Путь Магии

Приближалась полночь, и премьер-министр, сэр Уильям Родерсон, сидел в кабинете один, читая длинную докладную, которая текла через его мозг, не оставляя за собой ни малейшего следа смысла. Он ждал звонка от президента далёкой страны, и, между мыслями о том, когда же этот мерзавец позвонит, и попытками подавить неприятные воспоминания об очень долгой, изматывающей и трудной неделе, в его голове было очень немного места для чего-то ещё. Чем больше он пытался сосредоточиться на напечатанной странице перед ним, тем более явно премьер-министру было видно злорадное лицо одного из его политических соперников. Этот самый соперник в этот самый день появился в новостях и не только перечислил все ужасные вещи, случившиеся за прошедшую неделю (как будто кому-то нужно было напоминать), но ещё и объяснил, почему в каждом из них виновато правительство. При одной мысли об этих обвинениях, у премьер-министра учащался пульс, ведь они не были ни честными, ни правдивыми. Как это его правительство должно было помешать тому мосту обрушиться? Предполагать, что они мало тратят на мосты, было оскорбительно. Мосту было меньше десяти лет, и лучшие эксперты не сумели объяснить, почему он разломился чётко пополам, отправив дюжину машин вниз, в глубокие речные воды. А как кто-то смеет предполагать, что те два очень мерзких и хорошо освещённых убийства, были результатом недостатка полицейских? Или что правительство должно было как-то предвидеть чёртов ураган в Уэст-Кантри, который нанёс людям и их имуществу такой большой урон? И неужели в том, что один из его заместителей, Герберт Чорли, на этой неделе предпочёл вести себя так странно, что теперь ему придётся проводить с семьёй гораздо больше времени, был виноват он? «Страну охватила депрессия», — завершил его соперник, еле скрывая собственную широкую улыбку. И, к сожалению, это была абсолютная правда. Премьер-министр сам это чувствовал; казалось, что люди действительно печалятся больше, чем обычно. Даже погода была зловещей, весь этот холодный туман в середине июля…. Это было неправильно, это было ненормально… Он перевернул вторую страницу докладной, увидел, сколько ещё осталось, и забросил её как безнадёжное дело. Вытянув руки перед лицом, он печально оглядел свой кабинет. Это была красивая комната с прекрасным мраморным камином напротив длинных створчатых окон, плотно закрытых из-за мороза не в сезон. Слегка вздрогнув, премьер-министр встал и подошёл к окну, глядя на тонкую дымку, которая давила на стекло. И вот тут, стоя к комнате спиной, он услышал за собой тихий кашель. Он застыл нос к носу с собственным перепуганным отражением в тёмном стекле. Он знал этот кашель. Он слышал его раньше. Он очень медленно повернулся к пустой комнате лицом. — Алло? — сказал он, пытаясь придать себе более храбрый тон. На короткое мгновение он позволил себе невозможную надежду, что ему никто не ответит. Однако сразу отозвался голос, жёсткий, решительный голос, который звучал так, как будто читал подготовленное заявление. Он шёл — как с первого кашля понял премьер-министр — от маленького человечка, похожего на лягушку, в длинном седом парике, нарисованного на маленькой грязной картине маслом в дальнем углу комнаты. — Премьер-министру маглов. Крайне необходима встреча. Будьте добры немедленно ответить. Искренне ваш, Фадж. Человечек на картине вопросительно посмотрел на премьер-министра. — Э-э, — сказал премьер-министр, — слушайте…. Мне сейчас не очень удобно… понимаете, я жду телефонного звонка… от президента… — Это можно перенести, — сразу сказал портрет. Сердце премьер-министра упало. Этого он и боялся. — Но я действительно очень надеялся поговорить… — Мы сделаем так, чтобы президент забыл позвонить. Он вместо этого позвонит завтра вечером, — сказал маленький человечек. — Будьте добры немедленно ответить мистеру Фаджу. — Я… ох… ну хорошо, — слабо сказал премьер-министр. — Да, я встречусь с Фаджем. Он поспешил обратно к своему столу, на ходу выпрямляя галстук. Едва он вернулся на своё место и придал себе, как он надеялся, расслабленное и невозмутимое выражение лица, как в пустой решётке под его мраморным камином ожило ярко-зелёное пламя. Он смотрел, пытаясь не дрожать от удивления или тревоги, как в пламени появился тучный мужчина, вертевшийся быстро, как юла. Через несколько секунд он вылез на весьма красивый антикварный каминный коврик, стряхивая пепел с рукавов своего длинного плаща в тонкую полоску и держа в руке светло-зелёный котелок. — А… премьер-министр, — сказал Корнелиус Фадж, шагая вперёд с протянутой рукой. — Рад снова видеть вас. Премьер-министр, честно говоря, не мог сказать того же, поэтому вообще ничего не сказал. Он был совсем не рад видеть Фаджа, чьи редкие появления, сами по себе уже конкретно тревожащие, означали, как правило, что он сейчас услышит какую-то очень плохую новость. Более того, у Фаджа был явно измученный вид. Он похудел, облысел и поседел, а его лицо было морщинистым. Премьер-министр уже видел такое у политиков, и ничего хорошего это никогда не предрекало. — Как я могу вам помочь? — сказал он, очень быстро пожимая Фаджу руку и показывая на самый жёсткий стул перед столом. — Знать бы, с чего начать, — пробормотал Фадж, отодвигая стул, садясь и кладя свой зелёный котелок себе на колени. — Что за неделя, что за неделя… — Тоже была плохая, да? — натянуто спросил премьер-министр, надеясь этим передать, что у него и без Фаджа забот полон рот. — Да, конечно, — сказал Фадж, устало протирая глаза и угрюмо глядя на премьер-министра. — У меня та же неделя, что и у вас, премьер-министр. Мост Брокдейл… Вэнс… не говоря уже о суматохе в Уэст Кантри… — Вы — Э-э — ваши — я хочу сказать, кто-то из ваших был — был связан с теми — теми вещами, не так ли? Фадж уставился на премьер-министра довольно строгим взглядом. — Конечно, были, — сказал он. — Вы же явно поняли, что происходит? — Я… — замешкался премьер-министр. Вот из-за такого поведения ему так сильно не нравились визиты Фаджа. Он был всё-таки премьер-министр, и ему не нравилось, что его заставляют чувствовать себя безграмотным школьником. Но, конечно, так было с его самой первой встречи с Фаджем в самый первый вечер на посту премьер-министра. Он помнил её, как будто она была вчера, и знал, что не забудет о ней до самой смерти. Он стоял один в этом самом кабинете, наслаждаясь своим триумфом после стольких лет мечтаний и планов, когда услышал за собой кашель, как и сегодня, и, повернувшись, обнаружил, что с ним разговаривает тот страшный маленький портрет, объявляющий, что сейчас прибудет и представится министр Магии. Естественно, он подумал, что долгая кампания и напряжение выборов свели его с ума. Он был просто в ужасе, что с ним разговаривает портрет, хотя это было ничто по сравнению с тем, как он себя почувствовал, когда из камина выскочил самопровозглашённый колдун и пожал ему руку. Он продолжал молчать, пока Фадж любезно объяснял, что во всём мире всё ещё тайно живут ведьмы и колдуны, и заверял, что ему не надо забивать ими свою голову, потому что Министерство Магии несёт ответственность за всё Колдовское сообщество и мешает не магическому населению о нём прослышать. Это, сказал Фадж, сложная работа, охватывающая всё, начиная с регулирования ответственного использования мётел и заканчивая контролем популяции драконов (премьер-министр помнил, как в этом месте схватился за стол, чтобы не упасть). Потом Фадж как-то по-отцовски хлопнул всё ещё онемевшего премьер-министра по плечу. — Не стоит беспокоиться, — сказал он тогда, — вероятнее всего, вы меня больше никогда не увидите. Я побеспокою вас, только если на нашей стороне произойдёт что-то действительно серьёзное, то, что, скорее всего, повлияет на маглов — я хотел сказать, на не магическое население. В других случаях — живи и другим не мешай. И вы, должен сказать, воспринимаете это гораздо лучше, чем ваш предшественник. Он пытался выбросить меня из окна, думал, что я розыгрыш, подстроенный оппозицией. Тут к премьер-министру наконец вернулся голос. — Вы — вы, значит, не розыгрыш? Это была его последняя, отчаянная надежда. — Нет, — вежливо сказал Фадж. — Нет, боюсь, что я не он. Смотрите. И он превратил чайную чашку премьер-министра в песчанку. — Но, — сказал премьер-министр, затаив дыхание и глядя, как его чайная чашка жуёт уголок его следующей речи, — но почему — почему мне никто не сказал? — Министр Магии раскрывает себя только перед текущим премьер-министром маглов, — сказал Фадж, засовывая палочку обратно в жилетный карман. — Мы считаем, что лучше всего поддерживать секретность. — Но тогда, — проблеял премьер-министр, — почему меня не предупредил кто-то из бывших премьер-министров? Тут Фадж вообще засмеялся. — Дорогой мой премьер-министр, а вы будете когда-нибудь кому-нибудь говорить? Фыркнув, Фадж бросил в камин какой-то порошок, шагнул в изумрудное пламя и со свистом исчез. Премьер-министр стоял совсем без движения и понимал, что он никогда за всю свою жизнь не посмеет упомянуть эту встречу ни одной живой душе, потому что кто ему вообще поверит? Шок спал не сразу. Некоторое время он пытался убедить себя, что Фадж в самом деле был галлюцинацией, вызванной недосыпами во время суровой предвыборной кампании. В напрасной попытке избавиться от всех напоминаний об этой неуютной встрече он подарил песчанку своей племяннице, которая была в восторге, а своему личному секретарю приказал снять портрет того страшного маленького человечка, который объявил о прибытии Фаджа. Однако, к беспокойству премьер-министра, оказалось, что убрать портрет невозможно. Когда его безуспешно попытались сдвинуть со стены несколько плотников, пара строителей, один искусствовед и канцлер казначейства, премьер-министр забросил попытки и просто решил надеяться, что на остаток его срока в этом кабинете эта штука не будет ни двигаться, ни говорить. Изредка он мог поклясться, что видит краем глаза, как обитатель картины зевает или же чешет нос, а один или два раза просто выходит из своей рамы, оставляя сзади лишь полосу грязно-коричневого холста. Однако он приучился не очень-то смотреть на картину и всегда твёрдо говорить себе, когда случалось что-то подобное, что его глаза его подводят. Потом, три года назад, в ночь, очень похожую на сегодняшнюю, премьер-министр был в кабинете один, когда портрет опять объявил о неминуемом прибытии Фаджа, который вырвался из камина, весь мокрый и в состоянии заметной паники. Не успел премьер-министр спросить, почему он залил ему весь пол, как Фадж начал кричать о тюрьме, про которую премьер-министр никогда не слышал, о человеке по имени Сириус Блэк, о чём-то под названием «Хогвартс» и о мальчике по имени Гарри Поттер, и ничто из этого не имело для премьер-министра ни малейшего смысла. — … Я только что из Азкабана, — пропыхтел Фадж, выливая себе в карман большое количество воды с полей своего котелка. — Середина Северного моря, знаете ли, мерзкий перелёт… дементоры в бешенстве… — он вздрогнул, — …у них никогда ещё не было побегов. В общем, мне пришлось к вам прийти, премьер-министр. Блэк — известный убийца маглов и, возможно, планирует вернуться Сами-Знаете-К-Кому…. Хотя, конечно, вы даже не знаете, кто такой Сами-Знаете-Кто! — он на мгновение безнадёжно уставился на премьер-министра, потом сказал: — Ну, садитесь, садитесь, мне лучше вас просветить… Выпейте виски… Премьер-министр сильно возмутился, что ему в его собственном кабинете приказывают сесть, да ещё и предлагают ему его собственный виски, но, тем не менее, сел. Фадж достал палочку, создал из ниоткуда два больших стакана жидкости янтарного цвета, впихнул один из них в руку премьер-министра и выдвинул стул. Фадж говорил больше часа. В одном месте он отказался говорить вслух некое имя и вместо этого написал его на куске пергамента, который сунул в свободную от виски руку премьер-министра. Когда, наконец, Фадж встал и собрался уходить, премьер-министр тоже встал. — Так вы думаете, что… — Он глянул вниз, на имя в левой руке. — Лорд Вол… — «Тот-Кого-Нельзя-Называть»! — рявкнул Фадж. — Простите…. Значит, вы думаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть всё ещё жив? — Ну, Дамблдор говорит, что да, — сказал Фадж, до подбородка застёгивая свой плащ в тонкую полоску, — но мы его так и не нашли. На мой взгляд, он не опасен, если ему не помогают, так что беспокоиться нам следует насчёт Блэка. Значит, вы дадите такое предупреждение? Ну, надеюсь, мы больше не увидимся, премьер-министр! Спокойной ночи. Но они увиделись снова. Меньше года назад в пространстве кабинета из ниоткуда появился утомлённый на вид Фадж и сообщил премьер-министру, что на чемпионате мира по квиддичу (или как оно там называлось) были беспорядки, и что были «вовлечены» несколько маглов, но премьер-министру не надо беспокоиться, тот факт, что снова видели Сами-Знаете-Чей знак, ничего не значит; Фадж был уверен, что это единичный инцидент, а пока они говорили, Контора по Связям с Маглами разбиралась с изменениями памяти. — О, и я чуть не забыл, — добавил Фадж. — Мы импортируем трёх заграничных драконов и сфинкса для Турнира Трёх Волшебников, совершенная рутина, но Отдел по Регулированию и Контролю Магических Существ говорит мне, что в правилах записано, что мы должны известить вас, если ввозим в страну очень опасных существ. — Я — что — драконы? — пролепетал премьер-министр. — Да, три, — сказал Фадж. — И сфинкс. Ну, хорошего вам дня. Премьер-министр отчаянно надеялся, что хуже драконов и сфинксов ничего не будет, но нет. Меньше двух месяцев назад Фадж опять вырвался из огня, на этот раз с новостью, что из Азкабана совершён массовый побег. — Массовый побег? — хрипло повторил премьер-министр. — Не нужно беспокоиться, не нужно беспокоиться! — закричал Фадж, уже войдя одной ногой в пламя. — Мы их в два счёта переловим — просто подумал, что вам следует знать! И не успел премьер-министр крикнуть: — Так, подождите, один момент! — как Фадж исчез в ливне зелёных искр. Что бы ни говорили пресса и оппозиция, премьер-министр был человеком неглупым. Он не мог не заметить, что несмотря на уверения Фаджа на их первой встрече теперь они видят друг друга довольно часто, а ещё — что Фадж с каждым визитом становится всё более беспокойным. Хотя ему не нравилось думать о министре Магии (или Другом министре, как он всегда называл Фаджа про себя), премьер-министр не мог не боятся, что, когда Фадж появится в следующий раз, это будет ещё более ужасная новость. Поэтому вид Фаджа, опять шагающего из камина, растрёпанного, раздражительного и по-прежнему удивлённого, что премьер-министр не знает, почему именно он здесь, был чуть ли не худшим, что случилось в ходе этой чрезвычайно мрачной недели. — Откуда мне знать, что происходит в — Э-э — Колдовском сообществе? — огрызнулся теперь премьер-министр. — Я тут страной управляю, и мне на данный момент хватает хлопот и без… — У нас одни и те же хлопоты, — перебил Фадж. — Мост Брокдейл обрушился не от времени. Тот ураган был ненастоящий. Те убийства не были делом рук маглов. А семье Герберта Чорли будет безопаснее без него. Мы в настоящее время организуем его доставку в Больницу Святого Мунго для Магических Недугов и Травм. Перевоз должны осуществить сегодня. — Что вы… боюсь, я… Что? — взвыл премьер-министр. Фадж сделал большой, глубокий вдох и сказал: — Премьер-министр, мне очень жаль, что приходится сообщать вам, что вернулся он. Вернулся Тот-Кого-Нельзя-Называть. — Вернулся? Когда вы говорите «вернулся» … Он жив? То есть… Премьер-министр нашарил в своей памяти детали того ужасного разговора трёхлетней давности, когда Фадж рассказал ему о колдуне, которого боялись больше, чем любого другого, о колдуне, который совершил тысячу ужасных преступлений до своего таинственного исчезновения пятнадцать лет назад. — Да, жив, — сказал Фадж. — То есть — я не знаю — жив ли человек, если его нельзя убить? На самом деле я этого не понимаю, а Дамблдор не стал нормально объяснять — но в любом случае у него определённо есть тело, он ходит, говорит и убивает, так что, полагаю, в контексте нашего обсуждения да, он жив. Премьер-министр не знал, что на это ответить, но появившаяся упорная привычка казаться хорошо осведомлённым на любую тему заставила его поискать любые детали, которые он мог вспомнить из их предыдущих разговоров. — А Сириус Блэк с — Э-э — Тем-Кого-Нельзя-Называть? — Блэк? Блэк? — отвлечённо сказал Фадж, быстро поворачивая в руках свой котелок. — Вы имеете в виду Сириуса Блэка? Борода Мерлина, нет. Блэк мёртв. Оказывается, мы — Э-э — насчёт Блэка ошибались. Он всё-таки был невиновен. И заодно Сами-Знаете-С-Кем он тоже не был. То есть, — несколько нервным тоном сказал он, ещё быстрее вертя котелок, — все улики указывали — было больше пятидесяти свидетелей — но, в общем, как я сказал, он мёртв. Убит, вообще-то говоря. В помещении Министерства Магии. Вообще-то, будет разбирательство… К своему великому удивлению, тут премьер-министр ощутил мимолётную жалость к Фаджу. Её, впрочем, сразу затмило самодовольство при мысли, что хотя он сам и лишён возможности появляться из каминов, при нём ни в каких отделах правительства убийств не было…. Пока, во всяком случае… Пока премьер-министр незаметно трогал древесину своего стола, Фадж продолжил: — Но Блэк сейчас — не главное. Главное, что мы на войне, премьер-министр, и необходимо предпринять шаги. — На войне? — нервно повторил премьер-министр. — Это, конечно, немного преувеличено? — Теперь к Тому-Кого-Нельзя-Называть присоединились те его сторонники, которые сбежали из Азкабана в январе, — сказал Фадж, говоря всё быстрее и быстрее и вертя свой котелок так быстро, что тот стал светло-зелёным пятном. — С тех пор, как они выступили в открытую, они сеют хаос. Мост Брокдейл — это сделал он, премьер-министр, он угрожал массовым убийством маглов, если я не уйду с его дороги, и… — Вот тебе и раз, так это ваша вина, что тех людей убили, а мне приходится отвечать на вопросы о ржавых трубах, корродированных компенсационных швах и не знаю о чём ещё! — яростно сказал премьер-министр. — Моя вина! — сказал Фадж, краснея. — Вы хотите сказать, что вы бы повелись на такой шантаж? — Может, и нет, — сказал премьер-министр, вставая и шагая по комнате, — но я бы приложил все усилия к тому, чтобы поймать шантажиста до того, как он совершит подобное зверство! — Вы действительно думаете, что я уже не прилагал всех усилий? — с жаром задал вопрос Фадж. — Каждый Аврор в Министерстве пытался — и пытается — найти его и переловить его сторонников, но мы вообще-то говорим об одном из самых сильных колдунов всех времён, о колдуне, которого почти три десятилетия не удаётся поймать! Рэйдж, так и вовсе привлекает все допустимые ресурсы, даже снова разрешил использовать те заклинания… — Те… заклинания? — спросил премьер-министр. — Три непростительных проклятия, одно подчиняет, второе калечит, нанося ужасную боль, а третье… Убивает, — пояснил Фадж, поморщившись. — Э… — премьер-министр понял, что Фадж отчего-то не любит эти заклинания, точнее, не любит про них говорить. — Так, я полагаю, сейчас вы мне скажете, что ураган в Уэст-Кантри тоже он вызвал? — постарался сменить тему премьер-министр. Обнаружить причину всех этих ужасных катастроф и не иметь возможности рассказать общественности было возмутительно, чуть ли не хуже, чем если бы виновато было всё-таки правительство. — Урагана не было, — печально сказал Фадж. — Извините! — рявкнул премьер-министр, теперь вообще топая ногами. — Вырванные с корнем деревья, согнутые фонарные столбы, ужасные ранения… — Это были Пожиратели Смерти, — сказал Фадж. — Сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть. Как сказал Рэйдж… — довольно странная и о многом говорящая фамилия, пронеслось в голове у сэра Уильяма, — скорее всего, группа сильных магов применило «Цео Арум» … Премьер-министр остановился, как будто врезался в невидимую стену. — Группа магов… Пожирателей, — сокрушённо произнёс премьер-министр, — и одно заклинание и такой эффект? — Не буду отрицать, что Министерство сильно упало духом, — сказал Фадж. — Сначала из-за этого, а потом из-за потери нескольких звёзд Авроров. — Потери чего? — Звёзды Авроров, — начал пояснение Фадж, — Авроры… Э-э… Магические Полицейские — никогда не действуют на заданиях в одиночку, а всегда группами, по пять человек. Это хорошо сработанные коллективы и команды. Фадж прокашлялся и, казалось, заставил себя прекратить вертеть свой котелок. Фадж вздохнул. — И в довершение всего этого, — сказал Фадж, почти не слушая премьер-министра, — у нас повсюду кишат дементоры, нападающие на людей налево, направо и по центру… Когда-то, в более счастливые времена, это предложение показалось бы премьер-министру непонятным, но теперь он был мудрее. — Я думал, дементоры охраняют узников Азкабана, — осторожно сказал он. — Охраняли, — устало сказал Фадж. — Но уже нет. Они покинули тюрьму и присоединились к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Не буду притворяться, что это не было ударом. — Но, — сказал премьер-министр с чувством нарастающего ужаса, — разве вы не говорили мне, что это существа, которые высасывают из людей надежду и счастье? — Точно. И они размножаются. Вот что вызывает весь этот туман. Премьер-министр с ослабевшими коленями опустился на ближайший стул. От мысли о невидимых существах, которые носятся по городам и деревням, сея в его избирателях отчаяние и безнадёжность, ему становилось довольно нехорошо. — Так, слушайте, Фадж — вам надо что-то делать! Это ваша ответственность, как Министра Магии! — Дорогой мой премьер-министр, честно, неужели вы думаете, что после всего этого я всё ещё Министр Магии? Три дня назад меня уволили! Всё Колдовское сообщество две недели вопило о моей отставке. Никогда не видел их такими едиными за весь свой срок в кабинете! — сказал Фадж, храбро пытаясь улыбнуться. На мгновение премьер-министр потерял дар речи. Несмотря на его возмущение из-за положения, в которое его поставили, ему всё равно было очень жаль съёжившегося мужчину, который сидел напротив него. — Мне очень жаль, — наконец сказал он. — Я что-нибудь могу сделать? — Это очень любезно с вашей стороны, премьер-министр, но ничего. Сегодня меня прислали к вам, чтобы я сообщил вам о последних событиях и представил вас своему преемнику. Я вообще-то думал, что он уже здесь, но он, конечно, сейчас очень занят — столько всего происходит. Фадж оглянулся на портрет страшного маленького человечка в длинном кудрявом седом парике, который ковырял в ухе остриём пера. Уловив взгляд Фаджа, портрет сказал: — Он вот-вот будет здесь, он как раз заканчивает письмо Дамблдору. — Желаю ему удачи, — сказал Фадж, впервые — мрачным тоном. — Последние две недели я писал Дамблдору по два раза в день, но он и пальцем не пошевелил. Если бы только он был готов уговорить этого мальчишку, я бы, может, ещё был… Ну, может, Рэйджу повезёт больше. Тут Фадж явно обиженно замолчал, но молчание почти сразу же нарушил портрет, который сразу же заговорил своим жёстким, официальным голосом. — Премьер-министру маглов. Просьба о встрече. Срочной. Будьте добры немедленно ответить. Александр Рэйдж, Министр Магии. — Да, да, хорошо, — отвлечённо сказал премьер-министр и почти не дрогнул, когда пламя в каминной решётке снова стало изумрудно-зелёным, поднялось и принесло с собой второго вертящегося колдуна, выбросив его через несколько мгновений на антикварный коврик. Фадж встал, и после секундного замешательства премьер-министр сделал то же самое, глядя, как вновь прибывший выпрямился, стряхнув пыль с длинной чёрной мантии, и огляделся. Первой у премьер-министра возникла дурацкая мысль, что Алесандр Рэйдж был бы похож на эльфа из забытых легенд. Его волосы были платиновыми, они как будто отражали свет. Одет он был в классический костюм со странной розовой рубашкой. Мужчина был молод… Моложе Фаджа, его пронзительные, голубые глаза, казалось, зрели в корень всего. Вокруг нового Министра Магии ощущалось величие и сила, его тело не было сильным на вид, но было идеально сложено. Сразу создалось ощущение дальновидности и твёрдости; премьер-министр подумал, что понимает, почему в эти опасные времена Магическое сообщество предпочло Рэйджа Фаджу в качестве лидера. — Здравствуйте, — вежливо сказал премьер-министр, протягивая руку. Рэйдж медленно, как истинный аристократ, пожал руку сэра Уильяма. — Мистер Фадж рассказал вам всё? — спросил он, подходя к двери и стуча палочкой по замочной скважине. Премьер-министр услышал, как щёлкнул замок. — Э-э — да, — сказал премьер-министр. — И, если вы не против, мне лучше, когда эта дверь не заперта. — А мне лучше, когда меня не перебивают, — холодно отрезал Рэйдж, — и не наблюдают за мной, — добавил он, направив палочку на окна, так что занавески на них задёрнулись. — Значит так, я занятой человек, так что давайте сразу к делу. В первую очередь нам нужно обсудить вашу безопасность. Премьер-министр вытянулся во весь рост и ответил: — Меня абсолютно устраивает охрана, которая у меня уже есть, большое вам… — Ну, а нас нет, — отрезал Рэйдж. — Для маглов дело будет плохо, если их премьер-министр попадётся под проклятие Империус. Новый секретарь в вашем внешнем кабинете… — Если вы предлагаете избавиться от Кингсли Шеклбота, я не буду! — с жаром сказал премьер-министр. — Он очень эффективен, выполняет вдвое больше работы, чем все остальные… — Это потому, что он волшебник, — сказал Рэйдж без следа улыбки. — Хорошо обученный Аврор, которого направили к вам для вашей безопасности. — Так, погодите! — заявил премьер-министр. — Вы не можете вот так просто продвигать в мой кабинет своих людей, я решаю, кто будет на меня работать… — Я думал, Шеклбот вас устраивает? — холодно сказал Рэйдж. — Устраивает — то есть устраивал… — Тогда проблем нет? — сказал Рэйдж. — Я… ну, пока работа Шеклбота остаётся такой же… Э-э… отличной, — слабо сказал премьер-министр, но, похоже, Рэйдж его почти не слышал. — Теперь насчёт Герберта Чорли, вашего заместителя, — продолжил он. — Тот, который развлекает публику, изображая из себя утку. — Что с ним? — спросил премьер-министр. — Это он явно реагирует на плохо применённое проклятие Империус, — сказал Рэйдж. — Оно испортило ему мозги, но он всё равно может оказаться опасен. — Он всего лишь крякает! — слабо сказал премьер-министр. — Уверен, немного отдохнуть… Может, пить поменьше… — Пока мы говорим, его осматривает команда целителей из Больницы Святого Мунго для Магических Недугов и Травм. Он уже пытался задушить троих из них, — сказал Рэйдж. — По-моему, нам будет лучше на какое-то время изолировать его от общества маглов. — Я… ну… с ним ведь всё будет в порядке? — нервно сказал премьер-министр. — «Финита Империо» — срабатывает не на всех, — покачал головой новый Министр Магии, — поэтому проклятие и является запретным, но вы не волнуйтесь, мистера Чорли мы вернём в общество в целости и сохранности, он даже забудет о том, что ему пришлось перенести, ну, и в довершении — обнаружит у себя на счету определённую сумму, как возмещение ущерба за неудобство. — Э… Ладно, — сказал премьер-министр. — Далее — помимо Вас — о мире магии знает Королевская Семья, они не станут трепаться, мы со своей стороны организовали их охрану, но вот с вашей, — серьёзно сказал Министр Магии, — когда мы воюем с опаснейшим маньяком — важны любые силы. Так что — скажите вашим в МИ-5, чтобы балду не гоняли, Эллисон с ними работает, но старикану больше нравится исследовать неизведанное, чем общаться с разведслужбами вашего мира… — Эллисон? — Не перебивайте меня, — грозно произнёс министр магии. — Эллисон — глава Отдела Тайн, это нечто среднее между Академией Наук и МИ 5 с МИ 6, отдел, совмещающий в себе сразу три функции. Да, как-то так. В любом случае — будьте готовы ко всему, — сказал Министр Магии, — мы поможем по мере сил. Волдеморт, — премьер-министр, как и Фадж, вздрогнули, — долго не просуществует, будьте в этом уверены. Он не боится его имени, как все остальные? Видимо — магическая часть населения Англии выбрала сильную личность… — На этом всё, — кивнул Рэйдж, взмахом палочки раздвигая шторы на окнах и открывая замочную скважину, в комнату вошёл Кингсли Шеклбот, — провалы недопустимы, Кингсли, — обернулся он к своему сотруднику, — я надеюсь, ты это понимаешь? — Будьте спокойны, мистер Рэйдж, я сделаю всё, что от нас требуется, — пробасил его помощник. — Тогда, до свидания, — мистер Рэйдж двинулся к камину, за ним пошёл и мистер Фадж. Это был чертовски трудный и изматывающий день, нужно выпить… — Мистер Шеклбот, принесите пожалуйста «тот виски», — устало потёр виски премьер-министр, настроение испорчено новыми проблемами и сил решать их сегодня не осталось. *** Унижения… Унижения… И ещё раз унижения. Что ожидал Гарри от переселения во дворец семьи Рэйдж? Для начала он хотел бы чаще видеться со своей возлюбленной, Афиной Рэйдж. Вот только она на первой же неделе пребывания «уехала с миссис Рэйдж погостить у Шереметьевых в России». Расстраивало и то, что Афину увезли далеко, в Россию… Где могут быть другие парни. Но расстраивался Гарри недолго. Позже всё его настроение было перебито адом. Настоящим адом. А ведь начиналось всё с прогулки. Мистер Рэйдж показывал ему дом, завершая показ в подвале, он… Запер его в комнатушке три на три. И именно здесь Гарри будет жить. Естественно, он решил, что это шутка. И это была шутка… Только не смешная. Жить — он жил в комнате, самой обычной… Пустой комнате, разве что окно было. Мебель, а также и другие комнаты — надо было заслужить. Как? А очень просто. Мистер Рэйдж поставил своего сына — весёлого, но в то же время, порой, серьёзного до садизма Виктора — тренировать его. И Гарри учился… После каждой тренировки его мышцы ныли. Министр придумал какую-то систему начислений баллов. За успешную тренировку — начисляли баллы. За провалы упражнений, отказ их выполнять — баллы снимали. За баллы можно было купить — мебель, постельное бельё, да даже завтрак, обед и ужин можно было разнообразить. Ведь на вторую неделю — однообразная геркулесовая каша Гарри опостылела. Мышцы ныли, кости трещали. Комната была неудобной ещё и благодаря наложенным чарам мистера Рэйджа. Да, она, условно, располагалась на первом этаже, вот только, «поигравшись с расширением пространства» — он смог вымостить путь до комнаты крутым подъёмом в тысячу ступеней. Немного? Поначалу, кажется, но вот — еле-еле живой Гарри, после тренировок, ныл. И это ещё что… Спустя два месяца тренировок Гарри начал занятия по фехтованию. Тот день он до сих пор с содроганием вспоминает. Мистер Рэйдж привёл его в большой, огромный зал, где лежали, судя по всему, тренировочные мечи… Маги предпочитали именно это оружие, ибо обращение с мечом — база для работы с палочкой. Фехтование разрабатывает кисть рук. Позже, по желанию, можно освоить и другое оружие. К примеру — есть маги, что предпочитают посохи, такие люди осваивают основы работы с копьём. Недолго думая, или, как позже выразился Виктор «совсем не думая», Гарри выбрал огромный, двуручный меч. В то время, как мистер Рэйдж — достал не очень большой кинжал… «Мне и этого хватит», — ехидно тогда заметил мистер Рэйдж. Хватило… Гарри отпинали за три секунды, причём две из них — мистер Рэйдж потратил, чтобы сблизиться с ним и на последнюю, хитрым заломом выбив меч, приставил кинжал к горлу Гарри. С тех пор — Гарри подобрали другое оружие. Изучив его руку и тело вдоль и поперёк — мистер Рэйдж выдал ему шпагу. Она была лёгкой и казалось хрупкой. Но фехтование, а не махание… Тренировали его усердно. Виктор за последние дни смог устроиться на работу, в отличие от отца — он выбрал куда более мирную профессию. Отдел Международного Сотрудничества, попав туда Виктор тут же очутился под патронажем Барти Крауча-старшего, который всё ещё возглавлял тот отдел. И вот… Три месяца в аду прошли… Мистер Рэйдж развивал не только его тело. Он выкраивал часы, чтобы побеседовать с ним… О манерах, истории, науке и культуре. Он учил его играть в шахматы, рассказывая про разные тактики, их истоках и причины. Именно ему Гарри поведал, что хочет стать Аврором. И именно тогда мистер Рэйдж объяснил почему из него не получится толкового Аврора. Сам Гарри остервенело занялся учёбой, его новый опекун умел мотивировать. Наконец, Гарри стоял на вокзале Кинг-Кросс, точнее — на платформе девять и три четверти. Клубы пара, исходящие от алого паровоза, расходились по платформе. — Гарри! — он увидел загорелую и очень довольную Гермиону. Кстати, она стала ниже ростом, или он просто вырос? Как-бы то ни было, Гермиона едва дотягивала ему до уровня лба. Гермиона была не одна, а в сопровождении семейства Уизли. Молли Уизли, казалось, вообще не менялась, Фред и Джордж Уизли, их было не узнать, они были одеты в представительные мантии алого отлива, Рон не изменился и с удивлением смотрел на своего лучшего друга. Джинни Уизли — находилась чуть поодаль, общаясь с их однокурсником Симусом Финниганом. Явно близко общаясь. — Рон, Гермиона, — поприветствовал друзей Гарри, — как лето провели? Сзади его обняли… Довольно приятно… Кто это? — Привет, Гарри, — прошептали ему на ухо. — Афина? — спросил он, обернувшись, дабы лицезреть свою девушку. По сообщению мистера Рэйджа — Афина прибудет точно на платформу, а не домой. — Привет, Гермиона, Рон, — приветливо улыбнулась им Афина. Рон замер, открыв рот, начав рассматривать девушку. Гермиона же — тепло улыбнулась и поприветствовала девушку. — Как провели лето? — спросила Гермиона, когда они упаковали вещи в купе. Гермиона и Рон сели на одной скамье, в то время как Афина… Уж слишком близко села к Гарри, буквально прильнув к нему телом… Но потом резко дёрнувшись, будто вспомнив о чём-то, она икнула и немного отодвинулась. — Гарри гостил у моего отца, — улыбнулась Афина. — Ты гостил у Министра? — удивлённо спросила Гермиона, Рон, наконец, отмер и внимательно взглянул на Гарри. — Да… Правда мистер Рэйдж сказал не распространяться об этом, — слабо улыбнулся Гарри. — Штатная проверка! — вдруг их купе открылось и показался Аврор. Самый настоящий, пусть и невзрачный и приземистый на вид мужчина. — Аврор Докс, кто едет в этом купе? — спросил он, нацелив на людей не палочку, а странный артефакт. — Полное имя с фамилией… — Рональд Биллиус Уизли, — начал Рон. — Гермиона Джин Грейнджер… — Афина Таллисия Рэйдж, — на имя Афины аврор странно посмотрел на девушку, но потом — кивнув, взглянул на Гарри. — Гарри Джеймс Поттер, — глаза аврора сосредоточились на лбу Гарри. Шрам… Мистер Рэйдж сказал, что на Хэллоуин заберёт его из Хогвартса — обсудить «кое-что про шрам». Гарри сгорал от любопытства. — Что же, — кивнул Аврор, — всё верно. Только сейчас все заметили, что он сверялся со списком учащихся и, одновременно, записывал купе, в котором они сидят. — Удачной учёбы, детишки, — кивнул мужчина и пошёл к соседнему купе. — Фух, — выдохнул Рон. — Твой отец слишком дотошен, — сказал он Афине. — Ну, не могу не согласиться, — сморщилась Афина, — но, отчасти, он прав. Поездка в Хогвартс завершилась столь же быстро, сколь и началась. Резкий грохот потряс поезд. В окне можно было увидеть чёрные фигуры и чёрные всполохи. — Полутрансгрессия! — сходу Гарри определил то, что ему пару раз показал мистер Рэйдж. В зависимости от характера и применяемой магии — цвет этого колдовства может меняться. Сам мистер Рэйдж обладал редкой, серой полутрансгрессией. Наверняка из-за обилия применения тёмных заклинаний. Чёрные всполохи — столкнулись с белыми и серыми. Маги, Авроры, что проверяли поезд — вступили в схватку с Пожирателями. Они двигались невероятно… Не быстро, но очень ловко. Авроров теснили, поезд ходил ходуном… Но вот на горизонте появились новые всполохи серого и белого дыма. Подкрепление Авроров сцепилось с Пожирателями и заставило тех отступить… Кого могли… Все присутствующие в купе видели, как некоторые люди просто разбились насмерть, словив заклинание прямо в воздухе. Любое, даже самое безобидное заклинание, могло нарушить процесс полутрансгрессии… Позже, в газетах напишут о вероломном нападении на мирно едущих в школу детей. Школы Магии всегда позиционировали, как нейтральную территорию, но люди Тёмного Лорда этот постулат нарушили, ополчив против себя не целую страну, а буквально весь мир. *** Власть развращает… Абсолютная власть — развращает абсолютно. Редко какой правитель способен устоять против искушения власти. Фаджу хватило шесть лет. А ведь он был, относительно, неплохим администратором, когда надо — решительным, но в то же время — он выбрал дурных советников. Какой самый дурной советник любого правителя? Деньги… Для Фаджа на поздних годах его работы они стали самой целью, но не средством. Другой ли я? Без понятия, до сего момента я руководил лишь милитаристическими организациями. Тот же Морской Дозор — так и остался Миротворцами, даже после моего ухода на пенсию… Точнее, я приложил все силы, чтобы Морской Дозор был именно арбитром, а не средством реализации чужих идей, и жестоко карал за попытку нас использовать… ДМП, которым я руководил последние пятнадцать лет — тоже сугубо милитаристическая организация и так же, как и Морской Дозор, она подчинена более вышестоящей инстанции. Попав в столь желаемое кресло, мелочиться я не стал. Весь план, что я строил — состоял в планомерном подминании под себя всего в Магической Британии, дабы после — перестроить всё по своему разумению. Рассматривая всё, что я пережил, что прошло, я теперь понимаю — именно так должен был действовать Волдеморт, чтобы победить… И чтобы никто ему не сопротивлялся. Столько времени я потратил не зря… Ведь всё это время я тратил не потому, что мне хотелось встать на вершину именно при каноне Поттера. Нет, мне хотелось получить полную власть, а это стало возможным только тогда, когда меня поддержат везде и, в первую очередь, в бюрократическом аппарате Министерства. Поэтому я и не спешил бежать опрокидывать карьеру Миллисенты Багнолд, а после и Корнелиуса Фаджа. Вместо этого я, мало-помалу, вводил в отделы, все отделы Министерства, своих людей, вербовал их, кого-то сманивал богатством, кого-то репутацией, кого-то идеей. Сами того не понимая — они работали на Дозор, самую могущественную тайную организацию магов в Западной Европе. Теоретически — мы охватываем: все страны от Германии и до Атлантического Океана, страны Северной Европы, страны Южной Европы. Это все страны, где мы имеем влияние, можем влиять на политику. Пятнадцать долгих лет… Но есть ещё и «Магикус» Регулуса, чисто по финансовым возможностям — мы распространены почти на весь мир. Пятнадцать лет старательно выплетая паутину, я превращал свою собственную организацию в Серого Кардинала этого мира. И вот, «цель была достигнута»? Нет, цель Дозора не в свержении Волдеморта, и не во взятии под свою власть всех… Гораздо мудрее — не подчинять всё своему видению, а «плавно направлять». Вот в чём выгода… Люди никогда не позволят существовать абсолютной власти. Ведь в их природе ей же и сопротивляться. Это идея-фикс человечества. Такая же истина, как и то, что пицца чисто с колбасой всегда лучше пиццы с ветчиной и грибами. Бог создал мир, сидя на небесах, а люди постарались его достигнуть. И так было всегда — сколько бы Богов не придумали, их власть никогда не оставалась абсолютной. Став Министром — я максимально закрутил гайки, начав проведение своих законов. В первую очередь — вышел закон «о стандартизации учебных пособий». Особенно он был важен для ЗОТИ в Хогвартсе, которое всегда преподавалось фрагментарно, в зависимости от настроения учителя, или степени его умений. За основу «стандарта» для ЗОТИ я взял рекомендации Снейпа. Как специалист по тёмным искусствам — он ничуть не уступает мне. А в зельях — так и вовсе превосходит. Так же я поступил с другими предметами, устроив самое настоящее совещание между экзаменационными древностями, что проверяют детей на СОВ и ЖАБА и преподавателями. Под недовольные и косые взгляды Дамблдора, я вызвал его коллег, и мы «вмешались в дела Хогвартса». Возмутительно было только для Дамблдора. Всем остальным было всё равно… Ну и Маговедение было введено, Дамблдору на зло — именно в той редакции, в которой требовалось. Вообще, получив проклятие, старик сдал, что мне было выгодно… Так же — я разрешил открытие магазинов «Магикуса», сделал то, что Люциус Малфой пытался сделать с года восемьдесят седьмого. Регулус Блэк не Пожиратель, но Дамблдор, пользуясь влиянием на Фаджа, а до этого — на Багнолд — обламывал нас. Смартмирроры можно было купить во Франции, или заказать, но полноценные магазины — здесь не стояли, что лишало нас определённого влияния. Более того — были так же проведены неуклюжие попытки самого Фаджа копировать «технологии», тогда он ещё надеялся, что не станет пешкой в руках Дамблдора, аристократов, или меня. Ошибкой открытие не было. Волдеморт не изменился, использует получаемые финансы так же топорно, как и всегда. Ну нанял он наёмников и что дальше? Неужели он думает, что они ему чем-то помогут? Бедолага так и не понял, что из всех его новоприобретённых слуг — ему верными осталась лишь шваль из Лютного Переулка, которую способны уделать даже школьники. Пожиратели Смерти старого созыва — уже не те. Отпуск в Азкабане просто так не проходит. Да и предатели у меня имеются в его Внутреннем Круге. Наёмники были мной давно перекуплены, контракты были заключены мной, они только ждали своего часа. Несмотря на все мои подготовки, с учётом наёмников, что сейчас пускают пыль в глаза одному из сильнейших легилиментов, наши силы примерно равны по количеству магов. А по качеству… Тоже, примерно равны. Но этого мало. Равенство — это не победа, нам нужно основательно подточить силы Волдеморта перед сражением. Я уже понял, что победить его в одной эпичной драке — слишком проблемно. Лучше я создам одну огромную ловушку, чем буду думать о генеральном сражении. — Итак, — сказал я, сидя в кресле на конспиративной квартире, — фигуры расставлены. Своим таким «нападением», — а я вспомнил именно нападение на Хогвартс-Экспресс, — он поставил себя в положение, предшествующее мату… Шах… Но нам надо поставить мат, на то это и эндшпиль… — Ага, — кивнул Малсибер, — и ты, я полагаю, уже знаешь, как ты это сделаешь. Селвин и Малсибер. Два моих друга, судьбы которых я изменил. Они должны были быть рядовыми, или не совсем, Пожирателями, но в итоге — стали кем-то большим. — Не сказал бы, что план есть, надо убрать одного зарвавшегося конька, что возомнил себя королём, слышали сколько препятствий он мне чинил, когда я брал под патронаж Поттера? — спросил я, рассматривая белую фигуру коня. — Дамблдор не лев, он настоящая змея, под шкурой льва, и нам следует его убрать… — И ты рассчитываешь, что Драко уберёт его? — насмешливо спросил Селвин, включившись в разговор. — Он не убийца. Тщедушный паренёк, у него даже Авада сикось-накось вышла, слабак и слизняк, он не убьёт его, даже если старика связать и дать Драко в руки меч… — Верно, — кивнул я, — но нам и не требуется, чтобы Драко его убивал, достаточно, чтобы он привёл тех, кто способен убить… Я, когда доставал крестраж, диадему Ровены Рэйвенкло — нашёл один интересный артефакт… Исчезательный шкаф в… Выручай-Комнате и такой же я видел в Горбине и Бэрксе. Вот наша ловушка. — Пояснишь свой план? — спросил Малсибер. — План прост — я хочу, чтобы вы привели Волдеморта, оперируя тем, что Дамблдор слаб, в Хогвартс через этот шкафчик, именно в Хогвартсе будет финальная битва и мат… — Как всегда, твой план — то ещё издевательство над моими мозгами, — фыркнул Селвин. — Остальным в Дозоре рассказать о нём следует в самый последний момент и рассказать вы должны о том, что узнали о плане от Волдеморта, убедитесь, что он придёт, делайте что хотите, но подбейте его на авантюру, у меня есть сведения, из-за которых он сорвётся. Вы ведь уже успели допросить Олливандера? — спросил я, усмехнувшись. — Да, — кивнул Селвин. — У Дамблдора — находится «та самая» палочка, что поможет Волдеморту обойти ограничение сестринства, — сказал я. — Та самая? — спросил Джейрис. — Старшая Палочка, или же Бузинная Палочка… — Миф, сказка, легенда, — серьёзно проговорил Селвин, потерев виски. — Род Певереллов — реальность, но эти артефакты… — Более чем реальны, — достал я мантию Поттера из внутреннего кармана, — мантия невидимка, можешь определить: сколько ей лет? — улыбнулся я. — СЕМЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ЛЕТ? — возопил Малсибер после того, как увидел появившиеся цифры. — Но ни одно заклинания отвода глаз не держится так долго! — Именно, — кивнул я, — Дамблдор — обладает палочкой, её он отнял у Гриндевальда и именно за ней побежит Волдеморт. Там мы его и накроем. Мы собрали и изгнали за грань три крестража: медальон Салазара Слизерина, чаша Хельги Хаффлпафф и диадема Ровены Рэйвенкло, — точнее — я это сделал, ох и трудно было сохранить артефакты основателей, изгнав лишь частичку души за грань, — Поттер — уничтожил дневник клыком василиска ещё на втором курсе, Дамблдор — вскрыл лачугу Мраксов и, судя по остаточным эманациям магии, там был спрятан крестраж. Скорее всего — он уничтожен. Осталась лишь змея, которую подловить будет просто, и ещё кое-кто, — сказал я. — Тот, из-за кого вы чуть не захватили пророчество… — Поттер — крестраж? — удивлённо спросил Малсибер. — Тогда его надо именно… — Убить, как вариант, — кивнул я, вздохнув продолжил, — но это лишь один вариант. Из живого существа изъять крестраж сложнее, я один этого не сделаю, но у меня есть знакомые ритуалисты из магов, вместе мы сможем. Для облегчения ритуала — его следует проводить в тот день, когда он получил крестраж… — Ближайший Хэллоуин? — спросил Селвин, усталость добралась до нас, беседа трудная, и беседуем мы уже четвёртый час. — Да, — подтвердил я, — вот почему — Волдеморта завлечь придётся вам в Хогвартс лишь после этого праздника. Лучше всего — сделайте это на Рождество, когда часть учеников — уедет по домам. Вы меня поняли? Разыгрываем комбинацию, крепитесь, она последняя…