Правда или действие?

Последняя учебная неделя стала самой напряжённой для всех учеников Хогвартса. Промежуточные и выпускные экзамены, бесконечные часы работы, сотни исписанных свитков пергамента и постоянное волнение. Если бы кто-то из студентов сказал, что ни разу не испытывал головной боли или переживаний, это явно было бы ложью. Но наконец неделя подошла к концу, экзамены остались позади. Конечно, это стоило отметить, а в честь успешного завершения года гриффиндорцы решили проявить доблесть в поглощении огневиски, которое тайно принесли в свою гостиную. Гермиона Грейнджер сидела на кожаном диване рядом с Гарри и Невиллом. В гриффиндорской гостиной были также Рон, Парвати, Ромильда, Симус, Лаванда другие ученики, что пребывали в превосходном настроении. Полено в камине громко потрескивало, часть огневиски была уже выпита, пришло время для «гениальных» идей. Дин Томас поднялся с места. — У меня есть предложение, — медленно произнес он, стараясь не потерять равновесие и не упасть (огневиски давал о себе знать). — Почему бы нам не сыграть в какую-нибудь игру? В качестве празднования окончания экзаменов. — Замечательная идея! — воскликнула Джинни. — Есть идеи? Хм? — она сделала большой глоток из своего бокала и чуть не подавилась, закашлявшись. — Ну… обычно крутят бутылку, — негромко сказал Симус, томно поглядывая на Лаванду. Она нервно придвинулась ближе к Парвати и отпила из бокала, явно не испытывая энтузиазма по поводу его предложения. К счастью для неё, Невилл пришёл на помощь: — Я бы не стал это делать, — пробормотал он, явно испытывая неловкость от такой идеи. — А как насчёт… Игры «Да или нет?»…Нет, не совсем так. Как же называется эта проклятая игра? Дин хихикнул: — Может быть, пришло время прервать твою речь, Невилл, — сказал он, указывая на бокал своего друга. Невилл бросил на него свирепый взгляд, вызвав смех у компании. Следующим заговорил Рон: — О! У меня есть одна идея. А как насчет «Правды или действия»? — предположил он. — Она простая. И, судя по тому, что нам рассказала Гермиона, это довольно весело. Все остальные заинтригованно посмотрели на Гермиону. — А что за «Правда или действие»? — спросила Джинни. — Это маггловская игра? Гермиона нервно постукивала пальцем по своему бокалу. — Да. Правила на самом деле очень простые, — сказала она. — Вы выбираете в компании любого человека, а потом спрашиваете, что он выберет: правду или действие. Если он отвечает «правда», вы задаёте ему вопрос, на который он должен ответить честно. Если он говорит «действие», он должен выполнить то, что вы ему зададите. Затем этот человек выбирает кого-то другого и всё повторяется. Это не слишком сложно. Гарри громко хлопнул в ладоши, заставив Невилла и Гермиону вздрогнуть: — Звучит здорово! Давайте играть! Гермиона взглянула на него. — Конечно, только… В последний раз, когда я играла в «Правду или действие» меня не окружала куча пьяных друзей. Тогда мне было десять лет. Она казалась смущённой, и Джинни ободряюще улыбнулась: — Не волнуйся, Гермиона, — сказала она. — Здесь все свои. Гермиона вздохнула и сделала большой глоток огненного виски: — Хорошо. Давайте играть. Кто будет первым? После минутного молчания вызвался Рон: — Давай я! Дин, правда или действие? Дин наклонился вперед в предвкушении: — Правда. Рон на мгновение задумался, пока Парвати и Гермиона опустошали свои бокалы. — Если бы ты мог родиться с волшебной способностью, что бы выбрал? Дин рассмеялся: — Я бы хотел летать! — громко сказал он. — Да, именно так. Я бы хотел знать, как это — летать без палочки или метлы. И ты знаешь, куда бы я полетел? До самой Швеции! Нашёл бы прекрасную даму, с которой у нас родилось бы много чудесных детишек. Я бы воспитывал их… Он замолчал, когда Симус ткнул его в бок. — Ты ответил на вопрос, приятель. Выбирай, — тихо сказал он. Дин задумчиво повертел бокал в руке. — Джинни. Правда или действие? — Правда, — выпалила Джинни. Большинство друзей сразу же поняли, что она не доверит Дину задать ей действие. — Хорошо… Ты бы могла поцеловать какого-нибудь человека в этой комнате? — спросил он. Джинни в ужасе уставилась на него, и на короткое мгновение её глаза метнулись к Гарри, который не заметил этого, ведь наполнял бокал Гермионы. — Нет, — твердо сказала она. — Нет, ни в коем случае. Дин, похоже, ей не поверил, но все равно решил оставить всё как есть. За следующие полчаса произошло несколько интересных событий: Лаванда рассказала, что у неё когда-то была золотая рыбка по имени Чирио, которую она спустила в унитаз, когда та умерла; Рон умудрился простоять на руках около двадцати секунд; Невилл заставил Ромильду танцевать с одной из ламп, стоявших в гостиной; Парвати была вынуждена признаться, что когда-то сильно влюбилась в Оливера Вуда, во время чего Шеймус и Дин несколько раз пошутили о «палках и мячах», смутив девушку; Симус признался в своей давней привычке прятать жвачки под котлами в кабинете Зельеварения назло профессору Снейпу; а Невилл осмелился встать и спеть песню об очень больших мужских интимных частях тела, которыми славятся гриффиндорцы. Чем дольше шла игра, чем больше все продолжали пить, тем более возмутительными и нелепыми становились вопросы и задания. Наконец, после того как Гарри перестал кудахтать, как курица, по требованию Ромильды, он повернулся к Гермионе, которая допивала свой седьмой бокал огневиски. — Гермиона, правда или действие? Она рассеянно посмотрела на него, совершенно не осознавая, насколько опьянела. — Действие. У всех присутствующих вырвались судорожные вздохи; никто не ожидал, что Гермиона Грейнджер, пребывая в здравом уме, выберет действие, даже несмотря на то, как много она выпила. Тем не менее, Гарри начал хихикать. — Замечательно! Гермиона Грейнджер, я прошу тебя… э-э… Как бы сильно он ни старался, Гарри не мог придумать ни одного действия, которое Гермиона согласилась бы сделать. Пьяная Гермиона сохраняла остатки разума, а потому просто стукнула бы его, если бы он предложил ей что-то неприличное или позорное. Пока Гарри продолжал размышлять, Лаванда протянула руку и коснулась его плеча. — Гарри! — взволнованно заговорила она. — Иди сюда! У меня есть хорошая идея! Гарри наклонился, и когда Лаванда прошептала ему что-то на ухо, его глаза расширились: — О, нет. Нет, нет. Она никогда этого не сделает. Ни за что. — Держу пари, что сделает! — возразила Лаванда. Гермиона только рассмеялась: — Я сделаю всё, что угодно, Гарри! — невнятно пробормотала она, чуть не выронив бокал. Гарри нервно переводил взгляд с одного собеседника на другого, а потом вздохнул. — Как скажешь, Гермиона. Она нетерпеливо смотрела на него. — Ну давай. Убей меня этим заданием. Гарри глубоко вздохнул. — Я тебе задаю… Твоё действие… Иди и приударь за Малфоем. В этот момент стало совершенно ясно одно: никто из компании никогда не видел, чтобы кто-то протрезвел так невероятно быстро, как Гермиона, когда эти слова слетели с губ Гарри. Её лицо побледнело, как у привидения, а глаза сузились: — О, это… Нет. Ни за что. — Ну нет, Гермиона! Ты должна это сделать! Ты же Староста школы, знаешь пароль от гостиной Слизерина! — воскликнул Дин. — Да ладно тебе! Иди и поставь свой автограф на Малфое. — Я бы лучше обнялась с Гремучей Ивой, — невозмутимо ответила Гермиона. Невилл нервно улыбнулся: — Дин прав, Гермиона. Ты приняла вызов, и теперь ты должна сделать это. Таковы правила, — медленно произнес он. Гермиона выглядела так, словно вот-вот взорвется. — А я не могу просто выпить бокал залпом, прокукарекать или ещё что-нибудь? — в её голосе звучало отчаяние. Рон покачал головой: — Не выйдет. Ты должна это сделать. Правила есть правила, — торжествующе сказал он. — И ты должна рассказать нам всё до мельчайших подробностей, когда вернешься. Гермиона обречённо вздохнула, понимая, что они не собираются сдаваться: — Приударить — это… Что конкретно имеется в виду? — Говорить, смеяться, флиртовать, — хихикнула Ромильда. — Покори его. И, если ты не трусиха, то сможешь поцеловать его. Если не боишься, конечно. — Всё, с меня хватит! — закричала Гермиона. На этих словах она грохнула бокалом о стол и практически выбежала из гостиной, оставив всю компанию недоумевающе смотреть вслед. Идя по коридору, Гермиона кипела от злости на саму себя. Она не могла поверить, что действительно выбрала «действие». «Какая я идиотка! Как я могла на это согласиться? Какого чёрта я выпила так много огневиски? И почему я просто не послала Гарри к дракклам и не ушла в свою комнату? О Мерлин, что со мной такое?!» Несмотря на свою злость, Гермиона продолжала идти вперёд. Через несколько минут она оказалась у двери Слизеринской гостиной, и, к её ужасу, та была широко распахнута. В глубине души она надеялась, что пароль изменили, а значит, она не могла этого выполнить… Увы, ей не повезло. «Назову это судьбой», — с горечью пробормотала она, входя внутрь. Слизеринская гостиная выглядела как и прежде: тёмные кожаные диваны, слабый свет ламп, украшающих стены и потолок, занавески глубокого изумрудного цвета. Рядом, как обычно, потрескивал небольшой камин, а на одном из столов у лестницы лежало несколько разбросанных учебников. Но что-то еще привлекло внимание Гермионы, когда она вошла, и это были не проклятые учебники. К её удивлению и облегчению, общая гостиная Слизерина была совершенно пуста. На диванах — никого, на лестнице — тоже… В поле зрения не было ни одного слизеринца. — Ну и ладно! — тихо произнесла Гермиона. — Думаю, им просто придется заставить меня сделать что-то другое! Она весело повернулась спиной к мрачному подземелью с намерением вернуться в свою общую комнату, чтобы рассказать друзьям, что вызов провалился, когда вдруг услышала голос позади себя. — Грейнджер? Какого чёрта ты здесь делаешь? Гермиона застыла на месте, сразу же узнав этот властный, надменный тон. — Чёрт бы тебя побрал, — сердито пробормотала она и резко обернулась. Драко Малфой. Он был явно удивлён, но Гермиона заметила, что в серых глазах мелькнула едва уловимая искорка веселья. Судя по всему, он вышел из соседней комнаты. Гермиона мысленно дала себе пощёчину. Да пошло оно все к чёрту! Драко откашлялся: — Ну что, Грейнджер? Ты собираешься ответить на мой вопрос или будешь стоять и смотреть на меня, как идиотка? Гермиона прищурилась: — Заткнись, Малфой. Убирайся отсюда. Он злобно рассмеялся: — Ты что, совсем спятила, Грейнджер? Это моя гостиная. Ты вообще не должна здесь находиться. Так что это ты проваливай. Гермиона упрямо скрестила руки на груди. — Я не могу, — пробормотала она. Драко приближался, и ей пришлось сделать шаг назад. — И почему ты не можешь? — спросил он, и ненависть ясно зазвучала в его голосе. Гермиона болезненно вздохнула. — Я пришла сюда. Из-за Гарри. Её светловолосая Немезида усмехнулась. — При чём здесь Поттер? — потребовал он ответа. — Ты что, одержима мной? Должно быть, так оно и есть. Просто не можешь держаться от меня подальше, да? А Поттер знает, что ты втайне… — Заткнись, хорёк, — прорычала Гермиона сквозь стиснутые зубы. Драко ухмыльнулся: — Тогда почему же? Какое дело у тебя ко мне, Гермиона Грейнджер, Староста Гриффиндора, сноб-всезнайка, несносная маленькая грязнокровка? — Как я уже сказала, тупоголовый болван, я осмелилась прийти сюда из-за Гарри Поттера, — раздраженно сказала она. — А что, позволь спросить, ты осмеливаешься сделать, оказавшись здесь? — спросил Драко, подозрительно глядя на неё. — Ты ведь не всё сказала? Гермиона уставилась в пол, решив ничего не говорить. Её смущение стало забавлять его ещё больше, и он скрестил руки на груди. — Ну, Грейнджер, — подбодрил он её. — С какой целью ты пришла сюда? Ты просто боишься сказать мне об этом? Да? Гермиона продолжала пристально смотреть на мраморный пол, внутренне кипя от дразнящего тона его голоса и отказываясь смотреть ему в глаза. — Чтобы приударить за тобой, — тихо сказала она. — Что, Грейнджер? — Чтобы приударить за тобой. — Я все еще не слышу тебя. Гермиона вскинула голову, её глаза пылали огнём. — Я собираюсь приставать к тебе, Малфой! Вот! Я сказала это! Теперь ты счастлив?! — её голос превратился в крик. Драко рассмеялся; на этот раз смех прозвучал не так злобно, но как-то… удивлённо. — О, неужели? И что ты собираешься делать? — Я хочу выбить из Гарри всю дурь, — прорычала Гермиона. — Я в этом не сомневаюсь, — ухмыльнулся Драко. — Ну и что дальше? Почему бы тебе не заняться тем, за чем ты явилась? Гермиона подняла бровь: — Ты что, издеваешься надо мной? Он покачал головой, и белокурая прядь упала ему на глаза: — Нет, Грейнджер. Ты собиралась приставать ко мне. Так почему бы тебе просто не сделать это, а? Если только ты не боишься. — Ты невыносимый осёл, Драко Малфой, — зашипела Гермиона. Он пожал плечами: — И горжусь этим, милая. Продолжай в том же духе. Гермиона яростно сверлила его взглядом. — Знаешь что? Я просто собираюсь уйти. Я придумаю, что им сказать, и тогда мы просто покончим с этим, — она повернулась к двери. — И ты будешь жульничать? — начал дразнить её Драко. — Грейнджер, Грейнджер. Что это на тебя нашло? Она ничего не ответила, продолжая смотреть на открытую дверь. После недолгого молчания Гермиона с ужасом услышала, что Драко подходит к ней. Сейчас хорошо бы убежать, но она не могла сделать и шагу. Ей удалось задержать взгляд на каком-то тёмном чернильном пятне на стене, и вдруг она почувствовала горячее дыхание на своей шее, когда он хрипло прошептал ей на ухо: — Ты собираешься это сделать? Или я должен сделать это за тебя? Гермиона нервно прикусила губу, отказываясь отвечать и стараясь не обращать внимания на странную приятную дрожь, которая пробежала по её телу в этот момент. Она почувствовала сильные руки на своей талии и заметила, что он подошёл ещё ближе. Она мысленно отругала себя за то, что ей — чёрт возьми! — это нравится, и уловила запах его одеколона. Мята перечная и ваниль. Такое странное сочетание… И все же такое опьяняющее. И такое всепоглощающее. Прежде чем Гермиона успела понять, что делает, она резко повернулась и прижалась губами к его губам. Он казался удивленным, но даже не сделал попытки отступить. Вместо этого его рука коснулась её волос, путаясь в густых локонах. Она чувствовала тепло, которым дышало его стройное тело, а внутри неё самой разгорался жар желания. Драко прижал её к стене, отрезая все пути к спасению, продолжая яростно целовать. Она отвечала, мягко скользя кончиками пальцев по его спине и в конце концов зацепившись большими пальцами за петли ремня на его брюках, вызвав низкий, мучительный стон из горла её давней слизеринской Немезиды. И чувство огромного удовлетворения, что она испытала, было поистине невероятным. Постепенно Гермиона начала приходить в себя, и хотя было ясно, что ни один из них на самом деле не хочет останавливаться, она стала отстраняться, вызвав недовольный выдох Драко. Пытаясь скрыть неудержимую дрожь, Гермиона кокетливо улыбнулась ему, и прежде чем он успел возразить, она развернулась на каблуках и уверенно шагнула из Слизеринской гостиной, оставив Драко совершенно ошарашенным. На этот раз он даже не пытался отпустить какую-то колкость в её адрес. Он казался таким же застигнутым врасплох и загипнотизированным её действиями, как и она сама. Однако в тот момент, когда Гермиона скрылась из его поля зрения, её холодная маска исчезла. Она раздражённо, почти болезненно выдохнула, хватаясь за одну из колонн, чтобы сохранить равновесие. Было ясно, что события последних нескольких минут совершенно ошеломили её — гораздо больше, чем она ожидала. Она продолжала идти по коридору, чувствуя дрожь в ногах и желая скорее вернуться в родную гостиную. Несмотря на бурю охвативших её чувств, она выполнила своё задание, получив при этом огромное удовольствие. Когда Гермиона открыла дверь Гриффиндорской гостиной, она позволила озорной улыбке заиграть на губах, и весело отметила выражение крайнего шока и удивления на лицах друзей. Они наверняка увидели румянец на щеках и спутанные волосы. Никто не мог вымолвить ни слова; они лишь потрясённо смотрели на неё. И Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы совершить единственную разумную, логичную вещь, которую собиралась сделать после нескольких минут умопомрачительных, незабываемых поцелуев с Драко Малфоем. Она сделала ещё один глоток огненного виски.