Настроение "Dark"

      — …И снял он тогда мантию, укутал ею сына своего и пошёл со Смертью на равных. А мантия с тех самых пор передавалась в его роду из поколения в поколение, — женщина в тёмном балахоне резко захлопнула книгу и хохотнула. — Ну, придумают же люди! Но что-то в этом есть. Как говорится, в каждой шутке есть лишь доля шутки. Мои дети всегда уходили со мной на равных, ровно в тот срок, что им отсчитан. Вот и ты, Поттер, ушёл со мной на равных. Даже более того — сам позвал, пригласил… Но вот ушёл ты до срока. Что ж вы безбашенные-то такие, Певереллы? Что прародитель твой Хорес, что наши с ним дети, что вот ты… Дементоры бы тебе вреда не причинили, и ты бы ещё жил и жил…       — В Азкабане? — скептически приподнятая бровь в лучших традициях профессора Снейпа.       — Зачем? Ну, разве что ещё некоторое время, а там… Ну да что теперь молоть муку, когда уже всё смолото в пыль? Впрочем, учитывая то, к чему тебя приговорили, и не зная особенностей магии собственного рода, могу понять твоё решение…       В огромном зале, где не видно было ни стен, ни потолка из-за расстояний, на простом костяном стуле восседала… Госпожа Смерть. У подножия её «Трона» несколько сотен жнецов без устали работали своими рабочими инструментами — косами смерти. Взмах — погасли свечи. Разом. Тысячи. Тысячи же серых теней (не факт, что атропоморфных) в тот же миг вылетали из погасших огарков и по взмаху руки Смерти отправлялись в Чистилище. Туда, где над душами этими будет свершён суд и вынесен Приговор о следующем перерождении. После чего их там «почистят» (память о прежней жизни сотрут) и отправят на круг следующего перерождения, согласно Приговору. Например: был убийцей — станешь зайцем, на которого все волки леса «объявят» охоту. И так несколько кругов — карма. Был праведником, познал дзен, твоя душа отправится в «Нирвану», чертоги Смерти на вечный покой. Но таких «праведников» одна душа на триллионы, и то раз в пару тысяч лет.       Что там дальше происходит с душами, Гарри Поттер, сидящий сейчас у ног Госпожи Смерти, а его не затушенная жнецами свеча висела в воздухе рядом с правой рукой Госпожи у подлокотника её кресла, не знал. Он и о Круге-то перерождений знал весьма смутно, что-то когда-то читал, ещё у магглов. Тётушка одно время фэн-шуем и азиатскими философскими течениями заинтересовалась. Потом бросила, объявив это ненормальностью и мракобесием (всё-таки Дурсли были христианами и буддизм им был чужд), а Гарри достались все эти журналы, которыми зачитывалась тётушка, только потому, что она их складировала в чулан под лестницей, где и проживал ребёнок до своих одиннадцати лет. В общем, знал общую картину и концепцию, но почему-то ему смутно казалось, что «нирваной» для таких душ дело не ограничивается и там есть что-то ещё… Что-то, что было не позволено узнать смертным — до тех пор, пока они этой нирваны не достигнут.       Взмах. Погасли ещё тысячи свечей. А тем временем на их место по широкому огненному руслу стекались следующие, и следующие, и следующие.       Бесконечный поток.       А где-то далеко, далеко у начала этого потока стоял ещё один Трон, а на нём восседала… Госпожа Жизнь. У ног её расположились пряхи-мойры, что ткали покрывало и узоры на нём, а так же ловко расставляли новенькие свечки. Рядом с Жизнью неоформленными сгустками энергии то и дело появлялись отправляемые на перерождение души прошедшие Чистилище. Вот — отрезок пошёл. Взмах рук трёх мойр — часть этих неоформленных эктоплазматических сгустков втянулась в свечи, и свечки зажглись. Чья-то жизнь начала свой новый круг мирского пути. Периодически, о-о-о-очень не часто, Жизнь вкладывала в свечи некие сгустки, что создавала сама, а не призывала из Чистилища.       Это были новорожденные души.       Гарри равнодушным взглядом смотрел на всю эту круговерть и слушал Госпожу. Каких-либо эмоций у него не было. Только небольшое недоумение. Он взывал к Великой Матери Магии, а попал сюда — в царство Жизни и Смерти.       — Простите, Госпожа, но почему вы не потушили мою свечу и не отправили меня на перерождение? Как всех, кого я вижу сейчас, — он взглядом остановился на жнецах, что произвели очередной взмах косами.       — Чему удивляешься, потомок? — хохотнула Госпожа. — Я же уже сказала, что дементоры бы на тебя повлиять не смогли. Ваши души принадлежат мне и не каким-то там порождениям бездны питаться ими. Влиять на тело они могут, конечно, но не на душу.       — Потомок? — вот тут впервые проявилось сильная эмоция.       — Именно. Ты не слушал сейчас, что я тебе говорила? — немного сердитым голосом переспросила Смерть.       — Слушал, Госпожа, но вы говорили о Певереллах, причём тут я?       — О, Матерь Великая! Как оскудели в уме мои потомки!       — Не ругайся, сестра! — вдруг рядом с ними материализовалась Жизнь. — Не удивительно, с такой жизнью, как у мальчика, не понимать ничего. Кто бы его учил думать и анализировать? Дурсли? У которых на все закономерные вопросы маленького ребёнка возраста «почемучки» один ответ: не задавай вопросов и марш в чулан? Или Дамблдор, которому знание Гарольдом правды о своём происхождении, как и реального обустройства магического мира, было далеко не на руку? Ему нужна была глупая и послушная марионетка, чего он и добился, в конечном итоге.       Жизнь присела на подлокотник кресла сестры своей Смерти.       — Ты видишь, что творится в мирах? Как просто заставить забыть — даже не одного ребёнка, а целые народы! — свою историю всего за двадцать-тридцать земных лет! Всего-то и нужно, что уничтожить реальные летописи и подделать на свой манер, да разрушить памятники и артефакты, убить носителей памяти, для чего развязываются глобальные войны. И всё — дело в шляпе. Поколению, оставшемуся без отцов, матерей, бабушек и дедушек, которые помнили другую историю, только и остаётся верить в то, что им преподают мудрые наставники в школах. А если вдруг у них и возникают вопросы по выявленным несостыковкам, то что?..       — Их тихо, ну или громко, как получится, устраняют. Не несостыковки, а людей, у которых вопросы возникли… Ладно, ладно, уговорила, — отмахнулась рукой Смерть. — Не виноват он, но, сестра! Я тут уже час распинаюсь, а он не провёл связи?       И вот тут до Гарри дошло, о чём говорит Смерть. А ведь даже Гермиона его тогда носом ткнула в тот факт, что Поттеры, скорее всего, потомки последнего из Певереллов. Да и мантия-невидимка, дар самой Смерти Певереллам, именно у них в роду передавалась из поколения в поколение. Да и не дар это, а скорее наследство от матери. Он покраснел.       — О! Кажется, дошло! — звонко хихикнула Жизнь.       — Но… Но как такое возможно? — искренне удивился Гарри, пытаясь уложить у себя в голове мысль, что Певереллы, по крайней мере, потомки Хореса Певерелла, являются же потомками и Смерти.       — Как, как… — проскрипела Смерть. — А как дети рождаются, надеюсь, знаешь? Пестики, там, тычинки… Вроде взрослый уже мальчик.       Гарри отвёл глаза, ещё немного покраснел и пробормотал…       — Ну, знаю, только… Вы же не человек…       — Тю-у-у… И когда это кого останавливало?       — В смысле? — тряхнул головой парень.       — Про полубогов слышал? Хотя бы в начальной школе, о них вам должны были рассказывать. Геркулес, там, Геракл, м? Про Историю Магии молчу — знаю, что её вам не преподавали так, как положено, а самому тебе изучать сей предмет было влом, внучек, — щегольнула маггловским сленгом высшая сущность. — Тебе вообще всё было влом, как я посмотрю. Перед тобой открывались такие возможности и перспективы, а ты… Всё в канализацию слил, предпочитая, чтобы за тебя всё решали все, кому не лень, только не ты сам.       Гарри опять отвёл глаза. Он уже и так понял, что был полным флобберчервем, но выслушивать теперь нелестные высказывания в свой адрес от… много-много раз «пра-» бабушки (?), было не менее стыдно, чем если бы его упрекала родная мама. А уж от того, как он представил себе, насколько бы его мама была бы разочарована своим сыном… Ему и вовсе делалось плохо.       Вот именно этого… он и не понимал в поступке своей подруги, когда она не дрогнувшей рукой «Обливиэйтила» своих родителей — якобы чтобы уберечь их от преследований Тёмным Лордом и его приспешниками. Гарри, никогда не имевший семьи, именно семьи, а не того суррогата, что ему был подсунут в лице Дурслей, так и не понял, зачем это было нужно делать. Просто… Просто потому, что Волдеморт уже был настолько кровожаден и безумен, что вздумай он найти и убить родителей Гермионы, ему было бы откровенно плевать — знают ли Грейнджеры ту самую Гермиону Грэйнджер или нет. Их она дочь или нет. Он бы просто их убил, и менее больно от их смерти, вне зависимости от того, помнят они её или нет, Гермионе бы не было. Так был ли смысл? Так жестоко обойтись со своими собственными родителями, если ты все шесть лет твердила, что это чудовищно. Ведь цель — не оправдание средствам её достижения! Так говорила Герми, когда речь заходила о таком же развитии событий при возможном изымании магглорожденных магов из семей и полное их переселение в магический мир к приёмным родителям и семьям.       Вот этим своим поступком Герми противоречила сама себе. А Гарри уяснил: двойная мораль — она и в Африке двойная мораль. Салазар Слизерин, поступая так, поступал плохо — а потому он плохой, жестокий и вообще Тёмный Лорд; но когда она сама поступила так — то она светлая и самостоятельная девочка, которая знает, как для всех будет лучше.       Да, примерно на эту тему они спорили в последние дни до его ареста. Тогда казалось, что война отгремела и вот-вот всё наладится, наступит, наконец, мирная жизнь. Всего два дня после победы. А десятого мая его уже судили за убийство Гермионы Грэйнджер.       Нет. Убивать он её не убивал, хоть приговорили его к поцелую дементора именно за её смерть. Со смерти Гермионы всё только началось. За неё, за Квиррела, за Локхарта, и за Тёмного Лорда до кучи. Вот так вот.       — По велению Матери мы уже давно не вмешиваемся в мирские дела смертных. Она запретила. Очень строго запретила. Это их испытание на «достойность». Да и исход Богов с материального плана именно она организовала. Одной из причин было как раз то, чтобы Боги не вмешивались в прохождение испытания человечеством, не могли помогать своим любимчикам. О прочих причинах этого запрета я с тобой говорить не стану — это не твоего ума дело. Всё равно не поймёшь, тем более сейчас, когда в твоей голове пусто как в колоколе.       — А всё-таки, Госпожа? — попробовал взбрыкнуть Поттер.       — Хм… А ты вот сейчас готов понять, что все, кого ты сейчас видишь — это одно существо?       — М? — округлил глаза Поттер и осмотрел Смерть, сидящую на подлокотнике её кресла Жизнь, жнецов, мойр… — Сестрёнка же! — он с укоризной опять перевёл взгляд со Смерти на Жизнь.       — Вот то-то и оно, Гарольд. Твоё сознание ещё не перешло той черты, чтобы познать дзен, как говорят азиаты вашего мира. Да, да, не удивляйся. Все, кого ты тут видишь, суть проявления разделённых потоков разума одного единственного существа. Моего. Скорее воспримешь как маггловское заболевание — шизофрения, кажется. Одной из характеристик проявления которой как раз считается раздвоение личности. Смертные в 99 целых и 99 сотых случаях пока ещё не дошли до той стадии развития своей духовности, чтобы это понимать. И ты — не исключение. Просто ты не в состоянии воспринять это. Но Жизнь — это тоже я. Как и я — есть Жизнь. Просто тебе проще понимать, разделяя нас на разные составляющие. Вот пространство Грани и подстраивается под твои «параметры». Нет Смерти без Жизни, как нет Жизни без Смерти. Две стороны одной медали, две грани единой сущности. Но вернёмся к разговору чуть позже, а философию оставим на сладкое. Пойдём.       Смерть встала со своего кресла, и Гарри как-то вдруг понял, что Жизнь куда-то испарилась. Как и жнецы, и мойры, а река со свечками как продолжала течь, так и течёт. В начале пути они зажигаются и в них вселяются прошедшие чистилище души, или «самостоятельно» возникают новорожденные, а в конце — гаснут под порывами невидимых кос. А он сам оказался даже не в огромном зале, а просто висит в пространстве. Рядом с ним колыхается необъятный балахон Госпожи и всё так же ровно горящая свеча его Жизни.       Снова перевёл взгляд на Ленту жизненного полотна и сглотнул от подступившей к горлу тошноты. Как казалось сейчас, она вовсе не была такой уж ровной, как в начале этого «приключения». Лента изламывалась, изгибалась под самыми разными, невероятными углами, переплеталась сама с собой, в некоторых местах и вовсе пропадала из его вида, но… Вся эта вакханалия, в конечном итоге, образовывала огромный шар, где исходной точкой, началом пути — рождением, и конечной — смертью, выступала одна и та же… точка. Та, в которой сейчас находился он сам, и Госпожа.       — Хм, — хмыкнули справа от него голосом Госпожи. — Молодец. Всё же наследственность — великая вещь. Твоё сознание обработало выданную информацию и перестроилось, согласно новым вводным… Насколько это для тебя сейчас возможно. Я, конечно, вижу всё это совсем по-другому, но… Это гораздо ближе к правде, чем было до этого. Сейчас я вижу твоими «глазами», точнее, сознанием. Я сейчас настроена на тебя, а потому вижу то же, что и ты, — последовало объяснение на недоуменный взгляд юноши. — Мне так будет проще тебе пояснить некоторые моменты. А груза моей настоящей реальности ты не выдержишь, как бы ни хотел доказать обратное. Но задатки у тебя есть — признаю. Когда-нибудь… Через пару десятков тысяч лет и множество перерождений… Возможно, ты и достигнешь нужного уровня. Но это дело не быстрое. Даже демиурги проходят обучение. Да, я как раз и являюсь ещё недоучившимся демиургом. И эта вселенная — мой обучающий материал. Ты же сейчас только в самом начале пути — осознания. Но пойдём уже…       Госпожа ухватила юношу за руку и втянула его в этот светящийся всеми красками радуги шар. Там они оказались на полотне Ленты, которую пересекали множество-множество линий — жизненных путей существ. Всех: людей, животных, растений…       — Да, Гарольд, ты правильно понял, сейчас мы пройдёмся по твоему жизненному пути и чуточку больше. Смотри.       Среди множества линий засветилась одна-единственная. Она светилась всё сильнее и сильнее, а потом как-то выросла, расширилась, закрывая собой всё виденное пространство. Больше других линий видно не было. А потом пыхнуло так, что глаза «засветились». Когда юноша смог проморгаться, то увидел, что от основной, сильнее всего светящейся линии, стали отходить другие. Более тусклые, но они были, от чего линия-дорога его Жизни, а это, как он понял, была именно она, стала походить на огромное разветвлённое дерево.       — Не удивляйся, Гарольд, — снова последовало пояснение от Госпожи. — Все эти ответвления-дорожки — это тоже твои пути. Они образовываются в момент какого-то выбора или случая. Где-то на этот Выбор влиял ты сам, где-то, увы, но чаще всего, за тебя этот Выбор делали окружающие тебя люди. Так вот, например, вот это, — они встали на первой же развилке, пятый месяц беременности твоей матери. — В это время прозвучало Пророчество. Стал возможен Выбор. Основная линия — это тот выбор, который сделали в тот момент твои родители, и дальше твоя Жизнь развивалась так, как ты это знаешь и помнишь. А вот другие линии, — она указала рукой на тусклые ответвления.       — Это то, как могла бы сложиться моя жизнь, сделай мои родители другой выбор, — понятливо кивнул головой юноша. — Например, уехав из страны.       — Именно. Но это не значит, что этого не случилось вовсе. Просто для тебя стал явным именно вот этот путь, а для твоих отражений в других реальностях их пути. Но все вы друг с другом связаны, так или иначе. И ваши жизни влияли друг на друга в той или иной степени. И сейчас, все те Гарольды, которые стали твоими отражениями, тоже «умерли», а сами отражения слились в одном тебе, как в том, кто инициировал их гибель в их реальностях. И именно поэтому твоя сущность сейчас доминирующая, а ты сам не можешь знать, как жили и чему научились твои отражения. Например, вон в той ветке и вон в той…       Госпожа взмахнула рукавом мантии и некоторые тусклые линии стали подсвечиваться более чётко.       — Там, увы, но твой жизненный цикл смертного существования подошёл к концу, даже раньше, чем в твоей реальности. Эти отражения уже тогда слились со всеми остальными. Поровну.       Гарри немного подвис, пытаясь понять и осмыслить то, что сейчас сказала ему Госпожа.       — То есть получается… Что неважно, сколько отражений породил мой путь, но все бы мы умерли в одно время и час, после слившись в единое целое здесь?       — Не совсем.       Гарри помотал головой, как большой пёс, пытаясь утрясти знание.       — Не понимаю… — всё же высказался он.       — Если бы не твой ритуал с призывом Великой, то все отражения прожили бы свою жизнь. Кто-то больше, кто-то меньше. Но главной веткой бы стала та из них, чей путь был самым длинным. До твоего ритуала я могла наблюдать за вами всеми с одинаковой вероятностью. Твои отражения для меня все были равнозначны. Просто те, кто уходил из жизни в свой срок — растворялись бы среди прочих отражений, не уходя в чистилище на перерождение. Пока не остался бы только один.       — Прям Горец какой-то, — фыркнул юноша.       — Интересное сравнение. Но, да, как-то так. И именно личность этого «последнего» отражения стала бы доминирующей над всеми остальными. И после его смерти мы разговаривали бы с ним. Но… После проведённого ритуала именно ты вывел своё отражение на лидирующие позиции, разом оборвав все линии остальных твоих отражений. Стал доминирующим. Ведущим. При этом сделав свою Линию Реальности Главной.       — Как-то это всё сложно…       — А я и не сказала, что всё так просто. Но для хотя бы приблизительного тобой понимания… Я и так упростила все происходящие процессы насколько это возможно, чтобы ты хотя бы приблизительно осознал масштабы…       — Хорошо, — кивнул головой юноша. — Приблизительно я понял, но… Зачем Вы всё это мне рассказываете? Разве не проще было отправить меня на новое перерождение?       Госпожа на мгновение замерла, а потом ответила.       — Давай для начала пробежимся по основным вехам твоего существования, а потом уже я тебе отвечу на твой вопрос.       Гарри не понимал, зачем это нужно, но спорить с Высшей сущностью не стал, а потому кивнул, соглашаясь.       — Тогда начнём.       Они опять перенеслись в начало Пути. Госпожа взмахнула рукой и… Гарри словно снова оказался в Омуте Памяти Дамблдора. Он видел картинки прошлого, но при этом они с Госпожой были призраками в этом действе и никак не могли повлиять на происходящие события, оказавшись просто наблюдателями.       Вот его, как он понял, родители — всё же он часто рассматривал альбом с колдографиями, который ему подарил в конце первого курса Хагрид — собираются праздновать Хэллоуин.       — Это 1979 год, Гарольд. День твоего истинного рождения.       Гарри обернулся к Госпоже, безмолвно давая знать, что не понял.       — Не знаю почему, но смертные Запада почему-то считают Днём Рождения день, собственно рождения, когда ребёнок покидает утробу матери. Но это не совсем так. Азиаты, например, этот факт учитывают. День истинного рождения — это день, когда совершается собственно зачатие, и начинается развитие физической оболочки. Поэтому на Востоке всем новорожденным уже приписывают один год. Собственно, именно в этот момент происходит вселение души. Без этого зачатие просто не возможно.       — А-а-а…       — Всё, что ни есть живое в мире, имеет душу. Даже растения, — категорично отрубила Госпожа.       Гарри только вздохнул и снова принялся наблюдать за родителями. А там всё было достаточно банально, до определённого момента. Он даже не испытывал злости по поводу того, что рядом с ними находился и веселился предатель Петтигрю.       Но вот — Люпин и Петтигрю покинули коттедж, а отец и крёстный переглянулись.       — Пора? — спросил крёстный.       — Да, полночь близится, — ответил отец, Джеймс Поттер.       — Ты говорил с Лили?       — Пытался, но она и слушать ничего не хочет. Все ритуалы она воспринимает не иначе, как тёмную магию, даже не тёмную, а чернейшую.       — Значит, всё-таки Империо, — грустно констатировал Блэк.       Отец скованно кивнул.       — Сам знаешь, зелья можно выявить, тем более что Лилс отменный зельевар, Мордред бы побрал этого Снейпа, да и… Если Магия почувствует такое, то ничего не получится, а Империо…       — Не отслеживается и следов не оставляет, — согласно кивнул Сириус и досадливо фыркнул. — Вот же! Умная же вроде ведьма, а…       — Она магглорожденная, Сири. Она не росла в среде магов, поэтому всё же многого не понимает. На днях она вообще заявила, что не время сейчас детей заводить. Война…       — Вот именно — война. И ты обязан продолжить род. Мало ли, что может случиться?       — Именно, я могу погибнуть в любой момент, учитывая тот факт, что мы с тобой состоим в Ордене Феникса… Но Род должен жить! Если ты не заметил, то множество из известных нам Пожиранцев уже тоже обеспокоились, чтобы обрюхатить своих жёнушек. На гобелене только и делают, что появляются новые побеги.       — Когда бы я это заметил? — хохотнул Сириус. — Я дома носу не казал уже пару лет, там за меня Реджи отдувается. Маман как раз вознамерилась его охомутать. Тоже чувствует неладное.       — А сам? — спросил Джеймс, проходя с другом на кухню. — Ты всё же старший и Наследник, как бы твоя маман не ярилась, как бы демонстративно не выжигала тебя с гобелена, но отлучить тебя от Рода она не в силах. Она всего лишь Регент, а не Глава (1).       — Мне кроме Марлин никто не нужен, и пока маман этого не поймёт, ноги моей в Блэк-Хаусе не будет.       — А МакКинон, по её мнению, недостаточно чиста, чтобы стать её невесткой, — понимающе кивнул на это Джеймс. — Всего-то третье поколение. Прости, Сири, но твоя маман дура. Даже моя маман это признаёт, а она всё же тоже Блэк по крови, а это значит, что заветы твоего рода для неё не пустой звук.       Сириус кивнул и снова хохотнул.       — Всегда было интересно, как это она всё же одобрила твою зазнобу?       Джеймс тяжело вздохнул.       — Не одобрила, поэтому, Сири, мы и живём в Годриковой Лощине, а не в Поттер-холле. Но Глава рода Поттер не моя мать, а отец — его слово было последним. А он, как ты знаешь, смотрит на эти вещи несколько иначе, чем большинство чистокровных магов. Наше Наследие…       — Да, знаю. Но ты уверен, что хочешь сделать это именно сейчас? Самайн ведь!       Джеймс отвёл глаза, и Сириус это заметил.       — Джей? — спросил он тревожно.       — Это один из Родовых скелетов, Сири. Только сегодня я смогу зачать наследника. И говорю я тебе об этом только потому, что именно тебе предстоит стать его отцом по магии. Это мы уже обсуждали — и ты согласился, дав слово и подкрепив его магией.       — Джей? — прозвучало снова вопросительно, но вместе с тем и довольно обескураженно.       — Ты же знаешь, как и многие чистокровные, от кого именно ведёт начало наш Род. — Джеймс не спрашивал, а утверждал, но Блэк всё равно кивнул головой, подтверждая, что да, знает. — Так вот это накладывает на нас некоторые ограничения. Так же всем вокруг известно, какого труда стоило моим родителям моё рождение. — Сириус опять кивнул. — Поттеры… Я бесплоден в каком-то смысле этого слова, Сири.       — Не понял… — Сириус тряхнул головой, как собака, которой он и был в своей анимагической форме. — Как так-то?       — Не совсем так, конечно. Но и вот просто так от меня не может «залететь» ни одна ведьма. Пусть она хоть тонны зелий для гарантированного зачатья выпьет и переспит со мной. Всё равно ничего не выйдет. Если ты не заметил, то мы с Лилс ведём весьма активную супружескую жизнь, да и женаты уже больше года. А до сих пор… И поверь это не из-за того, что Лили втайне от меня попивает противозачаточные зелья.       — Хм…       — Не суть. Зачать мы можем только в определённые дни года, через специальный ритуал. И ещё не факт, что не произойдёт осечек. Моим родителям это удалось только с хрен знает какой попытки в Лугнасад 1959-го (2).       Джеймс охватил голову руками и покаянно договорил.       — Мы с Лилс во время процесса будем находиться фактически за Гранью, Сири. Поэтому нам нужен якорь для того, чтобы вернуться в мир живых. Для моих родителей таким якорем был мой крёстный. Все эти их бесчисленные попытки…       — К-хм… — закашлялся Блэк.       — Как-то не вяжется с пуританской моралью магглорожденных, правда? — сверкнул из-за очков взглядом Джеймс. — Лилс этого не поймёт ещё больше, чем необходимость проведения ритуала вообще. Для неё это…       — Чуть ли не групповуха будет… — прокашлялся Сириус. — Хотя я, так понимаю, непосредственного участия в процессе принимать не буду. Просто наблюдать и держать магией…       — Да.       — Вуайеризм — это не моё, но чего не сделаешь ради благополучия друга! — хохотнул Сириус. — А кто твой отец по магии? Я как-то раньше не задумывался об этом…       — Абрахас Малфой.       — Ёпт!       — И не говори. Но мы засиделись, пора начинать, а то все сроки пропустим. И у меня, как и у моих родаков, ничего не получится в итоге.       Двое магов встали со стульев и направились в супружескую спальню Поттеров, где Лили уже видела десятый сон. Джеймс взял на руки сонную Лили, и все трое аппарировали. Проявившись на пороге Поттер-Холла, как понял Гарри, Джеймс тут же наложил на жену заклинание подчинения, «Империо», попросту говоря. Ведь аппарация — это вам не мягкое перемещение, и Лили, естественно, проснулась.       А дальше… Дальше Гарри с красными от смущения щеками наблюдал за весьма смущающими картинками соития собственных родителей на алтарном камне рода. Но он же видел, как Госпожа в этот момент взмахнула рукой, и сизое облачко новорожденной души скользнуло в утробу будущей матери.       — Для меня не существует понятия времени, Гарольд. Для меня едино всё то, что вы называете прошлым, настоящим и будущим. Я везде и всегда.       Так сказала Госпожа, когда юноша снова проморгался от очередной вспышки, и он оказался в «нигде», но на светящемся пути своего жизненного цикла. ______________________________ (1) В этой версии вселенной мамы Ро, Орион Блэк ушёл из жизни немного ранее, и на момент описываемых событий Вальбурга была Регентом рода, но не его Главой. Регентом при Наследнике (Сириусе), который не спешил взять на себя эту обузу. (2) Лугнасад отмечается 1–2 августа. Джеймс Поттер родился по канонным сведениям 27 марта 1960 года. С натягом подходит. Ведь родиться можно и чуточку преждевременно, мало ли по каким причинам.