Однажды ночью

За окном темно, впрочем, как и в комнате отеля. Темно и тихо, лишь разноцветные лампочки гирлянд разбавляют густую тьму, позволяя увидеть на большой кровати два силуэта — это две девушки. Одна из них спит крепким сном, лёжа на правом боку, и подложив руку под щеку. Сопит сладко, как ребёнок. А вот вторая уснуть не может. Пялиться на мерцание гирлянды, и думает о чем-то своём, заложив руки за темноволосую макушку. Всего пару дней в отеле для антропоморфных существ, а уже столько всего. Дружба с геем, ссора с псом и, самое главное — девушка. Являлась ли Женя её девушкой? Нет. Но и без всех этих ярлычков в виде «девушка», «невеста» и «жена», Ванесса чувствовала себя полностью отданной девушке-соболю. Будто магнитом тянуло, пробивало на романтику и глупую улыбку в её присутствии. Чертовски глупо, Ванесса. Она вряд ли считает тебя кем-то больше, чем просто змеёй позвавшей жить с собой в одной комнате. И плевать что они чуть не занялись сексом в гостиной отеля. Плевать что Ванесса уже жить не может без её губ. Девушка тяжело вздыхает, и поднимается с кровати, стараясь вести себя как можно тише. Женя на кровати крепко спит, но Валеско знает, что сон этот только с виду такой крепкий. Дверь тихо скрипит, и брюнетка выходит из номера, плотно закрыв за собой дверь. Она спускается с четвертого этажа на первый, ступая босыми ногами по холодному полу, и если бы не змеиная природа, она бы затерялась в коридорах в этой темноте, и Юн, хозяин отеля, нашел бы её только к утру. А может, и не нашел бы. На кухне тоже тихо. Неудивительно, ведь все остальные предпочитают крепко и сладко спать, а не шляться ночью по кухне, как некоторые. Ванесса делает себе некрепкий чай с мёдом, и садится на подоконник, вновь погружаясь в мысли, и попивая дымящийся напиток. Неожиданно, из коридора доносится шум, и змея отвлекается от сладкого чая, смотря на вход на кухню. На пороге стоит худощавый, но привлекательный парень, явно сонный, и спустился он сюда в такое время, скорее всего, чтобы выпить воды. — Ты чего не спишь? — Чарли, как и думала змея, наливает себе бокал воды и осушает его в пару глотков. Ванесса зябко ведёт плечом. — Не спится. Чарли усмехается. Что может тревожить Валеско в три часа ночи? Он присаживается на стул, вперёд спинкой, и подпирает голову рукой. Валеско лишь недоуменно приподнимает бровь. — Что? Парень фыркает. — Ты как персонаж ванильного романа. Знаешь, не хватает грустной музыки и дождя за окном. Брюнетка закатывает глаза, и отставляет полупустую чашку. — Не пойти ли тебе… Чарли приподнимает ладони в примирительном жесте, мол, ладно-ладно, я всё понял. А глаза искрятся озорством. Иногда Ванесса задумывалась, как этому парню-кунице удается заразить всех позитивным настроением? Даже сейчас он поднимал настроение змеи с отметки: «Всё плохо, добей меня скорее» до «Я просто сделаю вид что радуюсь жизни». — Просто поговорите и поставьте все точки над i, — советует Чарли, когда змея уже слазит с подоконника, намереваясь уйти в комнату. Необходимость в чае резко пропала. — Ты так говоришь, будто мастер любовных дел, — фыркает брюнетка, и касается своей ладонью мягких волос парня, зарываясь пальцами по самые корешки. Ощущение, будто гладишь шёлк. — А у вас любовь? — Насмешливо приподнимает бровь Чарли, и Валеско задумывается. Была ли это любовь с первого взгляда как в романах? Пф, нет. Конечно нет. Сначала была лишь заинтересованность. А сейчас? Симпатия? Змея отрицательно трясёт головой, хмуря брови. — Нет. По крайней мере, пока что. Она убирает руку с макушки парня, и направляется на выход из кухни. Лучше ретироваться сейчас, чем устроить парное копание в её душе. Там и без этого полнейший хаос и разруха, что хоть волком вой. — Доброй ночи, Чарли, — бросает через плечо гремучка, но слышит в след: — И тебе того же, солнце. Просто поговори с ней. Брюнетка поднимается по лестнице и обдумывает слова Чарли. Поговорить определенно стоит, потому что неопределенность сводит с ума и мешает спать ночами, а спать хочется, как ни странно. Ванесса в очередной раз вздыхает. Её ступни замёрзли, кончики пальцев покалывало, и гремучка хотела поскорее оказаться в своей постели, пригреться у горячего тела (во всех смыслах горячего,) и заснуть. Девушка заходит в комнату, и выключает гирлянду. Новогоднее настроение, конечно, здорово, но не в три часа ночи для воспалённых от недосыпания глаз. Матрас прогибается под весом чужого тела, и брюнетка забирается с ногами под одеяло. На удивление, соболь сама прижалась к замёрзшей змее, утыкаясь теплым носом той в шею, а ноги переплетая с холодными ногами Валеско. Брюнетка довольно щурится, и целомудренно касается губами макушки Евгении. Рука как-то сама собой тянется к теплой щеке, чтобы приласкать, и этот жест не кажется каким-то неправильным. Будто так всегда было, и должно быть. Сейчас, когда гирлянда не горела, за окном можно было увидеть россыпь ярких звёзд на тёмном небе, и Ванесса это замечает, хоть глаза ее и слипаются. Она любит звёзды. С недавних пор звёзды для Ванессы — это крапинки на радужке глаз Жени, найденные после тщательного осмотра её лица. И это радует её, как маленького ребёнка снежинка из бумаги. Вроде и мелочь, а что-то чарующее в этом есть.