Не вспомнишь

Каждая работа Гуэртены имеет свои отличительные черты подобно личности и каждая из них уникальна. Одна работа может быть светлой и яркой, излучать жизнь и веселье, а другая, пропитана безысходностью, отчаянием и открытой болью. Третья наполнена смыслом, нежели четвертая, созданная без единого умысла, пустышка, всплеск красок без эмоций. В жизни, есть несколько периодов, например совсем светлые где тепло и уютно в мире живётся, а есть такие темные, мрачные и непроглядные, когда не хочется не то что творить, но существовать вовсе на свете. Именно в такой период была создана одна из худших и одна из лучших картин Гуэртены. Лучшая картина представляла собой практически живую девушку с вьющимися золотыми локонами волос, водопадом покрывающие спину. Худшая показывала парня с неживыми и фальшивыми глазами, слишком много наигранной печали и боли он пытался отыграть, этот ненастоящий крик тоски застывший на губах. Лучшая, гармонично сочетала в себе цвета; зелёные и жёлтые оттенки, показывающие спокойствие и уравновешенность, безмятежность и упорядоченность. Худшая, обошлась лишь болезненными цветами; тусклыми, фиолетовым, синим, черным, зелёным, да такими, что сливались в одну сплошную мазню. Имитация парня на картине, была ужасна; нарисованная, ложная, неверная, выдуманная. Девушка же, была прекрасна во всём, никаких переигрываний, абсолютно естественна и прекрасна, свободна, соответствующая всем человеческим нормам . . . И также фальшива. Картина девушки носила название "Мэри", картина парня именовалась "Забытый по ту сторону." Мэри, невероятно человечна, была полностью придумала Гуэртеной. Забытый был крахом, однако полностью списан с . . . А с кого он был списан? Бумаги и документы говорящие об этом давно потерялись среди тысячи более успешных. А был ли он действительно списан с кого-либо? Может это просто слухи? Очередные вымыслы гуляющие вокруг его творчества, но все же, никто не смел и сомневаться в правдивости истории. Лучшая и худшая картины, висели совсем рядом в главной галереи. Неспешно прохаживаясь среди рядов, гуляла девочка, совсем маленькая ещё, лет девяти-десяти. Волосы ее были длинные, прямые и коричневые. Глаза завораживающе-понимающие и умные, совсем не свойственные ребенку ее возраста. Она была очень красива, в круглых чертах лица выступало нечто хоть и не любопытное, но отнюдь не ребяческий интерес. Девочка спешно подымалась по ступеням на второй этаж галереи, словно что-то ища глазами, будто она точно знала ради чего пришла. Они то усиленно цеплялись к одной, то припадали вниманием в другой скульптуре. А искала она те самые картины; лучшую и худшую. С лестничного пролета слышалось: "Иб! Не убегай далеко, ладно?" Иб послушно кивнула себе под нос и ускорила шаг. Какая-то странная идея трепыхала внутри ее груди, как пламя подрагивает на ветру и все нетерпеливее становилась она с каждым шагом. Сколько слышала девочка про эти картины; "Мэри прекрасна", "А "забытый" ужасен," но ей хотелось увидеть это воочию. Настолько ли плоха и настолько ли хороша картины, что она сможет определить это не глядя на название? Перед ней предстала картина, статной дамы в элегантном красном платье. Конечно, это была не та картина, которую искала Иб, ведь, она не выделялась. Ничем. Среди остальных, так, просто красива и со вкусом, но все это было что-то не то. Иб пробежала дальше и остановилась вновь, безголовые черные статуи стояли рядами вдоль стен, жуткие в разноцветных одеждах. Но это статуи, ни как не картины. Скульптура розы была великолепна, но это тоже не то. Картина висельника, картина глаз, картина муравья, это далеко не то, не то! Девочка, уже начала была разочароваться и замедлила шаг, сбавляя пыл, однако только она хотела развернуться, как застыла. Со стены напротив, на нее смотрела стоящая во весь рост такая же маленькая девочка, волнистые волосы светлыми кудрями струились по телу. Платье было зелёное со стянутой талией и белым воротником. Лёгкая, настоящая улыбка навсегда была на её губах. Да! Это было именно она! Сомнений быть не может. Иб в мгновение оказалась рядом. Девочка напротив смотрела неподвижно, не мигая, но точно живая. Казалось, что вот-вот глаза сомкнуться и вновь распахнуться и посмотрят по сторонам, грудь вздымется и сама она спуститься из картины на пол. Нежно улыбаясь. Странное чувство овладело Иб, будто она когда-то давно уже видела её, не просто картиной. Дежавю? Или обман зрения? "Должно быть я видела похожую девушку со светлыми волнистыми волосами по пути в галерею," - заключила она. Взгляд медленно заскользил от одного края к другому и сместился на соседнюю картинку. А это он, худший из лучших картин Гуэртены. Все цвета были мрачные и в то же время невзрачные, холодные и томные. Однако, Иб поняла это не так как с "Мэри", она прочла надпись и лишь потом посмотрела на картину. Но мнения она была совершенно другого, эти глаза, просто пленили её. Они были почти стеклянными, пустыми и выражали столько грусти, что казалось ещё чуть и слёзы покатятся из глаз. Несмотря на запрет касания к экспонатам в любой галереи, Иб медленно провела концами пальцев, вдоль его волос. Почему-то ей казалась эта эмоция грусти, непохожей на остальных. Как будто только он и только он мог показать такую эмоцию боли. Непонятное ощущение селили в ней эти картины, словно смотрит она не на работы художника, а фотографии настоящих, живых людей. Особенно Гарри. Гарри? Почему Гарри? Откуда она взяла это имя? В сердце щемило, в глазах заблестело. Кто же они? Почему ей кажется, что именно они, не картины, а живые люди по ту сторону смотря на неё? Глаза Гарри (девочка уже не сомневалась, что звали его именно так), она помнила особенно четко, но не могла понять откуда. Никогда прежде она не видела этих картин, так … откуда!? Ощущение будто она что-то забыла, что-то очень и очень важное, что забывать категорически нельзя и никто бы такое не забыл, она потеряла в памяти. Не просто потеряла, а словно ей намеренно вычеркнули из памяти это воспоминание. Мэри, Гарри, Мэри, Гарри. Кем они для нее были? Были ли вообще когда-нибудь кем-то? Иб вынула платок, подаренный мамой и протёрла глаза.