Семь грехов на пути героя

— Сарумэ, сядь, сядь на место! Я еще не закончила! Что за молодежь, а! Говорила же, это снотворное может замедлить реакцию, вызвать привыкание… Теперь сиди смирно и дай мне обработать твои порезы. Я бы посоветовала тебе прекратить прием таблеток, иначе такие случаи участятся! Попробуй заснуть самостоятельно. Если не сможешь, вот, я дам тебе с собой травяной настой. Лучше, чем ничего. А завтра обязательно приходи на осмотр. Удзумэ внимала ворчанию грозной старушки с прилежным почтением. Значит, время пришло. За десять дней Чревоугодие накопило критическое количество энергии, и она, невзирая на недовольство медсестры и классного руководителя, упрыгала на тренировку. Настрой настроем, поганые сны погаными снами, но физическую нагрузку и подготовку к фестивалю с уроками никто не отменял. Камакири и Каибара отлично погоняли ее по всему полигону. Может, гибкости и слаженности им не хватало, но силушкой не были обделены. Из-за заторможенной реакции и систематического недосыпа даже Гнев и Уныние не смогли спасти от нескольких глубоких порезов. И это еще повезло, что отделалась только ими. Камакири, не страдающий мягкостью или добротой, едва не отрезал ей пальцы своими лезвиями. Они еще и не ломались с первого раза, выдерживая несколько ударов Гнева подряд почти на максимум силы. Костяшки все в кровь сбила и кожу пообтесала. А резкий парень мог выращивать новые побрякушки буквально за секунды. И резать ими металл, бетон и деревья. Нехилая причуда. И оружие всегда под рукой. Как, к слову, и у Каибары. Вот уж в ком было невозможно заподозрить азартного игрока, так это в уравновешенном и вежливом Каибаре. Ха, как бы не так. Убедившись в ее поразительной живучести и неплохой скорости, тот захлебываясь от восторга, врубил причуду на полную силу. Что сказать. Удзумэ несколько раз уворачивалась от ударов в последний момент. Сверла, бывшие раньше, вообще-то, нормальными ногами и руками, с жуткими звуками входили в бетон, как нож в масло, оставляя после себя круглые воронки. Как будто этого было мало, Каибара еще и оказался хорошим бойцом близкого боя, что практически сводило ее преимущество с Гневом на нет. Следить за двумя противниками, еще и ближней дистанции, в ее состоянии оказалось слишком сложным делом, за что едва не поплатилась в конце концов. А ведь Йороймуша-сама предупреждал… От дыры в животе спасло вовремя использованное Уныние. Удзумэ благодарила все высшие силы за то, что додумалась вбухать в защитный шар побольше энергии, потому что стекло, хоть и отличалось редкостной прочностью, могло и не выдержать конкуренции с Каибарой и Камакири. Разумеется, выдержало, сильно разочаровав парней, но заставило Удзумэ сильно понервничать. Мало ли. Выбраться из шара, как всегда, удалось не сразу. Пришлось делать подкоп. Почему-то наземная часть наотрез отказалась исчезать, хотя и была изрядно покоцана снаружи. До идеала было еще далеко, но Удзумэ, по крайней мере, потратила больше половины энергии. Накопленной за целых десять дней. Да, одноклассники продолжали удивлять, хотя, казалось бы… Из более-менее приятных мыслей ее выдернула Исцеляющая Девочка, закончившая лечение. Передав ее с рук на руки хмурому Кан-сэнсэю, подробно расписала всю безответственность конкретно этой представительницы подрастающей молодежи и наказала следить в оба. Как будто учитель и так не носился с ней последние дни, как с писаной торбой. По пути в общежитие Удзумэ задумалась. Сегодня ночью она либо в очередной раз перешагнет отмерянное ей испытание жизни, либо эта самая жизнь шагнет непосредственно на нее. Настроение, несмотря на предстоящую встречу во сне, было не таким уж плохим. И для этого у Удзумэ имелись весомые доводы. Во-первых, вчера ее на разговор вызвал директор и сообщил, что то-что-следовало-держать-в-секрете сбылось. Курогири поймали. А значит, Лига лишилась своей мобильности и больше не представляла конкретно для Удзумэ былой опасности. Конечно, фактор риска оставался, но она — будущий герой, значит, он будет всегда. Второе — Удзумэ предприняла все возможные меры безопасности, так что при неудачном исходе бдящие Хитоши и Нейто ее вырубят. Как выяснилось, транквилизаторы и снотворное действовали на нее просто изумительно. И, в-третьих, она не так уж беззащитна. Советы Йороймуши-сами очень помогли, хотя и немного не там, где ожидала Удзумэ. Процесс соединения-разрыва личности до сих пор оставался дремучим лесом, но управление причудой улучшилось. Переключение между способностями стало естественнее, а медитации на развитие второго потока сознания помогут контролировать ситуацию даже бессознательно. Ими она, кстати, поделилась и с Хитоши. Он был в восторге. И, как последний бастион защиты, — Гнев. Ее агрессивная и неуправляемая часть. Если Он не сможет подчинить ее с первых секунд, тогда Удзумэ практически гарантировано выстоит. Гнев никому не подчиняется. Ну, если ее не приравнивают к Ному. Эту проблему она еще не решила, да. Взяв себя в руки и отойдя от подобного выверта судьбы, Удзумэ смирилась с грядущим боем, как всегда смирялась с неизбежными событиями. Всего лишь новые исходные данные, только и всего. Нечего лишний раз трепать нервы Нейто, Хитоши и всем окружающим. Свой предел истерик она не просто исчерпала, а превысила в пару-тройку раз. Оставалось сосредоточиться и вдарить со всей силы. А там… Эх, вот бы этого ублюдка инфаркт схватил! Отправился бы не в подставной, а в самый настоящий Тартар. Если повезет, то и учителям ни о чем рассказывать не придется. Удзумэ очень-очень не хотела этого делать. За ней и так пристально следили, а после такого признания и вовсе могли отказать даже в минимальном доверии. И были бы правы. Одно дело — гипотетическая возможность подпасть под приказы Лиги Злодеев, которая где-то там, далеко, или родственные связи, которые никак на мозги не влияли, а другое — появление Всех за Одного, который весьма комфортно должен был отдыхать в самой защищенной тюрьме в Японии, во снах его «дочери». Нет уж, пока был хотя бы мизерный шанс справиться самой, она ничего не будет говорить. Всемогущий и так смотрел на нее косо и довольно неумело избегает ее компании. А уж если кто-нибудь из взрослых прознает… Нет уж. Слишком опасно по многим причинам. Удзумэ и без того ходит по чрезвычайно тонкой грани. Происхождение, причуда, отношение к Лиге Злодеев, к геройскому сообществу. Ей чертовски повезло и с директором, и с учителями. Приближался роковой час. Нейто и Хитоши заняли стратегические позиции возле кровати, готовые в случае чего усыплять, обездвиживать или перехватывать управление над разумом. Удзумэ почти не волновалась. Все, что можно было учесть, было учтено, все, что можно было подготовить, подготовлено. Транквилизаторы, опустошенный резерв силы, пара надежных охранников на посту. Заснуть получилось на удивление быстро. Травяной настой от Исцеляющей девочки — мощная штука. Но, к сожалению, сознание не отключающая. Едва закрыв глаза, Удзумэ оказалась в той самой клетке для Гнева. Лицом к лицу с Ним. Рывком отпрыгнув спиной назад, она буквально просочилась сквозь толстые прутья решетки. Ее сон — ее правила. Он даже не двинулся с места, восседая в непонятно откуда взявшемся кресле. Возможно, с предыдущим утверждением она сильно поторопилась. Мгновение — и клетка вытянулась в размерах, буквально из-под земли выросли новые предметы мебели, решетка исчезла, сменяясь дорогими даже на вид деревянными панелями. — Наконец-то, Тринадцатая. Я думал, ты придешь раньше. Равнодушный голос с холодной насмешкой доносился одновременно и от Него, и изо всех уголков ее подсознания. Удзумэ передернуло от всколыхнувшейся ярости, но страха в ней не было. Устала бояться. И, что важнее, — ее разум все еще был при ней. — Присядь, поговорим. Ты же, — очередная насмешка, — устала там, снаружи. — Не называй меня так. Я — Сарумэ. Сарумэ Удзумэ. И проваливай из моего сна, — игнор «любезного» приглашения. Она не была намерена хоть в чем-то потакать этому монстру. Уже знает — даст слабину хотя бы на миг, потонет. Дверь в комнату открылась. Теперь Удзумэ видела фигуру вторженца, невозмутимо расположившегося в созданном кресле. Тот же костюм, что был на нем в Камино. Та же подавляющая аура. Тот же безразличный, холодный голос. Изменилась внешность. Он явно сбросил не один десяток (если не одну сотню) лет, появилось лицо. Для Удзумэ оно было почти полностью скрыто в густой тени. Обычное, незапоминающееся лицо среднестатистического японца. Было бы, если бы не жесткая усмешка и обманчиво-расслабленная поза. — Хо? Тринадцатая, лгать самой себе — непродуктивное занятие. Сегодня я, скажем, пришел, чтобы поговорить. Поговорить со своей дочерью. Воспитывать уже поздно, но просто поговорить — самое время. В Тартаре мне выделили, конечно, люксовый номер и устроили обслуживание по высшему разряду, но поговорить по душам, — Удзумэ почудилось двойное, если не тройное дно в зловещей фразе, — не с кем. У нее побежали мурашки по спине, хотя вроде как во сне тела, как такового, у нее не было. Ее конкретно так «штырило» от одного Его присутствия, а ведь Он еще ничего не сделал и не сказал. Даже аурой не пытался давить. Ей нечего было ответить. Да и нуждалось ли это чудовище, так вольготно расположившееся в кресле и в ее голове, в ответах? Удзумэ не сдержала мелкую предательскую дрожь. Здесь, во сне, медленно холодало. Все за Одного сканировал ее невыразительными глазами, отмечая каждую смену эмоций, каждое движение. Не снимая с лица тонкой, издевательской улыбки. Словно делал царское одолжение, имитируя человеческие эмоции. — Все еще боишься? Нет, не боишься, но, хм, опасаешься, Тринадцатая? — Удзумэ снова напряглась и приготовилась бросить Гнев на баррикады, хватило бы одного лишь подозрительного движения в ее сторону. Струны души натянулись до предела, стоило немного задеть — и она зазвенит, рассыплется обратно на бритвенно-острые осколки. Он лишь издевательски хмыкнул и продолжил тем же спокойным, полным естественного превосходства голосом: — Ты же сама знаешь, Тринадцатая, что твой страх неразумен. Знаешь, осталось признать. Я же много интересного могу рассказать о Семи Грехах, о твоей силе, о… твоей матери. Стоит только… правильно попросить. Удзумэ мигом ощетинилась. Память услужливо подкинула ей ненавистный момент с коленопреклонной просьбой. Вот. Вот за что она всей душой возненавидела ублюдка. И себя заодно на какое-то время. Тогда за попорченную гордость, шокирующую правду и несколько ночей кошмаров она «купила» причуду Рэгдолл. Но сейчас… — Возвращайся в тот ад, из которого вылез, дорогой создатель. Что ты, бесчувственное чудовище, можешь знать о моей биологической матери, кроме сухой выжимки из личного дела и данных, нужных для эксперимента? Что Томура, что собственный брат, что я — всего лишь шахматные фигуры, интересные игрушки? Резко похолодало. Вдали завыла голодная буря. Насмешливо-оценивающий взгляд сменился недовольным. Удзумэ криво, через силу, ухмыльнулась прямо в ненавистную рожу, стараясь не обращать внимания на неуклонно возрастающее давление. Как будто пару каменных плит сверху уронили. Удзумэ не скрываясь засмеялась. Смех вышел не очень издевательским, она едва не захлебнулась собственной кровью. Грудь сдавило, легкие жгло огнем прямиком из того самого Тартара, кожа заледенела от снежного бурана снаружи. Но Удзумэ было не до этого. Псевдотело корчилось в агонии, а она хохотала. Срывая голос, закрывая негнущимися пальцами лицо, глядя с огромным удовлетворением в глаза Всех за Одного. Она не знала, что именно вывело его из себя. Понятия не имела, какие именно из ее слов вызвали Его неудовлетворение. Но это было не важно, совершенно не важно. И фантомные боли она как-нибудь переживет. Пока она помнит о том, что это все сон, ее сон, ублюдок не сможет влиять на ее физическое тело или разум. В прошлый раз не смог. Удзумэ, опьяненная Его эмоциями, своими эмоциями, перестала себя сдерживать. Чувства сначала раздвоились, потом еще раз. И еще. Миг беспамятства — настоящего беспамятства, и семь ее осколков рассредоточились по округе, беря незваного гостя в клещи. Первой не выдержала она-Гнев и с хищным рыком бросилась в дверной проем. Два удара — и чужак развеивается подобно плотному дыму, оставляя после себя звенящее эхо. — Неожиданно. Но я еще вернусь, Тринадцатая. За ответами и разговорами. Семь девушек рассмеялись в ответ. Комната пропала, на ее месте поднялась привычная клетка. Вспышка, треск, толчок. Осязаемого тела больше не было. Она плыла в уютной темноте. Вокруг была тишина. И ни единого чужака. Наконец обыкновенный, здоровый сон. Интересно, а будет ли она помнить о разговоре, когда… про…снется?.. Перегруженное информацией сознание немедленно отключилось, как только угроза миновала. Впервые за эти дни Удзумэ провалилась в полноценный, ничем не обремененный сон. *** День для него и Нейто начинался феерично. Хитоши до боли в глазах всматривался в безмятежное лицо подруги, но она действительно спала. Просто спала. И во сне не пыталась убежать, атаковать или защититься. Они оба всю ночь дежурили возле ее постели посменно, так что вполне успели выспаться. По крайней мере, Хитоши хватило одного взгляда, чтобы убедиться: у Удзумэ все получилось. Нейто же не поверил ему с первого раза и никак не желал спускать с нее глаз. Пошел спать только после недвусмысленных угроз. Почему-то товарища бросало то в одну крайность, то в другую: сначала он беззаботно оставил Удзумэ наедине с кошмарами, а теперь, когда все было в порядке, не мог довериться другу. Лучшему ее другу, между прочим. Сейчас Нейто, стараясь хоть как-то замаскировать помятую физиономию, отправился в душ, а Хитоши раздумывал, как бы объяснить отсутствие подруги на занятиях. То, что ей надо было выспаться, не подлежало обсуждению. О чем говорить, если в последние дни она стала выглядеть даже хуже него самого, несмотря на безрезультатные попытки Мономы вернуть ее внешний вид в относительную норму. Оставив Нейто наводить марафет, предупредил, чтобы ни в коем случае не будил Удзумэ, и отправился к Исцеляющей девочке за бумажкой-справочкой или что там нужно было для учителей, чтобы не бухтели потом. Медсестра выдала необходимое быстро, довольно ворча что-то о том, что травяные настои работают не хуже снотворных, и наказав при любых проблемах с здоровьем заходить к ней вне очереди. Хитоши немного ошалел от такого напора и предпочел побыстрее ретироваться в класс. Нейто догнал его уже возле самого входа, устало улыбнувшись и кивнув, мол, проконтролировал и лично дверку запер. Удзумэ, естественно, не составит труда выйти через окно, но с таким недосыпом она должна была тряпочкой смирно валяться в комнате до самого вечера. Кан-сэнсэй благосклонно выслушал объяснения Хитоши и даже похвалил за рациональность. Все расселись по местам в ожидании классного часа. — Класс, встать! Поклон. Доброе утро, Кан-сэнсэй! — Доброе утро. Итак, до Культурного фестиваля осталось десять дней. Я очень надеюсь, что в классе подготовка идет полным ходом, но на всякий случай напоминаю, что карту фестиваля окончательно утвердят за два дня до начала, так что убедитесь, что ничего не забыли или не хотите поменять. Цементос поставит вам здание за день до фестиваля, чтобы вы успели все подготовить внутри. Хитоши слушал учителя вполуха, пребывая мыслями далеко от класса. Беспокойство за подругу окончательно улеглось, но тучи вопросов, о том, какого черта произошло, не сняло. Очевидно, Удзумэ сама не понимала многого, но и рассказала едва ли половину. Хитоши принял это, как и многие другие ее решения, с легким сердцем. В отличие от Нейто. Тот весь день не находил себе места и на обеде, едва занятия закончились, припер Хитоши к стенке. Точнее, попытался. Тот, не желая привлекать внимания, потащил блондина в рощу возле памятной аллеи. Не успели они отдалиться от главного входа, как Нейто взорвался возмущением: — Хитоши, это же катастрофа! Ты видел все эти многозначительные взгляды?! Я даже боюсь думать, какой поворот приняли слухи после нашего сегодняшнего появления! Я понимаю желание Удзумэ не привлекать внимания да и в общем ей и нам сейчас не до того… Но если ничего не сделать, то рано или поздно вся эта лавина рухнет на нас! Я уже молчу о репутации Удзумэ. Конечно, вряд ли слухи уйдут дальше нашего класса, но кто-нибудь может случайно услышать… Те же журналисты. Вон, у А-класса в начале семестра один обретался целый день! Хитоши ненадолго выпал из эфира. Он ожидал совсем другого разговора. И что за слухи? — Нейто, о чем ты? Парень треснул себя по лбу и посмотрел на Хитоши с каким-то обреченным пониманием в глазах. Шинсо все еще ждал объяснений. — Я про наши… Наши отношения с Удзумэ, Хитоши. Боже, вы оба такие наивные, — Хитоши удивленно скосил глаза на друга, — в плане подростковых отношений, я имею в виду. Сначала класс, и я в том числе, считал, что Удзумэ встречается с тобой. Никто не спрашивал у тебя напрямую, потому что не хотел узнать, что будет, если ты разозлишься. Не знаю, как отмазывалась от девочек Удзумэ, однако они тоже особого интереса не проявляли. Но теперь, после всех моих феерических появлений с разукрашенной физиономией, общих прогулок и наших невыспавшихся лиц, рождаются всевозможные слухи. И любовный треугольник — еще цветочки! Нейто раскраснелся, пылая праведным гневом. Хитоши в общих чертах понимал его состояние. Правда, самому ему такие разговоры казались безобидными пустяками, не имеющими отношения к реальности. Из разряда шуточек, которыми Нейто любил подкалывать Тецутецу и Кендо. Поговорят, поговорят и утихнут. — Все будет в порядке, Нейто. Им скоро это надоест. Кажется, ему не удалось успокоить друга. Тот запустил руки в шевелюру и взъерошил волосы, пустив все утренние усилия по их укладке насмарку. Нейто сделал несколько бестолковых кругов по небольшой вытоптанной поляне и, наконец, разродился объяснениями: — Хитоши, подросткам никогда не надоест обсуждать чужие отношения. Даже с самыми безобидными намерениями можно натворить такого… И проблема усугубляется тем, что ни тебе, ни Удзумэ слухи неинтересны, и вы не собираетесь с ними ничего делать. Те же Кендо и Тецутецу краснеют от любого малюсенького намека. Их эмоции ясны, как божий день. Их интересно дразнить, но не обсуждать. Так, немного подшутить. А вот мы… Несмотря на красноречие Нейто, Хитоши так и не понял, в чем проблема. Он предельно ясно заявил Нейто, что не претендует на Удзумэ в романтическом плане, что ему еще надо? И какое дело до чужих шепотков? Нечего им больше делать, кроме как всякие бредни обсуждать. Смерив друга равнодушным взглядом, Хитоши пожал плечами: — Если это тебя беспокоит, то сделай что-нибудь. Совсем скоро фестиваль, у класса времени не останется на ерунду. И, кстати, у нас все еще куча работы. Идем обратно. Нейто, очевидно, был недоволен итогами разговора и весь путь обратно горестно вздыхал как можно громче. Хитоши закатывал глаза на подобную демонстративность и после нескольких часов беготни вокруг предполагаемого места замка хотел только одного: завалиться на кровать и проспать подобно Удзумэ часов двадцать кряду. Слишком вся ситуация давила на нервы. Взмыленный Монома под вечер убежал куда-то в сторону здания клубов, что-то решать с факультетом управления. Хитоши особо не вникал, но Нейто с Кендо почти сразу после объявления фестиваля подсуетились и объединили усилия с одним из классов менеджмента. Вероятно, метод разделения ролей показал себя очень хорошо не только на тренировках. 1-В не доставало людей: изначальную идею привлечения посетителей с помощью персонажей квеста пришлось передать факультету управления, как и взвалить на них несколько других функций. Нейто сейчас утрясал детали и координировал подготовку. По крайней мере, одноклассники могли сосредоточиться на репетициях без ущерба ежедневным тренировкам. И костюмы у 1-K выглядели намного лучше, чем то самодельное нечто, что пытались соорудить девочки их класса.