Домино

Ходить вдвоем в магазин, ближайший к дому Снейпа, им пришлось не впервой. Продавщица их уже, по-видимому, запомнила и насмешливо щурила глаза, пробивая покупки. Снейпу на это было начхать, Гарри, похоже, веселило. Готовить вместе им тоже уже приходилось. Правда, в понимании Снейпа «нарезать бутербродов и сделать чай» до «приготовить поесть» просто не дотягивало. Может, дело было в том, что умения мальчишки, пусть и довольно-таки проворного, не простирались дальше тостов и яичницы с сосисками. Гарри резал овощи для салата, время от времени косясь на Снейпа, что колдовал над телятиной в белом винном соусе. Ловя на себе подозрительные взгляды мальчишки, Снейп усмехался. Да, не познакомили Гарри с кулинарными изысками те, кто его воспитывал - кто бы это ни был. - Кто тебя воспитывал? - произнес он вслух. Мальчишка, кажется, подскочил на месте и уставился на Снейпа так, будто он спросил адрес ближайшей бесплатной школы для изучающих марсианский язык. - В смысле? Снейп пожал плечами. - Обычно люди твоего возраста готовят кое-как - только чтобы ноги не протянуть. Готовке тебя явно учили, только, видимо, недоучили, раз ты на безобидный винный соус косишься, как на суп из жителя достославного Марса. - К свинине он подается? - Подается. А почему... - Дурсли признавали в принципе только жирное мясо. По-видимому, тетя Петуния просто не слышала об этом соусе. Или же боялась, что за его готовкой я сопьюсь, как мой папаша, - ответил Гарри, с ожесточением терзая ни в чем не повинную пекинскую капусту. - Тоньше. И осторожнее, а то доску поцарапаешь. - А тебе-то что? - Это моя доска, заметь. Выдох. - Ладно. Какое тебе дело до моих родственников? - Захотелось узнать, кто научил тебя так ненавидеть капусту. - Когда тебя месяцами кормят только ею, словно какую-нибудь хрюшку... Гарри прервался. Снейп промолчал, ибо чувствовал, что наступил на любимую мозоль. Этим вечером ему предстояло потоптаться еще по одной теме, которая вполне могла оказаться мозолью еще похлеще, - пока что стоило помолчать. Ели в молчании. Когда Гарри дожевывал последний кусок телятины, - даже не похвалил, отметил Снейп, - он подсел к мальчишке и положил руку ему на колено. - Курьер, уборщик, продавец цветов, садовник. Кого забыл? - Главного. Ди-джея, - Гарри стер пальцем соус с верхней губы. Снейп протянул ему бумажную салфетку, еле удержавшись от того, чтобы поморщиться. - Почему главного? - За пультом ди-джея я чувствую себя сильнее. Даже когда букеты вяжу, нет такого ощущения творческого участия, что ли. Меня слушает весь Лондон... - И хихикает. А может, бурчит о ди-джеях с плохим чувством юмора, - Снейп уже один раз слышал традиционный субботний эфир Гарри - и зарекся включать заветную волну когда-либо еще. - Ты, когда диктуешь что-нибудь пилоту в микрофон, думаешь, как он ворчит, что ему достался диспетчер с слишком низким голосом? - Я думаю о том, чтобы самолет долетел до места назначения. И на то, кто что думает о моем голосе, мне начихать. Гарри несколько секунд внимательно изучал его лицо. - А зря. Если бы ты в эфире начал диктовать хоть вечерние новости тем низким тембром, сам знаешь каким - рейтинги взлетели бы мгновенно. Снейп усмехнулся, сообразив, о каком именно тембре Гарри ведет речь. - Ну да. Особенно если вечерние новости содержали бы информацию о размере твоего члена. Гарри, кажется, смутился. Что ж, этого Снейп и добивался. Правда, смущение не помешало мальчишке тут же накинуться на него с слишком суетливыми и влажными поцелуями. Сам Снейп всегда предпочитал засосы - на шее, губах или плечах, без разницы. Только медленно погружаясь в поднятую на подушку задницу Гарри, Снейп понял между жалящими поцелуями, как умело тот его отвлек. Снейп даже вплотную не подобрался к, собственно, главной проблеме - карьере мальчишки. Снейп хотел быть летчиком. К нему с детства приходили сны, в которых он был стремителен, как пуля, и величав, как альбатрос. В тех снах он парил, и потоки ветра сами ложились ему под крыло. Не вышло. Перед самым окончанием третьего курса он ввязался в небольшой (хотя это как посмотреть) конфликт с другими студентами. У Северуса не было иного выбора - иначе ему не позволила бы поступить его собственная совесть. Да и, делая выбор, он и не представлял, чем ему это может обернуться. Северуса просто вышвырнули из академии за компанию с «виновниками торжества». Можно было бы лезть в разбирательства, но Снейп не стал. Ему ясно дали понять, что это в любом случае бесполезно. Да и не хотелось возвращаться в альма-матер, которая однажды уже предала его. Снейп прошел диспетчерские курсы - ему не пришлось для этого прикладывать особые усилия - и заперся в своей работе, как улитка в раковине. В ней же он похоронил свою мечту о небе. Но у Гарри - определенно - все должно было быть иначе. Он был молод и полон энергии - при таких условиях иметь нешуточные амбиции ему бог велел. В самом начале их знакомства Снейп решил, что мальчишка - либо непризнанный художник, либо не нашедший слушателей и почитателей поэт. Он даже порой развлекал себя мыслями о том, как разнесет все притязания в прах, попросту его раскритиковав. Мысли о том, как он порвет на глазах у мальчишки его шедевр, заставляли Снейпа тихо посмеиваться над своей книжкой или же на пути домой. В кресле диспетчера он себе поблажек не давал, благодаря чему был на хорошем счету у начальства. Мысли текли лениво, как великая река у самого своего истока. Снейп еще раз лизнул нижнюю губу Гарри и присосался к коже под его ухом. Тот вскрикнул. ~*~*~*~ Снейп снова решился подобраться к теме карьеры Гарри только через три дня, после того, как честно отработал две двенадцатичасовых смены - одна в день, другая в ночь, - и отоспался. Гарри через полмесяца регулярных встреч уяснил, что Снейпа нельзя трогать в промежуток между сменами и меньше, чем через двенадцать часов после их окончания - есть риск напороться на гектолитры яда, а то и на децибелы проклятий. Эти двенадцать часов прошли, Снейп окончательно проснулся и начал ждать мальчишку. Гарри не появлялся. В какой-то момент Снейп даже начал обеспокоенно поглядывать на часы, - часовая стрелка приближалась к одиннадцати, - но потом его взгляд упал на календарь, и беспокойство исчезло. Просто была суббота, единственный день, когда у Гарри был эфир - но зато этот эфир длился почти шесть часов и заканчивался ближе к полуночи. Снейп фыркнул при мысли, что ждет мальчишку, совсем как верная женушка. Затем поднялся, выключил свет и снова забрался в постель - главным образом чтобы не ощущать себя таковой. Ему даже удалось ненадолго задремать, что сулило впоследствии головную боль - в самом буквальном смысле слова. От пересыпа. Гарри, кажется, пришлось долго звонить в дверь. По крайней мере, так показалось заспанному Снейпу. Но мальчишка это никак не прокомментировал. Зайдя в прихожую, он скинул куртку и смерил позевывающего Снейпа задумчивым и каким-то мечтательным взглядом. - Что? - Все тот же халат. Если он не войдет в мировую историю, то в мою личную - точно. Высказав эту, несомненно, глубокую и важную для судеб человечества мысль, Гарри принялся стягивать кеды. Снейп же отправился на кухню - заваривать чай и раздумывать над высказанным. ~*~*~*~ Мальчишка прихлебывал чай неторопливо, с явным удовольствием. Снейп даже загляделся на крошки печенья, прилипшие к его губам. Вспомнив, чем закончилась предыдущая попытка, он решил начать наступление в лоб. - Гарри. - Ммм? - Тебе двадцать три года. Почему ты до сих пор подметаешь полы в супермаркетах? - Хочешь предложить свой вариант? Чтоб я подметал полы в диспетчерских? - попытался отшутиться Гарри. - Я серьезно. Почему тебе родители не помогли поступить, куда ты хотел? Гарри окинул его злым, но внимательным взглядом, явно позаимствованным у самого Снейпа. - Родители? Например, потому, что они мертвы? Снейп поймал одну из рук Гарри, вдруг резко заметавшихся по поверхности стола, и обхватил запястье, мягко поглаживая. Под его прикосновениями Гарри вроде как стал постепенно успокаиваться. - Расскажи мне. Мальчишка выдернул руку из захвата. - Не хочу. Снейп вздохнул. - Я не могу тебя понять. Тебя это гнетет? Выговорись. - Нет. - Ты что, не доверяешь мне? Гарри посмотрел на него безо всякого выражения. - Снейп. Мы с тобой трахаемся две недели. Я доверяю тебе достаточно, чтобы идти к тебе сразу после ночного эфира. Заметь: не в общагу, которая по идее - мой дом родной. Не в бар, пивка пропустить. К тебе, - он сделал удар на последнее слово. Снейп был обескуражен. Правда, в этом он не признался бы ни в жизнь. - Так расскажи мне, что... - Но не настолько, чтобы при одном твоем кивке вываливать из шкафа разом все скелеты. Да еще и нестись сломя голову куда-то, куда ты меня пошлешь. Да и кроме того, - Гарри вдруг умерил тон почти до нормального, раньше он почти кричал, - я не думал, что тебе это интересно. - Все же ты - мой любовник, - точнее, мой все-таки-любовник, но это можно и опустить. - Конечно, я беспокоюсь о тебе. Снейп напоминал сам себе укротителя львов, чьи питомцы внезапно разбушевались от вроде бы безобидного жеста. - Беспокоишься обо мне, - эхом повторил Гарри. Он поднял ладони, посмотрел на них, а затем спрятал их между бедрами, будто бы ему было холодно или же хотелось в туалет. Уязвимый и какой-то женский жест. - Беспокоился, да, но не настолько, чтобы за два месяца узнать мою гребаную фамилию! Снейп не стал спрашивать, что же это за фамилия такая, удостоившаяся столь почетного звания. Мальчишка поднялся, вышел в прихожую, снял с крючка куртку, напялил кеды и ушел в лучших традициях своей великой родины - по-английски, то есть не прощаясь. Снейп не стал его задерживать. Когда худощавый силуэт исчез за углом улицы, Снейп поднялся с кухонного дивана и прошел к тумбе, на которой стоял телефон. Порывшись в ворохе бумаг, бумажек и бумажонок, нашел лист бумаги с телефоном общежития Гарри. Тот как-то записал его, но Северусу за все две недели не приходило в голову им воспользоваться - мальчишка был пунктуален. На листе было написано, что звонить можно только с половины девятого. Взглянув на часы, - приближалась половина третьего, - Снейп, не глядя, снял томик с полки и попытался читать. Все шесть часов он боролся с неведомым прежде желанием зажечь сигарету и вдохнуть в себя ее дым. Начав встречаться с ним, Гарри, кажется, бросил курить. Теперь же Снейп обнаружил, что немного скучает по все же оставшемуся сладковатому удушливому запаху, всегда смешивающемуся в его памяти с ароматом мятно-вербеновых пастилок. Ни читать, ни заснуть не вышло. На всех каналах телевизора крутили какую-то муть - откровенно говоря, Снейп не включал его несколько лет, с последней катастрофы из числа тех, о которых можно было узнать даже не читая газет. О радио и речи не шло. Когда Снейп наконец дозвонился до общежития и получил на просьбу «позвать Гарри» ответ: - Это который Поттер? Сейчас, секунду... ... он был потрясен настолько, что бросил трубку.