Вспять

Оно было повсюду. Развевалось каскадом чёрных пут вокруг её тела и ползло дальше, в темноту, заполняя собой все оставшееся пространство. Оно сдавливало горло, перекрывая доступ к столь нужному сейчас кислороду, и не давало прийти в себя. Одиночество. Это мерзкое чувство было знакомо Рей ещё с раннего детства. Её вечный спутник и наставник. Чаще всего оно приходило к ней ночью, когда глаза закрывались от смертельной усталости и приходилось искать хотя бы малого утешения в собственных объятьях. Тогда одиночество подкрадывалось к ней незаметно, тихо, практически бесшумно. Оно нависало над ней своей грузной обезображенной фигурой и смотрело так пристально, словно хотело обнажить саму её душу. Рей его ненавидела. Оно было тем врагом, которого, как ей казалось, она смогла одолеть. Но сейчас оно вновь здесь и ещё сильнее, чем было раньше. Реинкарнация её персонального кошмара. Она сидит в темноте слишком долго. Пару часов или, может быть, дней. Время словно застыло. Да и теперь все равно. Наверняка друзья уже начали её искать, но по иронии больше всего в жизни она не хочет именно этого. Не сейчас, когда глаза жжёт от пролитых слез, а голос сорван от истошного крика. Рей вообще не представляла, что может так долго рыдать. Она никогда не позволяла боли управлять собой. А сейчас она сама на девяносто процентов состоит из боли и уже плевать на всё. Её должно было отпустить, в какой-то момент она действительно переставала плакать и просто давилась рваными вздохами. Однако стоило ей вспомнить его уход, его первую и последнюю улыбку, как истерика накатывала с новой силой, и уродливое одиночество ехидно улыбалось, смотря на неё со всех сторон. Голова тоже кружилась, она не могла долго смотреть перед собой, но взгляд с завидным упорством фокусировался на одежде Бена, которая теперь лежала неаккуратным и забытым лоскутом. Становилось только хуже, но ей нравилось. Рей уже не чувствовала себя живой, словно она последовала за любимым, туда, откуда нет пути назад… Или есть? Невидящие от слез и усталости глаза поднимаются вверх, а руки сами собой складываются в молительном жесте. Рей должна попробовать и будь она трижды проклята, если не попытается! Это несправедливо и она никогда не примирится с этим. — Прошу… — голос хриплый и почти чужой. Девушка словно и говорить разучилась. — Последняя просьба. Он не должен был… Умоляю, я на все согласна. Первое время уши разрезает мертвенная тишина. Рей кажется, что ничего не происходит. Кажется, что её главная битва проиграна и теперь она понесёт наказание. Одиночество продолжает сдавливать металлическими тисками тело. Девушка почти отчаивается. Тошнота подступает к горлу, когда она вновь пытается собраться с силами. Бен был бы недоволен, что она так собирается растратить его энергию. На долю секунды она позволяет себе лёгкую ухмылку, которая больше походит на оскал раненого хищника. Что ж, пусть будет так. Если Сила против неё, то она сама будет против Силы. Рукой получается нащупать какой-то продолговатый и искореженный ржавый осколок. Руки сами подносят его к собственной шее, а в голове проскальзывает мысль, что это даже не меч. Уродливая смерть. — Надеюсь, ты довольна? Не такого конца хотела? Рука жутко трясётся, а в голове только мысль, что второй раз умирать не так страшно, как в первый. Лезвие чуть касается чувствительной кожи возле сонной артерии, но не задевает её. Рей не успевает отреагировать на то, что все кругом смешалось: звуки, цвета, чувства. Одна сплошная и тёмная воронка, которая крутится и растворяется также неожиданно, как и появилась. Девушке требуется почти минута для того, чтобы понять, что произошло. Первое, что она ощущает — свет. Обычный солнечный свет, который пробивается сквозь облачный горизонт. Второе чувство куда более странное — ушла боль во всем теле. Осталось только лёгкое саднящее покалывание на правом плече и около виска. Тогда до неё доходит. Она оглядывается по сторонам и понимает, что стоит возле приземлившегося Сокола на Крэйте. И это было больше года назад. Но вот она здесь, и ранения, полученные тогда, сейчас кажутся совсем новыми. А одиночество… Оно исчезло. Она чувствует самое прекрасное, что когда-либо ощущала — их связь. Она звенит, переливается, такая глубокая и открытая. Секунда и вот уже появляется он. Черная одежда, меч, шрам — всё как тогда. Опять на одном колене и с умоляющим взглядом. Рей не способна поверить в происходящее. Она так многое хотела бы сейчас сказать, но не может из-за подступающих слез и такого желанного облегчения. Поэтому, единственное, что она может сделать — это идти. Шаг, сначала неуверенный, совсем робкий. Затем ещё один — он уже смелей. А потом Рей не сдерживает себя и переходит на бег. Плевать, что подумают другие. Пусть считают сумасшедшей. В прошлый раз она поступила по-другому и поплатилась за это. Такой ошибки она больше не допустит. Бен тревожно смотрит на приближающуюся фигуру девушки. Он пытается бороться со своими потаенными надеждами и это видно. Но Рей больше никогда не заставит его сомневаться. Секунда как вечность. И вот она уже падает возле него на колени и протягивает руки в поисках спасительной близости. А он, конечно же, отвечает. Не может не ответить, теперь она знает его чувства. — Мне так жаль. Я не хотела, чтобы так… — судорожный вздох не даёт Рей продолжить, поэтому она только крепче хватается за его плечи. — Я тоже. У нас будет время все исправить. Эти слова стали последними перед тем, как связь оборвалась. На мгновение Рей охватила паника, но вскоре чужое присутствие в Силе аккуратно всколыхнулось. Где-то вдали слышен голос Финна, который зовет ее на борт корабля, но он звучит приглушенно из-за громыхания ее собственного сердца о грудную клетку. Девушка поднимает глаза и смотрит на каменистый пейзаж планеты, а после встречается взглядом с другом и ничего ему не отвечает. Она заходит в каюту старого коррелианского судна и закрывает за собой шлюз, подавляя в себе желание бежать отсюда. Бежать туда, где ждет единственный во всей галактике человек, способный понять ее. Но не сейчас. И Бен не злится. Она чувствует это. О Сила, действительно чувствует! А значит все хорошо. У них ещё будет время.