Но, как и у всего, у проблемы есть множество граней. — Вы так сказали это, будто это допрос, — заметил я, смотря в глаза Краучу. — Это не допрос, — заверил меня Крауч, — это собеседование. — Собеседование? — переспросил я. — Буду предельно честен, мистер Рэйдж, — сказал он, — я, услышав о вашем желании работать в Прокуратуре моего Департамента и увидев ваши оценки по СОВ, обрадовался… Но я же прекрасно понимаю ваши желания, вы не хотите и никогда не захотите оставаться рядовым Прокурором. Таких людей, как вы, видно издалека. Вы всегда будете двигаться вперёд по намеченному пути. И я хотел бы узнать ваш путь, оставить мне вам место в моём отделе, или не стоит? Вот на что я хочу услышать ответ… — Тогда, ответ на первый вопрос вы знаете, — заметил я, смотря Краучу в глаза, — я всё ещё хочу быть у вас в отделе. Остался лишь вопрос к вам: возьмёте ли вы меня? Крауч прикрыл глаза. Повисло молчание… За окном завывал ветер, в классной комнате же было тепло. Крауч, наконец, открыл глаза… — В виду этой войны, отбор НА ТАКИЕ должности, — сказал он, — очень строгий… Если вы повторите всё, что сказали через полтора года, тогда я приму вас на работу, мистер Рэйдж. Я надеюсь, вы тот, за кого себя выдаёте, ибо я не терплю лицемеров! — резко сказал Крауч. — Всего хорошего, мои поздравления со свадьбой, — он удалился. — А у нас с вами много общего, мистер Крауч, — проговорил я в пустоту, и, встав, отправился обратно к Слагхорну на бал, — я тоже не терплю лицемеров… Долго не терплю их… — как правило, они в моём прошлом мире лишались конечностей… Падали с рассечёнными глотками и так далее… Хотя преимущества обмана своего противника я никогда не отрицал, но, пытавшихся обмануть меня — жестоко карал. *** Двадцать восьмого февраля была назначена моя свадьба, из-за чего меня освободили от школы. День был ветренным, снежинки разлетались по двору. Я был одет в парадный костюм, и… Нет, не волновался ни капли. Всего-то заверить свадьбу перед родовым гобеленом у Гринграссов. Булстроуды свой предоставлять отказались, вот и придётся мне говорить положенные слова перед гобеленом Гринграссов. У Рэйджев такого нет, хотя, скорее всего появится, родовой гобелен именно «появляется» у семейств, у которых три поколения подряд — маги и, как многие считают, желательно, чтобы во всех трёх поколениях была «чистая кровь». Так что, возможно, вскоре у рода Рэйдж появится это свидетельство чистокровности. А ведь оно есть даже у Малсиберов. А затем, после клятвы у родового гобелена, мне требуется поклясться в банке Гринготс. Именно поклясться, как бы заключая контракт и, в конце концов, заверить отношения в Министерстве. В общем, двадцать восьмое февраля тысяча девятьсот семьдесят шестого года был довольно насыщенным днём… Вначале — поместье Гринграссов, что располагается в Уэльсе. Величественный особняк нейтральной, во всех смыслах, семьи был построен в старинном, европейском стиле. — Ну что, готов? — спросил у меня старший брат Таллисии, Тодд Гринграсс. — Я отдаю тебе свою сестрёнку и если узнаю, что ты плохо с ней обходишься, пеняй на себя… — ТОДД! — в холл, в котором мы находились влетела Таллисия Гринграсс в подвенечном платье. Оно было белоснежно белым, с пурпурными вставками, что гармонировало сразу с двумя ключевыми её особенностями — фиалковыми глазами и белыми, платиновыми волосами. Сам я был одет в белый костюм и розовую рубашку. — Не угрожай моему мужу! — указала она пальцем на брата. — О, то есть для тебя уже свершившийся факт! — подивился он, чем вверг свою сестру в ещё большую краску. Я бы назвал их близнецами, если бы не знал, что Тодд на десять лет её старше… Настолько они были похожи друг на друга. Насколько на своего же отца, который, поприветствовав меня и моих сопровождающих, повёл нас в кабинет Главы Рода. Гобелен Гринграссов был вышит на зелёном фоне. Я окинул их взглядом, изучая с кем роднюсь. Блэки, Селвины, Паркинсоны, даже Малфои… — Предки и магия мне свидетели: я, Александр Гаррисон Рэйдж, намерен взять Таллисию Мэри Гринграсс, — мать Таллисии происходила из рода Паркинсонов, Мэри Паркинсон, в отличие от дочери, сына и мужа обладала каштановыми волосами и смотрела на меня серьёзным, прищуренным взглядом, — деву из рода Гринграсс в жёны… Я ощутил, будто весь мир всполошился. Вокруг меня начала бурлить магия. — … Я хочу дать ей имя своей семьи, защиту своей семьи и себя, как мужа! Таково моё слово! На гобелене, рядом с именем «Таллисия Гринграсс» появился «Александр Рэйдж». — Я, — Таллисия начала клятву, — Таллисия Мэри Гринграсс перед предками и магией соглашаюсь на предложение Александра Гаррисона Рэйджа, и желаю стать его женой, получить имя его семьи, защиту его семьи и мужа! Таково моё слово! Магия поднялась вокруг Таллисии. Между мной и Таллисией на гобелене возникла линия. Она начала постепенно уплотняться и наливаться красным цветом… Параллельно фамилия «Гринграсс» как будто смазалась, превратившись в фамилию Рэйдж. — Поцелуй, — прошептал Тодд Гринграсс. Я обернулся к Таллисии и взглянул в её прекрасные, фиалковые глаза… Она улыбалась и вся, почти что, светилась от счастья. Наши губы встретились… Затем — процедура в Гринготсе… Гоблинам вообще плевать на запреты на ритуалистику… Извольте накапать своей крови в кубок, смешать с кровью жены и выпить получившуюся смесь… — Я сам, — процедил я, буравя гоблина, что предложил нам помочь в деле порезки своих ладоней. — Дай сюда, — протянул я руку, схватив ритуальный нож. Росчерк ножа, и моя кровь капнула в древний, на вид, золотой кубок. Затем… — Я… Я, — начала мяться Таллисия. Умом она понимала необходимость, но вот физически боль терпеть не хотела… — Я быстро, — заверил я её, смотря в глаза своей жены. Она кивнула, протянув мне свою тоненькую ладошку. Бережно прижав и надавив кинжалом, я направил кровь к кубку, где она смешалась с моей. — Теперь испейте, — сказал гоблин, когда кровь под его наблюдением смешалась, — вначале муж. Три глотка, затем жена, столько же. Противнее, как по мне, пить кровь из золотого кубка… Но, тем не менее, это действовало. Магия вновь забурлила вокруг нас… Проще всего было с Министерством, где мы просто зарегистрировались. — Это был тяжёлый день, — Таллисия присела на мою кровать, нижнее бельё снежной королевы оказалось чёрным. Играет на контрастах? Таллисия поймала мой взгляд и улыбнулась. — Да, — кивнул я, отведя взгляд от прекрасного, стройного тела, пока нельзя, сам же знаю, — прекрасный, но тяжёлый день. Мне завтра в Хогвартс, а эту ночь мне разрешили провести дома. Таллисия приблизилась ко мне и поцеловала, начав буквально раздевать… Я поначалу опешил от такого напора у моей скромницы, но когда она меня раздела, её прекрасная, тоненькая ручка погуляла по моим мышцам… — Ты же сам сказал, что «всё», — хихикнула она, посмотрев мне в глаза. — И своё слово я сдержу, — сказал я, хотя это будет трудно, я поцеловал её, в этот раз захватив инициативу, — спи, любимая. Я рухнул на кровать, сразу же отвернувшись, боясь нарушить своё слово. Таллисия легла рядом и, обхватив меня рукой, как будто обмякла. Сзади послышалось мерное сопение, она сразу уснула… Полная луна выглянула из-за облаков, освещая мир своим белым светом. Снег переливался серебром, опадая на землю… А ветер нёс облака вдаль, на запад. На следующее утро раздался шокированный крик Таллисии. Я проснулся, схватив палочку и приготовившись уничтожить каждого, кто позарился на наш покой, но… На моём столе лежал зелёный гобелен, в центре которого находился я, Александр Гаррисон Рэйдж, соединённый с Таллисией Мэри Рэйдж… Родовой гобелен? Именно этот день стал самым счастливым днём в жизни моего отца… *** — Меня зовут Донавар Двукрест! Я буду учить вас Трансгрессии! — вещал сухонький и бледненький мужчина в летах. — Искусство трансгрессии — необходимый навык для каждого мага! Уважающего себя мага! Чары, канонно, снял Дамблдор, ограничив снятие Большим Залом. Присутствовали все шестикурсники. Стоимость занятий… — Двенадцать галеонов за то, чтобы слушать этого старпёра, хотя трансгрессию нам могли преподать и дома, — сокрушался шёпотом Малсибер. — А что поделать, мало Министерству наших налогов, — заметил Селвин. — Между тем, для маглорождённых это единственный способ её выучить, — сказал я, заметив, что маглорождённые Хаффлпаффцы и Гриффиндорцы чуть ли не смотрят в рот инструктору. — А НУ ТИХО! — рявкнули на толпу учеников четыре декана, прервав лекцию Двукреста. Никогда бы не подумал, что Слагхорн может так кричать, а мне он казался добреньким и толстым Слизнем… Внешность обманчива, особенно среди волшебников. — Главное, о чем следует помнить при трансгрессии, это три «Н»! — сказал Двукрест. — Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Шаг первый: сосредоточьте все ваши помыслы на нужной вам цели, — продолжал Двукрест. — В данном случае на внутренности вашего обруча. Прошу вас, сделайте это прямо сейчас. Каждый поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделали то, что им велели. Я вперился взглядом в ограниченный моим обручем кружок пыльного пола и постарался, как мог, изгнать из головы все прочие мысли. — Шаг второй, — сказал Двукрест. — Соберите вашу настойчивость в кулак и направьте её на то место, которое вы себе мысленно представили! И пусть стремление попасть в него разольется из вашего разума по всем клеточкам тела! Воля наблюдения позволит мне максимально сосредоточиться… Я прикрыл глаза и сосредоточил волю наблюдения на центре круга.  — Шаг третий, — воскликнул Двукрест, — выполняется только по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь в ничто, перемещаясь неспешно! — ага, понятно, путь в ничто, так и запишем — для лучшей трансгрессии стоит выдуть пару литров водки, у алкаша даже путь в сортир это путь в ничто. — Итак, по моей команде — раз… — ладно, хватит шутить у себя в голове, я просто обязан выучить этот трюк. —…два… — Воля наблюдения отсекла от меня всё окружение, оставив лишь обруч, точнее пол, что был им ограничен. —…ТРИ! Я закружился на месте… Появилось ощущение, будто меня куда-то затягивает… Труба, по которой я летел, меня сжала, я искренне порадовался, что догадался пропустить обед. Когда я открыл глаза, то понял, что я нахожусь точно в центре круга, а на меня ошарашенно таращатся деканы, мадам Помфри и даже преподаватель Министерства. Получилось? Я оглянулся… Многие так и остались, где стояли, Поттер так и вовсе уже лежал на спине. Эванс пыталась спустить мантию со своей головы, которая от попытки налетела прямо на неё, оголив всё, что было под самой мантией. Снейп, в отличие от Поттера, лежал на животе и стонал… Видимо приложился чем-то чувствительным, надеюсь, степень диагноза будет не «Яйца всмятку!». Впрочем, Помфри даже это поправит. Селвин и Малсибер поражённо смотрели на меня, у обоих ничего не вышло. — Эм-м-м. Поздравляю вас, мистер, — сухо сказал Двукрест, в его голосе слышалось неприкрытое удивление и радость по типу: «Хоть у кого-то вышло». — Но вам нужно закрепить ваши результаты. Поправьте, пожалуйста, обручи и вернитесь на исходные позиции… Вторая попытка лишь закрепила мой результат. Третья. Во время третьей я попытался снизить время концентрации на трансгрессии. Первое — что я должен сделать, так это научиться моментально использовать волю и трансгрессировать без задержек. Волдеморт не будет ждать, пока я соизволю поменять свою позицию. Кое-что интересное произошло лишь во время четвертой. Раздался мучительный вопль, все в ужасе обернулись и увидели, что Питер Петтигрю из Гриффиндора покачивается в центре своего обруча, между тем как его левая нога так и стоит футах в пяти сзади, на исходной позиции. Деканы бросились к Крысе, послышался громкий хлопок, в воздух взвился клуб лилового дыма, а когда дым рассеялся, все увидели скулящего Петтигрю — нога к нему вернулась, но он выглядел до смерти перепуганым. — Так называемый «расщеп», или отделение тех или иных частей тела, — бесстрастно сообщил Двукрест, — происходит при недостаточной настойчивости сознания. Вам следует оставаться неизменно нацеленными на нужное место и двигаться с неспешностью… Как и демонстрировал доселе мистер… — Двукрест посмотрел на меня. — Рэйдж, — вставил я, — Александр Рэйдж. (прим. Бонд. Джеймс Бонд — не удержался) — Мистер Рэйдж, — кивнул он, — помните о трех «Н», — сказал он, — и попробуйте еще раз… Один… два… три… Однако и час спустя единственное, что случилось — это мои неоднократные повторения трансгрессии. Двукреста это не обескуражило, как остальных. Застегивая на горле мантию, он сказал:  — До встречи в следующую субботу, и не забывайте: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. — Ну ты даёшь! — меня обступили все однокурсники, даже Грифы, как я понял, решили погреть свои уши. — А как? — спросил Малсибер. — У меня ничего не получилось… — Всё, как говорил мистер Двукрест, — заметил я, да, как не прискорбно для тех, кто уже успел невзлюбить эти три «Н», всё идёт именно по правилам. Нацеленность — ты должен представлять цель путешествия. Настойчивость — тут, как с непростительными, ТЫ ОБЯЗАН ЖЕЛАТЬ переместиться в точку. Неспешность — спешить при трансгрессии чревато… Конечностями, что и продемонстрировал Петтигрю. Курс шесть был закончен быстро и без происшествий. Я погрузился в учёбу и заботы старосты, капитана команды и местного лидера Слизерина… Дабы не отсвечивать, я не мешал тому же Эйвери окучивать малолеток в ряды Пожирателей Смерти. Это — естественный отбор, если хватит мозгов вступить в террористическую организацию — ставим диагноз… Наконец, первого апреля я сдал ещё и экзамен по Трансгрессии, что и отметил в «Трёх Мётлах». А отец бурчал, сетуя на то, что ему придётся вносить коррективы в защиту дома, дабы я смог трансгрессировать по его площади… Хотя, мне кажется, что это оттого, что я его на дуэли в тот же день — раскатал в блин. Трансгрессия — это просто невероятная способность! Я исчезал, появлялся в новом месте, посылал заклинание и уходил от ответки. Не стесняясь использовать трансгрессию, я раскатал отца… А тот просто не ожидал от меня такой подлости... Я научился использовать трансгрессию почти так же, как и одну из техник рокушики — инстинктивно. Воля Наблюдения, за полгода тренировок, казалось, изменилась, теперь показывая мне ещё и всю площадь, куда я мог трансгрессировать. Да даже домой летом я добирался таким образом, просто выйдя за пределы школы и трансгрессировав. Год… В Волшебном замке Хогвартс остался мне лишь один год, после чего… Как однажды сказал один человек: «Последуют изменения, к лучшему или худшему». К чему я приведу этот мир? Смогу ли вообще именно вести, а не стать ведомым? Вопросы, на которые я в скором времени получу ответы...