Неправильно

Всю жизнь он считал себя неправильным. В первый раз он осознал это в пять лет. Это был погожий летний денек, не предвещающий ничего странного и уж тем более неприятного, но когда у него все шло обычно? Как у всех? Да никогда. Сказать по правде, он никогда не вписывался в рамки нормальности, установленные окружающими. Да, у него была совершенно обычная семья — забавно, но он, идиот, действительно верил в это –: любимые сестры, добрая мама и веселый папа. Да, он был обычным ребенком, но… Ни черта подобного. Разве можно нормальностью назвать его способность видеть призраков? Разве можно нормальным назвать то, что он совершенно не боялся их? Но, в прочем, без разницы. Это-то его как раз никогда и не беспокоило. Ну, видел он призраков и видел. Мир от этого не перестал существовать. Гораздо сильнее его беспокоило то, что он считал неправильной свою внешность. Да, у него были солнечно-рыжие волосы, которыми так восхищалась мать, и теплые карие глаза — точная копия глаз отца. Ему всегда говорили, что он похож на маму, и только глаза отцовские. И это казалось неправильным. Словно все должно быть наоборот. Когда он сказал однажды, что окружающие не правы, что он выглядит не так, мама лишь рассмеялась на его детскую обиду. — Ты особенный, Ичиго. — Слово почему-то больно резануло по ушам, хотя на губах мгновенно расползлась радостная улыбка. — Мой любимый сынок, не слушай никого. У тебя прекрасные волосы. Рыжий — солнечный цвет, Ичиго. Теплый, как и ты. С тех пор он полюбил свою внешность. Полюбил по-настоящему, ведь она так нравилась его матери. Но дальше стало только хуже. И почему он так невзлюбил красный? В душе что-то надломлено стонало, когда он смотрел на благородного бордового оттенка платье матери. Тогда он предпочел подумать, что это было восхищение. И что красный просто напоминает ему о содранных коленках. Ну, серьезно, чем мог не угодить ребенку красный? Что мог напомнить семилетнему карапузу? Он предпочитал не думать об этом. Сначала — из-за детской несерьезности, потом — осознанно, чтобы не бередить старую рану. Дождь он тоже не любил. В тот день было дождливо. Как долго он скорбел по матери? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос. Кажется, скорбит до сих пор. Но тогда… тогда это было больно. Очень. Так, словно душу выворачивает наизнанку. Возможно, тогда в нем что-то сломалось в первый раз. Он перестал улыбаться и отдалился от отца. А на краю сознания постоянно скреблась странная мысль, которой, вообще-то, не должно было быть. Мать умерла не так. И об этом он тоже предпочитал не думать. Ичиго — защитник. И он стал защищать. Всех, кого мог, раз не смог спасти маму. Он начал драться, стал сильным. Достаточно сильным, чтобы одинаково защищать и живых, и мертвых. Призраки стали неотъемлемой частью его жизнью — тонкой связующей нитью с погибшей мамой. Он надеялся встретить ее когда-нибудь. Он не знал, зачем. Извиниться, наверное. За то, что не уберег, пусть даже и не был виноват. Второй раз в нем что-то сломалось, когда грудную клетку пронзил меч шинигами. Рукия Кучики сломала его жизнь, ворвалась в личный мир миниатюрным ураганом. Глотком свежего воздуха (в этом он никогда не признается даже под страхом смерти). Пустой вызвал лишь глухое раздражение и слепую ярость — что он делает здесь? Как смеет нападать на семью? Меч в руке ощущался… никак. Чужим. Мертвым. И он не мог понять, почему: откуда это чертово ощущение? Почему он вновь видит все происходящее неправильным?! Дальше его жизнь превратилась в полосу препятствий с возможным летальным исходом, и вот это уже было привычным. Странно, почему так? Почему он считал привычным — правильным — то, что тогда происходило с ним? Бой с квинси и армадой пустых с Меносом Гранде в качестве вишенки на торте прошел как-то мимо него. Просто мимо. На тот момент его гораздо сильнее волновало ощущение, что он вот-вот поймает ускользающую мысль за хвост и поймет, что его так тревожило с самого детства. Не получилось. И он пропустил момент, когда квинси стал другом. И когда Садо и Орихиме открыли в себе силы. Это вызвало чувство разочарования в себе — не углядел. Приход Бьякуи и Рэнджи — лишение сил. И дышать стало почему-то легче. А еще Кучики-старший ему напомнил кого-то очень знакомого, но вот понять кого так и не удалось. Ни сразу, ни потом. Почему? Да просто думать об этом времени не было. Возвращение сил шинигами заставило лишь улыбаться чуть безумно. Знакомство со стариком Зангетсу — странный осадок неправильности. А вот его отбеленная копия ощущался родным, и над этим надо было подумать. Его реплики напоминали непонятно кого — не ехидцей, а язвительностью и сарказмом. И этот кто-то отчего-то был крайне важен. Поэтому во время битвы со своим отражением — пустой? Ладно, пусть будет пустой — он улыбался едва заметно, маскируя странное душевное спокойствие под яростью боя. Штурм Общества Душ едва не вызвал нервный смешок и вызвал желание покрутить пальцем у виска. Вы это серьезно? Кучка детишек-недоучек и говорящая кошка против армии — а он был уверен, что там будет ждать их армия — хорошо обученных проводников душ? Это даже не смешно! События в Сейрейтее опять прошли мимо уставшего сознания. Он и сам не заметил, как стал сильнее, как начал чувствовать свой зампакто. И все равно меч ему не нравился. Рука почему-то помнила что-то более тонкое, короткое и легкое, но от того не менее смертоносное. Бой на холме Сокьёку оставил после себя боль во всем теле и совершенно чистый разум, а захват тела пустым неожиданно хорошо прочистил мозги, заставив усмехнуться. Господа шинигами хотят убить его друзей? Зря — маска крошится под сжавшими ее пальцами, а в глазах расплывается яркая зелень. На губах все еще гуляет ядовитая ухмылка, а пустой внутри удовлетворённо смеется: хозяин наконец пришел в себя. — Почему ты хочешь смерти своей сестре?! — В голосе — ярость тысячи воинов, а в глазах — изумрудное пламя Авады. Забытые воспоминания вливаются в него сплошным потоком, снося на своем пути все. Потом, после битвы, он удивится, что старик Зангетсу куда-то исчез, оставив лишь его личного пустого, а сейчас Кучики сносит мощная черная волна — он вкладывает в меч все свои силы и чувствует, как с атакой сплетается обжигающая ярость его пустого. Он выиграл. Он вспомнил. Теперь все правильно. Он все еще не любит красный, но утопит в нем тех, кто посмел посягнуть на его семью и друзей. Айзена ждет поражение, ведь Боевой Маг с зампакто, впитавшем силы пустого — ужасающий дуэт. А в ушах все еще звенит сумасшедший смех пустого-зампакто. Да, теперь все правильно, Король.