***
Когда они с Пеппер решили разойтись, Тони не сильно расстроился. Нет, конечно, ему было грустно, но не так, как должно было быть после разрыва помолвки. Скорее, Старк чувствовал себя как человек, не успевший сесть на поезд: обидно, но не смертельно. Да и мужчину здорово отвлекал Питер, все время крутившийся где-то поблизости. Тони с удивлением отметил, что Паркер каким-то образом умудрялся заполнять весь эфир какой-то бессмысленной болтовней, но мужчину это нисколько не раздражало. Наоборот, Старку даже становилось скучно в мастерской, когда парень не находился рядом и не рассказывал историю о том, как они с одноклассниками ловко обманули учителя биологии, убедив того, что он ничего не задавал. Не то, чтобы для миллиардера эта информация была невероятно важной, и он, скорее всего, забудет о ней уже через пару минут, но присутствие Питера было приятным. Тони не раз замечал, что Паркер влияет на него каким-то особым и совершенно немыслимым образом. Даже закидон Старка про «из рук не беру» рядом с Питером совершенно не работал. Тони даже поймал себя на мысли, что просит мальчика передать какие-то инструменты во время работы в мастерской намного чаще, чем следует. Особенно странным, пожалуй, было просить Паркера подать гаечный ключ, который лежал от Старка на расстоянии вытянутой руки, когда сам Питер находился в противоположном конце комнаты. Но парень, кажется, не замечал странностей своего наставника, которые рядом с ним имели кардинально противоположный эффект, и выполнял любую просьбу Тони. Это должно было настораживать, но на деле лишь привязывало мужчину к мальчику еще сильнее. Питера хотелось защищать, холить и лелеять, заставлять смеяться и так умилительно краснеть, что у Старка практически сердце останавливалось от переизбытка нежных чувств. В то же время мужчине хотелось нагнуть парня прямо над столом в мастерской и оттрахать до такой степени, чтобы он забыл свое имя. И да, возможно, Тони становится совсем немного стыдно, когда он в очередной раз дрочит на Питера в душе и кончает с его именем на губах. Старк даже несколько раз задумывался о том, как было бы здорово, если бы Паркер оказался его соулмейтом и он мог бы совершенно легально назвать его «своим», но мужчина быстро отгонял эту мысль. Тони просто не заслужил такого солнечного мальчика как Питер, да и их огромная разница в возрасте исключала эту возможность. Практически исключала, да, но Старк уже давно не верит в счастливые совпадения и не тешит себя ложными надеждами почем зря. Вместо этого он соблазняет очередную модель в очередном ночном клубе, прекрасно зная, что утром не вспомнит даже ее имени, и старается забыться. Именно забыться, потому что с тем, что у него нет соулмейта, Тони смирился уже очень давно.***
Внутренних метаний своего наставника Питер совершенно не замечал. Нет, конечно, он видел, что Старку нравится проводить время в его компании, но Паркеру все еще казалось, что Тони относится к нему как к сыну. Это раздражало и расстраивало одновременно, особенно, если учитывать, что они соулмейты. А ситуация все ухудшалась. Если раньше Питер отделывался синяком и парой ссадин, то теперь порезы становились глубже и заживали дольше, даже со скидкой на его регенерацию. Парень читал, что так бывает, когда твой соулмейт продолжает спать с разными людьми направо и налево, а именно это Старк и делал последние несколько месяцев. Паркер даже впервые пожалел о том, что Тони и Пеппер разорвали помолвку — он смог бы смириться с определённым расписанием их сексуальной жизни и как-то под это подстроиться, чтобы избежать получения увечий на публике. Но сейчас… да, расписания у Старка определенно не было никакого, и он трахал любую подходящую модель, когда ему вздумается. Это Питера знатно напрягало, да. А еще сильно расстраивало, но парень старался не задумываться об этом. И боль, которая усиливалась с каждым разом, этому только способствовала: сложно ревновать, когда тебя практически режут заживо. Паркер хотел хоть как-то повлиять на ситуацию, но ничего не мог сделать. Нет, конечно, он мог бы подойти к Тони, вывалить на него всю правду и попросить не заниматься сексом так часто. Или, по крайней мере, найти себе постоянного партнёра, чтобы ситуация не ухудшалась. Но что-то подсказывало Питеру, что это не сработает: либо ничего не изменится, либо их отношения со Старком испортятся окончательно. Последнее для парня было особенно страшным, поэтому он предпочёл не заикаться и стоически терпеть. У его боли ведь есть предел, да? Он же не умрёт от того, что его соулмейт в очередной раз трахает очередную шлюху? Паркеру так хотелось в это верить. Спустя пару месяцев жизнь Питера превратилась во что-то на подобии растянувшейся агонии. Раны заживали плохо, парню даже пришлось пару раз накладывать себе швы самостоятельно. Если кто-то из Мстителей, сам Тони или же тётя Мэй замечали на нем новую рану, которая появилась ну на уж очень видном месте, Паркер врал, что получил ее во время патруля. Кстати, да, насчет патрулей. Питер стал выходить на них все реже и реже, оправдываясь перед Тони большим количеством домашки, так как его ночные бдения очень часто совпадали с секс-марафонами Старка, и парень просто не мог ловить преступников, сам при этом истекая кровью. От всей этой ситуации уже начинало веять безысходностью, но Паркер с похвальным упорством гнал эти мысли прочь. Все будет в порядке. Он сильный. Он справится.***
К лету ситуация вошла в состояние полнейшего пиздеца. Конечно, Питер старался не материться при посторонних, потому что ему могло за это здорово влететь как от Мэй, так и от остальных Мститилей, включая Тони, но в своей голове в последнее время он разговаривал исключительно матами. Потому что ситуация, блять, реально хуевая, и по-другому весь масштаб трагедии у Паркера описать не получалось. Некоторые раны перестали заживать от слова совсем. Нет, они определенно слегка затягивались и покрывались коркой, не переставая при этом постоянно болеть, но снова начинали кровоточить, когда Старк укладывал в свою постель очередную «грелку». Питер даже задумался о том, откуда у его наставника столько сил на секс. Нет, серьезно, Тони не спит сутками, засиживаясь в мастерской; ест, только если кто-то ему напомнит, и литрами глушит алкоголь. Паркер бы понял, если бы Старк приводил кого-то раз или два в неделю, но не каждый же, мать его, день. Это некрасиво со стороны Тони, и чертовски больно со стороны Питера. Когда Старк предложил парню во время каникул пожить на Базе, Паркер согласился еще до того, как мужчина закончил предложение. Это была невероятная возможность. Во-первых, он сможет больше времени проводить со Старком, к которому Питер все ещё испытывает сильные чувства, пусть и в глубине души слегка презирает. А во-вторых, возможно, в Тони проснётся совесть, и он станет водить к себе ночных гостей хоть немного реже, давая регенерации Паркера хоть какое-то время на то, чтобы залечить раны. Да, идея была определённо хорошей. Только вот нихрена не сработало. Тони умудрялся находиться в компании парня почти целые сутки, и все равно находить кого-то для быстрого перепихона, когда Питер отправлялся спать. Стоит ли говорить, что Паркер в это время не спал, а сидел на кровати с упаковкой бинтов в одной руке и швейным набором в другой, готовый в любой момент сшивать вновь открывшиеся раны. «По крайней мере, я теперь знаю его расписание», — успокаивал себя Питер, когда боль становилась ну уж совсем невыносимой. И да, действительно, увечья от их родственной связи больше не застигали парня врасплох, но от этого, казалось, было только хуже. К середине июля все стало настолько пиздецки плохо, что Питеру удавалось скрывать это от команды Мстителей и вездесущей Наташи только каким-то чудом. Вещи приходилось застирывать по нескольку раз на дню, потому что раны начинали кровоточить сами по себе, даже когда Тони ни с кем не спал, а зашивать их больше не было смысла — швы все равно расходились при первой же возможности и при любом мало-мальски резком движении. Это было уже слишком. Парень решил, что со Старком все-таки нужно поговорить, потому что Питеру становилось страшно. Потому что да, может быть, он начал сомневаться в своей теории и да, может быть, он загуглил, умирал ли кто-нибудь когда-нибудь от ранений, нанесённых соулмейтом. И нет, он совсем не хотел вспоминать те пугающие цифры, которые ему сообщила сухая интернет-статистика. — Где сейчас мистер Старк? — спросил парень у Пятницы, когда что-то неприятно кольнуло под ребром. — В своей комнате, — ответила ИИ. — Один? — Нет, у него гости и он просил его не беспокоить. Питер обречённо застонал, уткнувшись лицом в подушку. «Неужели он опять кого-то привёл? — мысленно взвыл Паркер. — Господи, дай мне сил». Когда новый синяк появился на левой лодыжке, парень решил, что он терпит это в последний раз и завтра прямо с утра он поговорит обо всем с Тони. Не важно, что и как Питер будет говорить — он подумает об этом потом. Главное — пережить эти ужасные полчаса (или на сколько там Старка обычно хватает), а потом можно будет отдохнуть. Да, точно, отдых. Ему стоит отдохнуть, потому что он чертовски устал. Буквально через две минуты парень понимает, что в этот раз все намного хуже, чем было до этого. Раны появляются слишком быстро. Они еще недостаточно глубокие, так что крови почти нет, но Старк ведь только начал, верно? Когда новый кровоточащий порез появился поверх еще не до конца зажившего старого и из раны с новой силой начала хлестать кровь, Питер понял, что терпеть — больше не вариант. Пока Паркер спешно перевязывал порез первой попавшейся под руку футболкой, на его спине расцвело еще два внушительных синяка. Боль начинала затуманивать разум, поэтому медлить было нельзя. Парню удалось попасть по дверной ручке только с третьего раза, потому что перед глазами все плыло, но миссия, в конце концов, была выполнена, и он вывалился в коридор. Комната Тони в другом конце коридора, и это не должно быть так далеко. По крайней мере, Питеру начало казаться, что эта дистанция непреодолимая, когда после пары шагов его настигла резкая боль в правой ноге чуть выше колена и он, споткнувшись, свалился на пол. Каким-то чудом Паркер успел выставить руки вперёд и не удариться лицом, так что все складывалось не так уж и плохо. От расползающегося на левом бедре синяка хотелось взвыть то ли от боли, то ли от безысходности, но парень не хотел перепугать весь жилой этаж. Тут не так уж и далеко. Он справится. У него нет выбора. Поднявшись на ноги с тихим стоном, Питер максимально быстро пошёл в направлении комнаты Старка, держась за одну из стен. Боль с каждой секундой становилась все сильнее и удерживать равновесие самостоятельно он был уже не способен. Когда Паркер был в паре шагов от двери, ему пришлось до боли закусить губу, чтобы хоть как-то сдержать рвущийся наружу всхлип от появившегося на его животе длинного, но, к счастью, тонкого пореза. Хоть не задело ничего важного, потому что внутреннего кровотечения он бы точно не пережил. Стук выходит каким-то слишком быстрым и отчаянным, но Питеру слишком больно, чтобы он мог думать об этом. — Мистер Старк! — зовёт он, когда ответа не следует, а на ладони правой руки появляется новый порез. Парень прижимает руку к своей футболке, чтобы случайно не оставить кровавый след на стене, совершенно не замечая, как пачкается его одежда. — Мистер Старк! Нам нужно поговорить. — Я сейчас немного занят, Питер. Поговорим чуть позже, — голос мужчины хриплый и дрожит от напряжения, и Паркер ни капли не удивлен. Конечно, он ведь отвлекает своего наставника от секса с какой-нибудь очаровательной блондинкой. Или брюнеткой. Или… да поебать парню, в принципе, кого там сейчас Тони на деле трахает. Он просто хочет, чтобы боль прекратилась. С ревностью и невзаимной любовью он разберётся как-нибудь потом. — Но, мистер Старк, это срочно, — Питер старается, чтобы его голос не дрожал, поэтому говорит немного тише. На пояснице расцветает новый синяк. — Я же сказал — не сейчас! — в голосе Тони что-то, похожее на злость, но Паркер этого уже не улавливает. Ему хочется сказать что-то еще, попросить прекратить эту пытку, но сил совершенно не остается. Новая рана поперёк груди заставляет Питера сдавленно всхлипнуть и сползти на пол у двери Старка, оставляя на белоснежном дереве кровавый след от своей руки. Боль уже практически полностью захватила разум парня, но где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что от двери все-таки стоит отползти, и у него даже получается сдвинуться на полметра, прислонившись к стене, но это — максимум. Футболка Паркера уже насквозь мокрая от крови: паучья регенерация не справляется с таким количеством новых ран. Будь он обычным человеком, он бы уже умер. Но Питер — все-таки супергерой, и его тело все еще отчаянно борется за жизнь. Думать становится все тяжелее, мир вокруг пляшет в ритме вальса, а демоны в голове парня уже поют ему панихиду. Паркера кидает то в жар, то в холод из-за обильной потери крови, и он старается унять дрожь в руках, сцепив их в замок, но это только бередит раны на ладонях и запястьях, причиняя новую боль. — Я не хочу умирать, — как в бреду шепчет Питер, стараясь хоть как-нибудь пережать кровоточащие раны на плечах, но у него не хватает на это сил, поэтому парень просто начинает плакать. Тихо и душераздирающе, как это умеют делать только загнанные в угол подростки. Ему больно. Ему чертовски страшно. Он ничего не может сделать, чтобы это прекратить. Он… он хочет к маме. Хоть к кому-нибудь. Он не хочет умирать один. Когда мысли заходят в эту степь, Паркер рвано вдыхает воздух, шмыгая носом. Он не хочет… Он так не хочет умирать. — Питер? — испуганный голос Наташи звучит совсем близко. Парень вздергивает голову и смотрит по направлению, где должна сейчас находиться Романова, но вместо девушки наблюдает лишь размытое цветное пятно. — Господи, что случилось? Он чувствует, как Наташа быстро оказывается рядом, становясь перед ним на колени, но не решается прикоснуться к парню, боясь причинить тому боль. Паркер хочет ответить связно. Он действительно этого хочет, но растекающийся синяк на скуле заставляет Питера лишь сильнее всхлипнуть, и все, что он может сделать, это выдавить из себя хоть какой-нибудь информативный бред. — Мистер… мистер Старк… Пусть он перестанет… Пожалуйста… это очень-очень больно… Нат всегда была очень умной и догадливой. Сложить эту несложную мозаику у себя в голове ей не составило труда, поэтому она тут же подорвалась на ноги и начала барабанить в дверь Тони с такой силой, будто готова была прямо сейчас сорвать ее с петель. Хотя, зная Романову… да, она определенно выбила бы дверь, чтобы помочь Питеру. Более того, она бы лично оттащила Старка за волосы от очередной смазливой модели, которую он без зазрения совести трахает, пока его соулмейт умирает у него под дверью. — Старк, открой ебанную дверь сейчас же, или, клянусь Богом, я убью тебя! Питер рвано выдыхает, чувствуя, что новые раны перестали появляться на его теле хотя бы на какое-то время. Ему все так же больно, а перед глазами все плывёт из-за потери крови, но ситуация не ухудшается, что уже довольно неплохо. Спустя пару секунд дверь резко распахивается и в коридор вываливается разозленный Старк в одних только пижамных штанах. — Какого черта, Романова?! — восклицает он, но тут же обрывается, увидев истекающего кровью Питера всего в полуметре от его двери. Глаза Тони расширяются от ужаса. Питер хочет что-то сказать, но усталость сильнее его. На задворках сознания что-то кричит о том, что он потерял слишком много крови и ему ни в коем случае нельзя засыпать, иначе он может не проснуться, но парень не слушает. Он просто слишком устал. Прежде чем отключиться, он находит взглядом пятно, смутно похожее на Тони, и шепчет: — Мне так жаль.***
Просыпаться было… больно. Конечно, не так больно, как истекать кровью, но все же довольно неприятно, поэтому Питер не смог сдержать стона, медленно открывая глаза. Белый потолок и яркий свет резко ударили по сетчатке, заставив парня зажмуриться и закрыть лицо руками. Где-то рядом с кроватью послышалось шевеление. — Как себя чувствуешь, Питер? — голос Наташи был тихим и нежным, а через секунду Паркер почувствовал, как девушка осторожно провела рукой по его волосам. — Нормально, — хриплым как после долгого сна голосом ответил парень. — Я долго был в отключке? — Почти трое суток, — Питер отнял руки от лица и попытался сфокусироваться на Нат, которая с каждой секундой переставала быть размытым цветным пятном и приобретала более чёткие очертания. — Ты здорово напугал нас всех. — Я не хотел. — Я знаю, — девушка мягко улыбнулась и, не удержавшись, зевнула. Она почти не спала с тех пор, как Питера забрали в мед. отсек и теперь усталость просто валила ее с ног. Парень, кажется, это почувствовал. — Тебе стоит отдохнуть. — Да, пожалуй, — Нат снова погладила Паркера по волосам. — Я могу позвать Стива или Брюса, чтобы они составили тебе компанию. — Нет, не надо, — Питер улыбнулся в ответ, стараясь сильно не морщиться. Синяк на скуле все еще давал о себе знать, хотя парень чувствовал, что его регенерация уже во всю работает, латая раны. — Я хочу побыть один. — Хорошо, — кивнула Нат и, прежде чем покинуть комнату, произнесла: — Тогда отдыхай, и, если что-то понадобиться, попроси Пятницу позвать кого-нибудь. Я почти уверена, что Ванда дежурит где-то поблизости. Питер утвердительно кивнул, и шпионка покинула палату. Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, парень тихо обратился к ИИ. — Пятница? — Да, Питер. — Можешь рассказать, что произошло, пока я был без сознания? — Никаких чрезвычайных событий не выявлено. Паркер чертыхнулся себе под нос. Он все время забывает, что Пятница хоть суперумный и продвинутый, но все-таки искусственный интеллект, а, значит, и вопросы к ней стоит формулировать конкретнее. — Как я оказался в мед. отсеке? — Вас доставили сюда мистер Старк и мисс Романова, когда вы потеряли сознание. — А меня… эм, кто-то навещал? — Мисс Романова и доктор Беннер почти не покидали мед. отсека, пока вы были без сознания. Так же заходили мистер Роджерс, мистер Барнс, мисс Максимофф, Вижн и мистер Бартон. — А мистер Старк? — Он уже три дня не покидал своей мастерской, — Питеру показалось, или Пятница фыркнула? В любом случае, не важно. Тони так ни разу и не навестил его. Почему? Паркер решил, что ответ на этот вопрос, а также на десяток других ему нужен прямо сейчас, поэтому парень аккуратно вытащил катетер из вены и встал с кровати. — Можешь провести меня к мастерской так, чтобы я никого не встретил? — спросил Питер, аккуратно одергивая больничную футболку, чтобы не потревожить только начавшие затягиваться раны и наложенные на них бинты. В целом, Паркер чувствовал себя довольно неплохо, если убрать из уравнения лёгкое головокружение и тупую боль по всему телу. Небольшая прогулка ему точно не повредит. — Вам стоит воспользоваться личным лифтом мистера Старка. Путь к нему сейчас полностью свободен. — Спасибо, Пятница! — воскликнул парень, открывая дверь и выходя в коридор. — Не за что, Питер. Путь до лифта занял в два раза больше времени, чем должен был, потому что Паркер шел медленно и пару раз останавливался для того, чтобы перевести дыхание. Все-таки он слегка переоценил свое физическое состояние и ему все еще стоило оставаться в кровати, но Питер не был намерен отступать так просто. Оказавшись в лифте, парень еле сдержал победный возглас: большая часть пути пройдена, а в мастерской Старка точно должен быть стул или любая другая поверхность, на которую можно было бы присесть. Облокотившись о железную стену, Паркер без особого энтузиазма следил за тем, как на табло сменяются этажи. Когда лифт остановился на нужном, Питер со вздохом оттолкнулся от стены, задавая себе хоть какое-то минимальное ускорение. Ноги с каждым шагом слушались все меньше. Тони стоял, сгорбившись, над одним из столов, копаясь в каких-то деталях и в сторону гостя даже не обернулся, только сказал: — Если ты пришёл снова читать мне нотации, Роджерс, то я не в настроении. — М-мистер Старк? Мужчина развернулся так резко, что парень невольно сделал шаг назад и схватился за ближайшую тумбочку, чтобы восстановить утраченное из-за такого маневра равновесие и не встретиться с полом. — Питер? Что ты тут делаешь? Ты должен быть в постели, — обеспокоенно сказал Старк, быстро подавив в себе порыв тут же подбежать и обнять Паркера. Вряд ли Питер будет рад этому, особенно после всего, что Тони сделал. — Пятница сказала, что вы три дня не выходили из мастерской, — сказал парень так, будто это все объясняло, но на деле нихрена. — А где я должен быть? — аккуратно уточнил Старк. — Ну не знаю, — Питер как-то обиженно пожал плечами. — Вы так ни разу и не навестили меня в мед. отсеке. Ни разу! Я понимаю, что я был без сознания и все такое, но даже Клинт заходил, а он вообще не живёт на базе. — Я… — начал было Тони, но осекся, явно над чем-то размышляя. — Я думал, ты не захочешь меня видеть. — Почему? — искренне спросил Паркер, глядя на Старка с такой нежностью, что тот почувствовал себя самым настоящим ублюдком по отношению к этому мальчику. — Потому что ты чуть не умер, — слова давались мужчине тяжело, поэтому он вцепился в стол рядом с собой до побелевших костяшек. — И я в этом виноват. Блять, ты умирал у меня под дверью, пока я трахал какую-то шл..! Предложение Старк не закончил, одной рукой зарывшись себе в волосы, потому что оскорблять ни в чем не повинную девушку, пусть и слегка лёгкого поведения, было бы не красиво. Потому что она ни в чем не виновата. А вот он — да. — Но… но я же в порядке, — Питер сделал пару шагов в сторону миллиардера, стараясь игнорировать головокружение и накатывающую слабость. — Чудом, Питер! В тебя пришлось влить несколько литров донорской крови и наложить три десятка швов. У тебя сердце не билось полторы минуты, и все из-за меня! — Тони ударил ладонью по столу, заставив Паркера вздрогнуть, и отвернулся, стараясь выровнять сбившееся дыхание и унять дрожь во всем теле. Он виноват. Он так виноват. И если Питер не возненавидел его до этого, то точно возненавидит теперь. Старк не имел никакого права срываться на нем и уж тем более кричать, потому что единственный, кто заслуживает такого обращения, так это он сам. Тони вздрогнул, когда парень тихо подошёл и обнял его сзади, сомкнув руки вокруг его талии. Старк, кажется, забыл, как дышать, когда Питер уткнулся носом ему куда-то между лопаток и тихо прошептал: — Я вас прощаю. Они простояли так какое-то время, пока сердцебиение миллиардера не пришло в норму и ему перестало грозить наступление панической атаки. Потом Паркер глубоко вдохнул и разомкнул руки, чтобы Тони мог обернуться и посмотреть ему в лицо. — Я люблю вас, мистер Старк, — прошептал парень, заглянув мужчине в глаза. — Не причиняйте мне больше боли, пожалуйста, — Питер ненавидит себя за эти слезы, но ему все еще слишком больно: как физически, так и морально — и он просто не может себя контролировать. — Не буду. Обещаю, — Тони легонько притягивает парня к себе, заключая в нежные объятия, и все еще чувствует себя самым последним ублюдком. Он столько всего натворил. Он буквально убивал Паркера больше года, а мальчишка на него даже не сердится. Лишь прижимается сильнее, доверчиво утыкаясь носом мужчине в шею, и верит всему, что говорит Тони. Старк ублюдок, да. Чертовски счастливый ублюдок, раз ему досталось такое очаровательное солнце в виде Питера. — Я больше никогда не причиню тебе боли, малыш. Парень в ответ на это что-то слабо мурлычет, и Тони, подумав пару секунд, поднимает своего мальчика на руки. — Тебе следует соблюдать постельный режим, иначе Наташа точно меня убьет. — Я не хочу лежать в больничном отсеке. Там слишком уныло. И одиноко. Пожалуйста, не отправляй меня туда, — просит Питер, прижимаясь к мужчине еще больше, хотя, казалось, куда уж больше. Он не хочет признаваться, что после всего произошедшего он слишком сильно напуган и не хочет оставаться один, но мужчина, кажется, понимает его без слов: — А куда ты хочешь? Питер смотрит на Старка пару секунд, а затем умилительно краснеет и отвечает: — В твою спальню. Губы Тони непроизвольно растягиваются в улыбке. Золото. Питер настоящее золото. — Как пожелаешь, малыш. Только учти, теперь это наша спальня… И даже не думай со мной спорить. Паркер утвердительно кивает, потому что спорить он совершенно не планировал, и улыбается так счастливо-счастливо, что у Старка внутри все переворачивается. Он никогда не причинит ему боли. Больше нет.