Семь грехов на пути героя

Сарумэ, с равнодушием наблюдавшая за матерящимся клубком с начинкой из Бакуго, подмечала новые тонкости: энергия тратится каждый раз, когда «жертва» пытается вырваться, сопротивление довольно болезненно, судя по усиливающимся матам, лозы не исчезают даже при ее отдалении, если объект не застывает неподвижно, «нити» довольно прочные, раз выдерживают взрывы парня-бомбы, но на это тоже уходит энергия, причем количество зависит от силы атаки. В целом, она может сказать спасибо Бакуго, потому что без него она бы этого в жизни не узнала. А самым весомым и неоднозначным открытием стал факт, что Уныние, похоже, «помнит» встречаемых противников или, точнее, взаимодействие с ними. Потому что лозы после нескольких секунд интенсивных взрывов потянули из нее энергию намного ощутимее и начали выделять уже печально знакомый ядовито-зеленый туман. Когда Бакуго чуть пару раз не подорвал себя своими же взрывами, зажигая локально крутящийся вокруг него дым, то быстро понял, что к чему и угомонился. Удзумэ поспешила убраться из поля его зрения, потому что совсем не была уверена, что «нити» защитят ее от дистанционных взрывов достаточной мощности. Пока лозы медленно исчезали, она сама скрылась на другом конце лагеря и успешно избегала встречи до самого ужина, где ей не доверили процесс приготовления от греха подальше. Пришлось колоть дрова вдали от других. И отлично, что проверка на храбрость будет раздельной. И правило насчет физического контакта тоже ей на руку. Лозы реагировали не на живых людей, как она думала, а на любое движение в непосредственной близости, так что устрашающие шелестящие звуки она обеспечит в достатке. Она отправилась устраивать засаду вместе с Янаги близко к месту «чек-поинта», где пары должны были получать у Рэгдолл бумажки со своими именами. К тому моменту у ребят уже будут максимально натянуты нервы, а непонятные шелестящие и завывающие звуки добавят атмосферы. Они с Рейко, которая разрешила называть себя по имени, договорились, что в определенный момент они замолкнут, и она с помощью своей причуды будет сыпаться мелкие ветки и листья на головы пугаемых. Если те не пустятся в бега, то Янаги продолжит изображать наличие призраков в соответствующем звуковом сопровождении. Это должно стать моментом славы Хитоши, с его-то способностями к чревовещанию. Он разместился в самом начале, чтобы задавать настроение. Должно было… Но не стало. Они все не успели узнать итоги соревнования. Проверка на храбрость была прервана появлением злодеев. *** Удзумэ ощутила смутное беспокойство после того, как мимо прошла пара Тодороки и Бакуго. Первый на прием Янаги отреагировал неэмоциональным «А», а второй — емким матюком. А после пугания пары Яойрозу с парнем-лазером из пупка, неясная тревога переросла в твердую уверенность. Девушка не могла сказать, что не так, но едва различимый, но нарастающий гул в голове, похожий на ультразвук, не мог не беспокоить. Вторым тревожным признаком она посчитала нехарактерную для себя и ничем необоснованную тягу пройти дальше по дороге. Через несколько минут оба ощущения усилились, и девушка не на шутку перепугалась. Но силой воли заставила себя успокоиться и пораскинула мозгами, чем это может быть вызвано. Вокруг пополз какой-то подозрительный туман. Чья-то причуда?.. На всякий случай они с Рейко забрались повыше на дерево, куда он пока не доставал, и делали вздохи как можно реже. Что-то явно пошло не так. «Слушайте все!» Так это так чувствуется телепатия Мендали?.. «На нас напали два злодея! Но, думаю, их гораздо больше. Все, кто может, немедленно направляйтесь в здание. И не в коем случае не вступайте с ними в сражение!» Слова про прозвучали как гром среди ясного неба. Тогда газ, медленно поднимающийся к ним, явно был отравлен. По лицу Янаги сложно было прочесть что-либо, но она задала вопрос первой удивительно ровным голосом: — Нам надо бежать в сторону лагеря, да? Девушка ненадолго заколебалась. Сейчас они в относительной безопасности, но на сколько простирается этот газ? Стоит ли им пересидеть нападение здесь? Или газ достигнет их раньше? Еще ей не давал покоя ультразвук в ее голове и какая-то инородная уверенность, что ей нужно совсем в противоположную сторону. Интуиция билась в судорогах, что здесь что-то нечисто, но информации не хватало. Янаги ничего подобного не чувствовала, значит, это не ментальная атака злодеев. Спустя долгие секунды девушка приняла компромиссное в данной ситуации решение: подождать на дереве, пока кто-нибудь не появится в поле зрения. По ее расчетам, мимо должны пробежать как минимум Авасе с Шиозаки и Рэгдолл, которые были немного дальше по курсу. — Двигаться по одиночке опасно. Пока туман нас не достиг, спрячемся здесь. Мы не знаем точного местоположения ребят, у нас нет противогазов, так что подождем, пока не заметим кого-нибудь из наших. Если встретим злодея, будет больше шансов отбиться. Янаги молча кивнула, крепче прижимаясь к стволу дерева. К туману примешался запах гари. Лес недалеко от них горел синим пламенем. Ждать пришлось недолго, через пару минут внизу показалась Яойрозу из класса А. И что более важно, она была в защитной маске. Спрыгнув позади нее и напугав бедную девушку чуть ли не до потери сознания, Удзумэ быстро объяснила ей ситуацию. Повезло, что Яойорозу могла создать противогаз. Она поделилась информацией, что ищет учеников, чтобы помочь им с защитой от усыпляющего газа. Ее напарник остался защищать двоих заснувших под действием газа учеников из А-класса. Яойорозу сделала всем по несколько масок, чтобы можно было поделиться со встречными учениками, и Удзумэ словно ток прошиб. — Рэгдолл! Она наверняка тоже ищет учеников! Нужно ее найти! — Н-но нам же сказали… План быстро оформился в ее голове, и девушка стальной интонацией пресекла слабые возражения. — Сказали возвращаться всем. Ты можешь создавать противогазы, тебе нельзя соваться дальше. Также нельзя дробиться, чтобы не напороться на злодеев. Также нужны те, кто сможет унести потерявших сознание. — Тогда!.. — Именно поэтому я пойду на поиски Рэгдолл одна. Я уже говорила Рейко, но, похоже, Рэгдолл каким-то образом зовет на помощь ментально. Я в Гневе и Унынии гиперчувствительна к эмоциям окружающих, так что это может быть причиной, почему я одна чую этот зов. Уныние, которое активно сейчас, реагирует только на внешние раздражители и каждый раз разным способом. Тяга к тому месту, где должна находиться Рэгдолл, может быть результатом от резонирования наших причуд. Или следствием того, что они работают на одинаковых «частотах». Называй как хочешь, но просто дай мне побольше масок, и я пойду на помощь. Я достаточно быстра и незаметна, чтобы успеть спрятаться от злодеев. Давай же. Яойрозу колебалась несколько мгновений, но слова Сарумэ выглядели правдивыми, им надо помочь как можно большему количеству учеников, и вариант, предлагаемый девушкой, выглядел оптимальным. Она создала еще несколько противогазов и отдала девушке. Та немедленно сорвалась с места, быстро исчезнув в ночном лесу. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Сарумэ-сан. А Удзумэ максимально ускорилась, ее словно магнитом тянуло в этом направлении. Словно она подсознательно знала, куда нужно бежать. Она мгновенно поверила в правдивость своих догадок и рванула на помощь, не раздумывая. Остановилась только на миг, чтобы оценить следы боя: стол, где должны лежать бумажки с их именами, был полностью заляпан кровью, глубокие борозды на земле указывали на яростное сопротивление. А спиленные и сломленные деревья ясно указывали дальнейший путь. Рэгдолл или ее тело унес кто-то здоровенный с пренеприятнейшей причудой: деревья-то были спилены в короткий промежуток времени. Кое-как успокоив колотящееся сердце, девушка немного замедлилась, чтобы не выдать себя случайным звуком. Она стала ступать аккуратнее не только потому, что злодей с такими габаритами не мог уйти далеко, но и потому, что передвигаться быстро с таким «оркестром» в голове становилось сложновато. Но, видимо, Рэгдолл еще жива, раз способна на такой мощный ментальный зов. Столкновение со злодеем было внезапным: только-только она различила высокую фигуру с несколькими руками-бензопилами, как она моментально узнала это чудовище: родственник тех тварей из Хосю. А оно замерло, словно почуяв ее приближение, и медленно развернулось, издав какое-то невнятное карканье. Удзумэ не удержалась от болезненного вскрика: в голове словно взорвались тысячи фейерверков, в одной из рук она увидела окровавленное тело, в котором с трудом признала Рэгдолл, а морда монстра была направлена точно на нее. Удзумэ попробовала бежать, двигаться, сделать хоть что-то, но словно ее сознание раз! — и отрезали от тела. Она даже перестала его чувствовать. Даже иглы-нити на мгновение замерли и опали мертвым грузом. Монстр сделал к ней несколько шагов, руки-бензопилы замерли, словно колебаясь. В его хриплом карканье девушки с возрастающим ужасом начала различать слова: — Ки-и-ис-с-а. К-к-иса-а-а-а? Н-н-н-не ки-и-и-ис-с-са. Монстр с фиолетовым намордником и отталкивающе болотного цвета кожей занес над ней одну пару рук, втянув все остальные кроме той, которая держала неподвижную Рэгдолл, и замер. Точь-в-точь как в Хосю. Но если они будут действовать одинаково, то у нее, помимо раскалывающейся головы и непослушного тела, большие проблемы. Она всерьез приготовилась к смерти, но, как и чудовище из Хосю, это создание схватило ее за талию, поднесло к самому рту, в который было вставлено что-то вроде металлического кляпа, и несколько невыносимо долгих минут крутило перед мордой, словно не зная, что делать дальше. Словно оно… словило сбой в программе? Ультразвук в голове уже бил набатом, но тяга куда-то бежать пропала. Девушка из последних сил сражалась, удерживая сознания от забвения и цепляясь за боль, как утопающий за соломинку. Почему-то ей казалось, что стоит уснуть — и она больше не проснется. Учитывая, кто ее подобрал, — а монстр действительно забрал ее с собой, переложив, также как и Рэгдолл, в отрощенную из спины руку, так и случится почти со стопроцентной вероятностью. В отчаянных попытках не утонуть во всепоглощающем огне подчинения все Удзумэ проявляли удивительное упорство. Девушка даже не вполне осознавала, с чем она слепо боролась, но продолжала сопротивляться чьему-то тлетворному влиянию, разрывающему, подтачивающему, душащему связи между семью ее частями. Ультразвук в голове давно уже превратился в гробовой марш по ее душе, которая рвалась, рвалась, рвалась на неравные куски. Зрение, слух и вкус, все чувства уходили один за другим, оставляя Удзумэ Сарумэ в равнодушной ко всему пустоте. Она упала туда далеко не сразу — сначала ушла Гнев, грудью бросившая на защиту остальных; второй пала Уныние, по своей природе не предзначенная для длительного сопротивления, потом в пустоту соскользнула Похоть — у такого противника невозможно вызвать эмоции, ей было не за что зацепиться, следом проиграли Зависть и Алчность — слишком слабы они были по сравнению с другими, слишком мало существовали. Последней пала Гордыня, сущность которой заключалась в свободе. Она плыла. Они плыли. Удзумэ ощущала себя странно в непроглядной темноте, но здесь не было боли. Не было никаких чувств, ни плохих, ни хороших. Все семь ее частей слились воедино, заставляя испытывать лишь одно — идеальное равновесие. Это мимолётное ощущение даже нельзя было назвать эмоцией, но девушка, вынужденная всю свою жизнь прибегать к уловкам и жёсткому самоконтролю только для того, чтобы не сорваться и не получить семь отдельных личностей в одном теле, сейчас застыла во времени и пространстве. Внешний мир, его проблемы, даже собственное тело остались где-то далеко. Удзумэ просто наслаждалась монолитной целостностью. Но невесомость в темноте была грубо прервана тихим мужским голосом, который, тем не менее, звучал подобно грому: — Возвращайся, ному. Врагов по пути можешь убивать. Слова неизвестного вонзились в мозг раскаленной кочергой. Удзумэ четко слышала в них приказ — и его нельзя было оспорить. Разум не понимал, что происходит, от кого исходят страшные, рубленные фразы. Слова мужчины словно пустили трещину по уютной тишине, и в ее участок пустоты прорвались… Другие люди. Впрочем, девушка уже не в чем не была уверена. Какие-то силуэты, четыре? пять? шесть? , хаотично кружили вокруг нее, стонали, умоляли о смерти, протягивали к ней размытые контуры, на месте которых должны быть руки, переворачивали ее пространство с ног на голову, лишая малейшей точки опоры. — Ре…бенок. Дев-вочка. Они использовали… Ребенка?! Превратили… в монстра?! Удзумэ нестерпимо хотелось зажать уши. Но здесь она была отрезана от тела, и многоголосый плач проникал ей в самую душу, не встречая препятствий. — Нелюди… Сколько… жертв… Но почему… девочка… одна? — Нет, их… семь? — Семь одинаковых девочек. — Они отличаются от… нас. — Она… не Ному?.. Неясные голоса, кажется, говорили о ней. И кто-то видел… Семь Грехов? Удзумэ попробовала ответить им. Ее собственный голос разносился по пространству бьющимся стеклом, заглушая слабые отголоски размытых теней. — Где я? Кто вы? Что за голос-приказ? Каждое ее слово отдавалось острыми осколками в пустоте. Словно здешний мир ее отторгал. Голоса зазвучали увереннее, и их стало больше. Они, как мантру повторяли одни и те же строки: — Она — не Ному!.. Не Ному… — Сможет… Помочь? Сможет? — Не Ному… Помочь… Удзумэ или точнее то, чем она была в этом странном месте, замерло на месте в надежде, что голоса угомонится. Но их вокруг становилось все больше и больше, тени прибывали целыми группами. В их рядах пару раз мелькал человекоподобный силуэт с очерченными линиями, но он тут же скрывался в толпе других, скрываемый морем из неупокоенных душ. О да, вот кого напоминали эти размытые тени с потусторонними завываниями. Она искала среди них тот самый «человечный» силуэт в надежде, что он хоть что-то объяснит или поможет выбраться отсюда. Немного собравшись с мыслями, она все отчётливее понимала, что ей нужно покинуть зыбкое пространство как можно скорее. Пустынная темнота навевала мысли о… гигантской ловушке-кладбище для душ. С едким смешком девушка подумала, что это место может быть так любимым некоторыми писателями Чистилищем. Местом, где ничего нет. Только души, недостойные Рая и как-то просочившиеся мимо Ада. Удзумэ не знала, она вообще больше не доверяла своим ощущениям: здесь не было привычных горизонтов, верха и низа, сторон света или неба и земли. Она была центром, ядром, вокруг которого по непонятным причинам собиралось все больше теней разных форм и размеров. Даже разных оттенков черного и серого. Ей необходимо было набраться терпения и не растерять себя в безумном круговороте голосящих душ. Она ещё несколько раз повторяла свои вопросы, но никто не отвечал. У голосов словно заело пластинку на «она поможет» и «она не Ному». Удзумэ откуда-то твердо знала: рано или поздно что-то произойдет. Будь то новый голос-приказ, человекоподобный призрак или пробуждение от затянувшегося кошмара — что-то придет. Каждая из этих теней приходила в движение, то отдалялась, то приближалась. Некоторые из них стонали от боли. Удзумэ поглубже зарылась в себя, подставляя под удары себя-Гнев, чтобы окончательно не съехать с катушек. И вот, спустя неопределенную вечность для нее и, быть может, мгновение для этого мира, за ней пришли. По виду молодой парень, ненамного старше нее самой. Он выделялся на фоне теней «приземленными» чертами фигуры, наличием тела и голубоватым ореолом. Более детально девушка разглядеть его не могла — она смотрела на этот мир через искаженную призму сепии, так что могла говорить о его внешности только приблизительно. Как будто она долго-долго плакала, а потом ещё и решила посидеть в темноте для полной радости. И ее виденье Чистилища напоминало зрение человека в тот самый момент, когда после долгого сиденья в полной темноте резко включают свет. Точно такие же «волны» перед глазами, фантомные головокружения и слишком контрастные контуры предметов. — Ты говоришь? Остальные не понимают. Девушка старалась говорить как можно короче, потому что её собственный голос ранил не хуже битого стекла в этом мире. У силуэта оказался тихий, приятный голос. По крайней мере, он не напоминал вой умирающего упыря и не предрекал ей смерть в соседней могиле одними интонациями, как это было с тенями. — Говорю. И, наверное, единственный из них. Они уже… забыли. Все запутывалось ещё больше. — Где мы? Кто они? Кто ты? Ближайшие сгустки отшатнулись от нее с невнятными мольбами-бормотаниями, и девушка замолкла. — Не знаю, где. Они — принесенные в жертву души для «Ному», так они называют неких монстров, в которые их спаял какой-то человек. Видишь, многие летают группами? Они не могут ни уйти, ни остаться в забвении. Они не могут ослушаться хозяев «Ному». Ну, а я… Один из первых, попавших сюда. Девушка слушала, но не могла в полной мере услышать. Все происходящее казалось гротескным сном из разряда тех, которые забываешь почти сразу по пробуждении, но которые портят настроение на весь день без очевидных причин. — Я вижу, ты не веришь. Я не знаю точно, кем я был и кем я стал. Не знаю, как ты или я сюда попали. Не знаю, почему до сих пор не превратился в одного из них. Ты первая, с кем я смог заговорить. Ты не принадлежишь этому месту. — О чем… О чем тени просят? Удзумэ не знала, что спросить. Что вообще можно спросить в такой ситуации? Дух-призрак, не знающий ни своего прошлого, ни своего настоящего. Единственный, сохранивший разум в зыбкой пустоте. — Они просят об очищении. Забвении. Смерти. Время от времени некоторые исчезают отсюда, схлопываются, как бумажные бомбочки. Может, «Ному», к которым они привязаны намертво, умирают, а может, их время подходит к концу? Другие тени им завидуют. Вряд ли осознанно, они растеряли здесь большую часть своих личностей, но остатки людей, которыми они когда-то были, шепчут им, и я иногда тоже слышу этот шепот, что это единственный путь избавления от вечных скитаний. Страданий. — Откуда ты знаешь? Она подразумевает под коротким вопросом нечто большее. И он понимает. — Для меня здесь нет других развлечений, кроме наблюдения за судьбами невольных соседей. Когда появляются хозяева «Ному», то души плачут и воют особенно яростно, но поделать все равно ничего не могут. Иногда приказывают и моему «Ному». Наверное, он какой-то особенный, раз я спустя несколько вечностей могу связно мыслить. Поверь, другие становятся тенями намного быстрее. — Я могу помочь? Девушка и вправду хочет. Она почти уверена, что монстры-«Ному», и чудовища злодеев — одни и те же существа. Раз они на нее так реагируют, значит, она чем-то для них выделяется. А что если это не «Ному», а отчаявшиеся души позвали ее на помощь? — Если вернёшься во внешний мир, убивай тела «Ному». Они не живые существа — лишь сосуды, держащие жалкие остатки душ где-то на грани миров. — А я вернусь? — Должна. Ты… немного похожа на меня и на них. Одна душа, одно тело, но семь равных частей, будто идеально сложенный паззл. Призрак молодого парня поднял голову и невидящими глазами уставился в окружающую темноту. Его мягкий, спокойный голос дрогнул. — Моему «Ному» отдали приказ. У меня не осталось времени, как и у тебя. Будь аккуратна, девушка-картинка из Семи Грехов. Ты похожа на меня и на тени, а значит, и на Ному. Но помни — ты вошла сюда и выйдешь с живой душой, а они все, включая меня — мертвы. Мы… Мы просто заложники Чистилища… Подходящее название для этого мрачного местечка. Фигуру парня словно куда-то потянули, и он стал стремительно отдаляться от нее. Девушка попыталась преследовать его, но ее довольно жестко дернуло в другую сторону. Прежде, чем ее пронзила боль и ее будто схватили за шкирку, запихивая обратно в тело, она услышала последние слова парня-призрака, которые отпечатались прямо в ее душе: — Герой и просто человек… Не забывай, кто ты, как забыл я. Я ведь тоже… должен был спасать жизни, а не отнимать их.